Читать книгу Hannibal ad Portas – 10 – Идули на Вы – К Звездолету - Владимир Буров - Страница 4

– Почему?

– Денег – если вы еще не в курсе – ни у кого нет.

– Вообще?

– Пожалуй, вы не ошиблись.

– Ты не эта, как иё?

– Не думаю, ибо, если, да, то всё равно:

– Какой смысл?

Ничего не понял!

– Чем вы тогда хотите взять с меня за мои услуги?

Или дать намерены.

– Возьму деталями.

– Машин?

– Времени. Ибо есть его некоторые провалы.

– Нужен ремонт?

– Надеюсь, что поможет.

Трахнул, или наоборот, но всё равно, – видно:

– Ты специалист? – спросил ненавязчиво.

– Здесь все мечтают уйти с Земли, куда многие опять свалились, но не хватает специалистов.

– Ты такого о мне высокого мнения?

– Меня ты отремонтировал.

И пролетела меж дерев и над озером показательным полетом.

– Ты мне не верил? – спросила, но улыбнуться всё равно не смогла.

– Нет, раньше я умела, а сейчас для этого дела – отвала отсюда опять надолго – не хватает только небольшого винтика.

– Я тебе достану, если оподробишь, что здесь всё-таки происходит.

– Ты не достанешь его здесь, да и что происходит.

– Никто не задумывается?

– Понять не только невозможно, но и даже нельзя.

И резюме, как проповедь отчеканила:

– Я это никогда не полюблю.

– Кого его, – не только постеснялся спросить, но и понял, что это будет ошибочно.

Хотел ее трахнуть – как само собой разумеющееся имел в виду и Дубровской уже на первой встрече с Марьей Кириловной, – но:

– Да, друзья мои, и она на удивление самой себе, возжелала того же самого.

Она:

– Спрашивается, почему?

– Это явление самого Чистого Разума, – отчеканил.

– Я явилась тебе, как Гений чистейшего Разума?

– Красоты.

– Прости, но не могу поверить. Ты просто во время моего трахтенберга думаешь о другой.

– Какие ваши доказательства, если мы еще не начинали это дело даже раскручивать, как привычку?

К тому же я не Она.

– Кто?

– Царица Савская.

– Ты сама ответила.

– Я не волосатая с головы до пяток даже ног, – уже почти разозлилась, что не имеет этих достоинств.

Неожиданно для самого себя констатировал:

– Сегодня уже будешь.

И уже в процессе первого же трахтенберга – даже мне неизвестным способом – они появились, но не все сразу, а росли – тем не менее – прямо на глазах.

Понял, что это точно Царица Савская, заставляющая путников так запутаться в дебрях ее волос, что уже никто после Этого, не знал другого мира, кроме ее для любви обильного тела.

Думал – тем не менее – что это, более-менее, не очень продолжительная игра, но – опять, двадцать пять, как в детстве – не смог выйти из этого парка с той стороны, откуда пришел, – с противоположных?

Даже не видел выхода в обозримом будущем.

Скорее всего – решил – будем бить бумерангом.

– А именно?

– Никаких общ их слов! Я вас слушаю генерал-майор!

И тут без этой самой дислокации идет:

– Три очереди картечью по наш товар ищущим!

– Очереди слышны?

– Я ничего не слышу.

– Да, я тоже даже забыл, что ты тут.

– Ничего не сказано, как на речи Лео Иля побывала.

– Я этот, – как его?

– Джованни Бенси?

– Нет, политология не входит в ракурс моего обозрения.

– Оборзения?

– Ты считаешь, что должен перестать изображать, а как Ван Гог действовать?

– Да, если не может найти просто так, куда – напиши меня собакой.

– Воющей на Луну?

– Нет, рядом с тобой, кошкой – котом – радующих остальных восходу, но Звезды – всё-таки – Собаки.

И так, разговорившись более-менее, перешли к эндшпилю в походном буфете, который торговал здесь – правда – пока не совсем понятно – чем.

– Так сказать, всего понемножку, – объяснился с улыбочкой этот бармен.

– Ша! – хотя и не очень весело ответила гражданка полной наружности, но еще с некоторым запасом улыбок под стойкой – правда – только с безалкогольными напитками, – а:

– Бес ась, без ась, тут, пиво, ибо не только будет только к вечеру, но и сейчас есть, хотя и неизбежно по тройной цене.

– По на нас.

Перебила:

– Хорошо двойная, ибо чмокайте абрикосовую.

