Читать книгу Большой облом - Владимир Хачатуров - Страница 11

Семьи у Лядова не было. Убежденный холостяк. Внебрачные дети, судя по молчанию прессы, также отсутствовали. Зато оказалась в наличии родная племянница – Анна Сергеевна Берг. Разведенная, бездетная, сногсшибательная. Кроме нее и уже упоминавшегося Шумилина, в доверенных лицах миллиардера числились адвокат Хелм Уиллард, постоянно проживающий в Лондоне и в Южноморске бывающий лишь наездами, и некий Жорж Алихан, которого одни газеты считали главным управляющим, другие – начальником службы безопасности, третьи – чуть ли не духовником Лядова, словом, все сходились на его исключительной роли и немалом влиянии. Судя по фотографии в журнале «Таймс», это был невысокий смуглый мужчина с живыми карими глазами и интеллектуальными залысинами. О его прошлом известно было немного. Родился в Лионе, учился в Сорбонне, Гарварде, Москве. Дальше – полный простор для всякого рода вымыслов и догадок. Впрочем, если положиться на количество (в тайной надежде на неукоснительность диалектических законов), то следовало придерживаться мнения, что Жорж Алихан делал успешную карьеру в одной из спецслужб, вот только в какой именно – газеты никак не могли между собою договориться. То ли в Сюртэ работал на АНБ, то ли был тайным агентом КГБ в ЦРУ, то ли не покладал рук в Моссаде в пользу Украинской разведки, причем в свободное от службы время руководил дашнакскими террористами, если только не возглавлял контрразведку ИРА… Как бы там ни было, но последние пятнадцать лет своей жизни Алихан безотлучно находился при Лядове. Был ли он женат, имел ли любовницу, увлекался ли спортом или находил удовольствие в глушении рыбы динамитом, никто толком не знал. Более того, даже его фотография в «Таймс» подвергалась сомнению. По свидетельству «Фигаро», Алихан выглядел совершенно иначе: голубоглазый гигант с копной рыжеватых волос…

Если бы не две неудачи подряд, Аникеев, безусловно, начал бы следующий этап своего расследования с этой загадочной фигуры. Уж он бы утер носы писакам. Но отныне он не имел права на ошибку: ясно, что не Алихан является слабым звеном в лядовском окружении. Куда более перспективна в этом качестве племянница.

Госпоже Берг присвоили кодовое имя «Анюта» и приступили к сбору информации. Выяснилось, что живет эта царственная особа в Южноморске, в скромной трехкомнатной квартире, и ведет не рассеянную жизнь праздной искательницы приключений, а трудовое, полное забот существование администратора клубно-игорного заведения под названием «Амфитрита». Взглянув на карту города, Аникеев не поверил собственным глазам. Если мысленно соединить пунктиром усадьбу Лядова, упомянутую «Амфитриту» и еще не упомянутый искусственный остров, находящийся в трех милях от берега, то получится идеальный равнобедренный треугольник. Это не могло быть случайным совпадением. Случайности – для дилетантов. Здесь должна быть какая-то закономерность. Аникеев чувствовал это не только нутром, но и кое-какими внешними органами своего существа.

Об острове, возведенном некой голландской фирмой в рекордные сроки, говорили в городе разное. Одни полагали, что там находится клиника для привилегированных психов. Другие – что шикарный бордель, приспособленный для широкомасштабных вакханалий под открытым небом. Третьи были настолько убеждены в его лепрозорном профиле, что собирали подписи под петицией мэру с ультимативным требованием: лавочку немедленно прикрыть, остров продезинфицировать и приспособить под дачные участки для малоимущих. Словом, слухи скорее свидетельствовали о состоянии воображения южноморцев, чем о действительном положении дел. Их распространению во многом способствовало то обстоятельство, что на остров без специального разрешения попасть было практически невозможно, – охранялся он бдительно и профессионально. Достать же разрешение было еще труднее, чем без него попасть на остров. Мэрия кивала на краевое начальство, краевое начальство на Москву, Москва разводила руками и сетовала на свою неосведомленность…

Аникеев принадлежал к узкому кругу лиц, информированных об истинном назначении острова, что, впрочем, не мешало ему подозревать разные разности. Но в одном он был уверен на все сто: Институтом Хорошей Погоды и Станцией Теплых Течений функции острова не исчерпываются, есть там что-то еще, не подлежащее огласке даже в узком кругу посвященных. Что именно? Аникеев надеялся выяснить это в ходе расследования. И поможет им в этом «Анюта»…

Казалось, с «Амфитритой» разобраться будет гораздо легче, чем с островом или лядовским поместьем; сиди в ней хоть круглосуточно, лишь бы денег хватило. Тут тебе и бар, и пляж, и казино, и ресторан, и стриптиз, и дельфинарий, и морские прогулки на яхте, и катание на водных лыжах, и рыбная ловля, и, наконец, ежедневное полуденное явление великой богини Амфитриты в сопровождении своей свиты: наяд, тритонов, дельфинов, дядьки Черномора и тридцати трех богатырей. Гуляй – не хочу!

