Читать книгу Hannibal ad Portas – 10 – Идули на Вы – К Звездолету - Владимир Буров - Страница 7

– Так не можешь?

– Что увидеть намыленную голову и не трахнуть из-за неизвестности полной личности?

– Допустим.

– В принципе даже лучше, ибо все они такие коровы обычно, что и птенец вороны – это – считайте, что:

– Счастие?

– Безусловно, ибо пока он туда-сюда подрастает – ворона будет выполнять вообще все ваши остальные желания.

– А это?

– Разумеется, на это время придется перестать быть таким поэтом, как Бездомный.

– И угождать ей во всем?

– Чем больше радости – тем же ж и лучше, а значит, налегайте и не стесняйтесь.

Почему ворон и считают такими умными:

– Не в кабак спеши, ибо там повяжут полотенцами, а тут рядом с ванной и охолонись, охолонись, несмотря на то, что без этого дела Дусь, а Дусь:

– Уже не отпустит одновременно.

– Что будет значит – любит?

– Не меньше, по крайней мере.

И знаете почему? Мос-Кау – это такая уже замершая не только в пространстве, но и во времени Неугадайка, что почитайте за Трою Шлимана, но уже не первого, а как минимум уже почти последнего третьего пласта земной коры.

С этой радостной мыслью и направился куда-нибудь, но, чтобы, как Шлиман найти чуть-чуть и мне этой Тро-И, – как местной:

– Трол-Ли, – в виде Мос-Квы.

Решил, мы уже в А-Де, а точнее, на его окраине, с которой, как с подступов Трои, – еще надо:

– Взять ее.

Ад, скорее всего, тоже имеет свой Род, и он почти однозначно:

– Женского рода.

Следовательно, это и есть погибшая всё-таки с трех-четырех раз Троя. Нет, нет, нет, Троя – скорее всего – уже так закопалась, что с помощью золота Шлимана ожила.

– Как смогла? – скорее всего, за деньги.

И так гавкнул:

– Что говорят с платформы?! – что многие закачались, но не ответил никто, ибо все здесь росли, как сухие ветки в слишком еще раннюю весеннюю погоду, когда есть не только нечего, но и спеть эти – вряд ли райские яблочки – уже-еще начинали.

– Жить можно! – крикнул кому-то.

Хорошо ли всё-таки это, что мертвые еще не родились? Может, конечно, и не так плохо, но кого трахать – задуматься в этом экстраординарном случае придется. Кого трахал Шлиман после стольких слоёв жертвоприношений? Каждое столетие два раза в неделю? Может ли быть, что покойницами были всё больше шикарные – в былые времена – телки, принцессами рожденные или графинями, по крайней мере.

В одиночестве согласен приютить даже ту дурочку, которая бежала из своей деревни, поняв при власти Горби, что так жить не только нельзя, – но вот оказалось, что и:

– Необязательно!

Выходит, совсем не обязательно двигаться к 91-му году Эла Высоко-Родного, – а:

– Да, лучше уйти даже не в леса глухие, где живут звери записные, – а именно в:

– А-Де, где всё как-то не так, а значит – так почему-то по-нашему выходит – получше, получше:

– Будет.

Она:

– Пока еще нет?

И добавила:

– Ты хочешь А-Де сделать Ра-Ем?

– Не думаю, что это возможно.

– Всё равно пойдем?

Вздохнул тяжело:

– Мечтал, но пока так и не научился летать на Земле.

– Под – получится?

– Да.

– Уверен?

– Да.

Следовательно, и Симон Волшебник летал именно там, в А-Де!

– Раньше не знал?

– Про А-Де не хочется думать заранее.

– Теперь?

– Данте с Вергилием застряли где-то там – зовут на помощь.

То, что остальные со мной не вернулись, не стал пока особо распространяться, ибо даже не только верить – знать такое:

– Пока не хочется.

