Читать книгу Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы - Владимир Борисович Буров - Страница 4

– Сейчас уже можно? – задала наводящий вопрос, а мы уже были на горе.

– Если только ты не против спуститься вниз.

И даже не спросила:

– Опять? – что, можно подумать, эти дополнительные, – спуск и подъем зачисляла себе, как плату за ее:

– У меня хорошее поведение? – даже спросила, но это было, когда мы поднимались в гору уже четвертый раз.

Неплохо, неплохо, думаю, лет на сорок совместной жизни хватит. Хотя:

– Сейчас посчитаю, – да:

– Это происходит в 74-м, – двадцать одно, – как говорят победители.

И уже перед самой дверью общежития попросила:

– Перекусим.

Я решил, что надо остановиться и вдвоем сесть в кружок, чтобы покушать прилично, но:

– Не подходило, ибо, – чем? – собственно.

Решил прокрутить, как повторную запись магнитофона, прежде, чем открыть дверь.

Одна из – практически – девственниц по имени Ка-Рада попросила сделать ей что-нибудь хорошее.

– А именно, Ми-Лая?

– Перекусим.

– Так бывает?

– Нет, но ты скажи.

– Хорошо, обернулся не только назад, но и по сторонам не забыл кинуть пару бросков взглядами.

– Перекуси меня, – добавил одно слово и ужаснулся!

Она разинула такую пасть, что перестало быть даже страшно.

И сделал вывод, когда сзади закрылась – уверен сама – дверь в этот диверсионник лабораторных работ, ибо никто в них ничего не понимал, кроме меня, – а я делал только:

– Наугад и по аналогии:

– Посадили в тюрьму, где нет даже космополитического кабинета, – и вот думаю:

– Нужно ли с кем-то соавторство, чтобы до этого додуматься? – пока не уверен, что знаю.

***

О. разрешил мне провести одну лекцию по новой химии, которую я придумал, но мало, – почти никто, кроме тех, кто о ней ничего не знал – верили, что может быть даже более-менее:

– Правдой.

Но и понять ее, если не трудно, то очень не сразу, так как состоит она не из целых формул, а только их:

– Частей. – Что значит, в посылке:

– Мы и в зацикленных бензольных кольцах – да, друзья мои – видим не всё.

Все предлагали обратное:

– Мы не можем видеть ничего, если перед нами нет Целого.

Возражение великолепное по своей фундаментальной неправильности.

Части мы видим, а остальной мир – всегда в:

– Посылке.

Но никто не понимал, что же всё-таки в посылке? Ибо, действительно:

– Мир Видимый – это не Она.

– Слишком велик? – спросил О.

– Наоборот, мал, Директор.

– Посылка – выходит – больше самого мира?!

– Деление мира на две части почти все понимают, кто в этом заинтересован, но вот, – что:

– Не в одной плоскости они находятся – никто не мог сделать Этого:

– Полу-разделения мир-ка.

ОБРАЗ – выходит и заменяет все личные мнения Человека, – ошибочно – значит – пишущего себя с Большученной буковки.

Хочется знать ВЕСЬ образ, чтобы мыслить его обрывками, – а:

– Эт-то-то как раз невозможно.

Поэтому и возникает вопрос:

– Как сохранить два этажа здания, – если по – хотя и приближенной – но всё равно:

– Логике, – они вообще не имеют друг с другом прямого соприкосновения?

Только один ответ:

– Надо принять во внимание Третьего, кто их соединяет.

– Я?! – да ты, что, ибо это как раз наоборот:

– Только последняя буковка в строительстве огромного Ноев-а Ковчега.

***

– Хорошо, чего вы просите?

– Ненамного больше, чем все остальные великие люди.

– А именно?

– Ну, Шерлок Холмс, – как его Конан Дойл, ну, Агата Кристи, как ее двухэтажный дом на реке, как на озере.