Аникеев сходил, погулял, присмотрелся, принюхался. Особенного ничего не увидел, но вот запашок ему не понравился, – некоторые странности насторожили. Во-первых, охрана. У казино своя, явно неместные громилы в штатском с подозрительной выправкой, изумительной техникой и обширным арсеналом. А у ресторана с барами – другая: из южноморских ребят в камуфляже, при резиновых дубинках да газовых пистолетиках. Во-вторых, слишком много откормленного, ухоженного и безупречно одетого люда. Сами собой возникают подозрения о связи, существующей между наплывом такого рода посетителей и пресловутым «островом сокровищ» (альтернативное народное название – «остров-Буян»). Опять же яхта всю ночь под парами. Якобы для романтических прогулок… Аникеев, разумеется, прокатился. Да не один, с женой, – чтобы не выделяться в толпе прочих, явно не представляющих, что луной можно любоваться без пары. Ксюше понравилось, чего нельзя сказать об Аникееве. В самом деле, целый час рыскали по морю, искали просвет в облаках, чтоб на месяц взглянуть. Как только нашли, так легли в дрейф, врубили какую-то сентиментальную песенку и притихли, вовсю наслаждаясь романтикой. Тут-то для полноты картины и удовольствия их и взяла на абордаж какая-то доисторическая фелюга, полная живописных турок в чалмах и шароварах. Прожекторами слепят, ятаганами размахивают, из пистолетов старинных палят, про Аллаха визжат и на яхту лезут с явными разбойными намерениями. Аникеев, конечно же, соображает, что все это входит в программу романтической прогулки, но уж очень рожи у этих пиратов мерзкие. И глазки – масляные, завидущие. Мужиков веревками вяжут, баб щекочут, на фелюгу свою в полон тащат. Бабы, само собой, хохочут, мужики глупо улыбаются. Ну, это их личное дело, как к такому шоу относиться. Что касается Аникеева, то пока одна пиратская морда не полезла к Ксюше, а другая не попыталась его связать, сидел себе тихо, никого не трогал, примус починял, то есть с зажигалкой возился. Но как только и до него добрались, так моментально романтики ощутимо прибавилось. Одному Александр Николаевич ткнул в бородатую рожу зажигалку с увеличенным до упора огнем и выкинул за борт спасаться от пожара. Другого, который Ксюшу облапил, выходной лакированной туфлей в пах приласкал, по ушам одновременно двумя ладонями хлопнул и тоже акулам скормил. Взревели пираты от удивления, обиды и ярости. Да не на того напали. Извлек Аникеев из-под мышки любимый свой «Магнум-44», поискал глазами цель, да и разнес один из прожекторов на фелюге. И голосом командным, которому матюгальник без надобности, возвестил, что game is over, и что пиратов просят покинуть яхту подобру-поздорову. В общем, романтический апофеоз. Джордж Байрон кусает локти от зависти. Бестужев-Марлинский слезно молит неистового Виссариона принять его в натуральную школу…

Ксюша всю обратную дорогу дулась и выражала сожаление, что судьба послала ей такого мужа, с которым в приличном обществе стыдно появиться. Мужлан, грубиян, антиромантическая личность. Аникеев не оправдывался, прощения не просил. Он думал. Вопросами задавался. Откуда эта злосчастная фелюга взялась, если не с острова?.. Его бы воля, он бы парочку пиратов с собой прихватил и допросик бы им устроил. Для начала – третьей степени.

