Читать книгу Гафур. Роман. Книга 2. Фантастика - Владимир Муляров - Страница 8

«Утро застало меня врасплох!» Фраза весьма затертая, но хорошая. Правильная фраза. Очень подходящая для начала неудачного дня!

Я медленно приходила в себя. Слишком медленно. Конечно, не стоило пить почти две трети бутылки вина перед тем как уснуть! Даже такого превосходного вина, каким меня угостил Алессандро. Тем не менее, ощущение «перебора» или отравленности у меня присутствовало в изобилии. «Пора завязывать с… вином по ночам!» – Решила я.

Я определила расфокусировавшимся зрением, что по прежнему нахожусь у себя в комнате на вилле Ниэтель, а через распахнутое окно до меня доносятся чьи-то довольно громкие голоса. Кто-то с кем-то спорит… Мужчина и женщина. В мужском голосе я достаточно быстро определяю голос Алессандро. Женский? … Женский голос мне знаком. Я бы даже сказала, хорошо знаком. И он будит во мне… Нет, не воспоминания. Ностальгию. Да. Пока это только ностальгия! Но кто ее носительница? Мне не понятно! Я сейчас чувствую себя принцем Корвином, однажды очнувшимся в частной клинике…

Вяло, вяло, вяло и тягуче-претягуче, словно льющийся из банки липовый мёд, тянутся мгновения понимания ситуации. Как тогда, в глубоком детстве… Был очень яркий солнечный день… Как сейчас… Мне… не помню уже. То ли десять лет, то ли двенадцать? … И этот мёд. Да, именно липовый, который моя бабуля наливает… моей маме. Вот она опрокидывает огромную трехлитровую банку и держит ее над… над чем? Ах, да. Над банкой поменьше. Ей очень трудно держать такую тяжесть на вытянутых руках. Но процесс уже пошел, и они обе смеются, а мед так еще и не… Когда же это было?…

– Не стой у меня на пути, самайн! – слышу я женский голос, который теперь почему-то содержит жесткие нотки. И этот голос очень, очень знаком. – Ты совсем такой же невыносимый, упрямый солдафон, как и Сарфат! Меня сюда вызвали не для того, чтобы жариться в этом знойном каменном колодце! —

Я бы, наверное, на месте Алессандро обиделась на такой явный «наезд». Но Алессандро не зря занимает свою должность при дворе Ниэтель!

– Пока она спит я вас к ней не пущу! – Спокойно, но решительно отвечает ей Алессандро.

«Так. Все! Пора вставать, собирать себя в кучку и приниматься наводить порядок. Пока никто не пострадал!» – Решаю я и неимоверным усилием воли заставляю себя сесть на кровати. Со все еще закрытыми глазами – «Все же, пора прекращать пьянство на ночь!» – Снова решаю я.

Наконец, глаза мне удается открыть. С неимоверными какими-то усилиями. На улице мужчина и женщина продолжают оживленно спорить, хоть уже и не на повышенных тонах.

– Ты в точности как твой отец! – Говорит женщина уже совершенно спокойно. – Только Торха рядом нет! —

– Мне все равно, что вы обо мне думаете! – Так же спокойно отвечает ей Алессандро.

«Торха?» – Вспоминаю я чье-то знакомое имя. И вдруг вспоминаю, что это собака такая. Очень большая и очень страшная собака! И что я когда-то от нее спасалась, от эт… А Сарфат ее приручил.

Обрывки мыслей в проблесках зажигающегося сознания так же отчетливо видны, как и пылинки в воздухе комнаты на ярких потоках солнечного света, льющегося из окна. Эта красота завораживает. Я смотрю на этот свет не в силах пошевелиться… И точно так же, никуда не исчезая и не видоизменяясь, висит в моем сознании образ адского пса Торха… Лес. Чья-то вилла, или загородный дом. Люди. Я помню их имена Тали, Сарфат, и… нет, больше не помню. Ах, да. Еще Влад, Марк и… Кто-то еще, очень важный для меня… Неожиданно это состояние меморегрессии пропадает без следа!