– Третий, кто? – произнеси-те, пожалуйста.

– Зворыкин-Муромец.

– Ясненько.

***

И, хотя на зверей охотиться не люблю и не любил – принял этот подарок, как достойную плату за работу, которую еще выполню, как шпион Альфы Центавра на Земле.

Меньше? Быть не может.

И уверен – дом мой будет виден:

– Неужели только частично, сэр?

– Да, ибо простой пример, раньше я проверял только сборы урожая пшеницы.

– По пятницам?

– Пятница здесь не причем, несмотря на то, что водила моего лимузина-джипа на высоких колесах.

– Теперь?

– Никто не заставляет? – добавила-спросила вторая прохиндиада в виде репортера со вспышкой.

– Могу даже Монику.

– Неужели имеете право пригласить даже в пар-не-ломит.

– Да, что в Ра-Ши парная – то здесь уже – это депутат, по крайней мере, от фракции колдунов Апокалипсиса Мела Гибсона.

– Как на наш А-БАМ?

– Да, стройка века, но не как в Ра-Ши почти за бесплатно, – а:

– За большие деньги?

– Деньги не так важны, как бесплатный билет до Альфы Центавра в момент последнего здесь землетрясения.

И выдали, как нагрудный пропускной знак – почти:

– Полицейского.

Решил пройти Туды-Твою через посредничество Зворыкина-Муромца, – и:

– Ты записался к нему на очередь? – На-Ви.

Решил, если жена, то не поедет вместе, но попросит взять, как наводчицу на уток, которых Муромец любил и есть, и стрелять.

Приезжаю, уже пьет с ним пиво – не стал даже интересоваться чешское или уже и американское тоже – ибо так и думал:

– Пьют английский Портер прямо на пеньке, а рядом не пару уток на вертеле, – а:

– Целый кабан.

Не стал даже спрашивать, как он здесь оказался, – про нее:

– Тоже, лучше уже не спрашивать.

На глаз? Не смог пока определить, событие идет после трахтенберга, или до него, – после:

– Об этом думать еще рано, – ибо навсегда расставаться с ней пока не хочется.

***

Приезжий – доктор – у них все ученые доктора – проводил эксперимент на нашей кафедре:

– То ли на проверку качества или просто правильность настройки Их-Него оборудования, – и задумался над неопределенностью результ-офф:

– Их показатели не были удовлетворительно положительными.

Я предложил ему считать:

– Дело не в неадекватности присланных материалов ДНК и РНК? – повторил он мой великолепный ответ, – но маленький процент, что это может быть не только моей наивной ошибкой, – у него:

– Я заметил – оставался еще.

Именно:

– Не остался, а оставался, – что значит:

– Он предполагал существование сего события еще там, в Америке! – но вот никому даже там, у себя дома:

– Не рассказал.

Боялся не поверят?

– Точно!

***

Дело – следовательно – не только в Слове, но должен быть еще его:

– Читатель! – знак восклицания всё ещё приходится ставить.

И вопрос:

– Как всё-таки заметить участие экспериментатора в эксперименте?

Со старта Жизни – если рождение человека – это уже:

– Старт, – предполагается, что есть это не только разрешение, но и как старт на:

– Стометровку! – становись.

Приглашение именно не на казнь, а просто и только:

– Принять участие в соревнованиях, – и даже не намекает-ся, – что:

– Всех жизней. – Так:

– Игра ума и не более того, так как это Более, – далеко не:

– Менее, – считается невозможно.

А, что:

– Запрещено, – да ви чито, у наз усё моно, – и вот даже с ударением обязательно на втором:

– О!

И, так как у нас официальное крепостное право, то и нельзя смываться от него за:

– Границу его существования.

Когда говорят, – нет:

– Кто захочет отказаться от этого НЕТ автоматически, а тем более добровольно.

Крепостное Право оправдывается:

– Да так же всем лучше!

