Читать книгу Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы - Владимир Борисович Буров - Страница 5

Поэтому.

Не решился предложить именно ей разработку плана, как мне трахнуть плановую начальницу.

Ясно уже, что наглости хватит не только сорвать мой дефицитный план, но и вообще перейти в стан моих официальных врагов, которых еще не видели, несмотря на предположение, – что:

– Должны, должны быть.

Ибо?

– Ибо, да, если я уже набираю команду для дальнего плаванья на изобретенном мной, но не пропущенном местной почти Академией Наук, но именно потому:

– Почти, – что в этом деле реальных перемещений в большом пространстве, – здесь вообще нет, не только никаких сведений, но и отрицается само понятие, – как в Библии:

– Уже завтрева там, вместе со Мной – будете.

Поэтому, да, воровать в Амере можно, но только, чтобы никто больше не знал не только, – об:

– Этом, – да, сэр, понимаю:

– Ни о чем больше вообще.

Воруют – воровать им можно – только те, кто, – аб:

– Солютно не понимает, – зачем?

Что вот даже такие вещи, как Луна и Солнце – это только видимость, что они есть.

– А так-то?

– Разумеется, ничего подобного не бывает, и вот не только над Ра-Ши, – как само собой разумеющееся, – но и над Амерой.

– Тоже?

– Ну, разумеется, конечно!

– Простите, не могу додуматься, как можно быть такой дурой.

– Простите, но Амером пока еще правит мужик, – ибо бабой он будет называться.

– Кондо-Лиза Райс?

– Не обязательно она – есть и другие умные люди.

– Дуры? – вы сказали.

– Исправьте мой текст на просто:

– Сапиенсы?

– Не думаю, что они еще здесь остались, – так только, если:

– Скрываются в древних пещерах вместе со своими генетическими свитками?

– К сожалению, вообще пока неизвестно, где они скрываются. – И вот интересный моментум морэ:

– Кто это сказал: я или она – не только мало ясно, – но и:

– Вообще определить более трудно, чем это кажется.

– Я запишу – практически – невозможно.

– Даже без – практически.

– Абсолютно?

– Тоже уточнять не надо.

Пока сомневался, что надо сообщать не только о цели нашего движения в то ли очень близкие, то ли:

– Куда подальше Дали, – но и вообще, главное – не знаю:

– Куда-куда – не удалилась наша весна на Заречной улице, – но и главное:

– Куда, куда? – меня пошлют.

– А именно?

Сообщил только ей одной на уши – на оба, но сразу прошипел:

– Мы пойдем.

– Отменять татаро-монгольское Иго-го? – что и понял, – так умна может быть только О-Клю.

Но.

– Надо еще умней?

– Да, ибо идти придется еще.

– Дальше?

– Вот именно, что настолько ближе, – вплоть.

– До невидимости, – угадала, но кто – определитель лиц – не сработал даже, – след-но:

– Придется вам освободить на некоторое время банкетный зал – я иё.

– Да, и так уже все поняли, что трахать – так или – наоборот – иначе, но будете, будете всех.

– Пусть вы правы – завещал – но всё равно.

– Никаких зайце-фф?

– Да, друзья, только согласно проданным билетам, – И предложил тут же разыграть третьего лишнего.

Резюме:

– Никто не захотел не только оставаться на Этой Земле, – но и сдаваться – в случае неочевидного проигрыша:

– Тоже и даже – без компромисс-офф.

– Я не пойду против Петра Пей-Вого, – выставила одна настолько вперед свою жопу, что уже начал опасаться:

– Неужели май диэ, диэ чайльд Бух-Галтер – большой, большой бюстгальтер, что даже на дни рождения и остальные праздники по календарю, – собирать деньги:

– Да, мэр, и, да, сэр, еще помучаешься.

– Что значит:

– Ся?

Вы китаянка?

– Нет.

– Из Японы-Мамы?

– Тоже не совсем.