Ибо рабство в А-Де можно за год растянуть на сто двадцать лет, как – нет, не приснилось мне, а было уже, было, не раз и не два.

Она:

– Я придумала новый способ трахтенберга, чтобы отвлечь тебя от мыслей.

– Вообще?

– Да, лучше не думай.

– Ты знаешь таких людей, которые не думают?

– Да, – ответила, как в кино, – одного знаю.

И даже не стал спрашивать кого, ибо понял так, что имеет в виду себя.

Появился ужас – значит что-то изменилось.

– Этот ужас ужасней ужасного? – спросила она, и уже почти полностью поверил, что она – это именно она:

– Малышка, нет не на миллион, ибо здесь именно потому, что деньги в деревне не только совсем, но и вообще:

– Сразу после 17-го года кончились.

При Петре Первом – скорее всего – их тоже не было. Так только:

– Раз, два, левой, а дальше всё:

– Остается только ставить где-то поблизости правую.

Понял, что не только не зря взял ее с собой, но – похоже – значит она даже больше, чем сама знает. Ибо несет в себе, разумеется, не всех, но нескольких из них – точно.

И даже я знаю не всё. Почему она так часто и появляется на моем пути. Вот дуреха! Как она просила:

– Ну, можно я останусь – так сказать – здесь!

Иногда надо соврать самому себе, а чё-то немного боязно. Тем не менее, Всплеск – не существует, а море, вот оно:

– Пожалуйста.

Будет жаль потерять его, несмотря даже на то, что на его берегу небольшой отряд с юга трахает вашу – пусть не самую любимую, но всё равно девушку почти вашей мечты, как будущей жены, может быть, даже.

Хотя, конечно, почему у меня так много именно:

– Жен? – кто я:

– Султан или Гробовщик Александра Пушкина?

Она отказалась от звания Султанши, – ибо, – ответила:

– Я ее служанка.

Кто Султанша – это еще подумать надо, – так как:

– Султанша – это еще не Царица, а только жена того Султана, который ее нанял для этого – так скать:

– Дриблинга.

Лучше не ставить этот вопрос на голосование, ибо и А-Ва точно попрется, и Че-Ну, как ее подруга, и На-Ви, так как до сих пор не замужем, – а:

– Даже лучше не хвалить, так как сама знает даже лучше, что лучше всех, – дура.

Ибо, да, а толку – увы – мало настолько, что никого у нее нет.

Решил, прежде чем расстаться с Землей в виде ее Подземелья:

– На зиккурате, – высказался:

– Хочу одну испытать на такую ко мне привязанность, – что.

– Пройдет ли? – судья этих соревнований, – а кто:

– Не смог угадать.

Ибо:

– Если не я сам, то кто?

Моя Зама-Рашка подтащила к Зиккурату На-Ви, как на жертвоприношение, ибо решила, что:

– Так просто и даже просто-напросто, – она сама сунуться в этот омут очень боялась.

– Хотя и добавила:

– За май диэ чайльд – кинусь, как Катерина в её личном темном царстве.

Ибо, – подняла лапку для призыва к всеобщему вниманию, – пусть и она попробует.

Решил:

– Побоится, – я не младший лейтенант даже, как она, не посещал курсы этой артподготовки к предстоящей, может быть, даже – но только не на Небе войны.

На-Ви вышла, и сказала довольно громко, что готова.

– Ась? – поняли некоторые.

– Я пойду за ним даже на жертвоприношение.

– Вместо него? – решила судья уточнить ее намерения.

– Он меня и так уже трахнул, – махнула таким хвостом, что все приняли его за откровение.

Я, – отвечать не стал, – но:

– Всё равно задумался, – когда это будет, чтобы стать, как прошлое?

Понял, что для многих страшная вещь, дать появиться чувству голода, что не только едят вечером, но и стараются проснуться ночью, – чего он, этот Голод-ишко:

– Ожидает, конечно, чтобы внезапно быть тут, как тут, – но не настолько часто, как могут просыпаться Некоторые, – настолько его боящиеся, – что:

– Спят очень чутко.

