Читать книгу Ксения, которая скоро умрёт. Хроники Петербурга курильщика - Виталий Беспалов - Страница 3

– Па-а-аспорт покажите и пройдете, че проблему раздули? – грузная вахтерша, на бейджике которой написано «Надежда», закатила глаза. После каждого слова она делает большие паузы. – Мне надо записать – кто, зачем, во сколько… Не в клуб пришли…

«Сука жирная», – подумала Ира, но попыталась изобразить максимальную вежливость, на какую вообще была способна. Она повторяла это уже в третий раз.

– Любезная, мы месяц навещали нашу подругу, никто никаких паспортов не спрашивал. Вчера она умерла. Мы просто хотим забрать ее вещи. Заберем, узнаем, как получить тело, и спокойно уйдем, никогда больше вас не потревожим, – произнесла она и натянуто улыбнулась.

Голос ее звучал достаточно низко – типичный для многих заядлых курильщиц, которой она, собственно говоря, и являлась. За годы Ира научилась управлять им так, что ее легкая хрипотца казалась многим скорее сексуальной, чем отталкивающей. «Надежда» поджала губу и закрыла глаза.

– Мне все равно, что тут было месяц назад, – она говорит так медленно, что Ира уже готова ее ударить. – Сейчас работаю я, есть правила… Или соблюдайте, или идите отсюда. Хоть руководству больницы жалуйтесь, хоть президенту. Не так и нужны, значит, вещи подруги…

Ира по-театральному громко выдохнула и достала из переднего кармана джинсов изогнутый паспорт в потертой бирюзовой обложке. «Надежда» чувствует маленькую, но победу.

– Ну во-о-от, а вы тут цирк устроили. Та-а-ак, – вахтерша неспешно открывает паспорт и читает вслух.

– Морган Ирен Александровна… Гспди!.. Хорошо-о-о… А подруга ваша без паспорта?

«Надежда» пристально посмотрела на Олю, которая все это время с каменным лицом стояла рядом с Ирой, скрестив руки на груди.

– Да, без паспорта, я не взяла его с собой, – протараторила Оля.

Вахтерша широко улыбнулась, не размыкая губ, и плотно закрыла глаза.

– Тогда жди Ирен Александровну здесь… на лавочке, если без паспорта пришла…

Ира взяла Олю за руку и отошла с ней в сторону на пару шагов.

Много раз они вдвоем проходили этот пост за считанные секунды, и его светло-коричневые стены с облупившейся краской оставались позади. Все происходило так быстро, что Ира только сейчас стала замечать, что это небольшое помещение выглядит так неприятно («вот эта старуха и злая такая, целый день в такой помойке сидеть…»).

Выходя из дома, они выпили по две таблетки валерьянки, чтобы хотя бы чуть-чуть успокоиться. Ира видела, что Оля положила баночку к себе в рюкзак («вдруг еще понадобится»), и знала, что там на дне лежит ее паспорт – просто она не хочет его показывать.

– Блядь, да ткни ты уже этой суке в рожу свой паспорт, пусть сдохнет тут от ужаса, – прошептала Ира.

– Нафиг. Я пока до метро прогуляюсь, музыку послушаю, на перроне тебя подожду, не волнуйся, – ответила Оля.

Любой поход из дома для нее неприятное испытание. Ира об этом знает, но все равно не упускает возможности отчитать Олю:

– Твою же мать, не хотела доки менять, теперь проблемы. Ксюша тоже не меняла, и вот хер знает, что сейчас делать. Заипалась с вами, – прошептала Ира и резко повернулась к вахтерше. – Хорошо, уважаемая Надежда… простите, не знаю вашего отчества, я пройду одна. Вас ТАК устроит?

– Леонидовна… Проходи уже, Ирен Александровна, не надо тут концерты устраивать… – устало произносит вахтерша, не сводя глаз с Иры. – И в приличном месте с такими макияжами не ходят, не в борделе…

Ира машинально сжала кулаки. «Тупая жирная скотина, поучи меня жизни…» – она очень хочет сказать именно это. Но произносит лишь «огромное спасибо за совет, любезная!» и двигается к лестнице.

