Читать книгу Перекрестка поворот - Владимир Анатольевич Горбунов - Страница 6

Начальник управления внутренних дел Сераусполя полковник Егор Данилович Тарабутко явился в столицу по срочному вызову на следующий день после Рождества, но на прием к заместителю министра МВД попасть не смог.

– Занят, – сказала ему секретарь. – Все встречи переносятся, так что устраивайтесь в гостинице и ждите вызова.

По пути к выходу из министерства Егор Данилович встретил нескольких коллег, таких же, как и он, городских милицейских начальников. Все они были в полном неведении о причинах поспешного вызова и лишь строили догадки о том, что им всем сулит такая срочность.

«Не иначе что-то случилось, – думал Егор Данилович, ощущая неприятное волнение, – причем, что-то из ряда вон».

Плотно пообедав в ресторане при эмвэдэшной гостинице и выпив слегка больше, чем полагалось, полковник Тарабутко поднялся в номер, принял душ и заказал на вечер профессионалку из «массажного» салона, обслуживавшего гостиницу Министерства внутренних дел. Перед завтрашней встречей с начальством следовало расслабиться, решил он, и заглушить назойливую тревогу, не отпускавшую с самого утра. Однако не успел Егор Данилович закончить разговор с «массажным» салоном, как завыл милицейской сиреной мобильник. Звонил его заместитель.

– Беда, Егор Данилович, – простонал он.

– Что? – полковник Тарабутко почувствовал страшную сухость во рту. – Что там?

– Депутата Цыганкова насмерть. Снайпер.

– Депутата? Откуда он взялся у нас?

– Утром втихую приехал. А после обеда на выезде из города его снайпер снял.

– Едрит твою мать, – Егор Данилович хватил кулаком по столу. – «Перехват» объявили? Улики?

– В том-то и беда, что сгбшники на место первыми прибыли, словно заранее знали, откуда стрелять будут.

– Тэк-с, – полковник Тарабутко физически чувствовал, как хмель выветривается из его головы.

– Особисты место оцепили. Тело увезли. Охранников задержали. Нам заявили, что расследованием будут заниматься сами.

– Зачем Депутат в городе был?

– Встречался с кем-то.

– С кем?

– Понятия не имею. Номера на его машинах были местные, так что мы ни ухом, ни рылом.

– Так, – полностью придя в себя, сказал Егор Данилович. – Объявляй «перехват», начинайте собственное расследование, узнай, с кем Депутат встречался в городе, во сколько прибыл, в котором часу отбыл. Я вылетаю домой при первой возможности.

Он выключил телефон. Выбил пальцами дробь по столешнице.

– Так, – проговорил еще раз. – Не зря с утра беду чуял.

Перезвонил в салон и отменил «массажистку». Понимал, что теперь не до развлечений. Следом набрал номер Геры и, узнав, что Депутат встречался и с ним, и с Лехой, обматерил покойника с головы до ног, а Гере наказал никому о встрече не говорить, журналистам никаких интервью не давать, а если вызовут в СГБ, то рассказать все как на духу, но добавить, что от предложений Депутата он наотрез отказалcя.

Затем позвонил в министерство и настоял, чтобы его связали с замминистра.

Выслушав рапорт полковника Тарабутко о случившемся и просьбу разрешить срочно отбыть в Сераусполь, замминистра распорядился, чтобы Егор Данилович оставался в столице и ожидал вызова.

Вечером информацию об убийстве депутата Цыганкова передавали по всем каналам телевидения. В ночном выпуске сообщили о записке, оставленной киллером, и подписи «Гражданская оборона». Заместитель Егора Даниловича, просидевший всю ночь в управлении, уверял, что ни о какой записке понятия не имеет, а с главным городским гэбистом связаться не может. Тот как сквозь землю провалился и на связь не выходит.

Весь следующий день сюжет, связанный с расстрелом депутата Национального собрания из фракции «Братство», открывал каждый выпуск новостей и обрастал все новыми подробностями. Журналисты вели прямые трансляции из Сераусполя. Егор Данилович видел на экране растерянное лицо своего заместителя и слышал его невнятные обещания сделать все возможное для поимки преступников. Затем транслировали брифинг в местном управлении Службы государственной безопасности, где до омерзения киношный руководитель пресс-службы давал уверенные ответы на вопросы репортеров и, помимо прочего, сообщил, что за таинственной организацией «Гражданская оборона», о которой местная милиция слыхом не слыхивала, числится несколько убийств известных в республике криминальных авторитетов.

