Читать книгу Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы - Владимир Борисович Буров - Страница 8

– Неужели они пришли включить их?

– Уверен, пока не запалят – не угомонятся.

– У нас есть катер, я думаю, нам лучше уплыть заранее.

– Иди проверь.

– Ты не хочешь разве пойти тоже.

– Нет смысла. Уверен, что его уже нет.

– Угнали индейцы?

– Это не индейцы, а Кук возвращается и возвращается на этот мало-мало обитаемый остров-ок, чтобы.

– Ась?

– Ты можешь угадать, зачем?

– Чтобы излечиться от цинги, в очередной раз его навестившей?

– Цинга – это только маневры, ибо Кук здесь остался, чтобы излечиться от смерти.

– Навсегда?

– Но вот с периодическими жертвоприношениями на этом нашем остров-ке в океане человеческих бедствий.

К восходу Луны решили, что они именно не просто так кого-то или кого-либо ищут, чтобы принести в жертву, а именно:

– Нас?

– Как инопланетян, которые по завещанию Нострадамуса упали-таки на Землю, где в то время была пустыня Сахара, а теперь живем мы, как Робинзон Крузо и его Барышня-Крестьянка.

– Ты думаешь, что я дура, но с таким прибабахом, как воспоминание, когда была Барышней?

– Уверен.

– Почему?

– У тебя нос не картошкой.

– Это не доказательство.

– Послушай, милый, вернулась она через полчаса, я уверена, пока мы будем трахаться, они не смогут причалить к берегу в такой темноте.

– Дождутся утра.

– Пока мы будем Этим заниматься.

– Утро уже не наступит никогда? Вполне возможно, ибо я об этом не думал, но погадать стоит.

И начали.

– Пока?

– Так и не кончили.

Она разбудила меня под утро вопросом на засыпку, ибо, думаю, что знал на него ответ:

– А теперь?

– Не помню.

– Не знаю, что лучше: после нашего бегства здесь всё будет хорошо, и надо.

– Остаться? Но зачем, если априори плывут сюда, чтобы принести нас в жертву.

– Что-то не то, – ответил. И добавил: – Мэй би они хотят узнать у нас путь?

– Куды-твою?

– Так только одно всех интересует: отвалить отсюда куда угодно.

– Сомнительно, ибо есть и отчетливый обратный ответ.

– А именно?

– Мы уже и прибыли в это Самое Другое Местечко!

– Ну, не знаю, ибо сколько мы уже здесь тремся, как палочки о мех, о шелк и потому подобные сладости, – а:

– Да, хорошего, как Жизни Вечной всё еще пока найти не удается.

– Мне страшно, я боюсь их причала, давай уйдем, пока еще есть возможность.

– Если они уже точно близко – уйти не получится.

– Я не уверена. Я оставлю тебе моторную лодку, и одна уйду в открытый океан.

– Зачем?

– И знаешь, зачем? Чтобы меня тут же не съели! Ибо не верю в их бого-офф настолько, что – уверена – как причалят.

– Сразу на нас набросятся?

– Не сразу набросятся, а сразу начнут искать, чтобы наброситься и сожрать, – потом – разумеется – будут ругать себя, что поторопись, могли от нас узнать кое-что о других местах пребывания людских масс, – ибо – да и я так думаю:

– Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут.

– Ты уже это говорила.

– Нет, это ты говорил, а я, наконец, поверила в сие, как в правду.

– Это ничего не решает, ибо я с детства, проходившего там, где я жил, знал точно, что умею летать, так как и делал сие.

– Сиськи-миськи?

– Вот, даже ты знаешь, что это было, было, было.

Уплыть не успели – они уже причалили.

Встретили ответом:

– Мы долго думали, что нам только кажется.

Однако утром один из них сказал, что:

– Предлагаю сыграть с нами в игру.

– Чтобы определить, что мы не местные тоже, как они, а инопланетяне.

– Я не верю, что мы смогли попасть не на Землю, не покидая ее.

Ответил:

– Мы могли забыть.

– Не исключено, но мала вероятность.

И.

Понял, что отвечает мне не На-Ви, логикой не очень славная, а О-Клю – выходит не как вторая, а ей же и прикинувшаяся.

