Читать книгу Юлия - Владимир Аполлонович Владыкин - Страница 14

Отзвенел последний звонок, пробежали дни экзаменов, в школе прошёл выпускной вечер. А в детдоме он намечался чуть позже. За несколько дней до прощального вечера после обеда подруги Юля и Маша уединились в спальне, сидя каждая на своей кровати.

– Юля, тебе жалко расставаться со всеми нашими? – спросила Маша.

– Конечно, жалко, – ответила Юля. – А вообще хочется пожить одной вдали от детдома. А тебе?

– Я хочу найти мать, помнишь, как в детстве мы собрались удрать? – Маша весело засмеялась. – Давай поедем, как поступим в училище?

– Тогда мы были глупые! – заметила Юля. – Зачем тебе такая мамаша, которая тобой даже не интересуется?

– В глаза посмотреть, чтобы стыдно стало! Я думаю, в Магнитогорске есть медучилище, зачем нам переться в Омск? – сказала Маша, вспомнив, как они недавно, словно в лотерею, разыграли города, в один из которых им предстояло уехать учиться. Жребий выпал на Омск. А ведь в их городе есть медучилище, и директор детдома уже договорилась, что направит туда своих лучших учениц. Но Юля вдруг загрезила: ей непременно надо уехать. Маша согласилась, ведь вместе мечтали о профессии медика.

– А ты боишься далеко ехать? – спросила Юля. – А я считаю: если выпал туда жребий, уже нельзя менять своё решение, – убеждённо изрекла она.

– Чего мне бояться, по пути завернём в Магнитогорск. Может это, правда, наша судьба! А Тамара Игнатьевна напишет в Омск письмо, чтобы там нас встретили.

– Это я знаю, а вот Валя, конечно, будет против. Но я давно ей говорила, что хочу исчезнуть с глаз ее долой. Семён в своё время звал её на Север, а она из-за меня не уехала. Может, там попытаю своё счастье.

С самой зимы и всю весну Юля приходила к сестре не чаще, чем навещала её до рокового дня на рыбалке. Хотя отношения между ними (не считая Семёна) намного улучшились, они стали ближе после того, как Валентина рассказала ей о родителях. Тогда ей казалось: если бы Семёна не было, она бы ушла к сестре из детдома. Точно так же думала и Валентина. Избегая разговоров с сестрой о Семёне, Юля подсчитывала дни, в какие он по графику дежурил на заводе. И тогда, без опасения столкнуться с ним, прибегала к сестре. И в один из таких дней Юля призналась Валентине, что с Машей они уедут в Омск. Сестра всплеснула руками, схватилась за голову.

– Да вы с ума сошли! – оторопев, воскликнула она. – Куда смотрит Тамара Игнатьевна? Она отпустит вас?

– Уже решено, селяви, как говорят французы! – весело бросила Юля. – Да, Тамара Игнатьевна уже в курсе…

– У меня нет слов! – возмущение Валентины было велико оттого, что Юля поступает своенравно, почти легкомысленно, решив уехать так далеко.

– За меня не волнуйся, деньжат мы заработали. И ты подкинешь – скажу спасибо! – Юля проговорила это раскованно, весело, что было на неё совсем не похоже.

– Тебе бабка отдавала с обстановкой квартиру! Другие об этом только мечтают, а ты отказалась, – напомнила сестра, как Юля недели две назад похвасталась о старушке Званцевой, надумавшей отписать ей квартиру. То же самое она услышала и от Маши, назвавшей её ненормальной, не принявшей наследство старушки.

Валентина побывала у Тамары Игнатьевны, чтобы у неё самой выяснить, почему девочек отпускают одних в далёкий путь. Выслушав сестру своей воспитанницы, директор позвала Юлю. Не успев даже увидеть Валентину, Юля недовольно нахмурилась. Зачем она вмешивается в её жизнь, у неё на это нет прав. Она стала при директоре упрашивать её поступать в здешнее медучилище. Тамара Игнатьевна в свой черёд поддержала Валентину, напомнив Юле, что гарантирует ей зачисление в училище. Однако Юля упорно стояла на своём, что она давно уже мечтала пожить в чужом городе, а тут она всегда успеет устроиться. Потом Юлю отпустили. Тамара Игнатьевна решила успокоить Валентину:

– Не волнуйтесь, Валентина Петровна. Мы не оставим девочек без нашего внимания. Что же делать, коли ей так далеко захотелось поймать жар-птицу? Она никогда не выбирала для себя лёгкого пути. В лотерею разыграли города, сейчас это у них модно.