С помощью все того же Володи Нечаева и его племянниколюбивой тетки с учредительных документов «Амфитриты» были сделаны фотокопии. Ознакомившись с ними, Аникеев убедился в обоснованности своих подозрений, хотя с точки зрения закона все в них было чин-чинарем: контракты, аренда, кредиты, поставщики и прочая и прочая, включая страховое обеспечение. Однако укрепили аникеевские подозрения вовсе не бумажки, а личности компаньонов-владельцев. Кульчицкий, Станислав Эдуардович, директор и держатель семидесяти процентов акций закрытого акционерного общества. Некогда проходил по делу о незаконной торговле поддельным антиквариатом. Правда, только свидетелем, хотя в его причастности к крупным махинациям – за недостаточностью улик – не приходилось сомневаться. Его компаньон, некто Милькин, Марк Германович, был широко известным в определенных кругах карточным шулером, отсидевшим два срока, лагерное погоняло – «Марафет». Аникеев справедливо рассудил: если эти граждане в былые, сравнительно законопослушные времена, лояльностью не отличались, то уж в нынешние, криминальные, что их удержит от бесчестной наживы? Чем они, скорее всего, и занимаются в этой «Амфитрите». Возможностей у них масса. Взять хоть то же казино, которым, кстати, заведует именно Марафет. Тут и деньги преступные можно отмывать, и фальшивые доллары сбывать, и воровской общак держать, и… да мало ли что еще удумать можно, был бы игорный притон в наличии, а он в наличии… Или ресторан со стриптизом. Ведь наверняка без проституции там не обходится, – достаточно взглянуть на официанток, на этих длинноногих, крепкогрудых фифочек, чтобы понять, каким ветром их сюда со всего бывшего Союза занесло. А если к этому присовокупить «Зал кальянной медитации», то от криминальных перспектив просто дух захватывает… И Кульчицкий, который и при советской власти рестораном заведовал, причем на этом же самом месте, только не таким шикарным и с другим названием, прекрасно в этот расклад вписывается. Непонятна только роль племянницы Лядова. То есть не будь Лядов Лядовым, роль «Анюты» в объяснениях не нуждалась бы, – связная между паханом и исполнителями, его глаза и уши. Но в том-то и дело, что Лядов есть Лядов: миллиардер, владелец заводов, аптек, пароходов и двух отелей в Лас-Вегасе со всеми полагающимися причиндалами: казино, игротеки, стриптизы, рестораны… На кой ляд ему сдалась «Амфитрита»? А ведь сдалась, Аникеев в этом уверен, и в доказательство своей правоты может привести не только личную интуицию, но и кое-какие факты. Например, идентичность песка на пляжах лядовского поместья и «Амфитриты». Экспертиза доказала, что песок имеет коралловое происхождение и скорее всего доставлен за баснословные деньги с одного из Багамских островов. (Для справки: песок на городском пляже из Анапы, а на пляже гостиницы «Тритон» – из Варны.) Или такой факт: кредит «Амфитрите» выдан компанией «Уолтэм траст», обслуживает ее банк «Олимп», а построила строительная корпорация «Дедал». Стоит ли говорить, что все три принадлежат Лядову. Мало? Аникееву тоже мало. Ему хочется знать, почему это заведение выстроено ровнехонько на границе города и района, словно кто-то специально землемера нанимал, чтобы ненароком не ошибиться, лишней пяди в ту или иную сторону не прихватить? Кроме того, его интересует, почему чертежи, по которым возводили основное здание «Амфитриты», невозможно нигде отыскать: ни у главного архитектора города, ни у его коллеги в районе, ни даже в строительной корпорации «Дедал»? Но особенно любопытно Аникееву, за чем наблюдает «Анюта» в этом заведении?

На все перечисленные и не перечисленные вопросы ответ можно было получить только путем кропотливой, упорной, профессиональной работы. И сыскное подразделение агентства немедленно к ней приступило. Первым делом установили постоянные наблюдательные пункты возле усадьбы Лядова и возле «Амфитриты»: фотографировать, снимать на видеопленку, перехватывать радиопереговоры, вести тотальный учет всего и вся. Вторым – попытались внедрить семейство жучков в квартиру «Анюты», особняк Кульчицкого и пентхауз Марафета на крыше отеля «Тритон». Третьим делом значилась вербовка агентов-информаторов из числа обслуживающего персонала «Амфитриты», которая требовала определенной предварительной подготовки. Рыльца, естественно, у всех в пуху, но с теми, у кого он гуще, легче договориться. Четвертым, самым трудным делом, было попасть на «остров сокровищ», хотя бы на пару минут, чтобы взять пробу песка на его пляже, в существовании которого Аникеев ни минуты не сомневался. Было еще одно обстоятельство, нуждавшееся в уточнении, а именно: связывает ли Кульчицкого и Сичинаву что-либо еще, помимо обоюдной любви к теннису? Аникеев был уверен, что нет, но как профессионал, не мог позволить себе пренебречь проверкой, не убедиться лишний раз в порядочности своего бывшего начальства. Наконец для работы с «Анютой» была создана особая группа, куда вошли три лучших оперативника и уже известная читателю Дездемона (последнюю включили, как только стала известна нетрадиционная сексуальная ориентация фигурантки). Группе очень быстро удалось выяснить все несущественное, касавшееся паспортных данных. Родилась неподалеку, в жуткой дыре под названием Казачий Тын. Там же окончила среднюю школу и отправилась поступать в один из вузов Москвы. Дальше как отрезало. Ни названия вуза, ни адреса проживания в белокаменной. Ничего! Но ребята недаром в платежных ведомостях ежемесячно расписывались. Решили забросить сеть с другой стороны омута, со стороны мужа. Долго и кропотливо перебирали всех Бергов, даже в роман-эпопею Льва Толстого наведались – посмотреть из каких краев тамошний Берг родом. Не помогло. Выручила Дездемона со своим неизменным интернетом. Раскопала где-то, что был этот Берг австриец, русскую красавицу в жены себе отхватил, да что-то у них там не заладилось в семейной жизни: прожили бездетно года три и разбежались. Она в Англию, к дяде. Он в Бразилию – к любовнице… Задумался Аникеев глубоко и основательно, куда агента в командировку снаряжать: в Австрию, в Англию или все же в Бразилию. Надо бы, конечно, во все три сразу, да бюджет кусается: перерасход… Тогда-то впервые Аникеев и упомянул о своих трудностях в связи с делом Лядова в ежеквартальном отчете (адрес – почтовый ящик, место отправления – всякий раз новое, иное, не повторяющееся). А в ответ получил добро и льготную ссуду. И вот сидел в служебном кабинете и размышлял, а не обратиться ли ему за помощью к учителю своему, к Хайнцу Редеру, чем орлов своих гонять по заграницам без знания языка, местности, обычаев, нюансов? И все больше к этому мудрому решению склонялся, когда вдруг раздался телефонный звонок и притомившаяся от долгого молчания трубка заговорила простуженным басом Мамчура.