Хотел послать ее, но не решился, – чувствовалась прошлогодняя зависимость, как от Маркизы, – если больше нет никого, – а:

– Она всегда готова продастся, – не понимаю только, почему так дорого за пять-семь, максимум ее можно выдержать даже не пятнадцать – десять минут, а цена сто со скидкой:

– Восемьдесят.

– Повар пятого разряда у нас получает столько же, но за целый месяц – такого:

– Набегаешься, – что вечером не выпить за просто так – просто грех.

Ибо бог может подумать, что человеку всё мало, как его трахают, – значит:

– Надо добавить.

– Так вы, куда, девушки, не доливаете коньячишко, – неужели в Котлеты по-Киевски? – а:

– Не знаете, дуры, что без вина они вредные из-за своей чрезмерной жирности.

Часто, – по крайней мере, – всё время пытаюсь разобраться, какие открытия – великолепные по своей великолепности – я мог сделать в молекулярной биологии, – а теперь:

– Вынужден применять только в недоказуемой реальности, – ибо:

– Что только здесь ни делается, – то и заключают:

– Значит, так это и должно быть, – а даже:

– Было.

Хорошо, что вокруг мало философов, которые могли опечалить меня еще два лишни раза:

– Было, было.

Что и значит, – без:

– Меня! – а это – если иметь возможность думать, – ни более и ни менее, – как:

– Ужасно.

– Что вы сказали, – э-э, – мистер, сэр, – или, что у вас есть еще в портфеле, – докторская диссертация?

– Моя.

– Ась?

– В него не уместится.

Тем не менее.

– Я сделал торт и решил вас.

– Им обрадовать, – понимаю.

– Как?

– Да, сэр, именно, как оскорбление, ибо пришла, как все, именно на трахтенберг.

– Простите, на Него у меня запись.

– Зачем?

– Ибо я не он, – а.

– Поняла, только Его представляете.

– Вы очень умны, ибо именно так, хотя, да, иногда Его Величеству некогда, – и.

– Успешно заменяете, хорошо, я согласна дать вам и мои верительные грамоты.

– Ми-Нэт в парке КЗЧ?

– Вы пропустили букв Э.

– Я вам намекаю, что это будет не совсем то место, которого даже вы ожидаете, несмотря на иво проницательность.

– Вы думаете, я работаю еще на кого-то?

– Без сомнения.

– Почему?

– Вы настолько умны, и тем не менее красивы, что иначе не можете согласиться подняться, как один Синий Индеец на пирамиду жертвоприношений.

– Я – богат, – почти сразу после дневного сна, неизвестно откуда взявшегося:

– Но пришло – как положено почему-то – это даже не решение, – а просто:

– Правда.

И если так, то значит, так и бывает, если не часто, то обычно, – но, думаю, всё-таки во сне.

И на вопрос:

– Кто против? – смело ответил, – что:

– Я, я, я.

Ответили не сразу, ибо – ясно – побоялись тавтологии про Я, как далеко не первую букву, – и:

– Простите, но я не говорю по-русски так же хорошо, как по-английски, – а там-м!

– Ми найдем вам работу по душе.

Честно?

Испугался, – уж очень оказалось похоже на правду и даже воображаемую, как уже и ничем до сих пор.

– Вот из ит?

– Правду никто не оспаривает, – только и успел связать два слова, – остальные – честно:

– Так и не понял, что к чему.

Вывод:

– Значит, это, действительно, была правда.

Повторения не последовало – значит – правда, – как сказал Ка-Вэ:

– Мы будем жить в будущем.

Пройти туда – значит – можно только с помощью правды.

Но не очевидной же, на самом деле! Разумеется. Вывод, который последовал, не очень удивил:

– Значит, все правители, которых мы до сих пор видели, – ими:

– Не являются, ими не являются однозначно.

Только театр.

Невидимые правители, где располагают свои видимые тела, – следовательно? Неужели, людям, таки и доверено это почетное право, – но зачем?

