Читать книгу Hannibal ad Portas – 10 – Идули на Вы – К Звездолету - Владимир Буров - Страница 10

Как яд впрыснули мне в душу, что я:

– Вынужден был уйти.

***

И вот докатился до таких степеней известных, что точно:

– На А-Де, думаете, похоже?

– Вы?

– Пока не скажу.

– Но в футбол не играете?

– Глядя на вас играют все.

У меня не получилось. И даже не от некоторого присутствия ужаса что-то уж очень близко к тому месту, которое называется:

– Где-то рядом.

Было что-то хорошее, но никак не мог понять:

– Что?

Пока обводил одну – другие вообще исчезали из поля зрения настолько, что еще ни разу не видел никого вдалеке. Как:

– Все всегда дома.

Подбегали по одной, чтобы отобрать мяч, и также бесследно, но постепенно, как с остатком хвоста кометы, исчезали, – где-то? – даже не было такого вопроса.

Удивило, что не было таких пацанок, которые бывают обычно, низкорослых, малосимпатичных – хотя и не без этого – а все, как на подбор Мамочки Плейбоя такого уровня, что заподозрил:

– Я не в кино, а играю с теми, кто в кино.

Так бывает? Та-кень-кий сюрреализм. Ибо, если правда, то вполне могу по одной выбирать себе для ужина, завтра и обеда. Про полдник, как в пионерлагере – не упоминалось.

Уже начал различать тех, кто не пойдет со мной даже до перечисления всех благ, которые им за это отвалятся, а другие согласны были априори погулять именно:

– Со мной.

Как только вспомнил, что она танцевала со мной, точнее, передо мной голая, так болит сердце:

– Больше не смог найти ее на том свете, который остался – как я думаю – позади.

И ужаснулся догадкой:

– Неужели Тот Свет остался там, где уже нет света?!

К счастью, удалось вернуться на пляж Приличных Радостей, – но:

– Удивительно, не узнал гуляющих на нем.

Это точно были другие девушки, а не те, кто остался ждать меня, – откуда?

– Пока не помню.

Да и стоит ли вспоминать то, чего еще не было?

Можно или узнать, как это было? И оказался там, где мечтал, но всегда было некогда.

– Вы тоже прилетели сюда только намедни?

Однозначно не ответила, но согласилась подождать до вечера.

– Не могу.

– Хочешь, чтобы я при всех встала раком?

– Ну-у.

– А именно?

– Где ты был последние семь лет?

– Думаю.

– Говори.

– Я пришел к тебе с приветом.

– От самого себя? Скажи да, и можешь трахнуть один раз за бесплатно.

– Бесперспективный секс меня не устраивает.

– Покажу тебе Чебуречную.

– Ее здесь давно нет.

– Потому и говорю, что покажу, ибо понимаю тавтология тебя не устраивает априори.

Так балаган без ничего особенного, но и не привык вообще встречать людей достойных меня, – как:

– Самого мало-мало известно к чему пригодного.

Все – честное слово – как из другого мира. Или нет, но тогда – значит – они и вообще не-люди, а так только надевают на себя скафандры, как мы купальные костюмы, в предвкушении водопоя, как водоёма, где можно не только просто так купаться, но и нырнуть, как в баклуше, хотя есть вариант, что при этом можно и не вынырнуть.

Не смог пригласить ее в пивную не только сразу, но и вечером. Ибо шепнула даже не только не неподвижными губами, но вообще – даже без подмигиваний:

– Я приду к тебе сама.

А.

– Куда? – даже поверил, несмотря на то, что только теперь понял:

– Она указала мне путь наверх.

Решил, что это этаж где-то четвертый Зоны В. Пришла довольно поздно и даже еще не раздетая. Так бывает?

Ибо, если хотела – должна знать – сам не могу через не могу. Прошлась, как Рядовой Рай-Ан:

– По всем фронтам.