Ибо, да, право крепостное, но все пункты иерархии в нем отличные, – так как:

– Её и нет!

И:

– Если радоваться – значит верить.

– Этому? – сэр, мэр, герр?

– Пожалуйста, не надо так много вопросов сразу!

– У вас будет один.

– Ась?

– Пэр.

– Смогу играть в футбол за сборную Франции?

– Ду ю?

– Ась?

– Спик инглиш?

– Ноу.

– Почему?

– Я знаю Код Войнича, Ми-Лая, – поэтому понимаю даже больше – и намного – чем все языки просто так взятые.

– Вы имеете в виду напрокат, – или наоборот:

– Только своих и – понимаете ли – достаточно вполне.

Ужас, страх, – так как:

– Они, похоже – разные, – от:

– Того, я когда-нибудь умру и от того, – что:

– Конец Света обязательно наступит! – Невероятно, но Это – оказывается – можно знать.

Печально до слез. И я это знал в пять лет. Может чуть позже, или чуть раньше, – иначе:

– Слишком трудно этот ужас около своей самодельной кроват-ки – в нескольких метрах от иконы наверху в углу на кухне – выдержать, а также, – и:

– Запомнить, – навсегда.

Так не только трудно человеку, но и вообще не хочется расставаться, – с:

– Жизнью. – Вот именно, что, оказывается, навсегда!

Вывод:

– В детстве не видна их связь, – этой жизни и вечной.

И об этой именно связи писал все свои произведения А. С. Пушкин. Она настолько фундаментальна, что легко отрицать ее существование, – насколько она – о! мама мия:

– Очевидна. – Ибо:

– Ну, разве бывают такие обнаженные секреты, – что и знак вопроса постеснялся здесь устоять.

Нельзя обыграть шулера Пушкина, – но!

– Можно заставить отказаться от своего выигрыша! – вот в чем было нанесено ему оскорбление.

Именно поэтому он продолжил путь к месту дуэли, несмотря на отрицательное указание, падающих с воза снарядов правды.

Ибо:

– Вот оно совмещение двух времен. – Ибо:

– Именно поэтому, – и:

– Я горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

Ибо:

– Слезы мои, а строки бога.

Решил попробовать доказать Великую теорему Ферма на стене-ах, – скорее всего, – банкетного зала, ибо:

– А слышь, ты, Люд-к, а Люд-к.

– Ты знак вопроса не поставил?

– Поставь ты – если захочешь – восклицательный.

– Я эту теорему никогда не пойму.

– Но ее и понимать не надо.

– Ибо?

– Она может сделать это только Са-Ма.

– Именно поэтому один из них – Шимура или Танияма.

– Ты думаешь – застрелился? Или Эта Теорема подошла к нему настолько вплотную.

– Думаете, пошла на удушающий?

– Скорее всего, так и было: она.

– Теорема?

– Да, загадала, если он ее уже понял, то поймет и, что Жизнь Бессмертна.

И она продержалась на шторах, как Летучая Мышь – долго:

– Три часа поселял в ней добрых дух-офф моего правосознания.

Она?

– Пока не уверен, что поняла всё.

Попросил двоих – Маркизу и Малину – принять участие в следующем эксперименте.

– Двести, – Маркиза.

– Сто пятьдесят, – Малина, – ибо ты мне и так нравишься, а она – ткнула пальцем, невидимым из-за колонны Маркизе, – в нее, – не разрешает снижать цены.

– Тогда может быть, – сто?

– Ты теоретик физики, химии и – главное – литературы, – а.

– А торгуюсь, как турок на базаре?

– Думаю, еще неправдоподобней.

И когда почти всё кончилось попросил ее заплатить.

– Еще до полного окончания сеанса?! – очень удивилась она.

Почесал затылок, – имеется в виду, – только мысленно, ибо уже немного боялся, – но как обычно:

– Это не слишком много?

– Я ничего тако-ва не делала.