– Врешь, гад! – бесился Егор Данилович и тряс перед экраном кулаками. – Никогда не было такой организации!

В полдень выступил президент и грозно пообещал покончить с разнузданным криминалом раз и навсегда. Кого он имел в виду – «Гражданскую оборону» или само «Братство» – полковник Тарабутко так и не понял.

Около трех часов ему позвонили из министерства и велели прибыть утром следующего дня.

Марину не отпускали из офиса до тех пор, пока не возвратился Боксер и не сообщил боссу, что Ленку забрали, а «говновоза» допросили. Гера тут же позвонил Лехе.

Он включил громкую трансляцию, чтобы Марина слышала разговор. Из всего сказанного ей стало ясно, что Гера начинает операцию, детально продуманную и на каждом этапе выверенную до мелочей. Вокруг стояли доверенные люди, знавшие свои роли, и лишь Марина чувствовала себя винтиком, который решительно вкручивали неведомо куда.

– Что происходит? – спросила она Геру, когда тот закончил разговор с Лехой.

– Ты хотела уехать, – ответил Гера. – Вот я все для этого и делаю. По старой, так сказать, дружбе.

– Не понимаю.

– А тут и понимать нечего.

Гера вытянул сигариллу и пододвинул портсигар ближе к Марине.

– Кури, у нас впереди куча работы.

– Я не понимаю.

– Хорошо, – затянулся Гера, – объясню. Но тогда, – он сделал паузу и взглянул исподлобья, – обратного пути не будет.

– А если?..

– Марина, – Гера привстал и взял ее за подбородок, – это игра больших мальчиков. Тот, кто уходит, уходит совсем.

Он больно сжимал Марине подбородок и, склонившись, сверлил серым взглядом:

– Ты меня понимаешь?

– Мне больно, – Марина подалась назад и вырвалась.

– Короче, – сказал Гера, – Оуквуд мне нужен в Канаде. Есть дело, хорошие деньги, он должен помочь.

– А я причем? – усмехнулась Марина.

– Ты станешь миссис Оуквуд, женой канадского гражданина Джека Оуквуда. Не бедного, кстати, человека. Наш приятель времени не терял, – сказал Гера.

Марина тяжело сглотнула. Облизала пересохшие губы. Потянулась за куревом.

– Пока там дела провернем, посидишь здесь, – сказал Гера. – В качестве гарантии, так сказать.

– Он ненавидит меня, – покачала головой Марина.

– Может быть, – согласился Гера. – Я бы ненавидел. Но всякое случается.

– Уверена, что ненавидит, – повторила Марина. – Я обманула его. Послушала тебя, а ты…

Она вскочила, смяла в кулаке сигариллу и швырнула на стол. Потом вскинула руки к лицу, закрыла ими глаза, словно хотела стереть, забыть, не видеть прошлое, и медленно опустилась на стул.

Гера, с кривой ухмылкой наблюдавший за ней, поднялся, обошел стол и встал у Марины за спиной. Он положил горячие руки ей на плечи и принялся их мягко массировать.

– Он тебя не забыл, – сказал Гера без всякой злости. – Тебя трудно забыть.

– Ты испортил мне жизнь, – всхлипывала, спрятав лицо в ладони, Марина. – Растоптал все, что было. Все, что могло быть.

– Забудем старое, – вкрадчиво сказал Гера. – Я хочу помочь тебе и освободиться самому. Столько дряни на душе.

Он оставил Марину, подошел к окну и долго смотрел на море.

У выхода из бухты, охваченной пологим берегом и бетонными волнорезами, виднелся темный край горизонта. Поблескивая свинцовыми боками, по бухте метались волны. Не найдя выхода, они бросались на гранитную набережную, обрушивались на нее всей тяжестью и вздымались миллиардами брызг. Потом плашмя падали на каменные плиты и, пришибленные, уползали обратно в море.