– Следовательно, обед на этот ночной ужин, спать тоже должен, да, но – значит – очень чутко.

– Чтобы не будить человека зря?

И, чтобы не забыть, предложить попытаться понять, как только что понял я, – что значат слова Пушкина:

– Я горько жалуюсь

И горько слезы лью,

Но слез печальных не смываю.

– Да?

– Это значит, что поражение неизбежно, и плакать по не нему потому не надо, что.

– Победа будет и так?

– Без него не будет победы.

– Наоборот, значит? Победим, как только перестанем сожалеть о поражении.

– Ты не видишь его на горизонте?

– Сейчас ночь.

– Через свет звезд?

– Тоже не получается.

– Ну-у, тогда считай, что ничего не вышло.

– Несмотря на то, что Данте рекомендовал?

– Ну, хорошо, тогда поспи немного, может быть, один я лучше соображу.

Она предположила вслух, что я сам не знаю выхода наверх, как в Америку.

– Да, ты права, пока в моей теории не хватает чего-то.

Подставить Вторую Щеку – я:

– Не могу, – а если для этого действия нужна помощь, то я ее – значит – или не вижу, или ее:

– Неужели нет до сих пор?!

Нужно понять, что прошлое не исчезает ради будущего, а – наоборот – участвует в его создании, как невидимый фундамент. Противник подсовывает нам информацию обратную:

– Прошлое при этом взаимодействии с будущим исчезает.

– И всё уже получалось, но почему-то происходит возврат к прошлой ошибке, – что:

– Прошлое в будущем умирает.

– Если иметь в виду компьютер, то можно подумать, что в нашу систему попал неизвестный вирус.

Че-Ну пришла с ответом, что пути наверх – нет.

– Вообще?!

– Что мешает нам покинуть А-Де, когда были уже экспериментально подтверждены основные показатели этого перехода?

– Как вирус попал, пока мы мирно спали, – появилась и А-Ва.

– Разные уровни почему-то оказались на одном, – сказала А-Ва.

– Тавтология представляется, как прошлое, а на самом деле Прошлое уже вошло в будущее.

– Как это происходит? – одна из них.

– Я думаю, всё-таки это вирус. Кто-то из вас предал меня, решив, что я всё равно непобедим.

– Это не так?

– Эта посылка не должна быть очевидной.

А-Ва могла предать за большое яблоко, Не-Ну за мечту потренироваться правильному сексу в Дании, Чер-Ок, чтобы написал за нее докторскую диссертацию в Сили Доли, О-Клю, – пожалуй:

– Может сказать правду, надо найти ее.

Потрогал бицепс – силы есть трахнуть ее по-хорошему, как она любила.

Но.

И ее не нашел.

Получается, едва я сбился с курса, как они без меня заблудились. Следовательно. Может быть. А именно.

– Как только найду путь, то и они найдутся.

В уже близком лесу встретил Мартышку, которую еще помнил, но, как звать, пока забыл.

– Спасибо, что не помнишь меня, – сообразила она, что так будет даже лучше, ибо:

– И так, и так трахаться не умею, как надо, а только по-домашнему.

– За двадцатку?

– Ты уже помнишь?

– Так, так, так, то бишь!

– Поставь восклицательный знак.

И только, когда она спросила, сколько я ей заплачу:

– Меня вспомнила, – ибо я и предложил ей двадцатку, хотя каких драхм, пока не понял.

Взяла, и как понял, сразу научилась чему-то новому.

Посмотрел в какой-то пещере первую-вторую серию:

– Людмила Гурченко, – стало еще печальней.

Ибо:

– Ну, откуда прется такое сопротивление Человеку?!

Что можно подумать, ну, кто он такой этот человечишко, если его:

Что он тут, сволоченок, вертится между дерёв? – никто не понимает!

