Читать книгу Кир-завоеватель - Владимир Ераносян - Страница 13

Персы были многочисленны, но разобщены. Каждый племенной вождь мнил себя будущим царем всех персов, но вряд ли подозревал, что истинным царем персов может стать лишь тот, кто выскользнет за рамки персидской идентичности, отвергнет изоляцию и обратит свой взор на всю Азию.

Ибо враг был силен. Никто извне не хотел единения сильного народа. Поэтому объединить все персидские племена смогли бы только завоевательные походы или защита от нападения.

Камбис, отец Кира из рода Ахемена, укрепил свой статус среди пасаргадов. Марафии и маспии входили в союз, но он не был прочен в силу амбиций вождей.

Мирное время после войн персов на стороне Ассирии против Элама, а затем на стороне Мидии против Ассирии, дало возможность приступить к строительству столицы. Для этого требовалось золото, которого Камбису не хватало.

Блуждающие вокруг столицы в пустынных степях кочевые племена киртииев, мардов и сагартииев были слишком свободолюбивы, но все же присматривались к Союзу племен, хоть и не верили в силу династии Ахеменов. А вот оседлые племена карманиев, панфиалеев и дерушей уже обживались на пастбищах у крепостной стены и предпочли платить дань, которая при этом освобождала их от воинской повинности, делегируя функции защиты пасаргадам.

Кир считался завидным женихом. Царевич из рода Ахеменов слыл красавцем. Многие девушки Персии мечтали о нем. Однако время для заключения брака пришло неожиданно.

Киру еще не исполнилось и двадцати лет, когда отец тяжело заболел. Лекарь из Элама вместо лечения прописал пить больше хаомы. У скромного дворца Камбиса образовались стога из тысяч стеблей, которые приволокли со всех окрестностей. В покои кувшинами несли выжатый из стеблей наркотик. Жрецы Ахура-Мазды разжигали костры и отгоняли духов. Но не прошло и трех недель, как Камбис оставил этот мир.

После смерти мужа в Мандане проявился злой характер отца – она казнила лекаря. Затем мать позвала сына и потребовала, чтобы он без промедления женился.

– Твой отец оставил нас! – сообщила Мандана Киру. – Ты должен жениться, иначе в глазах Союза племен ты не будешь считаться полноценным мужчиной. Это надо сделать как можно быстрее, пока марафии не выдвинули своего вождя на престол персов.

– Но я никого не люблю! – ответил Кир.

– Это пастухи любят своих баранов. Ты – царевич, который должен стать царем не по прихоти матери, а по праву наследия. Так защити нас.

– Хорошо, на ком я должен жениться? – внял совету матери Кир.

– Касандана. Слияние с ней нас обезопасит, – решительно отрезала мать.

– Она очень красива и горда. Она не согласится, – засомневался Кир.

– А говоришь, что ни в кого не влюблен, – понимающе закивала мать. – С ее родичами я договорюсь сама. А ты не теряй времени, иди и прояви все свое обаяние, завоюй ее сердце.

Кир поцеловал руку отца, лежащего на сотканном из шерсти ковре. Он хотел побыть рядом, но мать торопила, словно от этой свадьбы действительно зависела их жизнь.

Перед тем как выйти, Кир спросил:

– Мама, но ведь Касандана из нашего рода, из рода Ахеменов, не правильнее бы было слиться с родом вождя марафиев, раз их племя равно нашему по силе?

– Ты царь всех персов. Марафии твердят, что твоя кровь не достаточно чиста. В ней только половина крови Ахеменов. Все называют тебя полуперсом. Что ж, они свое получат – ты женишься на дальней родственнице из царского рода! Если бы мы пришли к ним за невестой – они приняли бы это за слабость, а так – подчинятся.

Кир встретил Касандану на похоронах отца. Она стояла в траурном платье, сверкая ожерельями и бусами, которые были такого же цвета, как ее глаза – синие, как водопад в горах.

Голову покрывала шаль, на ней был обруч из лидийских монет. Казалось, родные достали из своих закромов все драгоценности, чтобы Кир увидел богатство ее семьи и посчитал ее достойной себя – видно, мама уже обо всем договорилась.

Касандана не отрывала от него глаз. Когда он отошел в сторону, девушка приблизилась и поцеловала руку царевичу, которого назвала повелителем.

– Тебя заставили? – спросил Кир. – Раньше ты надо мной посмеивалась и называла полуперсом.

– Меня трудно заставить делать то, что мне не по душе, – ответила Касандана.

– Значит, я тебе нравлюсь? – с надеждой спросил он.

– Мне нравится называться царицей персов, – горделиво бросила девушка.

– Ты как моя мать…

– Какая из двух? Жена пастуха или дочь мидянина?

– Не смей, – пресек ее дерзость будущий царь.

Она раздразнила и завела его своим диким нравом. Этот разговор не сулил ничего хорошего.

Касандана была объявлена жрецами Ахура-Мазды женой Кира и царицей Персии. Кир дал клятву вождям племен, что будет всем добрым отцом и покроет заботой земли Ашана и Персии.

Его ближайшие друзья развернули знамя персов – красный штандарт с соколом, расставившим крылья. Кир преклонил колено. Церемония длилась долго. Все мысли его устремлялись в белый свадебный шатер, где к встрече с мужем служки готовили Касандану. Ее омыли и смазали цветочными экстрактами, зажгли чаши с благовониями и застелили ложе атласными покрывалами.