– Я тоже хочу уехать, – сказал наконец Гера.

– Куда? – спросила Марина.

– К теплому морю, – Гера кивнул на фотографию, – туда, где остров с пальмами и невесомая жизнь.

Марина промолчала.

– Для этого нужны деньги, – продолжал Гера. – Много денег. Чтобы жить с удовольствием.

Марина молчала.

– Короче, – встряхнул головой Гера, – ты помогаешь мне – я помогаю тебе.

– Хочешь?..

– …чтобы ты Оуквуда в себя влюбила, – закончил фразу Гера, – и убедила поработать на меня.

– А если не получится?

– Что? – спросил Гера.

– Жеку влюбить, – ответила Марина.

– Выбора нет, – глаза Геры снова отливали сталью.

– Почему?

– Ленка останется со мной, – он изобразил улыбку. – До конца дела.

Марина нахмурилась.

– Если что не так, – продолжал Гера, – лично ей башку оторву. – Помолчал и добавил, словно выстрелил: – С радостью.

– По закону … – начала было Марина.

– Заткнись, дура! – взорвался Гера. – Тут я закон! Понимаешь? Захочу – раздавлю. Кому станет дело? А ты, – он ткнул в Марину пальцем, – подо мной ходишь. Запомни!

Марина знала эти вспышки бесконтрольной ярости, когда Гера мог сделать все, что угодно. Даже убить.

Она сидела, затаив дыхание, и не сводила с него взгляда, но в глаза старалась не смотреть.

Гера успокоился так же внезапно, как и вспыхнул. Провел ладонью по волосам, глубоко вздохнул, достал из бара виски и плеснул в стакан.

– Сможешь Ленку видеть, когда захочешь, – уже спокойно сказал он. – А теперь, – выпил виски, – к Лехе.

– Что со Степаном Алексеевичем?

– Жив, – сказал Гера. – Пока.

А потом добавил, точно для себя:

– Не нравится он мне.

В офисе компании интернет-знакомств «Helen International, Inc.» Марину с Герой ждали деловитый фотограф в жилете со множеством кармашков и визажист, худощавый парень с ужимками гея.

Сам Леха, толстый, шумный, говорливый, радушно встречал гостей у входа.

– Аркадий, – представил он визажиста, который зарделся, словно девушка, и едва не присел в реверансе, – очень талантлив. Победитель областного конкурса. Будет работать с Мариночкой.

Гера брезгливо отвел глаза от визажиста. Боксер смерил Аркадия тяжелым взглядом, и тот, оробев, отступил в сторону.

– Петр, – Леха показал на парня с цифровой камерой на шее, – фотохудожник.

– Снимки, – сказал Гера, – сам отберу.

– Конечно, – закивал Леха: – Прошу в студию.

В большой студии был накрыт стол для фуршета. На скатерти, свешивавшейся почти до самого пола, стояли тарелки с микроскопическими канапе, нарезкой, марокканскими апельсинами и турецким виноградом.

У Марины засосало под ложечкой.

– Слегка перекусим, – предложил Леха, открывая бутылку шампанского, – потом за дело.

В дальнем конце комнаты размещались зеркало во всю стену и парикмахерское кресло. Угол справа был оборудован под фотостудию. Стены выкрашены в темно-серое, причем одна сторона гладкая, а другая – фактурная.

– Если стены белые, – объяснил Петр, заметив Маринин взгляд, – свет практически неуправляем и контраста нет.

– Понятно, – она улыбнулась фотографу.

В том же углу стояли отражатели и софтбоксы, крепления с бордовыми, фиолетовыми, синими, зелеными и белыми драпировками, высокие стойки студийного света.

– После вчерашнего расслабиться никак не могу, – пожаловался Гера. – Тебе Полковник звонил?

– Вечером. Материл Депутата на чем свет стоит.

Гера скривился:

– Что-то Полковник пугливым стал. Виски есть?

– Специально для тебя, Герман Альбертович, – отставил шампанское Леха, – бурбон из Кентукки, пойдет?

– Валяй.

Леха махнул рукой Аркадию, и тот мгновенно исчез, чтобы появиться с бутылкой виски и ведерком льда.

