Читать книгу Кир-завоеватель - Владимир Ераносян - Страница 20

– Этот безобразный человек – изменник! – обвинили Эзопа фокейцы, которые взяли на себя роль застрельщиков в организации отпора персам. Басня поэта о фригийской дудке и пляске рыб не впечатлила слушателей. Предостережения бывшего раба, взявшего на себя роль провидца, взбесили знать.

Лакрин присутствовал на судилище в качестве почетного гостя. До этого он встретился с лидерами сопротивления царю Киру в Эфесе, Смирне, Теосе и на Самосе.

Все складывалось не так плохо, как могло показаться после его визита в Милет. Остальные греческие полисы в Ионии все еще рассчитывали на Спарту и верили в свои силы.

Он смотрел на обезображенного старика с презрением. Его безымянный сын мог когда-нибудь вырасти и стать таким же чудовищем во плоти, если бы Лакрин не сбросил младенца с Тайгетского утеса.

– Выслать его в Дельфы. Он там уже приговорен к смерти! Его сбросят с Парнаса! Вверим его судьбу богам! Поделом ему! – кричали с сидений амфитеатра уважаемые аристократы.

Уродец стоял спокойно, как ни в чем не бывало ковыряясь в носу, словно пытаясь этим подтвердить, что пренебрегает и угрозой казни, и обвинениями в свой адрес.

– Я и сам собирался в Дельфы! – вдруг заявил Эзоп. – Хочу напоследок пересказать им пару своих наблюдений и зачитать несколько поучительных басен! Им пригодится. Но предупреждаю – в моем лице вы изгоняете единственного своего защитника от персов и мидян.

– Да он издевается над нами! – кричали в зале.

– Ничуть, – продолжал Эзоп, – Дельфы, конечно, поблагодарят вас, если вы доставите меня туда, как водится, с дарами и подношениями, да и я поклонюсь, ведь без вашей помощи мой путь к Парнасу затянется надолго. Но лучше бы вам этого не делать. Для вашей же пользы.

Лакрину стало интересно, что именно имеет в виду этот сумасшедший, когда говорит, что не Спарта, а никчемный старикашка является единственным защитником эллинских городов. И тут Эзоп рассказал басню, из которой стало понятно, в какой роли он сам себя осознает:

– Как-то волк попросил стадо овец выдать ему пса, заверив, что он их не тронет. Овцы выдали. Когда волк пришел в следующий раз, пса уже не было. Как вы думаете, что волк сделал с беззащитными овцами?

– Так ты пес? – встрял в прения эфор Спарты. – Значит, ты не сеешь панику, не подрываешь боевой дух, а защищаешь эллинов. И как же ты это делаешь?

– Так, что лаю громче всех, предупреждая овец о неминуемой гибели, – утвердительно кивнул Эзоп.

– Ну почему же неминуемой? – Лакрин встал с почетного сидения и подошел к горбуну вплотную. – У эллинов есть флот и дисциплина. И обученные воины, а не сборище дикарей.

– Персы много умеют и быстро учатся. К тому же на суше не нужны корабли. Но когда-нибудь и они научатся строить триеры. Для этого нужны только лес и мастера, а мастера имеются в Милете, – заявил Эзоп.

– Ты преувеличиваешь их силу, – сделал вывод Лакрин.

– Эллины – один народ, но живут, как лягушка с мышью. А Кир уже объединил сотни разных племен под своим крылом. У него нет предубеждений и чванства, он прислушивается к мудрецам. Вам не одолеть его, пока вся Эллада не объединится. А этого не произойдет в ближайшие двести лет! – заключил Эзоп.

– Кто право дал тебе пророчествовать, ты что – оракул? – Спартиат взял Эзопа за грудки.

Я поступаю так лишь из любви к эллинам, – ответил Эзоп.

– Ты любишь тех, что насмехался над тобой и осудил на смерть? Не это ли лукавство? – Лакрин отпустил старика, показательно отряхнув руки, словно измазанный грязью.

– Боги любят Элладу, а я люблю богов. Поэтому я вынужден любить эллинов. К тому же я – эллин, как не любить себя? И я предостерегаю ионийцев не потому, что я хочу, чтоб гибель наступила, а потому, чтобы предотвратить ее. Зачем предупреждать народ тому, кто ненавидит всех? Такого участь – лишь злорадство.

– Ты не эллин, ты – недочеловек, отринутый богами, лжепрорицатель, – оскорбил Эзопа Лакрин.

– То же услышал иудейский пророк по имени Иеремия, когда предостерегал народ своей страны от бунта против Навуходоносора. За это брошен был в застенки как изменник. И с болью в сердце он воспринял весть о разрушении храма их Бога, которого он искренне любил, как я богов Эллады. В итоге – в рабстве иудеи у Вавилона. И фараон Египта им не пособил. И ионийцам Спарта – не помощник, а подстрекатель! Восстанем если, то все сгинем.

– Что мелет твой язык бесстыдный?! Ты Спарту смеешь обвинять в бездействии? – прервал Лакрин.

– Да не в бездействии, а в отсутствии возможности. Свои у вас дела, застряли в распрях вы за гегемонию с другими полисами в Аттике и Беотии.

– С этим человеком спорить бесполезно! – выразил свое веское слово спартанский эфор. – Достаточно взглянуть на него, и станет всем понятно, что отвергнут он богами. А значит и народом должен быть презрен. Коль он осужден самими Дельфами, его действительно следует доставить в святилище Аполлона. Пусть оракул решит судьбу этого бывшего раба, возомнившего себя прорицателем!

Когда стражники силой уводили Эзопа, поэт вырывался и кричал:

– Неправда, что отвергнут я богами! Они не наделяют даром слова и разума изгоев. И смерть подарят мне такую, что стану я бессмертным! Только бессмертный может мстить после своей кончины!

Лакрин продолжил:

– Он сумасшедший, забудем же о нем. Приступим к обсуждению насущных дел. Нам следует готовиться к выступлению на Сарды! Пока у них разброд, наведаемся в гости!

– Поздно! Они пожаловали к нам! – Вбежавший в собрание начальник стражи принес дурные вести. Со смотровой башни заметили приближение крупного войска. Все побежали на парапет крепостного вала.

У стен Фокеи появились персы и мидяне. Разворачивались шатры лагеря. Готовился штурм.