Кир вошел. Скорее даже вбежал и провалился в негу. Шелковистые волосы Касанданы развевались, как непослушные ручьи Тигра. Губы шептали слова любви. Кир овладел ею. Но все случилось невероятно быстро. И она засмеялась. А потом снисходительно погладила по голове, словно неокрепшего юношу. Не царя. Даже не мужчину.

Киру не понравилось это, но он не подал вида. Лишь пригубил вино и сообщил, что хочет спать.

Он долго не мог сомкнуть глаза. Ее прелести сводили с ума, но Кир не хотел заболеть женщиной.

После брачной ночи он дал первый в жизни зарок – больше ни одна женщина не сможет больше диктовать ему свою волю, что и как делать. Ни одна. Ни его жена, ни мать.

Несмотря на усталость, он так и не уснул до утра. Касандана же уснула по-младенчески быстро и крепко спала. Когда она пробудилась от шороха мужа, то первыми словами, что она произнесла, были:

– Когда у нас родится сын, в его жилах будет преобладать персидская кровь!

– Я – наследник трех царств. Мне Персии мало! – жестко оборвал ее Кир. – Одной жены тоже. И столицы одной мне недостаточно. Ты будешь царицей Персии, и только Персии. А я буду править всем миром!

– Всем миром?! – не поверила Касандана и звонко захохотала. Кир оделся и оставил жену в шатре. Он не знал, куда себя деть. Поэтому отправился к белому коню – свадебный подарок вождя марафиев, оседлал его, чтобы проскакать до водопада. Но не успел он отъехать от праздничных шатров, как его окликнул гонец, подошедший к нему в сопровождении стражников. В руках гонец держал тушу зайца.

– Ты царь персов Кир?

– Я – Кир, – ответил царь и спешился.

– Тебе послание из Мидии от Гарпага. – Гонец протянул зайца Киру.

– Заяц? – не понял Кир. – Ты проделал столь длинный путь, чтобы привезти зайца от человека, который едва не убил меня в младенчестве? Что это значит?

– Это значит, что мой хозяин нашел способ загладить свою вину, – ответил гонец. – Вскрой тушу, царь, прочти послание…

Кир распорол брюхо зайца кинжалом и извлек письмо:

«Кир, теперь ты царь персов и обрел силу для мести над своим истинным врагом, пославшим меня убить невинного младенца, – писал Гарпаг. – Царь Астиаг обезумел. Он стар и слаб. Все вельможи и жрецы ненавидят его. Они поддержат твое право на престол Мидии. Восстань на Астиага – и получишь трон в Экбатанах бескровно, по праву наследия. Прими этот дар от меня, усыпившего бдительность Астиага настолько, что царь вверил мне все свое войско. Оно не станет сопротивляться тебе, прими в дар мое повиновение и трон Мидии, а взамен забудь прошлую обиду – я поплатился за все смертью сына от рук безумного царя»…

Все-таки оседлав коня, Кир помчался не в сторону водопада. Он принял решение изменить маршрут. Но сперва он отдал распоряжение отправить обоз с вином, хлебом и мясом с царского стола вождю марафиев.

Он решил встретиться с человеком, которого его мать не пригласила на торжество из гордыни. Несмотря на щедрые свадебные подношения вождь марафиев был не просто недоволен, он был оскорблен, что дочь рода Ахемена предпочли невесте клана марафиев.

Кир спокойно рассказал ему о своем плане отделиться от Мидии, сообщив, что не хочет вовлекать в заговор жену и посвящать в свои решения мать. Состоялся особо доверительный разговор равных, что польстило вождю. После недолгих раздумий вождь сказал:

– Я согласен, но захотят ли войны с сильной Мидией мужи моего племени… Это грозит опасностью их женам, их детям.

– Прикажи всем собраться в поле и пусть захватят с собой серпы! – приказал молодой царь.

Марафии пришли. По приказу царя они, словно замыленные лошади, рубили тростник и кусты до самой ночи, и этот тяжкий труд не на шутку их утомил. Даже разозлил. Но замысел царя имел продолжение. К тому времени пришел обоз с яствами и вином. Царь объявил о начале пира. Все наелись досыта, хмель ударил в головы.

– Ну что, мои верные марафии, что вам понравилось больше: обременительный рабский труд или праздничный ужин?!

– Конечно, пир, царь! – в один голос ответило племя.

– Так отделимся от Мидии, перестанем быть рабами Астиага. Хватит кормить их до пуза, не дадим им ничего более и заберем их добро! Будем вечно пировать?! Вы пойдете со мной на войну!

– Война! – одобрительно закричали воины.

– Ты молод, но знаешь, как завоевывать сердца сторонников! – признал вождь.

Марафии и пасаргады, а за ними все племена в скором времени должны были объединиться и пойти войной на своего зажравшегося сюзерена. Персы больше не будут платить дань мидянам. Это сказал Кир – царь персов и мидян.

– А твоя мать взаправду не знает о восстании? Она же дочь Астиага? – все же спросил напоследок глава племени, когда Кир собрался в Пасаргады.

– А я его внук, которого он хотел убить, – дал ответ Кир.

– Значит, все действительно серьезно. Месть – это славно! Веди, царь! – кивнул удовлетворенный вождь.

Война началась с посла.

Посол персов прибыл в Экбатаны и, представ перед Астиагом, передал слова своего царя:

– Отныне царь персов не считает себя вассалом Мидии!

Астиаг нервно захихикал и приказал Гарпагу снаряжать войско в поход.

– Уничтожь бунтовщиков! Всех. До единого.

Вельможи ждали именно этого указа: Астиаг, видимо, действительно считал себя неуязвимым, за долгие годы правления так и не научился распознавать людей, коль доверил подавить восстание человеку, который ненавидел его больше всех.