Я осматриваюсь вокруг и без удивления обнаруживаю рядом со своей кроватью все ту же папину трубку, коробку с табаком и недопитую бутылочку вина. Это хорошо! Я выпиваю глоток прямо из горлышка, поскольку вижу в своем бокале погибшую от беспробудного пьянства муху. Она, в отличие от меня, пила всю ночь в таком объеме, что, конечно, ее мушиное сердечко не выдержало! … И поэтому я пью из горлышка еще два глотка. Больших. Потом набиваю трубку и пытаюсь ее раскурить. Мои попытки «растянуть» отсыревший за ночь табак более напоминают нежные поцелуи, которыми я одариваю наконечник можжевелового мундштука…

– С каких это пор, Сава, ты начала курить эту гадость? – Слышу я с улицы довольно громкий женский голос. Но мои голосовые связки еще спят и видят сны…

– С университета! – Осипшим голосом отвечаю я ей, еще не понимая того, что ни видеть меня, ни учуять запах дыма, который еще даже не образовался, она, очевидно, не может! – И это вовсе не гадость, а лучший Болгарский Табак! – Добавляю я вполголоса, даже не надеясь на то, что кто-то это услышит. Потом до меня это доходит вместе с начинающим проясняться сознанием. Поэтому я допиваю вино залпом. И наконец-то глубоко затягиваюсь! «Если бы я писала обо всем этом книгу» – Думаю я про себя, – «то она никогда бы не была издана. Из-за обилия сцен курения табака, а так же самого бессовестного и самого неприличного винопития!» Впрочем, это всего лишь шальные мысли, словно шальные пули, неизвестно откуда прилетевшие, ранят меня. Как писателя и военкорра Гайдара, случайно поднявшегося на железнодорожную насыпь. («Причем здесь Гайдар? Каким образом он прикреплен к архиву воспоминаний о совершенно ином времени, совершенно ином мире и совершенно иных людях?» – Думаю я параллельно с основным потоком мыслей.) Ах, да, вот же она, аналогия! Как… Да, так же как и Сарфата пронзила нечаянная, шальная стрела… В совершенно ином времени. В моем прошлом. Обрывки воспоминаний, как картинки из бульварной книжки с комиксами висят у меня перед глазами… И вот картинка, на которой Сарфат лежит на траве и ловит ртом воздух в тщетных попытках вздохнуть, а из сердца у него торчит небольшой кусочек остроотточенного дерева … «Все-таки память – самая удивительная вещь!» – Опять приходит мне на ум. Она удивительно ассоциативна и математична. Потому что если нечто не ассоциативно, то это никак не может быть математикой. Ассоциации, внезапно пробуждающиеся у тебя в сознании, цепляются друг за друга, как… Да! Именно так, как бабка за внучку, внучка за Жучку, … Или как любой другой импликативный процесс. И вытаскивают на Свет Божий весь архив. Всю репку. Всю упаковку информации, о которой ты и думать забыла! Мне опять же приходит ассоциация с принцем Корвином, бесчеловечно ослепленным своим братом, но в полной темноте своего заточения вновь отрастившем себе новые глаза, и вновь увидевшем свет! Сейчас я чувствую себя абсолютно так же. И как к Корвину внезапно вернулось зрение, так ко мне внезапно возвращается моя способность видеть прошлое, моя утраченная память. Да! Память возвращается! Воспоминания, словно вода, протачивающая брешь в плотине, мало-помалу, но все ускоряясь приходят ко мне. И для этого мне даже не приходится проходить Великий Лабиринт Амбера. Мою память во мне пробуждает этот женский голос. Поэтому я обращаюсь к Алессандро, все еще продолжая сидеть на кровати.

– Алессандро? – Пытаюсь крикнуть я и начинаю кашлять.

– Да, моя госпожа! – Кричит мне с улицы Алессандро.

– Пропусти Тали Эл-Нан ко мне! Я уже не сплю! —

– О! Наконец-то! – Ворчит на улице женщина.

«Кто она такая, эта Тали Эл-Нан?» – Задаю я сама себе вопрос. – «И почему я вспомнила как ее зовут?»

Я успеваю накинуть на себя легкий шелковый халат, как двери в мою опочивальню отворяются и в нее заходит невысокого роста красивая и щуплая рыжая девчонка… Очень рыжая! Которую я совсем не помню… Слишком молодая, чтобы называть меня на «ты». Она улыбается мне с порога, обнажая при этом изящные, короткие клыки. Причем верхняя пара клыков у нее немного выпирают вперед. И поэтому ее лицо выглядит еще смешнее! Но тут она протягивает ко мне руки и весело восклицает.