Ира знает, что бывает неуправляема в гневе. Чтобы как-то справиться с этим, она иногда смотрит советы психологов и психологинь на Youtube. Одна из них рассказывала, что лучшее средство скрывать гнев – придумать свой собственный тайный словарь, где «дорогая», к примеру, означает «тварь», а «огромное вам спасибо» – «чтоб ты сдохла». В словаре Иры слово «любезная» обозначает «тупая сука».

В палате 211 как всегда тихо – она одна из немногих на этаже, куда родственники и друзья больных не принесли телевизор, а музыку здесь принято слушать в наушниках. К тому же в шестиместной палате лежат всего три женщины. Точнее, трое их было до вчерашнего вечера.

– Ира, привет! Здорово, что пришла! А Оля? Не смогла? – поприветствовала ее Маргарита, которая лежит здесь дольше всех. Именно она вчера поздно вечером позвонила Ире и сообщила, что Ксении больше нет.

– Привет! Оля это… по фейсконтролю не прошла, – грустно улыбнулась Ира и присела на стул у кровати Маргариты.

Про себя Ира ласково называет ее «женщина-песик». Одинокая и наивная, она, по наблюдению Иры, моментально влюбляется и привязывается к любому, кто обратит на нее внимание. Она верит всем, кто ее окружает. За свои почти пятьдесят лет кудрявая и всегда улыбающаяся Маргарита успела стать жертвой многих мошенников, финансовых пирамид и сект. В одной из них ей внушили, что врачи – посланники сатаны, и она несколько лет не принимала никаких лекарств. Так и оказалась здесь в ужасном состоянии.

– Да, тут уже жаловались посетители на новую вахтершу. Ну, может быть, раньше она в школе работала, там сейчас очень строго, говорят, без документов и родного сына не заберешь, – серьезно произнесла Маргарита, будто поделилась чем-то очень важным и таинственным.

Она не хочет рассказывать, что произошло здесь вчера вечером и специально отодвигает тот момент, когда нужно будет говорить о Ксении. Вера в загробную жизнь не повлияла на ее страх перед смертью (не важно, своей или чужой). Вчера, когда она позвонила Ире, то рыдала так, будто потеряла самого близкого человека в своей жизни.

Ира же до сих пор не проронила ни одной слезинки.

«Наконец-то», – подумала она, как только услышала всхлипы Маргариты. Ира прекрасно понимала, что смерть Ксении – неизбежность, и давно смирилась с этой мыслью. Мучительным же для нее было само ожидание. Ни Оля, ни другие ее подруги и друзья не знают об этом, но текст для Facebook о том, что Ксения умерла и надо срочно собирать деньги на похороны, Ира написала неделю назад. Она просто ждала, когда его можно будет опубликовать.

– Рита… Маргарита, врачи забрали вещи Ксении? – Ира намеревалась покончить с ненужными разговорами как можно скорее. Ей не хотелось, чтобы Оля долго ждала ее, не хотелось находиться в этой палате.

На глазах Маргариты (как по команде) появились слезы. Губы задрожали.

– Ой, да я как только узнала… да я же попросила санитарку, чтобы… да как только сказала… да вот все положила… все собрала… – попыталась она ответить Ире, но не удержалась и расплакалась.

Плач Маргариты прервала ее соседка по палате Аня, которая все это время лежала молча и глядела в потолок:

– Никто никакие вещи не забрал, все здесь, – громко отчеканила она, давая понять, что Ире не надо здесь задерживаться.

Аня лежит здесь давно, еще до появления Ксении, и она сразу же невзлюбила «шалав», которые «таскаются к этой длинной», а именно так она описывала Иру и Олю, когда по телефону рассказывала о них своей единственной подруге. Причем сама Ксения могла в это время не спать и все прекрасно слышать, Аню это совсем не смущало. Она пять лет провела за решеткой и привыкла к тому, что рядом находятся посторонние люди.