– Культура бескультурья, – процедил сквозь эти струйки дождя.

– Вот жалобная книга, – сказала, – я запишу в нее, чтобы не забыть: даже, если что-то случится – тебе, сукин сын, всё равно не дам до этого самого морковкина заговенья.

– Мне ничего не надо, кроме пива, – мяукнул.

– Тем, кто с котами пива не продаем.

– Что им?

– Только через трахтенберг.

– Ми соглазны.

– Не со мной.

– С кем?

– С Лайзой Миннелли.

– Мы тебе не верим, – поддержала меня, наконец, напарница.

Которая – вот только пойму, кто – тут же почти и забываю, как – скорее сего – и было с теми, кто хотел первым, или первой поставить флаг, но не при штурме Берлина, а уже на его наружной окружности в виде Рейх-Стага:

– Человек только успевает добежать до него первым.

– И тут же забывает – поняла – что он совсем не тот, а наоборот:

– Его соперник Чи-Ки Ми-Ки.

– Кто тогда это был? – спросила буфетчица, к которой мы опять вернулись, или так и не уходили слишком далеко, чтобы всегда иметь возможность повторить этот подвиг разведчика:

– Еще парочку?

– Каждому, каждому, мэм.

И до того ей захотелось доказать нам своё удовольствие, что ляпнула:

– Я пойду с вами!

Засомневался. Но моя спутница – тоже очень не только странно, но и необычно – проявила тут же силу логики:

– Так эта.

– Ась?

– Я грю, что, имеется в виду, русские так попали под влияние Образа, что уже, как в подводном плаваньи.

– Выбраться на поверхность не в состоянии?

– И даже без – видимо – да.

И было ясно, что нас не:

– Как-то больше, – а однозначно, кто-то еще есть.

Сколько их, пока не сосчитать. Но дело не в том, что враг в нас, а именно чуть ближе, чем мы сразу подразумеваем.

Как и сказано, что истина где-то рядом, но именно и не далеко, и не слишком близко.

– Кто-то из нас здесь лишний, – сказал.

– Не вы ли?

Хотел показать на себя пальцем, но неожиданно посчитал, что это не та привычка, за которой надо так уж безапелляционно гоняться. Надо найти это Где-То, – и узнать – так сказать – где Это – пока без названия:

– Вы думаете, прячется? – и никто в это время не смотрел на меня даже с любопытством.

Следовательно, этот Контакт – уже имеешь, – как первым сообщил о сём происшествии Владимир Высоцкий.

Начал путаться как раз в трех соснах, как находящийся именно в бамбуковом лесу.

Решил сократить ситуацию до минимума:

– Ну, я, ну этот – как иво? – специалист по древнерусской культуре – века – так себе – десятого.

– До нашей эры?

– Пока играем не территории Нового Завета.

Попробовал рассадить всех по скамейкам – как заповедал Михаил Булгаков – пока:

– Не получается!

Испугался не празднику, который всегда – по крайней мере – должен быть со мной, – а:

– В такой тишине не думаю, что должны очень уж ужасно.

Тем не менее:

– Было.

Именно, нормальные на вид люди, а эманация – полудикая.

Только на минуту задумался, кто должен в этой сцене – почти фонтана – быть вот этим самым:

– У?

Драка завязалась – что не очень удивительно – между А-Вой и О-Клю, которая, разумеется, любила меня больше, чем А-Ва – если, конечно, не притворялась, что только опять злится на меня за опоздание, – но:

– Всё равно представляла мои положительные стороны, – одна, а другая писала мне же:

– Жалобы, что только принимаю к сведению ее доклады о несоответствии, а чтобы хоть раз – тоже – рассмотреть их вне очереди, – эт-то:

– Только за дополнительное разучивание новой формы Кама-Сутры, – и, что уже не удивительно, – почти всегда в полуторную величину.

– У тебя вес больше, – убеждала ее О-Клю, чтобы не выходить на ринг лишний раз, – как:

– Я уже разрешил делать.

Кто-то еще там был – не ясно – это раз, а два, не уверен, что был.

Кто тогда третий – это надо решить, если даже иметь в виду буфетчицу, покинувшую свою Нази-Даловку, – вот именно, чтобы не только поговорить, как обычно, но и на этот раз:

– Обязательно трахнуться.

Проверить эту ситуацию нет возможности. Или уже утерял ее здесь:

– На Углу и Патриарших.

Вот даже, если с большой силой упереться! Но вернуться назад к Пиво, а не только Воды, – не выходит ни за что. Как фотографию приклеили к этой – да и то вряд ли – набережной.