– Обнимашки?! —

– Конечно, обнимашки! – Хмуро отвечаю я ей и встаю с кровати. Внезапно находит головокружение, но я с ним справляюсь!

В дверном проеме я замечаю Алессандро, стоящего за спиной Тали, и… о, Боже! Кажется там еще и Эльми маячит в конце коридора! Они что, собрались прямо с утра разобрать меня на сувениры? Внезапно большие напольные часы с медными гирями в виде сосновых шишек, которые стоят в моей комнате, начинают мелодично, низко и очень тихо «отбивать часы», и я понимаю, что уже ни фига не утро, а разгар дня! Время перевалило далеко за полдень. Уже зной, время сиесты! И поэтому все такие нервные!

Рыжая девчонка подбежала ко мне и сжала в неожиданно сильных объятиях. И я почувствовала, как что-то очень родное, словно поцелуй матери в детстве, коснулось моей души! Боже! Сколько невероятного тепла от нее исходит! Я чувствую в себе неожиданный прилив сил. Такой мощный, как после тонны анаболиков! И тут я вспоминаю, кто такая Тали и как духовно близки мы с ней были… Миллион моих долбанных лет назад… И какие еще неожиданные секреты из своей биографии я вспомню? Внезапно на глаза наворачиваются слезы. Но то счастье, которое закачала в меня Тали не дает мне разреветься!…

– Ты стала какой-то… очень большой, и я… я не могу тебя заполнить! – Говорит она мне. – И ты чем-то … – Она смотрит в сторону пустой бутылки, а потом с укоризной на меня своими ярко-зелеными глазами, и в ее вертикальных, кошачьих зрачках, прослеживаются беспокойство и… ревность. – И совсем чужая! – Грустно выносит она свой вердикт.

Я молчу. Сейчас мне еще нечего ей ответить! Я еще не все помню о том, кто она такая, но то, что она не человек и вполне способна в одно касание руки разобрать твое тело на субатомные частицы, это я помню! А еще я очень хорошо помню того толстого, неопрятного мужика в рубахе навыпуск, в каких-то неглаженых, вылинялых штанах, который, улыбаясь, стоит в дверном проёме!

– Эльми! – Обращаюсь я к нему, аккуратно отстраняя от себя Тали. – Ты здесь из какого потока? До наших посиделок в дирижабле, или после? —

– Значительно «после»! Привет! – Говорит мне Эльми. – У него там нет часов. Во всей Империи. Ни одних. Он ненавидит время! Своим самым первым Указом после восшествия на трон он убрал все хронометры! Запретил. Говорит, что Бог живет вне Времени! … Идиот! Но по субъективке, месяца три-четыре я у него там промаялся! А потом… В общем, я оттуда сбежал! —

– Откуда? – Спрашиваю я его.

– «Что ты, ннах, уснул в штаннах?» Не тупи! – Говорит Эльми. О! Это хамство у него в крови. – Из его Империи я сбежал! Он мне не верит. Максимально обложил охраной. Нет доступа ни к чему вообще. И ни к кому! Ни тебе баб, ни… Никаких контактов! И все из-за этого его досье… Я так не могу. Не умею! И потом… я все равно уже приговорен! Раньше или позже … —

– Сочувствую. А я там есть? —

– Я не должен… Есть, конечно! Жива и здорова. При должности, и сильно всех достаешь. – Говорит он. – Зато я в бегах! —

– Но ты же понимаешь, что для Тео найти тебя здесь задача пустячная! И нас всех вместе с тобой накроют! А потом опять Пляж… Только на этот раз уже всерьез и навсегда! – Говорю я ему, попыхивая трубкой.

Эльми протягивает ко мне руку, бесцеремонно отбирает у меня мою трубку и засовывает ее себе в рот. Затягивается. Кашляет. Алессандро смотрит на него с ярко выраженным удивлением.

– Не найдет. – Говорит мне Эльми, выпуская, как паровоз, клубы дыма через волосатые ноздри. – Не сейчас. —

– ? – Задаю я ему вопрос кивком головы.