– Ты перебирала лапами.

– Это от счастья.

– От него обычно визжат, а ты только – хотя и тайно от меня – плакала.

– Это от счастья.

– Ты узнала, что мы расстаемся навсегда?

– Нет, я никогда не обращаю внимания на погрешности в схемах нелогичных разработок.

– Я так и знал, что ты шпионка Сили Доли.

– Ошибся.

– Знаю, но нарочно, чтобы выведать от тебя правду.

– Я ничего не скажу.

– Уже сказала, эх ты, мартышка.

– Я хочу быть слоном! – закричала, но – уверен – притворяется, чтобы мне было уж совсем, – нет, конечно, не тошно, – но:

– Загребай на финише, лучше ко мне не притрагиваясь.

Сначала не понял, – как? – и даже чуть не остановился, но она так взбрыкнула, что:

– Понял, понял, понял, – пока меня не было всё-таки научили, – а она закончила:

– Всему.

Ответил пристойно:

– Му-му, – я тебя вообще перестал чувствовать.

Она обиделась:

– Ты должен понять!

– Как, Ми-Лая?

– Как ты только и можешь, с помощью Великой теоремы Ферма.

Почему-то задумался, хотя не скрою:

– Домашнее задание на эту тему было, было, и даже всё ещё есть:

– Прямо Ту-Та.

– Ну, ты чё?

– Занавеска сейчас порвется.

– Не порвется, а это я ее порву, как твоя собака.

– Она не играет с грелками.

– Я так думаю?

– Проверь, увидишь, что, да.

– Ну, хорошо, попробуй назвать меня:

– Тузик? – ты спросил или ответил.

– Мои мысли настолько вездесущи, что смешиваются с вашими, мэм.

Прошу прощенья, леди.

– Ты уже назначил меня любимой женой.

– У меня уже нет такого права. Если только ты сама не соизволишь меня выбрать.

– Перед всеми?

– Нет, перед пирамидой Хеопса.

– Значит, я буду править в Африке, как Клеопатра!

– Как царица Савская.

– Вы имеете в виду, сэр, что она настолько незаконная царица, что и никому, кроме своего слуги-господина:

– Да, невидна.

– Я должна хорошенько подумать, насколько уже к Этому взаимодействию способна. Ибо:

– Да, я буду знать, что настоящая царица, – а:

– Еще-то кто?

– Я.

– Ты – Я?

– Ну, не буквально до такой степени, но, – задумался:

– Не исключено, что ты даже права целиком и полностью.

И только тогда она поползла с занавески вниз, что и не увидел, куда делась, – как – получается – сползла прямо на меня, – и:

– Даже не заходя сзади, – послышалось.

– Ась? – ибо я не понял, – а.

– Попросить стесняешься?

– Разумеется.

– Это не очень хорошо, если ты привык только командовать.

Вернулся в бар, чтобы спросить бармена, кто здесь был до меня, – и:

– Он ответил, как Стивен Кинг с помощью Джека Николсона, – правда, в кино или на самом деле:

– Уже не могу определить точно:

– Вы и были, сэр.

– Всегда?

– Именно, именно, – подтвердило видение Маркизы, что даже подумал:

– Неужели решила дать за бесплатно, – имеется в виду:

– Почти?

– Да, как тот индеец Апокалипсиса Мела Гибсона, что и переехал жить на постоянное место жительства именно, – как Мел-Пел.

– На постоянной основе?!

– Вы испугались?

– Да, ибо боюсь там встретиться с той, которую – нет, до сих пор еще и уже не делаю так, но раньше, да:

– Почти каждый день пропускал мимо себя.

– Разошлись?

– Да, как только увидел ее папу, выступающего на театере, но не как Кевин Костнер:

– С конем?

– А он – вот именно – в белых тапочках.

– Это плохо?

– Ибо так и до гроба можно плясать, не замечая, что уже мертвый.