– Молодец, – похвалил Гера. – Знаешь дело.

– Стараемся, – скромно принял похвалу Леха. – Иностранцы каждую неделю приезжают. Устраиваем встречи прямо на фирме, чтобы лицом в грязь не ударить. Сам понимаешь.

– Понимаю, – сказал Гера, бросил в стакан несколько кубиков льда и налил виски. – Мне Полковник тоже звонил.

– Разве он не вернулся? – Леха удивленно поднял брови.

Гера отрицательно покачал головой:

– Пойдем. Поговорить надо.

– Угощайтесь и арбайтен, арбайтен, арбайтен27, – позвал присутствовавших к столу Леха и призывно захлопал в ладоши.

Сам же вместе с Герой направился к выходу. Марина проводила их долгим взглядом.

Возвращаясь из Боснии, она мечтала найти Леху. Всю дорогу обдумывала план мести, воображая одну кару страшнее другой. Но не надумав ничего особенного, налила в баночку соляной кислоты, чтобы спалить гаду глаза, и отправилась по его адресу.

Хозяина на месте не оказалось, зато в квартире Марину встретил целый выводок детворы. Жена, растрепанная деревенская клуха, объяснила, что муж в командировке, и когда приедет, неизвестно. Узнав, что Марина знакомая Лехи, только-только приехавшая из-за границы, пригласила в гостиную.

– Проходите-проходите, – приветливо тараторила она, – хоть побалакаем чуток.

Жили они скромно и тесновато.

«На что деньги уходят? – подумала Марина. – Ведь не копейки заколачивает».

Жена Лехи собирала чай и трещала, не переставая. Рассказала, что муж из командировок не вылезает – бизнес требует много времени. Сообщила, что дети, а их оказалось пять, отца почти не видят и очень скучают.

– Вот, со средним хотел на рыбалку пойти в субботу, да не знаем, успеет ли вернуться, – говорила она. – Мальчишка извелся, отец обещал спиннинг из загранки, вот и ждет, места не находит.

«Из загранки, – подумала Марина. – Знает ли эта тетка, чем благоверный занимается?»

– С катушкой удочку привезет, – похвастал мальчишка, крутившийся под ногами. – Ультралайт. На окуня пойдем.

– Куда? – по инерции спросила Марина.

– Как куда? – удивился он. – К татарам на озеро.

– Около горы есть озерцо, – объяснила Лехина жена. – Семья татарская живет. Харчевню держат. Плов, манты, чебуреки.

Леха, по ее словам, любил там рыбачить. Тишина, покой, горы в воде отражаются. Воздух пряный.

– Устает он, – посетовала жена, разливая чай. – Угощайтесь. Сейчас Ленусика привезу. Чтоб за компанию.

Марина вздрогнула.

Тезкой ее дочери оказалась девочка лет двенадцати в новенькой инвалидной коляске.

– Здравствуйте, – тихо, словно камыш на ветру, прошелестела девочка.

– Здравствуй, – сказала Марина.

– Вы с папой работаете? – спросила Ленусик.

Марина растерялась, не нашлась, как лучше ответить, и потому лишь утвердительно кивнула.

– Проблема наша, – вздохнула жена Лехи, пододвигая к Марине чашку с чаем. – Все, что зарабатываем, на нее уходит.

– Папа обещает, – сказала Ленусик, – что я буду ходить.

– Деньги на Германию собираем, – вздохнула жена Лехи. – Клинику нашли. Только очень дорого.

Тем временем Боксер, взяв бутерброд, отошел вместе с фотографом к студии. Тот объяснял ему, как регулируется освещение при съемке и какой свет лучше, постоянный или импульсный.

Аркадий взял Марину под руку и модельно продефилировал к парикмахерскому креслу. Усадил, легким движением завернул ее в невесомую накидку по самый подбородок и поинтересовался, не давит ли. Потом внимательно посмотрел на Маринино отражение в зеркале, обошел вокруг, пощупал волосы, чуть взбил их, на мгновение закрыл глаза, а вслед за этим артистически взмахнул рукой и объявил:

– Сначала стрижка.

– Стрижка? – удивилась Марина. – Но у меня есть стрижка.