– Я… То есть мы с Ниткой и ее компашкой, – говорит он, опасливо взглянув в сторону Алессандро, – мы его загрузили по горло работой! Ему сейчас нужно будет спасать собственную жопу! А не о нас думать! – Он ухмыляется. – Дадут мне сегодня чего-нибудь выпить и пожрать, или нет?! —

Я в течение секунды-другой понимаю, о чем говорит Эльми. И от этого мне становится так жутко, что будь у меня короткая стрижка, то волосы у меня на голове определенно торчали бы торчком! Я понимаю, что я понимаю все именно так как оно есть, но все же спрашиваю.

– Вы развязали войну? —

– Да. – Говорит Эльмуальд.

– С Теодором? —

– Да. —

– Вы что, долбанулись головой об пол?! Тра-та-та-та-та-та-та! – Рычу я ему в лицо отборным матом. Эльми смотрит на меня без эмоций. Его матом не пронять. Тали за моей спиной тяжело, прерывисто вздыхает. «Я так и знала!» – Слышу я ее шепот. Алессандро замирает на месте с открытым ртом.

– Да. – В третий раз говорит мне Эльмуальд. И тут откуда-то из-за его спины и из-за спины Алессандро, из глубины коридора, я слышу низкий, скрипучий голос.

– Да нет же! Но нам ничего иного уже не оставалось! И ради всего святого, Дитя, не нужно так шуметь! Мы же не в казарме! —

Конечно, это Нити! Она ковыляет к нам, прихрамывая и шаркая ногами. Все в тех же вчерашних шлепанцах. Во что они меня втягивают?! … А ведь вчера так хорошо все начиналось!

– Что? Нити, как это понимать? – Говорю я, забирая свою курительную трубку из руки Эльми.

– Мы переадресовали… э-э… перенаправили всю мощь и злобу Нижних Миров на Империю Теодора. – Говорит Ниэтель. – Он, как ты помнишь, мечтал о внешних врагах! Меня эта идея занять его любимым развлечением сильных мужчин посетила еще тогда, у него в дирижабле… Теперь какое-то время, пока он их не истребит под ноль, ему будет не до нас! А там … – Она делает многозначительную паузу и разводит руками. – Мы конкретно с ним не воюем! Но наших врагов натравили на него. Точнее, даже и не натравили, а… просто открыли Нижним то, что есть некая дивная страна, где все возможно. Как говорится, «слили инфу!» Ну и как туда попасть… И по прежнему делаем вид, что мы его друзья! Вот так! —

Я стою, тупо глядя сквозь людей на линии моего зрения и никак не могу поверить в то, что уже проснулась!

– А ничего, что я в той дивной стране теперь Верховный Канцлер? – Мямлю я тихо и обреченно. Но тут Нити говорит.

– Это ничего! Тео с ними либо разберется, либо… поладит. В любом случае он выпустит пар и временно забудет о том, что ломать собственное прошлое – это… как бы сказать, даже не самоубийство, а самоубийство с отягчающими… Стол накрыт на веранде, в саду. – Говорит она. – Так что собирайтесь все, и пойдем обсудим… это все там. Там прохладнее! —

Алессандро остается в моей комнате навести порядок. Быстренько убирает засохший стакан с мухой, крошки, пустую бутылку и исчезает в недрах усадьбы. А мы неспеша движемся вслед за Нити туда, куда она нас ведет. Однако, впереди всех почему-то идет не она, а Тали.

В самом конце коридора, рядом с дверями в туалет, стоит молодой слуга, который со мной вчера разговаривал во дворе, когда я нечаянно туда вышла. Он ожидает нас. И когда мы все подходим к нему, Ниэтель обращается к нему на итальянском.

– Ignoceo, ci porta nel giardino! (Игносио, выводи нас в сад!) —

Игносио прислоняет руки к ажурному гобелену, закрепленному прямо на стене, и… гобелен исчезает. Вместо него появляется почти квадратный проход, радужный, переливающийся, со скругленными углами, и Тали входит в него первой. Ниэтель стоит рядом со мной и Эльмуальдом и говорит.