Выпускной вечер, как и все такие вечера, был одновременно торжественен и грустен. Воспитателям, привыкшим к своим питомцам, было жалко расставаться с ними. Конечно, порой они очень огорчали своими шалостями, доставляли много хлопот, но без этого в детдоме редко когда обходилось. Сами подростки были довольны тем, что их старались ограждать от серьёзных наказаний, если кому-либо причиняли серьёзный материальный ущерб за стенами детдома. За них боролись, о них заботились, так как были ранимы и уязвимы перед жизненными трудностями. Перед выходом в самостоятельную жизнь им хотелось выглядеть стойкими и мужественными, порой им нелегко было справляться со своими слабостями. Ребятам становилось грустно и немного тревожно оттого, что ожидало их впереди. Это же испытывали и Юля с Машей. Хотя они знали, что и там, где они станут учиться или работать, для них найдётся жильё. У них будут новые наставники, и они ни за что не пропадут. А воспитатели понимали, что в такой день не может быть разделения на любимцев и нелюбимцев. Хотя такого разделения заведомо никто не делал; ко всем старались относиться доброжелательно и тепло. Никто не был обделён вниманием, все находили душевную поддержку в сложных ситуациях. Больше всех доставляли волнений «трудные подростки» и при выпуске на них смотрели с долей тревоги: как дальше сложится их судьба, как сами они поведут себя в жизни?

Валентина в числе приглашённых присутствовала на торжественном собрании: воспитанники благодарили своих воспитателей, педагогов, шефов детдома, а те в свой черёд напутствовали в жизнь на добрые дела. Потом был праздничный ужин, танцы, естественно, не обошлось и без слёз: плакали и детдомовцы, и воспитатели. Только немногие показывали, что им совсем нежалко прощаться с детдомом. Однако тем воспитанникам, которым ещё предстояло здесь жить, было тяжело расставаться со старшими ребятами, к которым привыкли, как к сёстрам и братьям. Хотя уже знали, что эти разъедутся, а на их место приедут ещё совсем маленькие дети, к которым надо привыкать, чтобы принять в большую свою семью.

Но для воспитателей это был естественный процесс, сопряжённый, однако, со своими трудностями изучения и привыкания. Тамара Игнатьевна на прощальных вечерах всегда хотела исключительно одного: чтобы эти воспитанники разъехались, устроились в жизни, а новеньких им бы не присылали, чтобы детдом не пополнялся детьми-сиротами, и с каждым годом их бы становилось всё меньше и меньше. И под конец совсем бы не стало. Однако она знала, что в жизни существуют причины, порождающие бытовые и социальные трагедии, после которых остаются дети сиротами. К сожалению, вряд ли когда устранят эти самые фатальные, роковые причины, ведь так устроена сама жизнь…

…С присущей ей энергией Валентина взялась помогать девушкам собраться в дорогу. Тамара Игнатьевна сделала им последние наказы, как надо вести себя в пути, просила, чтобы по прибытии обо всём написали. Девушки покидали детдом одни из первых, многие собрались проводить их на поезд. Все обещали друг другу хотя бы иногда встречаться и верили, что никто никого не забудет. Жизнь отныне разводила по разным дорогам бывших детдомовцев и, быть может, навсегда разлучала недавно живших дружной единой семьёй.

К перрону вокзала города Новостроевска подошёл поезд «Сочи—Москва», на котором скоро уедут Юля и Маша. С ними стали прощаться провожающие: тут были и Валентина, и Света, и Тамара Игнатьевна, и друзья. Быстрые объятия, поцелуи, слёзы. А Юля и Маша улыбались сквозь слёзы, проводница торопила девушек занять свои места в вагоне. И скоро поезд плавно тронулся, и перрон с провожающими пошёл назад, а потом мелькнул за поворотом и пропал. Девушки уезжали в новую жизнь в середине жаркого июля. Они пребывали в приподнятом настроении, несмотря на то, что впереди их ждала дальняя дорога, полная неизвестности, и она манила их с неменьшей силой, чем в детстве…