Самому выйти Воландом – да, конечно, боюсь – тоже, но не меньше:

– Так хочется сделать подарок друзьям-подругам:

– Пусть испытают его чувство достоинства здесь на Земле.

Хотя уверен, первым вопросом – если кто согласится – будет:

– Это, может, и Земля, но вероятность такой точности – экспериментами пока не подтверждается.

Совершенно отчетливо чувствую себя здесь разведчиком – вывод:

– Значит это Земля, – не кажется совсем уж таким однозначным.

Несмотря на то, что здесь ее именно так и называют.

– Мы здесь – Пришельцы, – сказано, – неужели и богом – тоже?!

Следовательно:

– Неужели есть еще и Другая Вселенная?

– Дак, естественно – уверен неоднозначно.

Почему тогда я так ужасаюсь официанту, который сдал меньше, чем даже я запланировал ему с чаевыми? Ибо пришельцу надо иметь в виду:

– Здесь так делается, – а я – значит, думаю, – что:

– Только не сейчас, – по крайней мере, не сегодня.

Сбавить газу можно только посмотрев и на это – тоже:

– Со стороны.

Так сказать, в квадрате.

Бывает. Но очень редко.

Нет, никого не узнаю. И более того, узнать – вот даже думаю – здесь и вообще некого. Как – понимаю – это:

– Это намного хуже.

Неужели мне показалось, что кого-то всё-таки встретил? Уже не знаю.

И да, зацепил за ее лапку официантку, испугавшуюся так, что я хочу отнять у нее то ли счеты, то ли чаевые, – что:

– Неужели споткнулась и упала?! – испугался тоже, – как:

– Очевидно, чего испугался один – того же боится и близлежащий его окружающий своей аурой.

– Кто из нас сверху? – спросил, успев первым поднять её, и чтобы никто не отнял.

– Зачем ты положил ее на плечо, мистер? – не могла ни за что понять администраторша.

– У вас положено сначала администраторшу – чуть не прориторичил – оттащить на склад?

– Зачем? – не захотела она понять, чтобы подарить там заветную бутылку полусладкого шампанского, ибо и добавила:

– Скоро опять Новый Год?

– Вам это не нравится?

– Не очень, когда надеюсь, что у следующего столбового столба начнется опять тот же год.

– В который раз?

– Как в следующий, – ответила, но я решил, что старая ведьма всё-таки уходит от ответа.

Зачем? – пока не ясно.

Всё же спросил ее – авось окочурится – имея в виду, если заморожена старостью, то в сторону похожей на себя более-менее:

– Молодости.

Нет, кажется еще больше поседела, – если только это не маникюр-педикюр ее не только волос и ног, но и лица пластика незаметная.

Чтобы не ужаснуться посмотрел и на себя в зеркало, нет, пока еще всё в норме. Хотя не исключено, что зеркало – как в принципе и должно – показывает, да, правильное сочетание частей тела, но вот только:

– Человека ли? – в этом именно времени, это надо еще искать вопрос на этот ответ:

– Где мы, собственно, встретились?

Да и сегодняшняя ли фотография показывается – тоже:

– Еще думать надо.

Да, судя по подкрадывающемуся всё ближе и ближе раздражению, я подошел слишком близко к правде, но на каком-то повороте меня всё-таки обходят. Успевают притвориться так, что не могу – на вид – отличить от прямого эфира.

Предложили ограбить банк.

– Я до этого еще ни разу не только не докатывался, но и не думал, кажется, никогда, – ответил зачем-то для него надеждой взять и меня на дело.

Так-то – от безделья – не исключено. Но только теоретически, да и то:

– Мне надо сначала подумать.

Она, которая сидела со мной, – не там, где-то в краях отдаленных, откуда – почти знаю, что явился сюда, пока неизвестно зачем, – но тоже:

– Мы с вами где-то встречались? – заметила, уловив в этом предложении гражданина, – мне:

– Пока что неизвестную, но точно, морозостойкость.

Что значит, несмотря на то, что снега нет, но тучи, его полные, уже видны, хотя и немного вооруженные, какой-то пока неизвестной нам информацией.

– Хорошо, что еще не до конца, – профигурировала она.

– Дак, естественно, моя милая.

Он и ей заметил:

– Все должны пройти стажировку проституцией.

Ужас, ибо она:

– Не отшатнулась от этого: и предположения, и предложения.