– Яна, дорогая, поспеши. Потому что проводник тратит очень много сил на поддержание портала. Эльми, … давай, не ссы! – Добавляет она абсолютно ровным тоном. И толкает внезапно вспотевшего Эльмуальда в этот, не знаю даже как это назвать? … В портал. Эльми исчезает, а вслед за ним туда шагает и Нити, крепко сжимая мою руку. Я делаю шаг вслед за ней и мгновенно оказываюсь в… заснеженном саду. Я ступаю в шлепанцах по снегу, которого сантиметров пять, и не могу поверить своим глазам. И тут же вспоминаю сцену из какого-то древнего фильма, в котором две бабы дрались на мечах в японском саду, и одна другой снесла начисто макушку со скальпом. «Все же мне определенно нравится ее Безвозвратный Период!» – Думаю про Ниэтель, наблюдая за тем, как на снегу бежево-коричневого оттенка сидят две огромные бабочки.

– Мы в… параллельном … – Начинаю я, но Нити меня прерывает.

– Нет, дорогая, в смежном миру. Если проводить геометрическую аналогию, то все смежные миры скорее перпендикулярны друг другу, а не параллельны! Собственно, этот мир просто продолжение моей усадьбы в Ницце. Здесь все такое же, как и у нас на родине, даже топография местности практически такая же, но точка замерзания воды смещена на двадцать пять градусов в плюс. И поэтому снег, конечно, не тает в то время как ты можешь гулять тут нагишом! —

Я оглядываюсь и вижу как Игносио захлопывает за собой портал, присоединяясь к нам с нашей стороны. Нити мне говорит.

– Игносио – Проводник. Это очень редкий дар! Среди людей. —

Но я это понимаю уже и сама. И тут же вспоминаю, что знала таких же людей раньше!

– Расскажи о том как это происходит! – Говорю я Нити, пока мы неспешно шагаем по теплому снегу. Нити кивает куда-то вперед и говорит мне.

– Тебе расскажет физику процесса вон тот молодой мальчишка! – Сказала мне Нити и мило улыбнулась.

Я смотрю в направлении ее кивка и замечаю, что метрах в двухстах от нас, рядом с добротным бревенчатым срубом, отдаленно напоминающим мне раскольничий скит, сделан навес, и там две фигуры. Но кто они я пока не могу определить.

– Очень талантливый мальчишка! – Добавляет Нити.

– Нити, это все … – Я жестом показываю на окружающий нас мир в ярких бежево-голубых тонах.

– Красиво? – Спрашивает она.

– Да. Я никогда не сомневалась в изысканности твоих вкусов, но – говорю я ей, – я не об этом! —

Нити все понимает и говорит.

– А! Нет, это – не магия. Это физика. Просто есть масса вещей, очень похожих друг с другом по внешним признакам! Помнишь, в четырнадцатом веке за что сжигали на кострах? – И продолжает еще через несколько шагов. – Магия начинается там, где… э-э… Ты не забыла, о чем мы говорили вчера днем? —

– Конечно нет. – Отвечаю я. – О пространствах с нестационарными законами. —

– Да. Так вот. Когда законы видоизменяются под действием, точнее в связи с влиянием Кардинали, которая так сказать «держит» весь этот мир, то это, очевидно только физика. Никакая не магия. А вот гораздо ниже, там, где кардинали можно создавать и, стало быть, миры, с помощью лингвистических потенций, называемых заклинаниями, либо же с помощью определенных технологий, которые еще называются обрядами, вот там уже магия! То есть магия начинается там, где в физику вмешивается сознание. Причем, вмешивается напрямую и совершенно осознанно. Но это… отсюда функционально, не в пространственном понимании, а именно функционально очень далеко! Те миры отвратительны и жестоки! Я там бывала. – Она на секунду замерла, проваливаясь в собственные воспоминания, как в омут, и сказала. – Женское любопытство! … Вкупе с любознательностью исследователя! Мы сейчас примерно рядом с миром самайнов. Хоть и намного ближе к дому. Ты мне лучше вот что скажи. Тебе вчера Алессандро много поведал? —

Я понимаю, о чем речь, и говорю.