Как сказано в Мастере и Маргарите:

– Не было никогда этого человека, а только потом его спутали с котом, и выдали за полный вымысел.

Так вот и здесь, в А-Де – вижу-вижу – не признали, сволочи.

В А-Де трудно возвыситься, ибо даже Вергилий Данте не стал предлагать ничего нового посмотреть, кроме, как дождаться подъема Беатриче на высоту уже строящейся в Москау Телебашни и ее Телецентра.

Точнее, наоборот, сначала я строил Телецентр, а только потом уже ни разу так и не сходил в ресторан на Телебашню:

– Семь рублей билет, – не дорого ли, если только за то, чтобы посмотреть не снизу на нее, а сверху?

– На кого?

– На Что, а именно, на Москву.

Отсюда вывод, надо и здесь найти эту Мос-Кау – только, надеюсь, без Гремлина, и тогда-могда найдутся и все остальные:

– Мои Хорошие.

Здесь, конечно, Москва должна быть в перевернутом виде. Следовательно, до самого дна вполне можно катиться, как на санках с горки. И попытался – не получилось. Хорошо, понял, что хоть мою домашнюю прислужницу, но надо иметь при себе:

– Для этого.

Тоже пропала в неизвестном направлении, что даже подумал:

– Не умерла ли? – ибо жаль одного человека нагружать сразу столькими неприятностями.

Сказал:

– Я буду звать тебя, как Людмилу Гурченко – Лили Марлен.

Похоже, задумалась, отзываться, или и этого хватит, чтобы не удосужиться.

Почему Бог не говорит, как правильно:

– Отказать отцу, а потом пойти на виноградник, – или, наоборот:

– Согласиться, но не ходить? – вопроса нет, ибо и ответ на него находится тоже у:

– Человека.

Есть, следовательно, разница между тем и:

– Тем же, но сказанным уже не Вами, – а:

– Самим собой, самим собой.

Тем не менее, уже настолько намешкался, что давалку за двадцать – за десять получалку, – и то:

– Потерял, – абсолютно не понимая к самому себе:

– Такова недоверия.

Они бегут от меня, как ладан от:

– Неужели они живые эти, кого здесь и так поминать страшновато.

– Знак вопроса, – пока воздержался ставить.

Утром – если судить по моим записям на подошвах – некоторые явились.

Попросил доказать, что это они – хотели:

– Спеть Лили Марлен, – настоял, нет, не на Катюше, но что-нибудь довольное веселое из ансамбля Битлз:

– Надо.

– Из зэ энибади герл ту лисен ту май стори

Олл эбаут зэ гёл ху кэим ту стэй? – хорошо, с третьего раза получилось.

– Это недолго, – радостно объявил, несмотря на то, что даже в принципе никого не видел.

И так и пошел дальше, принимая их слова в их самих невидимом контексте. И всё же настолько боялся нечаянно оступиться, что одна взяла под ручку, но невидимой:

– Так и осталась.

Как:

– Героиня романа Евгения Онегина – всегда тут настолько, что даже письма за Онегина:

– Так и пишет, так пишет, – сам-а.

– Неужели и за себя, и за того парня?

– Точно!

И наконец понял, что иду, как Герой Романа:

– Их.

Спросил:

– Кто из вас может устроить мне Промельк Маховой.

Молчание оказалось знаком именно омертвления здесь:

– Всего.

Сам про себя я не думал, как про тень только Отца Гамлета.

***

При взгляде на Московский Университет у меня падает сердце. Замер он, как замерз в А-Де без своих вечных жителей, – не увы, а ужас:

– Уже никому не нужный.

Как и многие другие районы Мос-Кау.

Или уже и замерла, как для погружения в А-Де? Похоже застыла от ужас-офф.

По земле ходят люди, существуют магазины, улицы, проспекты, – а:

– Уже ничего этого нет!