Если только не для того, чтобы все посмеялись.

Чтобы не было сомнения, что всё правда, решил пообещать – нет, не некоторым:

– Всем, – раздам и вам, друзья мои абсолютно за бесплатно сокровища, найденные Куком на островах еще более восточного архипелага.

– Чем наш? – был задан – скорее всего – уместный вопрос.

Оглядел свою армию – здесь таких не было. И сказал:

– Значит, среди нас есть чужой, попрошу всех его поискать.

– Что будет за находку? – и решил не спрашивать вслух, кто среди этой огромной толпы мои слова процитировал.

Ибо все только и ждали, что я тут же подтвержу свою проницательность принятием его исповеди.

Посмотрел на поваров, на официантов, на подсобный персонал, – одна и та же, далеко не лицемерная рожа:

– Мы рабы, – следовательно, – зачем ты нас спрашиваешь о несбыточном, – господин? – по-моему, не прозвучало.

Да это и по барабану в общем-то, так как подчиняться они будут всё равно не мне, а Тому Невидимке, – но нет смысла, думаю, его Куком называть, чтобы не запутаться и приписать ему все открытия, которые будут сделаны мной в этой, – да, думаю, да:

– Бесконечной экспедиции.

И тут же молвил, как почти русским языком:

– За нами – поверьте мне на слово – нич-чего не останется.

– Значит, нам можно спеть песню? – вышла вперед одна прохиндиада.

– Да, но я не настаиваю на марше.

– Тем не хуже, сэр. И запела. Испугался, ибо, да, песню мог слышать когда-то, но вот эту Малышку, – чуть поменьше всё-таки, думаю, чем на миллион даже в рублях, – видел:

– В не таком уж запутанном для меня прошлом.

И даже задумался, как правильно писать это слово:

– Прошлое, – ибо не будут ли смеяться, что оно всё ещё здесь кукарекает? – всё же осмелился поставить здесь знак вопроса.

– Боишься меня трахнуть? – ахнула вопросом.

Впопыхах чуть не отказался, но в конце успел спохватиться:

– В случае чего.

– Да, сэр?

– Я могу.

– Вы на этом настаиваете, или спросили меня только для того, чтобы отказаться?

– Нет, нет, мэм, я привязан к вам довольно-таки надолго.

– Здесь при всех, – спросила она меня, как сама же и ответила, – или в парке Пушкина.

– Как обычно? – спросила она опять, или мне это только:

– Послышалось? – знак вопроса для мебели, а так-то, конечно, нет – ясно:

– Будет.

– Скоро?

– Сегодня ночью.

– Ночью я могу заснуть.

– До восхода Луны.

– Я люблю при Луне, – ответил, как вспомнил свою молодость.

И:

– Неужели я так быстро старюсь, – а не наоборот:

– Только выдумываю, – на этот раз обошелся без знака вопроса, – ибо:

– Хватит, – так как бог, да, конечно, отвечает на вопросы, но – нечасто, нечасто – думаю:

– Я лично их замечаю.

Оглянулся, – подумал, пришло сообщение:

– С Неба, или из Прошлого, – тоже значимое такими большими буквами, что и думать не стал:

– Большая ли разница между ними? – знак вопроса только для мебели, – но, возможно, дорогой.

– Дорогой!

– Ась?

– Здесь отличное место, – ответил.

Она ничего не спросила, но я всё равно пояснил:

– Мы уже летим, или только собираемся?

Одна, но из-за спины, ответила правильно:

– Если только Земля летит, как космический корабль. И, значит, в окружении звезд, как заведено:

– Априори, – ответил уже я, оглянувшись, впрочем, только вполоборота.

Для нее хватило, чтобы образумиться и замолчать. Но заметила:

– Мне непонятно, почему у вас здесь такие одиозные правители, чтобы или напугать местных своим имением, – так сказать:

– В виду, – или играют Шут-офф, чтобы местная прохиндиада хоть чему-то, но, наконец, научилась смеяться.