– Не много. Но достаточно, чтобы понимать проблему! И… Нити, как давно ты не выходила в Ортовремя? – Говорю я, припомнив свои странные ощущения этой ночью на пляже Ниццы. – Это не ты случайно работала надо мной вчера, когда я купалась в море? —

– Боже мой! Конечно же нет! – Восклицает Нити, и я замечаю в ее голосе неподдельную искренность. – Я по ночам только э-э… борюсь с бессонницей! С чего ты взяла? —

– Очень яркие, статичные образы. – Говорю я. – Это совершенно… хм-м? … Это же мой стиль работы! Очень похоже. Поэтому я и заметила! —

– Но… Значит это ты и есть. Навеяла сама себе. – Говорит Ниэтель. – И, кстати, что? —

Я от удивления даже останавливаюсь на секунду. Такое в самом деле возможно! Почему бы и нет? Выходишь к себе самой и… работаешь. Это если ты не хочешь, чтобы ты сама себя видела воочию! А я именно очень не люблю видеть себя саму вживую со стороны. Почему-то мне это всегда неприятно. Следует, однако, признать, что эффективность такой работы по внедрению весьма высока, поскольку, очевидно, дзета-совместимость максимальна! Психика-то одна и та же! … Либо есть еще вариант…

– Но есть еще вариант, – внезапно говорит Ниэтель, как будто прочитав мои мысли, – когда ты саму себя должна срочно предупредить… в какой-то момент своей истории… и при этом не хочешь, чтобы это… видели… слышали … —

И тут мы обе останавливаемся, смотрим друг на друга и синхронно шепчем.

– Алессандро! —

Все же, что ни говори, а организаторский талант – великое дело! Тут главное правильно определить приоритеты выполнения задач. И у талантливого руководителя это вообще не занимает ни времени, ни творческих ресурсов. Нити поворачивается в сторону Тали и говорит.

– Тали, бегом сюда! – Эмпат оборачивается к нам лицом и быстрым шагом идет в нашу сторону. Сразу же вслед за этим Нити смотрит на Игносио, который уже совсем рядом с нами и теперь уже говорит ему.

– Игносио, дорогой, возвращайся в дом и под любым благовидным предлогом пригласи Алессандро к нам. Он нам нужен здесь и сейчас! И это срочно! —

– Мне пробить портал прямо здесь? – Спрашивает Игносио.

– Да! – Говорит Нити. – Не нужно возвращаться в исходную точку и тратить время на… на прогулки по этому дивному, заснеженному, летнему саду! —

И пока Игносио занимается порталом Нити говорит нашему эмпату.

– Тали, дорогая, ты не замечаешь ничего странного в сегодняшнем поведении Савелии? —

– Конечно! – Отвечает Тали. – Но я ее не видела слишком долго. Я не знаю что теперь является для нее… э-э… странным? —

– Сколько по… То есть сколько времени в твоем потоке прошло с того момента как вы расстались? —

– Сложно сказать. – Говорит Тали. – Я пребывала в разных рукавах Великой Реки и даже в разных октантах! Но приблизительно лет около тридцати. Я ведь была у себя и в Обители. В той, которая в Юрском. На Земле время течет с другой скоростью. И еще много где. —

Нити молчит. А у меня с мыслями сегодня совсем как-то скудно! Потом Нити говорит, обращаясь ко мне.

– Яна, что ты ела и пила вчера и сегодня? —

– Только вино. – Говорю я. – А еды вообще никакой со вчерашнего ужина. —

– Да. Но ужинали мы вместе. – Говорит Нити. – Так что ужин не в счет. —

Потом она обращается к эмпату.

– Ты можешь снаружи определить, что находится у нее в крови? —

– Конечно! Я не буду ее вскрывать! – Отвечает Тали с улыбкой. – Это… Не сложно. Я еще там, в комнате определила состав. Но я полагала, что это в вине или в еде было намеренно, легально. —

– Что «это»? – Спрашивает Ниэтель.

– Полынь, чистотел и совсем чуток беладонны. – Говорит Тали. – А так же микродоза сложного органического вещества, которое в этом времени еще не синтезируется. Очень ядовитого. —

– Что?! —

– Дифторат 4-полифенола натрия. – Моментально произносит Тали. – Но это могло быть и в табаке, который она курит. Это абсолютный синтетик. В природе это вещество технологически появиться не может. Действует угнетающе на ЦНС… Почки, печень, зрение… Я подумала… раз она курит, то возможно, … это ее… кхм, … потребность? Дело в том, что этот полифенол – легкий наркотик. Наподобие некоторых зепамов. И он вызывает устойчивое, хоть и излечимое привыкание. Как и все зепамы! —

– Откуда ты это знаешь? – Спрашиваю я у Тали. А она смотрит на меня так, как мать на маленького ребенка. С какой-то любовью и жалостью, и говорит.

