Читать книгу Кастинг. Инициация Персефоны - Владимир Буров - Страница 7

Часть первая
Глава 5

Оглавление

Фёкла закупила глазированные чистым шоколадом сырки по завышенной скидке

Тетя и Мотя пришли на Рижский рынок и, как говорится:

– Встали. – Но тут же какой-то негр, как им показалось, проходя мимо, и также: мимоходом, почти даже не кивнул, ляпнул:

– Запиши им штраф писят евро.

– Это он нам? – изумилась Мотя, – за что?

– Наверное, надо было брать Предварительные билеты.

Они так и сказали подбежавшему мэну:

– Мы не знали, что уже кондуктора никого не обилечивают сами.

– Не привыкли, знаете ли, бегать за билетами, – схватилась за живот Мотя, – пусть сами ходят за своим обедом.

– Так, – сказал парень, в обязанности которого входило, следить за:

– Клиентами.

Но Тетя попробовала его образумить:


– К тому же у нас свободная корпорация.

– Нет, проблем, тогда двойной, – сказал этот перс, и добавил:

– Заплатите, скажите:

– От Бори.

– Представляешь, – обрадовалась Мотя, – он не сказал, кому платить, значит можно их кинуть.

– Думаю, наоборот, – сказала задумчиво Тетя, – за то, чтобы сказали, кому платить – тоже заплатить здесь надо. Тем более, у нас, как говорится:

– Всё равно нет лишних денег – уходим.

– А если покупатель придет без нас. К тому же эти Мишка и Майор нам не сказали на каком именно рынке мы должны стоять.

– Да, – сказала Тетя, – это задача, пожалуй, не меньше, чем Сводящие и Разводящие.

– Кто?


– Ряды, знаю, что Ряды есть не только на рынке, но и в математике. Поедем на Черкизовский.

– Там маслом торгуют?

– Там всем торгуют, это только некоторые думают, что натуральными шубами под лесных барсов, из самой Персии. И что самое главное:

– За треть цены. – Так не бывает

– Но люди верят.

– Потому что они хотят верить в то, что им доступно. Скажи вот, что асфальт натуральный, несмотря на то, что в него входят по полколеса, несмотря на клиренс, как у подводной лодки под Ниагарским Водопадом.

– Там есть к-клирэнс?


– А куда ему деваться, если она не лежит всё время, как рыба об лед – на дне? Ибо, клиренс – это расстояние между вами и вашим же:

– Дном.

– Это я понимаю.

– Если понимаешь, то значит и отсюда нам надо уходить. И знаешь почему? Ты была права:

– Никто не торгует растительным маслом, но, у меня, как говорится:

– Есть мнение, – могут подумать на кокаинум, растворенный в ём, – Тетя щелкнула по четверти, – до жидкообразного состояния.

– Поедем ко мне на дачу, – сказала Мотя, – там все торгуют у дороги, чем попало, значит, можно и маслом.

– У тебя есть дача? – пошутила Тетя.

– Так этот, как его, – тоже пошутила Мотя, – муж получил еще в 91—92, когда давали бесплатно всё, всем, кто хочет.


– Да, – поддержала подругу Тетя, – просто многие боялись и не брали, отказывались.

– Шли в отказ, – как говорят теперь о тех, кто много взял, но утверждают, что:

– Еще не всё.

– От чего тогда они отказываются?

– Так я и говорю: отказываются больше не брать.


Только они встали недалеко от Мотиного с мужем коттеджа – маленького, на 400 метров, не считая подземного бассейна в полу – тогда еще не делали настоящих – в олимпийском стиле. Оно и понятно, у Успе тыща, а она пальцем о палец не ударила, чтобы, как это пишется и поется:

– Раздать всё лудям. – Пусть им будет хорошо в псарнях и овчарнях на выезде, хотя и:

– Не в Амстердам же всем, – некоторые живут даже просто в Австралии. – Прошу прощенья туда еще не доплыли:

– В благословенной Австрии, конечно, где родился и последний режиссер последнего Джеймса Бонда, переведший его на абсолютно боевиковые рельсы. Нам не попробовать?


– Драться, если не купят? – не поняла Мотя.

– Будем драться, если не дадут продать.

– Так по запарке можно продать не тому, кто этого заслуживает.

– И грохнут не того человека. Но мы – не должны за Них думать. Того – Этого. Как написано:

– В Содом и Гоморру попали не все, кто этого заслуживает. – Остались такие же, в принципе, беспринципные люди.

Одна баушка хотела купить эту четверть масла даже за сто баксов, но Тетя холодно ответила:

– Не продается.

– Че тогда здесь стоять, – и бабка даже замахнулась клюкой на это драгоценное масло, и так бы и снесла ему голову, как конногвардеец Нарумов, одному своему гостю, который не забыл завернуть пароле, но пароле-пе не загнул.

– А потом? – спросила Мотя.

– Потом извинился, мол, нечаянно. Но было, естественно, поздно:


– Графиня после такого начала должна была умереть обязательно, и не позже 25 марта, когда слякоть, ветер и холодно.