Ответил вопросом:

– Вы имеете в виду театр на Большой Сцене?

– Да, пай-тию и иё пьявитейство.

– Как в анекдоте про проститутку, свинью и попугая?

– Да, кого из них нельзя пытать?

– Да, одного нельзя пытать, другую насиловать, третьего:

– Убивать?

– Вы не гадали?

– Да, потому что один бессмертный – его нельзя вообще убить, другая Этим делом зарабатывает, – а:

– Значит, никогда не может быть изнасилована, так как даже, если дала за бесплатно – завтра вас всё равно где-то обсчитают.

– Третий?

– Нельзя пытать заведомого киллера, ибо он имеет такую программу защиты свидетелей.

– Раньше этого еще заставят обосраться?

– Да, но не от страха, чтобы вы настучали на штатного осведомителя.

– Почему?

– Нельзя пытать того, кто постоянно смеецца.

– Да? Я думал, что именно их только и пытают!

– Логично, логично, конечно, но есть пару-тройку Но, которые не согласны, поэтому всегда голосуют против.

– Этого?

– Чего, – вы думаете?

– Они именно и пишут с утра до ночи сценарии смехуёчк-офф для всех остальных членов, которых вот-вот отправят на гильотину, – если.

– Если не засмеются при оглашении приговора, – о.

– Ясно, о сразу двух пожизненных подряд.

– И гула ужаса, – как.

– Идущего из подземелья, но издаваемого – именно – человеческими существами.

И чтобы его для начала не принимали всерьез – запретили верить в бога.

– С маленькой буковки?

– Да, ибо с Большой, – никому не подвластно.

– Что вы предлагаете делать, мэм, если при удачном сопротивлении удастся проскочить между иво зуб-офф?

– Мне.

– Да?

– Не надо.

– Значит, вы пришли сообщить, что это взаимодействие надо мне? – поставил, а потом и не успел зачеркнуть этот знак вопроса.

Хотел уже отвернуться от нее, как от возможности провокации, но она сама предложила мне заказать ей сразу три по пятьдесят Мартеля.

– Я его люблю, – сказал.

Она:

– Даже не предложила, – имеется в виду – не только мне, но и всем остальным тоже.

Подумал:

– Хочет спиться, чтобы не завидовали, – оказалось только:

– Почти.

Ибо смог расшифровать, разделила на троих, чтобы – именно – их почти тут же идентифицировать, – как:

– Вышли – нет, не из тумана в виде Хи и его штурмбаннфюрера От-Тика Скори-Ка, а сама она, как Зара Леандер по переписке с Хэби, – руководившим, или всё-таки так и руководящим культ:

– Массовыми мероприятиями, – уже:

– Неужели и здесь – одновременно? – ужаснулась уже она сама, хотя и без особого для этого дела восклицания.

К сожалению, или к счастью, сразу не смог определить остальных двоих, в ней содержащихся, – и даже при постановке этого вопроса:

– Засомневался, – она ли это была на самом деле, – если при посылке самой этой возможности, как уже начавшей существовать и здесь, – несмотря на то, что в других местах, – как-то:

– Гомер практиковал и в третьем и даже в седьмом веке до нашей – разумеется – эры.

Боялся задать себе этот вопрос:

– Вошел ли я в этот список, – но на что, – если не на:

– Жертвоприношение?

– На место Хи? – это уже не первый раз мне предлагается:

– Не пойду.

– На место Трумэна?

– Тоже.

– Кого Его?

– Да там очередь изо всех почти председателей колхоз-офф!

– Может встанешь в нее для проформы?

– Я среди них? – спросил, но только самого себя, – ли?

И подумал:

– Не лучше ли всё-таки попробовать опять сбежать отсюда на Кэй Вест, – как Эрнест Хемингуэй, через посредство Островов в Океане, или, как Роберт Рэдфорд:

– Из-под его же редких пальм у бесконечного моря.