– У меня это в природе. А… А то, чего у меня нет в природе, я восполняла образованием. – Потом подумала и сказала. – В Ивановском Химтехе… Митресс меня туда отправляла в приказном порядке… в командировку! —

Я понимаю, что очень многое пропустила за миллион лет собственного потока. Пока жила в Ортовремени и была на службе в Конторе. А Нити все это знала. И никак не проговорилась ни разу за нашу долгую с ней… долгие отношения начальника и подчиненного.

– То есть, – говорит Ниэтель, – этот состав из трав и наркотика не был призван Яну отравить? —

– Кого? Саврика? – Спрашивает Тали.

– Саве… да, ее. —

– Да нет, конечно! – Восклицает эмпат. – Этот состав должен был по идее заставить ее проспать пару суток. Не меньше. И только! —

– Пару суток? – Переспрашиваю я.

– Ну, учитывая твои нынешние габариты … – Говорит Тали и улыбается. – Учитывая вес и привычку пить на ночь … —

– Тали, можно без намеков? —

– А, да! Конечно. Можно. Пару суток. Как я и сказала. И выпитый тобой на ночь алкоголь учетверил действие этого зепама и трав. – Сказала она. – Так что, да. Пару суток! —

– Нити, – говорю я, – какую подготовку – организаторскую или военную может провести Алессандро именно за пару суток? —

– Все, что угодно. – Спокойно ответила Ниэтель. – Если он нас предал, во что я категорически не хочу верить, то все, что угодно. И даже не за пару суток, а за гораздо меньший п… меньшее время. —

– Тогда я поставлю вопрос по другому. – Говорю я. – Что… Точнее, на что, на какую работу Алессандро может потребоваться такое время? —

Нити только качает головой. Понятно, что любой ответ или прогноз сейчас является просто гаданием на кофейной гуще. У нас слишком мало информации.

– Только на нечто глобальное! Но… Я не могу поверить, что он слинял! – Скрипит Нити и вздыхает.

В этот момент возвращается Игносио. В двух шагах от нас. Портал возникает резко и с хлопком, напоминающим хлопок от вскрытой бутылки Шампанского. «Разница атмосферных давлений, вероятно.» – Думаю я. Игносио протягивает Ниэтель какую-то бумагу и говорит.

– Его нигде нет. Это… эту записку мы нашли в его кабинете. Она – для вас! —

Нити берет у него бумагу, разворачивает и хочет прочесть, но, вероятно, очков для чтения у нее с собой нет. Поэтому она протягивает бумагу Тали и говорит.

– Прочти, милая! —

Тали разворачивает пергамент серого цвета и мы слышим высокий, нежный ее голос, читающий от имени Алессандро.

– «Дорогая, моя любимая Митресс!

Спасать мир людей, их цивилизацию, принося в жертву все остальные смежные миры, включая и мой родной дом, это то, чему я не могу дать определения! У вас, в вашем мире так поступали те, кто потом был объявлен вне закона, вне морали и даже вне времени. Это – фашизм.

Ты для меня все, все, что я имею, знаю и люблю! Ты заменила мне моих родителей и любила как родного сына, и мне этого не забыть. Но в настоящее время я не могу преступить те внутренние заповеди, которым ты же меня и учила!

Поэтому я ухожу. Я не уйду к врагу и не выдам секреты. Просто я больше не могу принимать участия в грядущем разрушении того, что я люблю. И видеть, наблюдать гибель существ, которые мне не менее дороги, чем и люди!

Я очень тебя люблю. И в такой же высокой мере проклинаю и ненавижу все то, что ты вознамерилась сделать! Слышишь? Ненавижу!

Твой Алессандро.

P.S. Передайте Савелии, что она мне глубоко противна в ее плохо

скрываемом стремлении к власти. И совершенно не оправдывает тех легенд о ней, на которых выросло не одно поколение самайнов! Пусть проспится!»

Число. Подпись. – Сказала Тали и умолкла.

Полагаю, и я, и Ниэтель, мы обе чувствовали себя совершенно одинаково. Как люди, только что выловленные дуршлагом из нужника. Алессандро искупал нас в таком отборнейшем дерьме, что… А самое поганое… самое обидное было в том, что он был стопроцентно прав!