– Да, – поддержала подругу Мотя, – вот такая же вероятность и у нас хорошего конца, как у Графини угадать третью карту:

– Никто здесь нас не найдет.

Но бабушка была настырной, попросила показать, как она выразилась:

– Все верительные грамоты.

И так замахала клюкой, что многие решили:

– Это Дартаньян замаскировался.


Тетя вынуждена была защищаться четвертью, как Дартаньян от мадам Бонасье, что и привело к закономерному результату:

– Оба легли в одну кровать.

А в данном случае, как выразился один мудрец, выбиравший неподалеку молодые свежие огурчики и помидорчики:

– Хватит не на одного Ван Гога. – А это значит произошло то, чего так долго все ждали:

– Масло не выдержало и разлилось. – А как говорил Шекспир:

– Запивай подобное подобным: из него вырастет большое поле кукурузы, которое здеся можно использовать за тем же, зачем Вам Гог рисовал подсолнухи:


– Для их размножения вплоть до Японских Морей. – Здесь можно докатиться до ВДНХ.

Ну может в Манеже покажут.

И тут они узнали Н, он чуть улыбнулся, закупил килограмма три огурчиков, которые выбирал, помидор?

– Тоже три?

– Давайте, – вынул гербовую бумагу и передал Моте:


– Покажешь мужу, а то он уже забыл, что:

– Давно обещался провести трамвайную линию к свому дому.

Так-то понятно:

– Зачем?

– Ретро всегда стоит дороже, а значит:

– И нам надо-о.


Заранее никто бы не додумался, что вот именно здесь, среди людей, повсеместно радующихся жизни, так как – в отличии от Других – не отказались в Своё Время от всего им причитающегося, взяли его в свои, так сказать, собственные таежные, как у медведя лапы, и теперь, где что ни проведут:

– А всё рядом:


– З нами. – Вот даже трамвай, казалось бы:

– Зачем? – но ведь всегда лучче посмотреть на Это Дело из окошка, чем быть:

– Нет, не на месте преступления, а:

– На иво месте.

Хотя это не исключено, если на работе оставят после работы для очередной раздачи пензий, и тут как тут:

– Под трамвай, ибо:

– Аннушка уже разлила масло. – Как раз, как назло. Вот так:

– Шестнадцать в доме – пятнадцать на нем:

– Занимаются, однако, жертвоприношением-м.

Как жрецы племени Майя. На Вавилонской Башне.


Медиум:

Но Аннушка сам первая и попала на это кукурузное, как отмечали некоторые свидетели происшествия:

– Масло маде ин Хру Ник Сер.

Она поскользнулась, но как хоккеист с большим стажем, никак не могла решиться упасть:

– Как сказал один мужик-шофер одной бабе:

– Не дрягай ногами, – и то в лесу.


И она справилась, только парик закачался и сдвинулся набок, так что миловидное личико Грейс Келли, особенно, когда она:

– С широко закрытыми глазами, – рассказывала о своей любви:

– В позе летчика. – Как все правильно и подумали.

Бац, и выплыла, однако прямо к нижним сорок седьмым лапам сокрушенного своим бесполезным поведением Н.

Но Мишка, бывший тут среди даже не покупателей, а продавцов цветов георгинов, выросших раньше времени – обычно только к первому сентября, когда надо:

– Опять в школу, – где спрашивается, да, учат, но чему? Непонятно. По крайней мере, не совсем.

Понял, что это не кто иная, как референтша, случайно попавшаяся на пути со своей апельсиновой газировкой, которой к тому же, кажется, и не было:

– Заметает следы. – Ибо.

Ибо попросилась жалобным голоском воображалы-сплетницы:


– Отнести ее в какой-нибудь приличный дом.

– Не хочу, – говорит умирать без музыки, – а только под Турецкий Марш Моцарта и Сальери. – Видимо, с детства запомнила их как близнецов-братьев, и теперь ни гу-гу, даже симфонию номер 40:

– Знает, но плохо.


И отнесли ее. Прямо в дом Распределителя:

– Всего, чтобы было нажито и так-то непосильным трудом:

– Всех предшествующих поколений, – имеется в виду, кто превращал всякую ерунду, типа мамонтов:

– В нефть, газ и другие бриллианты местного производства.

Как говорится:

– Подайте на мамонта, – буду всю жизнь кормить его, и редко, как Хемингуэй охоться, и только для того, чтобы потрепать себе нервы, измотанные, кстати:

– Не только алкоголем и красивыми блондинками, но:

– Беспрерывными войнами, которые народы не забывают вести между нами.


Мотя подняла руки к небу, и сказала полу восхищенно – полу с ужасом:

– У нас и остановился.

Но все подумали буквально так. Миша, например, сорвал с головы парик, изображавший его лысую голову, и встряхнув хиппованными волосами, пообещался, самому себе:

– Буду просить себе метр восемьдесят пять, – и обязательно в этом году чтобы.

Ибо, ибо. Не Н командует парадом уже, а НН, как и написано Пушкиным в Селе Горюхине. Так сказать:

– Два в Одном, – и именно одну его эманацию:

– Референт рукописей Симона Мага, – они только что увидели-поняли.