Пришла, однако, Ава, принял ее, как покойники своего дорого гостя Адрияна Прохорова:

– Сразу все встали в очередь на трахтенберг.

Она – после некоторого времени:

– Я всё равно недостаточно верю, что все уже проснулись.

– Нет, Ава-я – отношение к ней вместо слова:

– Ми-Лая, – ты скоро отойдешь, а только после Этого уже и подремлем.

***

О. включил меня в свою группу, что даже я немного испугался, что не смогу так быстро оправдать его доверие, – однако, чтобы и мне чуть-чуть досталось:

– Поздравлением Бога с его победой над разумом человека, если не в России точно, – то:

– То всем мире – обязательно.

Ибо, да, доказать нельзя, увидеть просто так тоже – но разумом человека:

– Можно, – что, вот из слова простого просто-напросто академика, – и:

– На-те вам, может вырасти не всем понятная, но всеми видимая Истина.

***

Ава – одна из Тех, кого, да, трахнуть можно, и даже не только потому, что каждый человеч-ишко этого достоин, но и вообще из-за большой подходящности ее фигуры:

– Можно сказать, только для этого предназначенной, – и даже предложил ей для проверки душевной ее лояльности к моей настолько:

– Пойду ли я с тобой в разведку? – почти догадалась она.

– Да, но не совсем, ибо пойду я с Чу-Ну или с На-Ви.

– На худой конец?

– Не обязательно, она и так достойна.

Хочу, чтобы ты была со мной, когда будем уходить, отстреливаясь.

– На худой конец я согласна, но только, чтобы не было, как с Василь Иванычем Чапаевым:

– Чуть что, а у него патронов в пулеметной ленте опять не хватает.

– Ми-Лая, я столько не донесу, сколько тебе надо, чтобы сначала научиться стрелять, как Анке Пулеметчице.

– Возьмем с собой мула.

– Да ты что!

– И он столько не донесет, ты имеешь в виду?

– Ну, я возьму полкило, ты сорок, а кто еще, остальную телегу нашего с тобой добра повезет?

– Дак эта, как иё?

– Ава!

– Я и есть Ава, дубина ты сие зарапортовавшаяся.

– Я предполагал, что каждый из нас будет работать.

– За двоих?

– За троих.

– Кто третий?

– Ну, ты – меня не считаем – ну, Че-Ну – твоя Мартышка, – а: еще-то кто?!

– На-Ви.

– Да ты что. Более того, обращусь к вам сразу на Вы:

– Ты взял ее разве с собой?

– Я ее не брал, потому что и так трахаю.

– Как- Так?

– Автоматически.

– Это значит, ты уже доигрался! – ответила она зло.

– Прости, но у меня на всех зла не хватает.

Ибо все хотят, но не все – как ты, например, готовы встать в общую очередь.

– Ты не Тарзан, чтобы к тебе стояли целыми очередями.

Вы тоже не обезьяны, любопытством признательные.

– Прости, но меня погонять никогда не надо.

– Это, да, ты можешь, как львица, так разрядиться, что заряд этот я чувствую целую неделю.

– Раньше могла месяц не останавливаться.

– Что-то случилось?

– Ты и случился, мил херц, ибо заряда у меня хватит на сто лет, чтобы всё брать себе безвозмездно, но вы же ж, мой дорогой, объявили, что:

– Таперь мы премся в вечность.

Я плюнул три раза.

– Зачем?

– Так можно, иначе, сглазить нашу победу на этом перевале не только тех гор, но и того же времени.

– Я не совсем понимаю, – ответил, – где нам занять наиболее жизнеутверждающую позицию для отражения их предполагаемой атаки.

– Она уже готова – зачем ее подготавливать? – ответила она, не забыв напомнить – не лишний раз – о существовании знака вопроса.

– Вот это спасибо, – ответил, – большущее тебе спасибо!

– Не меня благодари, а ее, твою разлюбезную Че-Ну.

– За то, что она всё сделала на этот раз по-хорошему?

– Нет, наоборот, как обычно, устроила не только мне, но и тебе, дорогой, подлость. Да, это именно:

– Подлость устроить нам с тобой лежку, но еще в пяти километрах отсюда.

– В пяти не может быть, – ответил настолько спокойно, что вышло, почти наоборот:

– Категорически?

– Да, я туда уже не дойду.