– Вам, друзья мои, есть, кажется, чем – даже вместе – жить, а мне это, как:

– Тот же самый бутерброд, и даже кверху ногами – мало-мало перевернутый.

Он хотел ответить, но продолжил свою речь:

– Вы, так сказать, случайно, не от Кондрат Филимоныча?

И поверил ему, ибо сразу открыл таких козырных туз-офф, о которых и про:

– Которых не говорят первому встречному, ибо и не поймет, засранец, – так и так.

Ибо:

– Какой смысл воровать, если всё равно поймают? – только один ответ и есть:

– Именно по заданию всё тех же:

– Пай-Тии и иё пьявитейства.

Точно также и проституция, – ибо:

– Понимаете те ли, юди у наз опосля 17-го года трахататься стесняются уже просто так, – а.

– А?

– Желание так и осталось, как было при царском режиме:

– Только дай!

– Полай!

И вот, чтобы не собачились, как не родные друг другу люд-ишки, – проституцией:

– Отрабатывать жизнь свою здесь – обя-за-ны-ы.

Теперь понятно, – вздохнули и все остальные облегченно, ибо, да, тоже думали, почему не всем хочется работать на ткацких и сновальных станках, а также слесарями без сборки, и токарями, – но:

– Уже не за шисят, а за восемьдесят рублей в месяц.

Здесь один трахтенберг – двести, но это в ресторане, если делаете такое предложение девушке, а так-то:

– Неужели всё равно сто?

– Много?

– Новыми, да, не буду лучше. Ибо восемьдесят, которые просят очень миловидные девушки прямо на той же стороне, где кукует институт благородных девиц имени Патриса Лумумбы, – всё равно:

– Где их взять, ну, совершенно непонятно, как две стипендии студента МГУ.

– Каждому?

– За каждый месяц, мил-ка.

И этот парень предложил нам на выбор:

– Или ограбите инкассаторскую машину, или надо убедить владельца этого бара.

– Чтобы отдал нам его в бессрочную аренду за недорого?

– Подождите, я запишу, а потом мы с другом примем решение, что нам больше подходит.

– Работать под прикрытием, так-то да, это наша – даже не вторая, а первая суть, но бомбить фраеров – это одно, а брать банк, где только одни рубли.

– Да, – добавила она, – не хочется.

Подали заявление, где решили не мелочиться, а снять сразу в аренду – пока – а там:

– Видно будет 200-ю секцию в ГУМе под склад краденых вещей – только импортного производства:

– Экономится валюта, чтобы ее больше не тратить на Кого Его жен, детей и прочую сворню.

– Этот бар, – предложила она, – не будем даже брать в аренду.

– Сразу в собственность?

– Только на валюту, – согласился я.

Она:

– Всю товарно-продуктовую деятельность Гремлина возьмем в собственность.

Я:

– Сразу на первые триста лет.

Она:

– Перейдем на доллары повсеместно.

Я:

– Платить на ЗИЛе – тоже!

– Денег не хватит.

– Будем платить норковыми шапками, польско-литовскими плетенками, кожаными куртками – абсолютный натюрлих.

– Ботинки?

– Югославские.

Удивительно, что и машины пошли – практически автоматически – не ЗИЛы, и даже не Татры, – а поголовные Мерседесы.

Задали вопрос:

– Почему с Англией не сотрудничаем?

– У наш Человек – душа широка, сразу замахнется на такую дороговизну, как, например:

– Бугатти Блэк за миллиард руб-ли-шек, – но так как и зарплаты у наших работников будут:

– Ох, хороши, хороши, – то.

– В этой пятилетке – каждому?

– Пока только десятому – как в древнем Риме легионеру – это достанется.

И:

– Чтобы помнили:

– Социализм еще не кончился – все, – а, вот, только обязательно на Бугатти.

Хотя в виде исключения, можно и не обязательно поголовно черные, а голубые, темно-вишневые.

– Тоже можно? – спросил уже сам наш работо-Датчик.

Единственное условие решили добавить от себя:

– Восемьсот лошадиных сил – мало.

Ибо дороги изменить здесь к лучшему – вплоть до полного удовольствия Бугатти – не удастся, – значит:

– Будут?

– Да, обязаны летать. Поэтому сил, чтобы было в лошадях за полторашку.

И он так и записал:

– Движение предполагается на десять – двадцать сантиметров над предполагаемой землей.

– Только говорит, так и недопонял.

– Что?

– Пока еще неясно точно, что именно.