Имеется в виду прошлась ночью по всему зданию, но – к сожалению – не догадалась зайти внутрь, а так и бродила всю ночь по его стенам снаружи. Хорошо, не смотрел в окно, несмотря на что, да, тянуло.

Ибо:

– Может и могу, но Так всё-таки не хочется.

Что она может залезть через окно в комнату – не догадался. Почему? Скорее всего, она не видела окон, ибо очевидное прозрачно только на расстоянии. Нужно было все этажи расположить по вертикали, а потом сложить без остатка. Если я выпаду в осадок – значит:

– Здесь и ночевал – это точно.

Тоже уже не палата – не догадалась.

Расстался с ней – утром не вспомнил не только имени, но и называла ли она его даже спросонья.

Хорошо, что еще помнил:

– Так же было и на Земле, – телефонов пачка, а ни с кем встречаться больше не хочется.

И ясно, что нет смысла повторять Землю. Хочется встретить кого-нибудь конкретного, но и с ним – скорее всего – мало что образумится. С двоими? Ну есть две такие, с кем не стеснялся, но уже тогда:

– Приходилось просить помощи товарища.

И самое главное:

– Никогда не могу повторить первого раза.

– Почему, сэр?

– Второго не бывает.

Так-то всё закономерно, что человек блокирован не только со всех сторон и по всем параметрам, но и вообще:

– Ходит как в пустоте.

Обнялся под кустом с На-Ви, которая не ушла, несмотря на то, что и не было с намедни ее здесь даже призрака. Ибо начал замечать – почти, как в Библии:

– Подумаю и, – уже приближается.

Не то, что кое-как ползет, а натюрлих:

– В подмышке что-то держит.

– На всякий случай только спрошу:

– Не меня?

– Нет, – ответила так, что даже пожаловался самому себе:

– Я думал – ты не она.

– Да, я уже немного другая.

– Немного?

– Как сказать тебе – милый друг – пока не могу даже помыслить.

Засыпал с мыслью, что все здесь леди – что хорошо, – но:

– Уверен, утром они будут уже великаншами, так как сейчас уже вижу, – практически:

– Неподъемны.

Сбылось самое худшее:

– Гигантом, взявшим меня с собой, встала на моем пороге не совсем отвесной скалы:

– Ава, – уже со словами из обычной для нее записной книжки:

– Ты звал меня и рад, что видишь.

– Дорогая, я не вижу себя равновеликим тебе.

– Здесь не так важно соприкосновение телами.

– Как делами?

Удивилась. Спросил, чему?

– Ты никогда не должен задавать вопросов, ибо любой вопрос для меня.

Ответил сам:

– Садо-мазо, – уже понял.

– Раньше?

– Раньше я это недоумение принимал за игру в противоположности.

Вовремя вспомнил Пушкина:

– Я горько жалуюсь,

И горько слезы лью,

Но слез печальных не смываю.

Ибо:

– На что, собственно, я жалуюсь?

– Что, думаешь, повторить прошлое можно, но не получается.

Ибо не удается полностью решить парадокс:

– Повтор – это не то, что было уже, если прошлое повторяется, а тогда-могда оно не только в первый раз, но и неповторимо.

– Нужно только доказать, мой милый, что и первый был повтор почти этого же события.

– Дело в том, мэм, что уже знаю, да, так бывает, но каждый раз повторить эту умеренную сладость не получается.

– Для этого ты должен сначала забыть, что всё уже было, а потом опять вспомнить.

– Я слишком увлекаюсь, мэм, забываю, что мы только играем, незаметно начинаю думать, что:

– Дело пошло?

– Пока ничего такого не чувствую.

– Попробуй решить Пятый Постулат.

– Во время этого?

– Разумеется, если просто задушевно не кукарекает продвижением вперед.

– Назад?

– Практически, уже не различаю.

– Хорошо, возьми меня просто так.

– Без денег?

– Здесь так и так натуральный обмен.