***

Работая у Алика всё же сочинил для себя развернутую формулу двух бензольных молекул, участвующих в одной и той же реакции. Каждая – в строчку, но сократил до шести, даже до пяти ее – этой молекулы – колебаний.

Индепенденс ни одной из них нельзя определить без взаимодействия с одной из соседей.

Показал Алику, он решил, что я всё-таки о чем-то думаю, – а:

– Пока рано? – успел спросить.

– Любую теорию здесь надо доказывать экспериментально.

– Надо для этого Надо деньги?

– Очень большие деньги, а их просто так никто не даст.

И я понял, что надо сдать свою теорию американцам или англичанам, потом мы украдем ее у них, и только тогда ее здесь проверят. По – тоже – украденной у одного или у одной из них:

– Технологии.

Тем не менее, разница между моим подходом и общепринятым – как фиксированное сцепление атомов в бензольное кольцо – и моим, как:

– Вариантным их положением в кольце, – как минимум до пяти таких соединений надо рассматривать, – можно в примерном виде зафиксировать, как совсем другое уравнение.

– По отношению к общепринятому виду, тут ясно виден другой приоритет в освещении хода этой реакции.

Алик ответил, что для проверки не хватит объединения даже двух лабораторий, не говоря уже о полном отсутствии такого высокоточного оборудования.

– Я уверен, – ответил, что для простого доказательства ошибочности той схемы, по которой проводится здесь эта реакция.

– Многое можно сократить, – согласился он.

Но, – добавил, – я через две недели уезжаю в отпуск на Байкал.

– Ловить рыбу?

– Есс.

– Разрешите мне приходить вместо вас и попытаться провести эту реакцию на местных центрифугах.

– Нужен еще и Анализатор последовательности аминокислот, иначе тебе не успеть провести все эти твои Аберрации и за пять моих отпусков.

Хотел сказать, что буду по ночам пользоваться директорским Ю. Ов., – но он только махнул рукой, как медвежьей лапой:

– Когда Анализатор простаивает его запирают.

– Можно сделать второй ключ.

Он только тяжело вздохнул.

Хотел ответить, что Чашу Грааля потому трудно найти:

– Никто не верит не только, что ее можно найти, но главным образом в то, что ее дадут на исследование именно нам.

***

Как войти в состояние печали здесь, если сейчас трудно заметить разницу между этим положением, и тем, когда ходили деревянные рубли и кожаные полтинники. Нет ничего нового в конструкции мира этого и того, что мы уже видели, – если – правда – не предположить, что не только местной, но и той, что была – так сказать – раньше:

– Мы уже забыли даже, как помнить.

Появилась опять Веснушка, и этим своим появлением объяснила, что здесь жизни больше, чем осталось там, на Земле.

Обрадовался.

– Чему? – она.

– Что здесь мы еще существуем, а там, Наверху – уже нет.

– У тебя есть доказательства?

– Этого? Мне не нужно, ибо эту правду – я просто вижу.

Решил отменить, что Веснушка – это не то ее имя, которые было раньше, но и не Вахтерша военных заводов с винтовкой почти в своей рост:

– Ибо иногда может казаться, что выше, выше, выше.

Винтовка, имеется в виду.

Интересный вопрос:

– Почему люди трахаются? – имеет здесь однозначный ответ: больше здесь вообще делать нечего!

Имеется в виду, по собственному хотению, а не по усмотрению Кого-то Другого.

Мы:

– Думали наоборот, что трахаться людей заставляют обстоятельства продолжения рода, а всё остальное:

– Учеба в университете, научные открытия – это уже от природы самого человека.

Ибо и знали, не Мишку-Машку за углом, а Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна плюс Мартин Иден с образцами умственной деятельности, наклеенными прямо на стену пред собой, – чтобы не забыть:

– Не только, что:

– Мы с вами где-то встречались, но и – были уверены – обязательно встретимся в Силиконовой Долине, – откуда есть, есть:

– Выход не только к другим планетам, с Земли хорошо видным, но и сюды-твою, в А-Де, куда мы уже и испускаемся.

