Читать книгу Пущенные по миру - Владимир Аполлонович Владыкин - Страница 30

* * *

Первое собрание колхозников провели в правлении – бывшей большой глотовской избе. Но людей пришло со всего села столько, что она показалась маленькой и тесной.

Перед началом собрания Наметов попросил Екатерину сесть в первый ряд собранных по дворам деревянных лавок. Настоятельная просьба начальства её немало удивила, после чего она попыталась узнать, с чем связана его просьба. Однако Наметов ответил уклончиво, дескать, скоро она сама узнает. Екатерина живо оглянулась на мужа – может, он что-то объяснит хотя бы взглядом, но Фёдор почему-то на неё не смотрел, словно догадывался, почему ей оказывают такое почтение. Но потом тихо буркнул, что в первый ряд с ней не сядет, поскольку ему трудно будет выбираться из избы.

Вопросы обсуждались разные: сколько нужно собрать семенного зерна с колхозников и единоличников, подготовить сельхозинвентарь, оборудовать коровник и конюшню, обеспечить скотину кормами, так как до выгона на пастбище еще было много времени. Но главным пунктом стоял вопрос выбора председателя колхоза и его актива правления. Наметов довольно умело вел собрание, и все проголосовали за принятие необходимой резолюции для вновь созданного колхоза.

К тому времени Фёдор был вынужден покинуть собрание – ему приспело время собираться на дежурство. Он тихонько встал и вышел из накуренной избы, крайне сожалея, что покидает в самый интересный момент. И действительно, если бы он не ушёл, то, возможно, ему бы удалось отстоять свою жену, а Наметов словно ждал, когда он уйдёт, и при всём честном народе назвал Екатерину пока единственной подходящей кандидатурой на пост председателя колхоза.

Пётр Иванович вкратце рассказал о Екатерине и предложил за неё всем проголосовать. У неё при этом сообщении от страха сжалось сердце, враз перехватило дыхание, вдобавок в избе, смрадно накуренной мужиками, не хватало свежего воздуха. Как только Екатерина ни отказывалась, обеими руками ни отмахивалась, как ни уклонялась, что у неё куча детей мал мала меньше и что при ней больная свекровь, единогласным большинством её избрали председателем колхоза «Светлый путь». Такую ей власть всучили, что она сама испугалась, выдюжит ли, потянет ли общественный воз, не подорвет ли оказанное ей такое высокое доверие?

– Ты у нас, Екатерина Власовна, со всего нашего большого села самая грамотная, кроме тебя, пока некому, потерпи. Как прибудет из города двадцатипятитысячник, тогда, может, тебя освободим, – сказал, как бы успокаивая, Наметов.

– Нашли грамотную! Ну, писать-читать умею, а с чего что начинать в колхозе, тут я вам наломаю дров, а потом же меня, как вредителя, к ответу? Ой, Пётр Иванович, ради бога, не хочу себе беды накликать! – воскликнула она, приложив руки к груди.

– Ничего, товарищ Зябликова, – отозвался секретарь Снегов, до этого всё молчавший, – поможем сообща. Мы, признаться, сами с маленьким опытом, вместе и будем познавать новое для нас дело.

Но тут Екатерина спохватилась, хотела было выкрикнуть, что ошиблись, дорогие товарищи, вовсе не она самая грамотная, а её муж, Фёдор! Однако удержалась, да и не обладала шибко громким голосом, чтобы так легко это выкрикнуть и чтобы все разом её услыхали. И, конечно, совестно было расхваливать своего мужа. К тому же Фёдор пока не собирался уходить со станции. На этот счёт с ним уже вел разговор Наметов, для чего в сельсовет вызывал его специально. Но Фёдор не изъявил желания идти в председатели, поскольку у него был существенный недостаток – на людях он терял дар речи, и потому из него не получится не теряющийся в самой непростой ситуации руководитель. Это она узнала позже от Наметова. А какой тогда будет толк от неё, хотя, в отличие от мужа, она умела на людях держаться ровно и невозмутимо. Вот только бы силу голосу малость прибавить, но опять-таки верховодить людьми, по простоте своего характера, она всё равно не сможет, так как не требовательная. А вот Фёдор дома умел распоряжаться, значит, смог бы и в колхозе, надо только освоиться. Неужто теперь она должна сама привыкать к возложенным обязанностям.

Когда на следующий день Фёдор узнал, что жена стала председателем, он выказал молчаливое недовольство и про себя крепко ругнул Наметова. Значит, его, Фёдора, не удалось уговорить, так Катю вздумал повязать властью.

– Ей-богу, я не хотела, Федя, – оправдывалась жена. – Не знаю даже, с чего начинать работу, может, ты мне подскажешь?

– Нет, Катя, избавь меня от этого. Вот Наметов сумел тебя поставить, у него и проси совета! – говоря это, Фёдор как-то нервно дернул плечами, словно испытывал некую брезгливость. А потом выхватил на ходу из кармана пиджака кисет с табаком и умчался из избы на двор. Екатерина вздохнула и вдруг подумала, что хорошим председателем был бы Прохор Глотов, поскольку почти всегда снимал неплохой урожай даже в тех случаях, если у других он был невысокий. На общинной земле Глотов сумел бы хозяйничать ничуть не хуже, чем на своей. Можно было это высказать Наметову, но тогда бы её могли уличить в симпатии к кулаку и обвинить в недоверии к советской власти и в неумении вести коллективное хозяйство…