– Я тебя дотащу, но уже не вижу смысла это делать.

– Патроны вместе с пулеметными лентами упали в пропасть?

– Почти, мы забыли их.

– На предыдущем привале?

– Остались на базе.

– Почему?

– Ты не взял, я подумала – значит, и не надо это никому.

– Зачем тогда врала всю дорогу?

– Наоборот, я говорила про себя правду, ибо поняла это противодействие, как твой очередной маскировочный прием. Немцы подумают, у нас настолько много этих пулеметных лент, что даже нечаянно забыли лишние.

– И?

– Испугаются.

– Бесполезно.

– Почему?

– У них везде заградотряды.

– Как у нас?

– Другие. Уже в башке запаяно, что, мол, да, вернуться не солоно хлебавши можете, но – смысл?

– Не захотели жить по правилам Миделинового Картеля в Мексике, – или что у них есть еще там?

– Да, привыкли чинно и благородно, чтобы на каждом газоне их улицы росли розы, как было во времена, когда там давала свои гастроли.

– Марлен Дитрих?

– Нет, она пропала вместе с Евгением Евтушенко намного раньше.

– Увез в кордебалет?

– Если только он у нас разрешен, как и оставшийся навсегда у меня портрет, твой портрет работы Пабло Пикассо.

– Я люблю Ван Гога.

– Эт-то понятно.

– Чем?

– Я видела твои картины у него на стене.

– Ты не оговорилась?

– Я не сплю, когда трахаюсь.

– Это хорошо, значит, я не зря взял тебя с собой – атаку альпийских стрелков на наш перевал – не проспим.

– Ошибаешься, милый, я и во сне трахаюсь.

Хотел ответить:

– Я думал, только во сне у тебя так хорошо получается.

Тем не менее, вспомнили, что всей этой прохиндиадой ширпотреба в виде секса танцев на плацу и роз на всех газонах Хер-Мании, – заправляла неутомимо-неугомонная:

– Лайза Миннелли.

– Надо было брать не меня и Чу-Ну с На-Ви и О-Клю, а ее.

– Немцы тогда забудут не только лишние патроны к автоматам, но сами автоматы – тоже?

Как не обосрался Брэд Питт со своими Бесславными – наганы, хорошо стреляющие у них всегда – даже в кафе-мороженое – с собой.

– Были или не были?

– Главное, не то, у кого этот браунинг быстрее стреляет, – а:

– А?

– Важнее, кто из стреляющих после всего жив остаётся.

– Чтобы потом сдаться в плен нам, американцам?

– Нам, американцам, – повторила она, как – не согласилась уезжать вместе со всеми в американскую Сили Доли, а так и осталась навсегда в Ши-Ра.

– Да, милый, ты спас меня без БУ.

– Ась?

– Без БЫ, – чуть не оговорилась.

И до того, чуть не прослезились, что опять начали трахаться без оглядки, что немцы уже совсем-совсем недалеко.

– У нас какой пулемет? – спросил ее, чтобы как-то переменить наш общий образ мыслей.

– Не ответила.

Не знаю, что хуже: трахал уже отошедшую в другие миры без меня, или вообще не даст даже шанса – имеется в виду – мне:

– Отразить это нашествие немецких лазутчиков по горам в виде их не только альпийских стрелков, но не исключено, что На-Ши:

– Ни в коем случае не примут за Своих.

И даже без – В случае чего.

– Нас взяли в клещи? – наконец осознала и она весь этот ужас, – как уже и:

– Происшедший.

С соседней горы нам помахала На-Ви и О-Клю, – тоже:

– Подпрыгнула?

– Наши люди – следовательно – уже взяли предыдущую гор-ку-ку.

– Ты думаешь, теперь немцы растеряются?

– Это такие твари, поэтому не думаю, что надолго.

– Как?

– Как евреи, например, если не придумали всю Хер-Манию, то построили – да, а – спрашивается:

– Почему, кроме только имен в виде Рот-Шильд-офф – ничего больше не заплатили?

– Это тоже вопрос?

– Да, и знаешь, почему?

– Ясно: у тя все ответы кончились, а большинство вопросов так и остались не решены.

Многие мечтают:

– Тяжело остаться одному, – а.

– Да, некоторые думают однозначно:

– Многих, скорее всего, точно убьют – меня – сам-а не знаю, почему? – нет.

