Читать книгу Прометей - Владимир Гелиевич Хохлов - Страница 20

-Я ненавижу своего отца. Мама, это мысль съедает все мое естество, но я ничего не могу с этим поделать! У меня нарушена психика. Я так думала до вчерашнего дня.

– И что было вчера Наташа? – Елена Федоровна дрожащими губами отхлебнула из бокала глоток вина, больше для того что бы скрыть свое волнение.

– Паша сказал мне, то же самое! Но ведь я ему ничего не говорила о своем состоянии. Он нервничает, и… я не знаю, чем все это закончится.

– Твой отец болен.

– Он гадок! Покрыт коростами, какими-то струпьями. Он как-то непропорционально располнел и… от него неприятно пахнет. Если болен, то пускай катится в больницу, или нет, в как его, – хоспис.

– Наташа, о чем ты говоришь? Возможно, болезнь отступила и его вид, это последствия борьбы организма.

– Как может отступить рак четвертой степени? Он должен был сдохнуть еще два месяца назад! Множественная миелома, я знаю, что это такое – стопроцентная смерть! Без вариантов!

–Прошу тебя успокойся. Выпей еще. Ты знаешь нашу медицину – возможно, это ошибка.

– Я звонила Лёше. Он начал выражать свое соболезнование, успокаивать меня, а когда узнал, что отец еще жив, не поверил. Сказал, что такого просто не бывает. Хочет приехать, забрать отца на обследование. Мама. Пусть он уедет, иначе я за себя не ручаюсь. Пускай мы с Пашей свихнулись. Но из-за чего? У меня нет ответов.

–Наташенька, может быть вы с Пашей, все же уедете? Мы с папой разберемся, я уверена в этом.

–Мама, что происходит? – Наталья наклонила голову, копна каштановых волос свесилась, скрыв лицо и крупные слезы, капающие на скатерть стола. И только вздрагивающие худые плечи выдавали рыдания.

Елена Федоровна встала со стула и, обойдя стол, обняла дочь. Наталья, поставив рюмку на стол откликнулась на эту материнскую ласку и положив голову на плечо матери постепенно успокоилась, лишь время от времени всхлипывая. Наконец, немного успокоившись она подняла лицо и смахнув рукой слезы твердо сказал: – Мама, мы никуда не уедем. Мы должны, что -то сделать. Отец – монстр. Мы не можем оставить тебя с ним наедине.

– Он по-прежнему добр ко мне, к тебе, его очень расстраивает сложившаяся ситуация. Мы с вашим отцом говорили на эту тему. И поверь мне, он искренне не понимает, что происходит. Нет никаких предпосылок, считать его, как ты говоришь монстром.

– Я разговаривала с братом. Саша считает, что у нас какое-то массовое помешательство. Он приезжает на следующей неделе.

– Он едет с детьми? – Не слишком скрывая обеспокоенность в своем голосе, спросила Елена Федоровна.

– Про детей ничего не говорил, но очень беспокоится, сказал, что выехал бы немедленно, но он сейчас в командировке.

– Мама. – Наташа выпрямила спину, и твердо взглянула в глаза матери. – Павел, считает, что отец – угроза. Его…, господи…– Наталья в смятении отпустила голову и поднесла руку ко лбу, видно было что слова, оформляющие ее мысли даются ей с большим трудом. Немного помолчав, она все же собралась с силами и вновь прямо посмотрела в глаза Елены Федоровны. -… Его нужно уничтожить!

Елена Федоровна отшатнулась от сказанного дочерью словно от пощечины. Стул жалобно скрипнул, а пожилая женщина прикрыла рот ладонью левой руки, – жест отчаяния и душевного потрясения от услышанного. Несколько секунд она так и сидела со страхом смотря на дочь, ее седые волосы, наскоро прибранные в нехитрую прическу, несколько растрепались, и это еще больше подчеркивало ее растерянность. Наконец она, не отрывая взгляда от дочери легонько покачала головой. – Нет, нет Наташа. Даже думать не смей! Я запрещаю! – Она резко поднялась и стул вновь скрипнул. – Давай –ка иди в свою комнату, а завтра вместе со своим бойфрендом, прошу покинуть наш дом.

– Мама, я …

– Это не обсуждается. – Голос Елены Федоровны приобрел металлический оттенок. – Не обсуждается! – Она развернулась и решительно ушла, оставив за собой скромно накрытый стол с недоеденным ужином, початую бутылку вина и дочь, закрывшую лицо руками и сотрясаемую беззвучными рыданиями.

Закрыв за собой дверь в их с Владом комнату, она некоторое время стояла, прислонившись к ней спиной, словно опасаясь, что в дверь будет кто-то ломится, а затем бессильно опустившись на ковер тихо заплакала.

– С некоторых пор слух мой обострился до невероятных пределов.

Хриплый мужской голос все еще походил на голос ее мужа. И Елена Федоровна перестав плакать вытерла глаза слегка размазав и без того скудную косметику. В темной комнате на кресле сидел Владислав Иванович.

