Читать книгу Кир-завоеватель - Владимир Ераносян - Страница 19

Пятидесятивесельная галера из Лакедемона, с красным штандартом и вышитой на нем «Лямбдой», была единственным кораблем, прибывшим из Пелопоннеса и показавшимся в устье реки Меандр.

На его палубе у форштевня стоял Лакрин, один из Пяти членов зловещей коллегии эфоров[6] Спарты. Его красный плащ развевался на ветру, напоминая о страшной буре, настигшей галеру в пути. Шторм унес жизни трех гребцов.

Расписная чаша на шестьсот амфор, предназначенная для царя Креза, разбилась и разлетелась на мелкие черепки. Подарок с заверениями о нерушимости союза и скорой подмоге не довезли. Он оказался сначала за бортом, а затем осел разукрашенными ракушками на дне. И это было символично. Как и вавилоняне, спартанцы недооценили неприятеля.

Уполномоченный воинственной Спартой представитель прибыл к ионийцам, чтобы на месте определить, как скоро лакедемоняне высадятся в Азии и вступят в войну с набирающей силу Персией.

Каково же было удивление Лакрина, когда милетяне не захотели встречаться с посланником могущественной Спарты в своем акрополе, и даже не запустили корабль в полис. Причина закрытия гавани для военного судна заключалась в нежелании Милета злить царя Кира, в лице которого полис в устье Меандра обрел нового сюзерена.

Делегация Милета зашла на борт по веревочной лестнице и сообщила, что слухи о падении Сард и смерти Креза соответствуют действительности.

Тридцатипятилетний Лакрин вел себя вежливо и внимательно слушал знатных горожан, стараясь угадать, насколько сильна проперсидская партия. В его внешности было нечто ужасающее: то ли взгляд коршуна, то ли багровое лицо, запечатлевшее вечный гнев человека, сбросившего собственного сына с Тайгетской скалы только за то, что мальчик родился неполноценным.

Лакрин с тех пор никогда не улыбался и никого не жалел. Поговаривали, что Лакрина побаивались даже диархи. Именно этот человек превратил криптии, так назывался ужасный обычай резни рабов-илотов, в обязательный элемент воспитания спартиатов. По его инициативе эфоры ежегодно объявляли войну илотам, и молодые спартиаты безнаказанно истребляли в долине реки Эврот безоружных рабов на тайных вылазках с короткими мечами.

Милетяне не хотели повторять судьбу многочисленных племен илотов, которые превышали по численности лакедемонян в семь раз, но были морально унижены настолько, что ходили в собачьих шапках. Им было запрещено носить оружие и покидать пределы долины. Спартанцы превратили своих данников в безропотный скот, управляя государством с помощью террора.

Это объясняло, почему жители эллинского полиса не хотели искать защиты у единоверцев и соплеменников. К тому же спартанское войско было не столь многочисленным, составляя всего пять тысяч гоплитов, и оно находилось далеко. А персы и мидяне пребывали совсем рядом. На своих быстроногих лошадях они могли оказаться у стен города в течение суток.

– Значит, мне передать диархам, что Милет подчинился мидянам и персам и будет служить варварам в войлочных чепчиках? – осматривал знатных мужей полиса спартанец, словно они стояли в управляемой им фаланге.

– Главное, чтобы наши сограждане не носили позорные собачьи шапки. Милет – свободный город. Мы по-прежнему открыты для торговли со всеми полисами Эллады, включая Лакедемон, – смело ответил архонт Милета. – Но на совете мы сделали свой выбор, и демос поддержал старейшин. Мы будем платить дань тому, кто представляет большую опасность, к тому же она станет менее обременительной, чем та дань, которую мы выплачивали Крезу, союзнику Спарты.

– Вы хотите сказать – бывшему союзнику, – поправил Лакрин.

– Именно так мы и хотим сказать, – подтвердил за всех архонт. – Крез разбит и умерщвлен на костре, и это означает, что в данных обстоятельствах Милет будет держать нейтралитет или…

– Или? – широко раскрыл глаза Лакрин, ожидая, что милетяне дадут своим ответом повод обвинить их в измене.

– Или защищаться от любых попыток высадки в долине Меандра несогласованных с полисом армий, – уклончиво ответил архонт.

Лакрин проводил делегацию и долго смотрел в след уплывающей лодке. Теперь его интересовало, какой прием окажут ему в остальных городах Ионийского союза. От этого зависело решение Спарты о войне. Помогают лишь сопротивляющимся.