– Трахал ли я ее когда-нибудь? – уже не узнавая до и после этого?

Скорее всего, ибо.

– Ибо?

– Умею.

Хотя иногда ждать приходится долго.

– Но это еще не обман с открытым забралом?

– Простите: вас не понял – прошу повторить.

И решил – правда, не сейчас, а уже, пожалуй, намного раньше:

– Счастье хорошо, а правда лучше?

– Нет, ибо это уже априорная посылка, а для ее достижения, увы, или наоборот:

– Нужны, оказывается, еще остановки.

– Это то же самое, мэм, – сказал одной прелестнице, которая пришла сюда подзаработать, но, чтобы думать так, – надо принять именно:

– Невероятное за очевидное.

– Наоборот?

– Думаю, и то, и другое для меня – пока:

– Слишком? Пожалуй, ты прав, мартышка, запредельные вещи тебе знать пока немного рановато.

– Как Высоцкому, справа в челюсть?

– Да, мне будет неудобно трахать вас.

– Снизу до верху?

– Нет, этот-то я могу, но вот одновременно, боюсь еще.

– Может не получиться?

– Согласен.

И она решила, что я смогу, а не наоборот: когда-нибудь потом решу:

– Можно ли?

Пришли к ней, чуть ли не на чертов угол, – и:

– Трахаю ее, как почти весь почти публичный дом, – а, как посмотрю на стол, где мы пили шампанское:

– Сидит за ним, и даже не усмехается, что я почти уже ломаю ее кровать от возбуждения и восхищения.

Колдунья? Ерунда! Ибо:

– Да, вы правы, сэр, они все помешанные.

– Ай ду.

Очень не хочется встречаться с врагами, а с одним, – тем более.

Но, видимо, придется. Их уничтожать.

– Как Стивен Кинг? – но всегда ли у него получалось, если сам не смог обратить внимания на своё же предвидение, что сзади идет опасная машина.

Ибо не выполняется простой завет Иисуса Христа при даче лепты:

– МЫ не должны ее давать, но правильно дать, – под видом, чтобы:

– Не приставали понапрасну из-за такой мелочи.

Сложность приличная. Но она и значит, как очень надо подставить вторую щеку, ибо отомстить, – как:

– Они делают, – у нас:

– Не получится.

Вот Стивен Кинг сейчас попробовал в Иногда Они Возвращаются, – и только смог:

– Превратить видимый – более-менее человеческий вид этих существ – в их настоящее ушастое:

– Подобие мерзости. – Удар, ибо наносится не по ним прямо, а по тому месту пятиконечной звезды, – где они и реализуются, как на вид:

– Люди, – но ими – трудно понять человеку – не являющиеся.

В Ра-Ши предложили облегчение, – считать это только образом воображения.

Здесь не выдерживают такой встречи с этим далеко не прекрасным, – и только:

– Смеются, – как над Лео Илем и Ником Сэром Хру. – Несмотря на то, что они визжат или шепчутся на трибуне, – очень, очень, очень:

– Нечеловеческими голосами.

Предложили шулерский выход:

– Смейтесь над ними, – как над дурачками, ибо они не такие уж большие монстры, – как:

– Может показаться с первого взгляда.

– Проблема в том, – сказал один умный парень, садящийся всегда на одно место дальше слева от колонны, платя обычно не больше, чем за один или два коктейля, – что не делают сразу следующего хода.

А потом, действительно, становится уже поздно:

– Забывается над чем нельзя было смеяться, – а так как плакать не всегда хочется, то и логично, да, выпить, но только немного, чтобы разум сам – если его человек пьяный:

– До нее достучался.

Ибо дуркование – это оружие, а мы думаем, что это люди такие:

– Сами и свихнулись.

Мир захвачен невидимыми существами, живущими, видимо, именно в людях.

Действовать, следовательно, только можно с помощью бога.