–Когда ты успел войти? – Шмыгая носом спросила Елена Федоровна.

– Я уже добрых полчаса сижу в этом кресле.

–Ты все слышал?

–Да. И ты знаешь я кажется начинаю понимать природу их агрессии.

– Выглядишь ты конечно не презентабельно, но это не дает повода…

– Послушай. – Перебил ее Владислав Иванович. Он кряхтя повернулся в кресле и сел поудобней. – Помнишь мы ходили в магазин за продуктами пару недель назад?

– Да, прекрасно помню. Ты сказал, что в магазин больше не ходок, из-за того, что тебе нагрубила кассирша.

–И не только она. А ведь меня тогда не очень еще «перекосило».

– Ну и что? Может у людей день не задался?

–Кирилл Владимирович. Помнишь дней пять назад как его понесло? Он отправлял меня и к черту, и в больницу, а в конце пожелал, чтоб я сдох.

– Старый маразматик!

– Он старше меня на два года.

– Это ничего не объясняет.

– Это как раз объясняет, или, вернее сказать вырисовывает некую картину, странную такую картину. К ней добавляются еще дочь и ее молодой человек.

– Ну, Павел с самого начала с тобой держался как-то натянуто.

– Это нормально, когда человек чувствует себя немного неловко при знакомстве с родителями потенциальной невесты. Но сегодня он напал на меня.

–Что-о? – Елена Федоровна быстро встала и потянув руку и протянув руку к выключателю – включила свет.

– Господи! У меня зрение не сразу перестраивается, в голове словно бомба взорвалась.

Владислав Иванович закрыл глаза руками и взор Елены Федоровны приковала порванная на животе рубашка, которая была в крови. – Что случилось? Это Павел? Нужно в больницу!

– Лена, подожди. Никуда не нужно. Все уже более-менее в порядке.

–Что значит более-менее? Чем это он тебя?

–Тебе нужно успокоится. По-моему, мне ничего не угрожает.

–По-твоему? А если это даст, ну, скажем осложнение?

– Лена, прошу тебя, успокойся. Нам нужно принимать какое-то решение. Как только ты успокоишься – мы поговорим.

Елена Федоровна несколько раз глубоко вздохнула и посмотрела на мужа. – Действительно презентабельности в нем было мало, вернее ее не было совсем. Его когда-то статная фигура, данная природой, и в правду претерпела значительные изменения. Он располнел совершенно непропорционально. Живот его выдавался куда-то в бок. Сегодня в левую сторону, а пару дней назад был правее. Правая рука распухла, словно от водянки, левая же была нормальной за исключением того, что ее покрывали какие-то струпья, некоторые из которых были с сукровицей. Но самые значительные изменения претерпело лицо. Высокий лоб и правильные черты – ушли безвозвратно, как ни странно вместе с сединой. Волосы стали редки и если бы Влад одел большие квадратные очки, то его лицо стало бы почти полной копией лица покойного физика Стивена Хокинга, о котором на днях показывали сюжет по телевидению. Елена Федоровна еще раз шмыгнула носом, машинально вытерла рукавом кофточки глаза и подошла к мужу присела рядом на корточки и положила голову ему на колени. – Ты мое чудовище.

– А ты- моя красавица.

– Надеюсь нас ждет такой же счастливый финал, как в той сказке.

–Непременно. Но пока драматизм – преобладает.

– Я – успокоилась. Так что там случилось у вас с Павлом?

– Он ударил меня ножом, тем, большим, которым ты обычно крошишь салат. – Тише, тише, успокойся. – Владислав Иванович нежно, но настойчиво придержал жену, готовую вскочить на ноги. Тело Елены Ивановны стала бить крупная дрожь. –Успокойся – повторил Владислав. – Я же сказал теперь все в порядке.

–Как это произошло?

– Я стоял во дворе и думал, что не плохо было бы сделать пристрой к гаражу. – Место вроде бы позволяет. Услышав шаги обернулся и увидел Павла. Он стремительно приближался ко мне и в руках у него был тот самый нож. Лицо, я никогда не видел такого лица, оно было перекошено от злости, словно самый злейший враг, стоял перед ним. Я, ничего не успел сделать, только выставил в перед руку. Он схватил меня за нее и дернул к себе и буквально насадил на нож, который он держал в другой руке у пояса. Не скрою, было больно. Однако Павел ничуть не смутился выдернул нож, который вошел по самую рукоятку и ударил еще два раза, по-моему, в желудок и кишечник, повторяя при этом одно слово: – Сдохни! Он бы неверное так и тыкал в меня этим ножом, но я буквально отскочил, и припустил к дому пытаясь закрыть раны руками. Один раз я оглянулся, Павел стоял все на том же месте, с окровавленным кухонным ножом в правой руке. Мне показалось, что он выглядит несколько растерянно, словно не помнимая, что наделал. Я быстро прошел через кухню в нашу комнату. Двери у нас не запираются, поэтому я открыл окно и сел в кресло по ближе к нему на тот случай, если придется спешно ретироваться. Вот собственно и все.