Сейчас, здесь, однако, придется подниматься на гору, но не настолько высокую, чтобы испугаться сразу.

Тут же явилась А-Ва – уверен, чтобы занять очередь первой, но с оправданием:

– Мы снова будет играть с немцами в футбол?

Ее подруга Че-Ну настояла на том, что в этот раз:

– Будем просто так трахаться.

Как и сказал сейчас в кино Пункт Назначения – один из них:

– Я никогда не умру.

Андрей Гаврилов, скорее всего, думает, что тоже.

Поэтому обратился ко всем, как с праздничным поздравлением:

– Не надо печалиться, чтобы уже никогда не станете.

– Ась?

– Вы считаете, что я никогда не смогу не только быть, но и всё равно, что стать.

– Да, Ми-Лая, начальном цеха уже слишком поздно пить.

– Боржоми я не люблю.

– Я в это время могу думать о Хеннесси.

– Давайте попробуем! – О-Клю.

– Прости, но только на вершине горы.

– Я уже там.

– Уверена?

– Йэс, сё!

– Тогда пей.

– Спасибо.

– Надеюсь, это не моча осла, – подзадорила ее Че-Ну.

– Это Хеннесси, – зачем-то сказал я, как автоматически, но с осознанием, что не хотел говорить этого.

И она:

– Сейчас проверим, – выпила пару глотков из горлышка.

Многие ужаснулись – она успокоила:

– Ничего не почувствовала.

Но и не упала замертво, как давно не пила.

Все, как по мановению волшебной палочки А. С. Пушкина с Вилли Шекспи за одним столом, вертящимся в разные стороны:

– Полезли на гору прямо так.

– Без специального снаряжения? – спросила На-Ви, оказывается так за моей спиной и прятавшаяся.

– Всё это время? – Че-Ну, тоже тут кукарекнувшая.

Кто, собственно, тогда полез на гору, – не понял я, – так как все, кого сейчас помнил – были здесь!

Боги не боятся смерти, – ибо:

– Это не их Пункт Назначения? – поставила знак вопроса Че-Ну, хотя и уже давно – как прочитал ей под не-липами план нашего далеко непростого объединения.

Моя вечная любовь Че-Ну! – возопил, но не как прямую речь, а только, находясь внутри нее.

Зачем залез? Думаю, только с одной целью:

– До сих пор боюсь, как следует трахнуть.

Как до сих пор боюсь овчарку:

– Очень уж не любят они чужих людей, – видимо:

– Чуя в них диких зверей.

Удивился только тому, что Видение может быть после того, как уже произошло само событие, – и тем не менее, оно называется:

– Предвидением.

Предвидел На-Ви за соседним деревом, но ее там не было. Да и дерево – только показалось, что и здесь иногда бывает.

Молвил русским языком:

– Если я мыслю, то ты существуешь.

– Пока?

– Не откукарекала.

Вывел на лестничную площадку. Попытался поцеловать. Не дается. Почему? – только хотел спросить.

Попыталась дать пощечину, но только пока в уме, но и это – уже знаю – реально.

Нет, теперь изменила намерение, впилась в губы, как впитывающая всю мою кровь губка.

– Да ты, деточка, вампирша, – хотел на ей проинтонировать, но она отказалась слушать, хотя и повернулась спиной, но без дальнейшего раздевания.

– Нет, мне это не подходит, – сказал.

– Так трудно?

– Да.

– Я сама под тебя не полезу.

– Хорошо, договорились, будешь ходить по мне.

– Тебе это нравится?

– Как Робинзону Крузо.

– По нему бегал Фрай-Дик?

– Уверен.

– Хорошо, походи по мне, попробую понять, кем быть лучше: нижним или верхним.