И так как боги бывают разные, – то именно, – фa, – хотя и отделенного от нас непреодолимой для нас чертой, – тем не менее:

– Доступного Разуму.

– Высшему? – они же, – как на лекции, но уже не о международном положении своего хвоста.

Было выдвинуто смелое предположение, что Ра-Ши и тем более Мос-Кау правят не отсюда, а из:

– Амера, – но вот не все еще пока определились:

– Из самой ЮЭСЭЙ, – или.

– Или?

– Из мексиканского Миделинового Картеля.

Некоторые печально отшатнулись:

– Здесь надо понимать Разницу-у.

– А?

– Привыкли считать, что ее нет.

И вот Пушкин ехал отомстить, но пули, падающие с воза, показывали:

– Ты не сможешь, – или все-таки, несмотря на смерть Пушкин победил в этой дуэли?

Как Невольник. Однако:

– Чести.

Выходит, он всё-таки выиграл эту дуэль. Но, – как?!

– Надо понять.

Ибо главное достижение цивилизации – это Разумность.

Собственно, дело не в том, где правда, а очевидно, – что:

– Психический визг, – это уже само по себе:

– Большая ложь.

И:

– Неужели люди способны визжать и крякать, – за:

– Неправду?!

Решил всё же пойти на Вы, – но:

– Всё равно без понимания видимости возможной победы, – как просто, но без на-просто, – а именно:

– Прусь-ь! – хотя и без этого знака восклицания для посторонней видимости, а только для себя.

Под видом, чтобы не ужаснуться в невидимой перспективе, взял и еще одну в эти наложницы, ибо, да, она боялась, что ее застукают со мной, а потом всё расскажут мужу – большому начальнику:

– Не должна ничего знать, пока сама не захочет решиться на это дело:

– Большого секса.

Ибо не думаю, что ничего об этом не знает, – а:

– Только боится узнать больше именно со мной. – Хотя и есть тайное подозрение, что знает если не больше, то всё равно:

– Побольше, чем многие надеются даже научиться мечтать.

И шагнул за этот перелом с замиранием сердца, – она:

– С радостью отступила назад, но не более полутора шагов, – а могла и вообще закрыть дверь, приметив всю мощь своего великолепного большегрудого тела.

Контакт произошел, я трахнул ее Бальзак-овским способом, – как Пушкин свою:

– Спящую – почти мертвым сном – красавицу.

– Получилось?

– Да, проснулась через некоторое время.

Танцевал с ней вечером, практически, как Герасим с Барыней, которым только совместными усилиями удалось спасти это Му-Му, – своей:

– Счастливой наследственности.

– Контакт на расстоянии, – сказала Маркиза, когда я закончил, и добавила: – Я пробовала.

– Не получается?

– Только один раз.

– Когда было?

– Только еще будет.

– С маршалом?

– Да, почти.

– Со мной?

Она:

– Только фыркнула.

Тем не менее, попросил объявить кого-то, но не Малышку на Миллион:

– Твоей последней женой?

– Нет, нет, ни каких полиглот-офф больше не будет.

– Почему?

– Я не хочу и всё.

– Как вы не понимаете, досточтимый член, что этого мало?

– Это такое ваше утверждение?

– Я понимаю, что в виде вопроса оно не бывает, но – боюсь – ты не захочешь проверить его.

– На месте вашего мужа, мэм?

– Нет, нет, ибо он уже слаб здоровьем, потерянным на почти профессиональном воровстве продуктов питания из нашего общего с главным начальником общепита, так как.

– Да, понимаю:

– Несмотря на это – продолжает кушать всеми своими двумя-тремя семьями.

Такому размаху удивился, – ибо:

– Очень, очень многие – но только не замдиректора – кушают не только здесь, но и дома всё за те же всегда отсутствующие деньги, – но и – главное:

– Себе остается много.

– Насколько, – вы думаете, сэр?

– Настолько, что скрывать приходится.