– Скорее всего потому, что тебе удалось так спрятать этот ответ в виде вопроса, – что некоторые невидимые Тени растерялись.

– Ты думаешь, здесь командуют Тени, а немцы – это так только?

– Да, простая видимость.

– Что им надо в наших горах?

– Сожрать всех, если так-то, как обычно. Но, скорее всего, в этот раз нам больше повезло, чем остальным.

– Есть будут не живыми, а только мертвыми?

– Большей частью, а – возможно – и.

– На выбор?

– Да, нас спросят: как у вас выбирают хорошее?

– Я не знаю, если честно, как закрывать.

– Ты имела в виду отвечать.

– Да лучше так, как сказала, ибо скажу, что хочу работать на Их-Ней планете кондукторшей, так как всю свою детскую жизнь только и мечтала повторять без устали:

– Можно уже ничего не бояться, так как сейчас двери.

– Ась?

– Закрываются!

– Все, кто обрадуются На-Ши, а остальные – значит – и есть Пришельцы?

– Да, ибо они просто не понимают, что такое вопрос На Засыпку.

– А именно?

– Ну, вы сёдня, действительно, подмылись?

– Ответ?

– Как обычно.

– Хороший ответ: не все догадаются о его тятеро-ш-ной правильности.

Выдвинул почти решающее предположение, что меня может никто не бояться, так как я к вечеру следующего дня.

– Всё забываете напрочь, сэр?

– Не совсем, остаются некоторые тени, и по ним.

– Может вспомнить, что было намедни?

– В этом нет смысла, поэтому по теням прошлого дня я могу увидеть более, чем даже отдаленное будущее.

Немцы, как обычно, почему-то превышали нас в большинстве.

– Надо ставить на меньшинство! – подсказали.

Спросить:

– Как? – пока не стал даже догадываться.

Ибо подсказывали только один путь:

– Мы бежим – они:

– Только догоняют.

Вот даже в фильме:

– Спасти рядового Райана – а на-те вам – отступающие из последних сил немцы:

– Нападают на отряд героев Райана и Тома Хэнкса – практически даже:

– Вместе взятых, – а.

– Да?

– Всё равно не боятся.

– У них была эта – как иё? – пропедалировала На-Ви.

– Энигма.

– Да, кажется.

– Ты ошиблась, детка, это могла быть только их эмблема древнего царства.

– Как иё?

– Наследие предк-офф

Эн-Эн-Эр-Бэ.

– Мы должны контратаковать, – констатировала Че-Ну, прикуривая одну – то ли папиросу, то ли сигарету с фильтром, почти, как обычно:

– Одну от другой. – Всё нормально, так-то, но сегодня заметил одну странность:

– Прикуривает, каждый раз сигарету от папиросы.

– И наоборот?

– Точно! Ты знал?

– Нет, но в курсе, что ты у меня не только одна, но именно:

– Одна такая умная?

– Беспрецедентно точно.

– Когда они установят эМ и Жё – нам уже не удастся уйти, – сказала подходя, как во сне с мороженым А-Ва.

– Нам?

– Чуть не забыла.

– Спасибо!

– Чуть не забыла – на всех не хватило, ибо все лишние я уже съела.

– До Этого?!

– Предполагалось что-то более интересное, чем отступление без конца?

– Ты умеешь обращаться? – спросил.

– С подзорной трубой?

– Точно!

– Будешь мне наводить, – чуть не поперхнулась На-Ви, а Че-Ну добавила:

– Я не привыкла только руководить, поэтому хочу участвовать, как – ну-у, – не рядовая сосем, а на младшего лейтенанта – согласна-я.

На-Ви и А-Ва только называли ей координаты из моей Подсказки, а она лупила точно по всем их – и не только сейчас активным – огневым точкам.

– Кстати, тихонько, но всё равно ущипнула меня за хвост – прошу прощения за нескромность, ибо имеется в виду, даже не наличность этого дела, до сих пор в любом положении и даже в такой, как сейчас враждебной ситуэйшэн отлично присутствующая:

– На-Ви, – имеется в виду, ревнивая, скорее всего, как Дездемона.