– Представляете?

– Что, сэр?

– И там есть жизнь!

– Еще где, – поинтересовалась.

– Это вопрос?

– Сама пока не могу точно определиться: то ли всё уже знаю, то ли всему уже научили.

– Авось еще и школу не закончила?

– Ну, что вы! На вашем ресторане висит невидимый детектор лжи:

– Только с высшим образованием?

– Если за бесплатно?

– За бесплатно в ресторане даже пятьдесят Хеннесси не соизволят предложить.

– Вы?

– Да, я работаю, как швейная машинка.

– Здесь таких!

– Мало?

– Почему же мало, очередь даже постоянно встречаются.

И решил, что приезжая, чтобы лишний раз, как обычно, ошибиться.

Но она сообщила, что привезла:

– В этот город известие не менее важное, чем имел Ревизор Гоголя.

– А именно?

– Могу принять участие и в игре Инкогнито.

– В чем и в чем?

– Я представитель компании.

– По производству?

– Денег.

– Ась? Любой ценой, – вы имеете такую возможность их производить.

– Спасибо за то, что вы во мне абсолютно уверены, что в знак вопроса превратиться даже, – как и:

– Да, не умею.

Подозреваю, что среди них есть хоть одна, но шпионка. Шпион – пока не хочется верить, ибо придется убить, – а:

– Не запрещено ли мне Это?

Ибо:

– Так-то знаю, что нельзя, – нет, не иногда можно, но Ангела послать – скорее всего —разрешается.

– С предложением сдаться? Или:

– Повернуть назад?

Решил уничтожить, как и Хемингуэй, на одном из островов южного архипелага, – ибо:

– В бою можно и проиграть, как удалось Роберту Джордану ценой своей жизни.

Уже сели на Рейнджер—ский катер, – как сказала одна сексодромша:

– Чуть больших размеров, чем у нее, – а, спрашивается, что у нее есть еще так-о-ва, чем можно бегать наперегонки даже:

– По воде – тоже?

Зря поставил знак вопроса, – видение острова то ли ушло, а, возможно, просто исчезло.

Спросил, практически, кого-попало.

– Что?

И было пояснено, что мы договаривались всю важную информацию повторять два раза:

Она:

– Чтобы приняли за одно из двух?

– А именно?

– Мы или призрак, или просто мираж.

– Не думаю, что они эти дела настолько сильно различают, чтобы не сознаться, по крайней мере, самим себе:

– Это не один из нас, но не больше.

И автоматная очередь прошла – одна вдоль борта – другая:

– За ним – вот что удивительно.

– Мы окружены? – спросила, но кто не осознал.

– Это даже лучше, – пояснил двум другим тут же появившимся.

– Почему? – кажется, – но – решил:

– Лучше не ошибаться лишний раз.

Ужас, который посещал меня перед сном – в детстве – сейчас подсказал:

– Своим почти близким присутствием, – что Враг у Ворот:

– Уже настолько давненько, что Его – даже с большой буквы – перестали замечать, как:

– Персонализированное, – ибо я сколько уже раз был Ником Сэром и Лео Илем, – а:

– Так ничего хорошего и не сделал, – для – однако:

– Спасения их человеческих душ.

А так-то некоторые не только не умерли раньше назначенного им времени, но и вообще:

– Умрут ли – неизвестно? – подползла незаметно одна прохиндиада, не совсем знакомой наружности. И добавила:

– Я знаю, в каких водах курсирует тот корабль, в котором.

– Ась?

– Без ась, без ась, пожалуйста, разговаривайте со мной.

– Ась?

– Как Одиссей с.

– Афиной Палладой, – понял, понял, понял.

Но:

– Думаю, вы хотите, чтобы я отменил свой очередной прорыв в Сили Доли.

– Чтобы завершить свою идентификацию, как человека?