– Простите мне мою неловкость, бестактность и непочтительность, но я хотел бы знать, Санек, какого хрена ты так спокойненько бормочешь «да», когда на интересующем тебя объекте творится черти что, причем в международных масштабах? Разве твои гаврики не доложились?

– Ты о чем, Микола? – улыбнулся Аникеев. Ему показалось, что Мамчур слегка подшофе, а он прекрасно знал, сколько тому надо выпить, чтобы достичь этого «слегка», как знал и то, что Мамчур предпочитает угощаться, а не угощать, тем более, будучи на службе.

– Я не о чем, я – о ком. Я о ней, о загадочной твоей «Амфитрите»…

– В чем дело? – мигом насторожился Аникеев.

– Ты что, в самом деле не в курсе? – удивился Мамчур. – Только не говори, что снял свой НП, разрешив как раз сегодня твоим соколикам расслабиться…

– Микола, не томи душу! – взмолился Аникеев.

– Так, похоже, дисциплина в частном сыске достигла уровня сыска государственного, с чем я ее и поздравляю…

– Мамчур, ёперэсэтэ!

– Неуставная лексика в эфире! Жаль, я не из полиции нравов, я б тебе такой счетец прислал… Ну ладно, ладно, так и быть, просвещу тебя бесплатно, хотя бутылка с тебя… Ты там сидишь или стоишь? Если последнее, то лучше сядь и слушай. На твою «Амфитриту» совершено нападение. Время – примерно семнадцать-тридцать…

Пальцы Аникеева, сжимавшие трубку, побелели, лицо пошло красными пятнами, под ложечкой заныло от нехороших предчувствий. Что творилось в голове – описанию не поддается. Он с большим трудом дослушал до конца не страдавшее многословием сообщение Мамчура, явно наслаждавшегося ситуацией.

– Я понимаю, Саня, тебе не терпится съездить на НП, выяснить, в чем дело. Я собственно, для того и звонил, чтобы узнать кое-какие подробности, думал, от твоих ребят ничего не укрылось… С точки зрения закона, дело выеденного яйца не стоит. Пострадавших немае, но уж дуже все это интересно. Особенно этот герой мне любопытен. Странный парень, хотя с виду и славный. Так что ты уж по старой дружбе не оставь меня без сладкого…

– Хорошо-ладно-обязательно!

Аникеев нервно переложил трубку из правой руки в левую и попытался связаться с НП-2, находившемся не далее как в семидесяти метрах от «Амфитриты». Ни по мобильнику, ни по спецсвязи никто ему не ответил. Беспощадно матерясь, стал лихорадочно собираться в дорогу. Надел на себя сбрую с кобурой, сунул в нее любимый «Магнум», облачился в просторный летний пиджак, положил в боковой карман «беррету» со спиленной мушкой (чтоб не цеплялась за материю при срочном извлечении), приладил к левой лодыжке миниатюрный «астра-каб» в бархатном чехольчике (назвать эту фитюльку кобурой язык не поворачивается). В задний карман брюк запихнул нож-самострел, в нагрудный пиджака – боевую авторучку, заряженную мелкокалиберным патроном с разрывной торидовой пулей. Прихватил до кучи вакуумную гранату, шприц-пистолет и электрошоковое устройство. Попрыгал перед выходом – не звенит ли? Прислушался – вроде не слыхать. И бегом на стоянку к своему «джипу» неприметно-серого цвета…

По дороге вспомнил вызвать подмогу, – включил радиосигнал боевой тревоги.