Но вот кого она ревновала Отелло или Яго, – также мне не очень известно, как то, что, чего, собственно, сейчас хочет На-Ви, – но:

– На расстаться совсем пока не похоже.

Второго пулемета не было – отдал ей автомат.

– Ты зачем это сделал, мил херц, она никогда не стреляла.

– Раньше?

– И позже тоже.

– Она, как обычно, влезет в середину, – защитил любимую, но вот что удивительно:

– Сразу после этого начал сомневаться, трахал ли ее вообще хоть раз, – имеется в виду:

– В уме смог или тоже не получилось? – ибо:

– Что больше: наяву или в уме? – и ответил, как раз Исав Иакову, сделав его определившимся, а себя только вольноопределяющимся, но стрелком – в принципе – по тем же мишеням.

Но такого мелкого калибра, что многие – если не почти все – так до сих пор и не видят.

Немцев сначала не было, и все обрадовались, что, – как сказала А-Ва:

– Можно еще раз покушать до завтра.

И уже вытащила свою персональную, никогда не кончающуюся и всегда даже запаянную банку тушенки и сгущенки заодно, когда я понял, что я:

– Например, и – о! мама мия, – есть не хочу. – Как только тень, бродящая в этом мире – на вид:

– Почти полным неудачником, а на деле, – я и есть:

– Тот Ино, которого – одного из двоих – многие уже очень давно ищут, но так и не могут найти!

И вот именно, не почему-то, но теперь мне – еще раз – ясно, что не все люди здесь:

– Тоже люди? – услышал кто-то то ли мои мысли, то ли я, действительно:

– Едва не проговорился.

Не Чужой я, следовательно, только теням меня окружающим! И хороший вопрос:

– Видели ли хоть одну лично?

Ответ:

– Ну, я, ну, Бенедикт Спиноза, ну, Исав – так и не ставший Иаковом – ну, этот – как иво:

– Ферма?

– Уже до меня – хотя и не совсем достоверно – был в списке, Гегель, Кант, Зенон и еще некоторые другие официальные лица неофициальности своих достижений, – да:

– Были, были у меня в гостях, как Кого Иво далеко не на поминках Канта.

Как отличить Инопланетян от людей обычных, на Земле только и произрастающих?

– Неважно, кто спросил, но я всё равно отвечу:

– Это люди, как из Ада Данте, Илиады и Одиссеи Гомера, Повестей Белкина Пушкина:

– Они могут сами на себя посмотреть, – в отличие от простых просто-напросто Читателей, – которые не видят, кроме себя – всегда вне конкурса не только вообще, но и:

– Вообще считают невозможным пролезть в этот самый проходной балл, – ибо плоски, как грудь у плавательной доски, – однако.

И вот как когда-то дорога от клуба до дома – полчаса – стала тем путем, который вывел меня в очень непростые люди – так и:

– Ты что-то сказал, или просто на-просто попросил меня раздеться? – вот именно, что буквально, неизвестно как, влез в ее мысли и действия без их специального разделения.

И понял, в отличие от остальных, что это я:

– Человек, – а вы, кто – следовательно – такие будете?!

По Данте и Пушкину:

– Люди, не могущие спуститься в А-Де.

Залег, как Хемингуэй, один с пулеметом, несмотря на то, что ранен еще не был – допустили на эту роль. Решил:

– Скорее всего, придется попасть в плен.

Думаю, моя роль, как обычно:

– Грохнуть Оттика Скори, – а:

– Как его найти без посторонней помощи? – не знаю.

Теперь, наверное, помогу, возьмут в плен, он приедет набирать стукачей-шпионов для своей разведовательно -диверсионной деятельности, – я его тут и:

– Хлопну.

Ну, не сразу, но готовым надо быть уже загодя. Ибо, тоже – говорят – ушлая сволочина. Притворюсь, что немцы лучче русских трепачей, но поэтому-то именно Хер-Манию и захватили еврейские балаболы, гораздые, однако, на такой обман, что нам и не:

– Снилось.

Если только мне, когда в качестве ихнего – нет, пока что, нет, не Тома Круза в роли своей подставной Фирмы, но всё равно чем-то похож на Доктора Зорге, – так как ему долго верили, а пытать начали только потом. Следовательно, время – до нашей победы – может хватить, – как сказано в Библии:

– Даже на Потоп, и последующее довольно длительное путешествие Ноя.