Слова Ани словно отрезвили Маргариту, и та перестала плакать:

– Да, Ирочка, все здесь – компьютер, ксюшины кофточки… да… телефон ее, бумаги какие-то… Я все в пакет убрала – вот он стоит, – скороговоркой выдала она.

Ира приподнялась со стула и взяла в руки белый пакет. Только теперь, впервые за последние сутки, ей захотелось заплакать. Все, что осталось от Ксении, – пакет с кофтами и какими-то бумагами. Даже поцарапанный старый ноутбук был не ее, а достался ей от покойной подруги из далекого прошлого.

– Спасибо большое, Маргарита! Еще дел много, я пошла.

Ира уже была готова уйти, но на пару секунд задержалась у двери.

– Да, Маргарита, номер у вас мой есть – как поправитесь и вас выпишут – звоните, я вас подстригу, покрашу бесплатно. Будете как принцесса Диана!

И, не дожидаясь ответа, вышла в коридор. Ира не любила врать и прекрасно понимала, что никакой принцессы Дианы она из нее не сделает. А Маргарита не поправится и не выйдет из больницы. «Пофиг. Пусть у не очень умной, но доброй женщины будет хотя бы надежда», – договорилась сама с собой Ира.

– Ирина, да я бы со всем разобралась, если могла. Но в морге… там свое начальство и свои правила, – повторяла Алла Сергеевна.

Ира давно не сталкивалась со смертью так близко. Ей казалось, что умерших пациентов больницы просто переносят в специальный кабинет с холодильниками и ждут, когда за их телами придут родные и близкие. Поэтому, поймав в коридоре энергичную и всегда улыбающуюся Аллу Сергеевну, которая была лечащим врачом Ксении, Ира лишь спросила ее о том, когда можно будет забрать тело и «на какой машине его лучше перевозить».

«Тело в морге», «морг у больницы», «выдают только родственникам», «хранится до 30 дней» – все эти слова как пазлы складывались в общую картину, которая Ире совершенно не нравилась.

– Алла Сергеевна, ну откуда мы возьмем ее родителей? Я даже так с ходу не вспомню, в каком она городе родилась. Ну ведь можно как-то договориться…

Алла Сергеевна лишь развела руками:

– Я не знаю… Вы, конечно, можете сходить в морг и попытаться… Но это вряд ли. Недавно была ситуация, когда тело парня отдали его девушке, а потом явились родители пациента, закатили истерику, были разбирательства, чуть ли не до суда дошло. Раньше-то шли на уступки, а сейчас сидят там, как притрушенные, сами понимаете… Вам без штампов о родстве даже тело не покажут, – врач развела руками, демонстрируя, что разговор пора заканчивать.

Ире хотелось кричать. Она была готова накинуться на Аллу Сергеевну, как будто это по ее вине тело Ксении могут выдать только ее родным.

– Вот же сука… То есть, когда я ходила по их сраной больнице и как ебанутая искала, кому деньги сунуть, чтобы Ксюшу в «женское» отделение положили… а она знала, она меня сама чуть ли не под ручки и привела к их заведующей… – через полчаса, уже стоя в метро, Ира выплескивала весь свой гнев перед Олей. – То есть это, блядь, нормально, это мы полюбовно за десять кэсов договорились женщину с мужским паспортом к бабам положить. А просто отдать тело – «нет у нас правила, что вы, что вы».

Оля молча смотрела на Иру почти не моргая. Но та не останавливалась.

– Ну заебись квест: «Помоги Ире и Оле похоронить подругу»… Не, я так поняла, что ее, конечно, потом, через месяц, похоронят… хрен пойми где и с деревянной табличкой, на которой номер порядковый. Как бомжей хоронят. Но, блин… А-а-а, я в ахуе, короч…

Оля дождалась, когда Ира замолчит (на редкость, это произошло достаточно быстро).

– Так. Ира, тише. Мы сейчас едем домой. Через три часа придет народ, помянем. Успокоимся. Утром решим, что делать. Ира, я устала, поехали.

Ира закрыла глаза. Ее губы обессиленно вытянулись в нечто похожее на улыбку.

– Я тоже заебалась… поехали.