– А! – спохватился, – непонятно, зачем вам, дорогие-мои – хорошие – жить здесь, а не отвалить.

– Куда?

– Куда подальше.

Чтобы не попасть впросак, пока отказались взять в оборот Космос, ибо пойдут однозначно вопросы:

– Как вы здесь оказались опять, дорогие мои – хорошие.

А.

– Мы не знаем.

Не говоря уже о том, что это я про себя не знаю, а про нее, – одновременно похлопал ее по загривку, – вполне может быть внедренным в меня агентом, – из:

– Наиболее отдаленной от нас инакомыслящей системы.

Что:

– Сразу отличить от подозреваемой не получится.

– У тебя не появилось странного чувства, что нас загоняют куда-то? – она.

– Под Землю, если только, но об этом я и так уже думал, как о не только предстоящем, но уже и о возможном пути отхода.

Прочитал ночью на ее левом плече, как мне показалось, сигнал тревоги:

– Посылаю тебе безымянный прощальный поклон с берегов с:

Берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

Скорее всего, это пароль перехода туда, где заниматься не только спекуляцией необязательно, но провокациями менять доллары на рубли – тоже.

– Нам еще повезло, – сказала она за утренним завтраком, так как привыкла это делать – на обратной стороне Луны – всегда.

– Неужели там до сих пор завтракают ночью? – кто-то из нас не поверил.

И – вот именно – пока так и не могу понять:

– Сколько нас, – если очевидно, что немного.

– Априори?

– Априори, думаю, может быть больше. Но – нет, всё-таки не надеюсь.

– Может быть, всё-таки трахнемся? – предложила она ненавязчиво.

– Неадекватно?

– Я не умею.

– Прямо под столом.

– Здесь?! – сам не понимаю, чего испугался.

– Это необходимо.

– Зачем?

– Бар окружен, нам не дадут уйти просто так.

– Через дверь?

– Именно.

– Подожди, подожди! – заторопился, – я знаю здесь есть подземный ход прямо через подвал.

– Это ты сказал?

– Нет.

– Кто -то из нас двоих, значит, а если и это неправда, то.

– Да?

– Здесь были еще люди.

– Кроме нас?

– Кроме всех остальных просто так видимых.

И решил предположить:

– Если я на самом деле не там, а здесь, то могу ли их увидеть этим вооруженным дальним космосом взглядом?

Ответ пришел:

– Да.

Осталось только понять, что я вижу. И спросил, кстати, ее:

– Ты должна видеть больше, чем я.

– Если это вопрос, то я отвечу на него так.

– Есс?

– Люди живут.

– Ниже?

– Знаешь ли, намного.

Эта прохиндиада сказала мне вечером, что теперь я должен узнать ее, как проводника, который мне нужен в Подземелье.

Только и ответил:

– Я звал тебя, и рад, что именно тебя я буду видеть Там.

– Под Землей – я согласна.

Объявила уже на втором зиккурате, что она На-Ви. И вопрос:

– Как проверить?

– Лезть под платье, – ответила она.

Очень хотелось спросить, уверена ли она в достаточной для этого степени, что оно именно на ней, а не лежит на берегу подземной реки, к которой мы уже приближаемся, и скоро будет можно одеться.

– Хочу, да, ибо согласен на твоё предложение трахнуть тебя.

– А именно, – не постеснялась спросить и она.

– Как Дубровский Марью Кириловну.

– В гробу?

– Так-то, может быть, но в принципе, не буквально. Я спасу тебя, когда мы спустимся под Землю.

– Она не совсем круглая?

Задумался, действительно, куда ходил Данте, если Земля круглая? – пусть и не совсем так, но предположительно.

– Ты знал раньше, что спуск находится именно здесь.

– В баре?

– В его низу.

– Тогда спускаться надо не по ступенькам, а в отделе канализации.

– Нет, нет, в канализации я спрятал, кажется, золото, или валюту, может быть.

– Где тогда?

– Должна быть еще одна.

– Лестница?

– Нет, что-то другое.

– Но не пустота, надеюсь?

– То, что здесь происходит, – сказала она, путаясь в лабиринтах – ибо лестница имела ответвления в стороны, – уже мало, что осталось от прежнего.

– Самого мира вообще нет?

– Давненько.

– Ты умеешь считать невидимое?

– Да, мне это приснилось намедни, – и это значит, что довольно-таки неискренне ответила.

Но спрашивать другие подробности не стал, чтобы не смущать ее еще больше, так как – очевидно – и сама большего не только не знала, но и, тем более, не ведала.