Откуда только время берется – уму непостижимо.

Лег за Максим, который взяли с собой, несмотря на тяжесть, которую нести нелегко даже с подсобницей А-В-ой, – несмотря ни на какие уговоры о будущем большом вознаграждении в виде:

– Ох немалого трахтенбегра, – согласившейся нести только пулемет – ленты в невыносимом, практически, количестве:

– Так остались на мне даже тогда, когда их уже пустил в ход, – видел собственными глазами эту тяжесть, как тут осевшую на мне на всё лето, – если, конечно, к зиме – нет, не:

– Не убьют, конечно, но и закончится само – теперь уже полностью уверен – не скоро, не скоро.

– Ты стреляешь мимо! – сбила она весь мой эффект, без особого – надо сказать – раздражения.

Ибо и всегда слала так мягко, что потом – дома уже с Че-Ну – абсолютно не в состоянии был отозваться на ее весьма неусыпные и очень продолжительные ласки. И – уверен – знала, что работал над и под А-Вой, как бар, – точнее раб на той галере, которая везла Елену Премудрую, а ее Парис в это время горевал, – что:

– Зря, зря я с этой – прости господи – Туткой связался так надолго.

Утром, пока немцы еще не пошли в атаку, – вспомнил, что уже умер, а вот только пятнадцать-двадцать лет назад – не больше:

– Неужели родился еще раз?! – ибо:

– Удивительно как ни как, – а, значит, не только было, но и было, было:

– Было.

Сказал уже прилично устрашенной На-Ви:

– В случае чего прикинемся инопланетянами.

Она хладнокровно:

– Теми твоими двумя, которых американцы намедни нашли в пустыне Сахара?

– Ну, а чё, нам других искать, что ли?

– Тогда я согласна. И спасибо, что заранее предупредил.

– А то?

– Могла проговорится А-Ве или Че-Ну.

– Зачем?

– У них московская прописка.

– Думаешь, в случае неудачи одна из них женится на тебе?

– Не исключено, ибо предлагали обе.

– Уже?!

– Что здесь удивительного?

– Предлагали и мне – тоже.

– Дак, то, что обманут – не ходи к гадалке, – но:

– Ты права обстоятельства могут помешать им не выполнить – и так-то – невыполнимые обязательства.

– Следовательно, – предложил, – забудь, как тебя звали, а будь.

– Анкой Пулеметчицей, которую пуля не берет?

– Да.

– Ты не боишься, что таким образом время пойдет чуть-чуть назад, и мы вернемся в 17-й год?

– Ты спросила – значит – я могу ответить.

– И?

– Пока не только ума, но и сердца не могу приложить, чтобы как Ною появилось видение:

– Иди туда – не знаю, куда, – ибо главное, милок – это движение.

– Назад, май диэ-диэ чайльд, и не думай возвращаться, ибо там уже ничего не будет.

Ужаснулся чуть-чуть:

– Неужели, чтобы сбросить немцев с этого перевала придется вернуться в 17-й год?! – и.

– И биться за одну из сторон при Штурме Зимнего? – осведомилась она тоном, почти не терпящим возражений, что так это уже теперь:

– Обязательно и будет.

– У нас есть хоть какие-нибудь драгоценности? – спросила одна из моих ближайших прохиндиад, ибо в темноте – почему-то сегодня – не распознал точно:

– Ты кто, Ми-Лая? – ибо думаю, что даже по интонации смогут определить, что назвал не ту, о которой только что так хорошо думал.

– Соврать?

Не удастся. И знаете почему? Поймут по позе, которую закажу для трахтенберга:

– Не для нее приготовлена.

Немцы, оказывается, прямо ночью внесли предложение, как мирно завладеть тем перевалом, в районе которого остался последний мост с одного хребта на другой.

– Сыграть в футбол?

Я угадал?

– Тут гадать бесполезно, – ответила бывшая на переговорах с ними А-Ва. – ибо они обнаглели от предчувствия своего поражения, так сдаваться.

– Неужели не могут?

– Да, им обещали.

– Таблетки от быстрой смерти, – что ли?

– Нет, убитых будут сразу – в полу-замороженном состоянии отправлять на Альфу.

– Центавра?

– Скорее всего, если еще не открыли какую-нибудь.