– Нет, Мариночка, – Аркадий прижал руки к груди, – у тебя нет стрижки. Я покажу, что такое настоящая стрижка.

Он нежно вымыл ей волосы пахучим шампунем и также нежно вытер мягким розовым полотенцем.

– Стричь будем горячими ножницами.

– На самом деле горячими? – засмеялась Марина.

Вместо ответа Аркадий достал прямые ножницы, формой похожие на обычные, но только с черными накладками на лезвиях и проводом на одном из колец ручки. Расправил провод и воткнул вилку в розетку.

Улыбка сползла с лица Марины.

– Очень популярно теперь, – объяснил он, – и полезно для волос.

Через полчаса Аркадий отошел в сторону, взглянул на Маринину стрижку и довольно заулыбался.

– Здорово, – смотрела в зеркало Марина. – Просто здорово.

Она давно не чувствовала себе так легко и уверенно.

– Аркадий, ты – гений.

– Ну, не совсем, – скромно замялся он, – просто могу кое-что лучше других.

Марина увидела позади себя Петра и Боксера. Фотограф одобрительно кивал, а Боксер растянул толстые губы в улыбочке и сочно цокнул. Точно так же цокали визитеры у Бодомира, когда прохаживались вдоль сцены, на которой танцевали вокруг шестов девчонки в нижнем белье. Настроение разом испортилось, и мимолетная радость сменилась усталостью.

Аркадий это заметил и погнал зрителей прочь.

– Теперь визаж, – сказал он.

– Где ты всему этому научился?

– Ах, – легкомысленно взмахнул рукой Аркадий, – везде понемногу. В школе визажа и на курсах стилистов, у нас и даже в Италии. Алексей учебу оплатил.

– Итак, – Аркадий потер пальцы друг о друга, – приступим.

Когда Леха и Гера вернулись, Марина была готова к съемке.

– Поздравляю, – потрепал Аркадия по щеке Леха, – отличная работа. Не женщинка, – он посмотрел на Геру, сжимавшего в руках спиннинг, сложил пальцы в горсть и поднес к губам, – цветок.

– Как твоя дочь? – спросила Марина у Лехи. – Поправилась?

– Ленусик? – удивленно переспросил тот.

– Да, старшая, с больными ногами.

– Сделали операцию, – с гордостью сказал Леха. – Теперь танцует. Пишет стихи.

Он горделиво улыбнулся:

– Выпустила книжку. Мне посвятила.

– Хорошо, – сказала Марина. – Интересно было бы почитать.

– Замуж собралась, – продолжал Леха. – Парень стоящий. Чистый.

– Передавай привет и поздравления, – сказала Марина.

Она вспомнила, как распрощавшись, вышла во двор Лехиного дома, достала банку с кислотой и вылила под дерево. Лужица зашипела, задымила, ударила в нос резкой вонью. Марина отвернулась и с размаха швырнула пустую банку в стену.

Гера глядел на Марину с нескрываемым удовольствием, словно рыболов, оценивающий блесну. «Клюнет, – говорил его взгляд, – обязательно клюнет».

– Сходите в примерочную, – распорядился Леха. – У нас для съемок любой гардероб найдется.

Фотосессия продолжалась еще полтора часа. Сидя в кресле и стоя, гордо подняв подбородок и скромно потупив глаза, в легкомысленной шляпке и в темных очках.

– Принимайте, – наконец сказал Петр, выведя снимки на дисплей компьютера.

Гера лично пересмотрел все фотографии несколько раз. Наконец выбрал три.

– Я бы взяла эту, – сказала Марина, показывая еще на одну.

– Нет, – отсек Гера. – Только эти.

– В системе уже зарегистрировали, – сказал Леха, – анкету заполнили, сейчас добавим фотки, и дело сделано.

– Можно посмотреть, что вы там про меня написали? – вмешалась Марина.

– Зачем? – посмотрели на нее Гера и Леха. – Когда ответит, тогда и будешь смотреть.

– Иди домой, – сказал Гера. – Завтра в девять будь здесь. Ты теперь на Леху работаешь.

– Только без опозданий, – со смешком предупредил Леха. – Я этого не люблю.

Он повернулся к Гере:

– Ну что, в это воскресенье на озеро?