– Да, – чуть, но всё же больше, чем только разумного.

– Я могу научить тебя летать.

Не стал даже приурочиваться приба-утками по этому поводу подходящими.

– Ты умеешь? – спросила немного с удивлением.

– Раньше умел, – не стал скрывать своего разочарования своим сегодняшним почти беспомощным положением, – ибо был уверен, что – в случае чего:

– Опять смогу.

И даже открыл ей секрет этого полета:

– Всего-то и надо, что заменить себя на автора.

– Наоборот?

– Да, чтобы это было одно и то же.

Нет люди не могут при всем не только желании, но и вообще, даже случайно, найти место этого контакта.

– Хоть днем с огнем?

– Даже так.

Тем не менее, понял, что не только не могу ее идентифицировать до сих пор, но не могу ответить точно, что и знал раньше. Скорее всего, нет, но не исключено, что навела на меня такой:

– Тень не Плетень, – что не могу пройти этот мало-мало видимый барьер.

Она:

– Я не прошла твою идентификацию?

– Хочешь обвинить меня в пустопорожности этой переброски мяча слов с моей стороны на твою пустую?

– Думаю, всё же наоборот, ты не можешь принять подачу, которую я тебе.

– Посылаешь?

– Сейчас уже нет, но несколько раз посылала.

Удивительно, но не было – как обычно – во время иво – трахтенберга – всё не всё, но ее всё равно узнал.

Здесь вышло, – как статуя Командора:

– Всё можно, но до человечности очень далеко.

Решил:

– Неужели другие инопланетяне – не мы – заслали к нам такую дурочку, которая по прибытии сюда сильно задумалась:

– Не знаю, что и делать они умеют, а что им категорически запрещено.

Разведку боем проводить не решилась, авось кто-нибудь не тот за просто так окочурится.

Принял решение считать деревенских жителей, которых в 17-м году обобществили – за:

– Далеко не местную прохиндиаду, – а:

– Думаю, просто не удалось переделать инопланетян, захваченных в плен на другой планете, в людей:

– Полностью, – так и так оставались полу-мерками:

– То ли – нет, люди, то ли, да:

– Смешаны с быком.

Почему дружок Шарапова по захвату тюремного магазина с подвалом и специальным отделением в нем для выброски с парашютом прямо на волю – хотя и только для самого Шарапова, – так долго:

– Мучил его исполнением Мурки, – ибо, да, люди:

– Могут, – остальные только подражают ему, Хомо Сапиенсу.

И сделал правильный вывод:

– Не деревенский! – а это значит, уговорить можно идти даже на захват магазина вооруженным путем.

Пригляделся:

– Кто хотел последний раз меня отоварить, – ибо – как сейчас идет кино Мастер и Маргарита в постановке Ивана Бровкина:

– Жить можно и здесь, – на Целине! – однако.

– Их характерная черта? – даже не полностью обернулся, чтобы посмотреть, кто спросил, – ответил:

– Думают, что это они люди.

– Да, сэр, вы правы, это не смешно.

Среди Этих – таких не было.

– Если только Светка, – сказал кто-то рядом. – Моя подруга. Если хочешь, можешь трахнуть нас обеих за милую душу.

– Сапоги?

– Зимние?

– Да, но только одни на двоих, у меня больше пока нет.

– Отдай Светке, ты ее больше любишь.

А сама потом повторяет почти всю оставшуюся жизнь, что Светке достались сапоги!

– Мама Мия! – обещаю подарить и тебе.

– Только не после смерти, мил херц.

– Ты не знаешь – авось Там будут нужны больше.

– Чем надо?

– Не меньше точно.

– Но ты возьмешь нас в ресторан Седьмое Небо, не как Гюго Виктор, который не захотел совмещать приятное с еще большим удовольствием, – чем:

– Только сочинение книг под трехсотлетнее Виски.

– Неужели и на минет у него время в это время не оставалось? – очень удивилась Нат.