А вторая, не высоколобый густогривый Н, а…

А это еще только будет видно.


Медиум в полусне:

– Даю вам задание, и сразу ответ на него, чтобы вы смогли успешно сдать экзамен.

– Пожалуйста, не надо! – говорит кто-то. – Мы можем решить без подсказок.

– Хорошо бы если так, ну и тогда, значится, запишите:

– Перхушково – вот из ит?

– Дальше.

– Дальше по тексту.


Далее, Край, а пока что:

– Эта, где моя парик? – спросил больной.

– Их бин не понимайт, сэр? – сказала Мотя, оставшаяся, между прочим, ухаживать за больной Аннушкой:

– Без согласия мужа – археолога, за которого вышла замуж не так уж давно, но после его ответа на слова:

– Что вы ищите, таланты?

– Да.

– Тогда мы похожи, потому что я тоже, да, согласна.

– У вас уже есть хоть один талант?

– Да, только один и остался, – мрачно ответила Мотя.


Медиум:

В Край – НаКонце:

– Что ты здесь делаешь, кажется, ты должен был умереть?

– Понтий заменил мне ВМН на двадцать пять и пятнадцать по рогам. – Га-Ноцри – ВВ.


– Какой?

– Хочу работать, как сказал Папанов, прежде чем умереть.

– До этого он не работал?

Работал, но, видимо, показалось мало. То скульптором, то выращивал:

– Кулубнику, своими, – Мотя показала на свои, однако, не мозолистые лапы, – руками.

– И вот доигрался, – досказал за нее лежащий на новом раздвижном – для гостей – диване мэн, хотя Мотя думала, а теперь уже не понимала:

– Почему именно, – это должна быть толи Николь Кидман, толи принцесса Монако – если это не одно и тоже.

– Ты что хочешь делать? – спросил парень без парика, а значит, был – как сказал Шекспир, засмотревшейся на него королеве:

– Как все, ваше величество – лысый.

– И да, вы не смогли бы сменить компресс, а, чувствую, опять нагревается?

– На ноге?

– Почему на ноге?

– Я видела, что вы не могли сами идти после падения на масле, и добавлю:

– Хорошо, что еще не провели трамвайную линию, а то бы…

– А то бы тю-тю.

– Так это Тю-Тю еще никогда не поздно сделать, ибо – если вы еще не знаете – моя специализация:


– Соединять вместе времена отдаленные.

– В каком смысле? Вы хотите и меня сослать в туды-твою, в эти отдаленные места.

– Всему свое время, тем более вы уже там были, и вместе со своей незабвенной Тетей.

– Я стараюсь об этом не помнить.

– Не бойтесь, я ничего не скажу об этом э литл эпизоде вашей бурной жизни мужу.

– Моему?

– У вас два мужа?

– Да, – улыбнулась Мотя, чтобы ответить шуткой: – Второй – это Тетя.

– Тетя – это та миловидная княгиня, которая уже дописывает трилогию: Брысь под Лексус – три?


– Прошу прощения, но вы ошиблись:

– Пока что только задумала вторую часть.

– Для меня будущее, как для вас настоящее:

– На одном и том же полотне.

– Как у Ван Гога, – сказала Мотя.

– Да, но еще точнее:

– Как у Всех. И да: так чем вы Там занимались?

– Там? Лучше я скажу про Здесь:

– Снимала советские фильмы.

– Не получилось?

– И что самое замечательное: получалось автоматически.

– Это скушно.


– Да, мне скушно, даже с теле попросили удалиться и только за то, что ответила по-честному:

– Ван Гог лучше Шишкина, – забыла пророчество про него:

– Мишку Шишкина не тронь – он у нас кумпания, а то получите быстро тут:

– Здравствуй? – До свидания!

(Оригинал стихов – Владимир Высоцкий)

– Ладно, я пока что ушлю вашего мужа – э-э – куда подальше.

– Надолго?

– Как мудро сказал один режиссер – покойник:

– На всю оставшуюся жизнь.

– Что он будет делать? – осведомилась Мотя.

– Билеты проверять в пригородных электричках!

– Даже так?

– Хочешь чего-нибудь похуже?

– Нет, наоборот, чтобы ему было хорошо.

– Ладно, тогда пошлю сниматься его в Голливуд – по обмену опытом, ищут там кого-то на роль Джеймса Бонда в блокбастере с триллерско-мистическим уклоном:


– Федеральная Резервная Система США и её падение.

– Падение, так сказать, Эмиратов, – только и смогла хоть как-то прореагировать на это резюме Мотя. Но тут же спохватилась и добавила:

– Кстати, режиссер уже назначен этими Эмиратами?

– Нет, нет, нет.

– Почему?

– Вы ничего не умеете делать.

– Иногда лучше ничего не уметь делать, чем хоть что-то, а то вдруг, так сказать, заставят:

– Людей расстреливать! – а я скажу: не умею.

– Это мудро, – если не иметь в виду, что: могут послать и на стажировку.

– Куда?

Кастинг. Инициация Персефоны

Подняться наверх