– Надеюсь не мыслями.

– В принципе, да.

– Хочешь, чтобы я, как Булат Окуджава пробивался, как в туман от пролога к эпилогу?

– Нет, ибо не только ты, никто этого не сможет сделать, так только просто говорится для простоты дара речи.

– Спасибо, милая, теперь вспомнил, что надо начинать сзади.

– Давай. – И повернулась таким боком, что рядом уместилось еще чьё-то тело, но – разумеется – поменьше.

Холодный пот пришел, кажется, не сверху, а подступил сбоку – низ – значит, оставив про следующий запас.

Страшновато, как сказал Пушкин, но всё равно даже и этим действием управлять можно.

Позабавился:

– Простите, дорогая Ромео-Джульетта, но так как я бессмертный – забесплатно не могу.

– Подумай хорошенько, как это сделать и отцепись от меня сначала, что ты лижешь меня, как бык корову.

– Спасибо, что ничем таким не оскорбила.

Так и вышло – открыл, наконец, глаза, чтобы встретить – нет, пока еще не смерть лицом к лицу, как сие положено бойцу, – а просто с ней, как ее задом.

Так и знал!

Оказалась гусеница танка, на котором – естественно – уже не будет моего вечного то ли преемника, то ли еще большего врага – уже напуганного Хи последующими бедствиями:

– Гудериана, милый сэр, ищете?

– Пусть снится Хи, ибо, мэм – если вы еще не совсем здесь настолько озверели, чтобы, как следует состариться, – ходите, пожалуйста, к нему не так редко.

– Только в те дни, когда им будешь ты?

– Простите, но напрямую, я этим почти – не того-сего – никогда не был.

– Под прикрытием?

– Ну, работал чуть-чуть.

– Хорошо, будем считать, что это не так много, как может показаться некоторым контрразведчикам.

– Вы хотите сказать, что это именно вы придумали лозунг тех, кто лезет сейчас вперед вполне ненасытно:

– Физическая культура – это далеко не просто так – только кот наплакал, – а и есть искомая давно многими и даже некоторыми:

– Физическая Культ-Ура?!

– Почти, разумеется.

Начал отгрузку трахтенберга, так как понял сам ничего не могу так-ова, что где- то достал Эрнест Хемингуэй по блату. Надо иметь кого-то потолще, чтобы носил эту тяжелую корзину информации. Ава, конечно, тут – как тут – прется без обычной для обычных людей очереди.

Попросил:

– Пока не пускать.

В глаза, правда, посмотреть побоялся. Стыдно, конечно, когда почти, но всё равно в прошлом еще человек очень хочет, а ему не давать нарочно. Ибо раньше даже под трибуну – не только я – люди спускались, чтобы только узнать:

– Как оно там – всё еще ждет нашего пришествия? – знак вопроса только для мебели, так как и до этого, еще перед началом матча искали и находили:

– Прекрасно, прекрасно – всё даже лучше, чем можно было ожидать заранее.

Сразу даже не могу точно определиться, на что больше похоже, – а Орион, на Альфу Центавру или на Сириус.

Многие до того забегались, что даже задумались, для чего эта красота нужна.

Я приказал:

– Запишите пока.

– Инвентарем? – одна из них.

– Да, но учитывайте в интегралах.

– Я забыла.

– Ты?

– Я?

– И ты тоже приходи.

– Сразу с гонораром?

– За гонораром.

– Почему?

– Потому что всё будет по-прежнему – вы мне многое, а я вам отдам всё.

– У тебя ничего нет – я буду за тебя их обслуживать.

Хотел начать думать, кто оборзел до такой степени, что пошел в гермафродиты натюрлих?

Оказалось:

– Не все, – к счастию.

Конкретика генетики ужаснула многих своей конкретностью – даже цветов распределения не просто так хаотично, наудачу, – а одни против троих – это далеко не преувеличение, а норма.