Читать книгу Герои Аркаира. Наследие Небесных воинов - Владимир Павлов - Страница 13

Башня древнего часовщика, где проходили заседания Совета, считалась одним из самых необычных зданий в городе. Издали она напоминала мощную приземистую сторожевую башню, сложенную из гигантских каменных плит. Самые древние здания Аркаира строились именно из такого материала, пока ему на смену не пришел более практичный кирпич. Каждую из четырех стен здания украшал неповторимый орнамент. Южная была выполнена в виде чешуи дракона, западная – водопада, струящегося из-под крыши, восточная – коры дерева, а северная покрыта причудливыми узорами, напоминавшими гигантскую паутину. Башню венчала массивная металлическая крыша, напоминавшая не то панцирь черепахи, не то шляпку гриба со слегка загнутыми краями.

Свое название башня получила благодаря часам. Их огромный механизм без сомнения был одним из шедевров древних механиков. Он имел четыре циферблата, размещенных на четырех сторонах под крышей. Каждый из циферблатов показывал разное время. На южной стороне, выходящей на площадь Свободы, время было аркаирское. На западной – отставало на четыре часа, на северной отставало на час, а на восточной опережало местное на пять часов. При этом стрелки циферблатов были неразрывно связаны между собой: если бы кто-то стал менять время на одном из них, на других стрелки также передвинулись бы. Часовой колокол бил два раза, когда стрелки одного из циферблатов достигали полудня, и один раз – когда наступала полночь. Звук колокола был глубокий, проникновенный – в ночное время его слышало пол-Аркаира. В темное время все циферблаты подсвечивались вмонтированными в них дайлами, что придавало башне мистический вид.

Часы были не единственной загадкой башни. В ее основании в полуподвальном помещении находился не менее странный механизм. В древние каменные плиты пола был вмонтирован металлический циферблат с тремя стрелками разной длины. Циферблат был разделен на двадцать четыре сектора, некоторые из которых, в свою очередь, имели несколько делений. Вместо цифр выбиты различные знаки и символы, значение которых даже механики не понимали. Из трех стрелок в движении находились лишь две. Самая длинная шла медленно, но постоянно, в течение суток совершая полный оборот. Вторая по длине стрелка передвигалась примерно раз в месяц скачкообразно, на одно деление в противоположную сторону от движения большой стрелки. Самая маленькая не двигалась вовсе. Проникнуть в тайну Железных часов, как их окрестили механики, не удалось. Их сложный и огромный механизм был заключен в герметичный металлический цилиндр, уходивший на десятки шагов под землю. Мастера полагали, что и Железные часы, и часы наверху башни работали от одного серва, скрытого под землей.

Башня древнего часовщика была овеяна легендами и слухами. Например, некоторые утверждали, что по ночам из ее подвала выходят призраки древних механиков. Другие уверяли, что в башне пропадали люди. Одна из легенд касалось мастера Яко Лысого, жившего при королевской династии Азура. Он пропал, когда работал в башне, а затем также неожиданно появился спустя десять лет. Что произошло с ним, он толком объяснить не мог, видимо, двинулся умом, так как утверждал, что никуда не исчезал, и не верил, что минули годы с его исчезновения.

Особую известность башня приобрела девяносто восемь лет назад, во время Революции гильдий. Заговорщики организовали здесь штаб, из которого руководили штурмом Верхнего города и Дворца. Башня служила отличным ориентиром для подразделений восставших, к ней стекались горожане, желавшие вступить в добровольческие отряды. На седьмой день весны, когда Дворец был взят и монархия пала, лидеры восставших подписали здесь Декларацию свободы, а затем торжественно огласили перед собравшимся на площади народом. После революции в башне заседал Совет Аркаира.

После победоносного возвращения из Брадоса жизнь Кен-Мара не сразу круто изменилась. Главными героями вылазки объявили Черного Барона и Герцогиню. Они предстали перед Великим Дайлом, а затем торжественно проехали по улицам Аркаира.

«Нам нужны герои. Но ты не волнуйся – тот, кто надо, не забудет твой вклад», – успокоил его глава Внешнего Взора Алеоний. Впрочем, сам он с наградой Кен-Мару тянуть не стал: сделал его своим помощником и предоставил налаживать шпионские сети за границей. Кен-Мар с головой погрузился в работу, привыкая к особенностям доселе неведомой ему жизни: дворцовому этикету, докладам, слухам и интригам.

После кризиса «Белого крыла» в Аркаире настали серьезные перемены. До этого момента в Совете доминировали механики, но после предательства Тэйта другие гильдии воспользовались возможностью изменить расклад сил. В Совете осталось лишь три представителя механиков, включая нового хранителя Дворца. Остальные места заняли по одному представителю гильдии промышленников, торговцев, землевладельцев и наемников, главы Внешнего и Внутреннего взоров, а также бургомистр.

Землевладельцев в Совете стала представлять Герцогиня. Она была внебрачной дочкой крупного дельца. Папаша умел держать нос по ветру: он приблизил к себе ставшую героиней дочурку, отписал ей крупное наследство и убедил своих друзей выдвинуть ее в Совет. Он не сомневался, что будет держать дочь в узде, но хитрость обернулась против него самого. Хотя Герцогиня и сменила военный пояс на церемониальную перевязь, своих боевых привычек не оставила. Она сколотила небольшую армию и прижала к ногтю не только отца, но и всех землевладельцев, став самой влиятельной и богатой женщиной Аркаира. Самой опасной женщиной города она была всегда.

Сравниться с Герцогиней по влиянию мог лишь Черный Барон, представлявший в Совете наемников. Он стал подминать под себя преступный мир острова. Все его наемники погибли в Ратории и на «Белом крыле», но он быстро набрал новых. На первых порах ему помогала слава народного героя. Несколько раз рабочие по призыву Барона поднимались на борьбу с бандами, орудовавшими в Порту. Какое-то время не только в народе, но и в Совете думали, что Барон чистит Аркаир от преступности, а когда поняли, что он просто уничтожает конкурентов, стало поздно. Барон меньше чем за два года установил контроль над Портом и частью Нижнего города. Кто не желал признавать его власть, были уничтожены или разорены. Дошло до того, что головорезы Барона попытались навязать свои порядки Верхнему городу. Они начали обкладывать данью мастерские механиков, что обернулось непродолжительной, но кровопролитной войной. Механикам тогда удалось отбиться при помощи верных наемников. Совет возмутился. Барона хотели арестовать, но беда заключалась в том, что, во-первых, прямых улик против народного героя не имелось: выстроенная им система управления теневым королевством не давала возможность подобраться к его владыке. Во-вторых, никто так и не знал, кто на самом деле Черный Барон. Свое лицо он по-прежнему прятал под маской, которую снимал лишь тогда, когда лично расправлялся с жертвой. Однажды он пришел на совет гильдии торговцев, отвел в угол одного контрабандиста, который не хотел ему платить, снял маску и задушил голыми руками. Затем, стоя спиной к обомлевшим присутствующим, сказал, если они считают его поведение неучтивым, он может повернуться к ним и выслушать обвинения. Смельчаков посмотреть Барону в глаза не нашлось.

Барона все-таки призвали к ответу. Механики, торговцы, промышленники, землевладельцы – все испугались, что Аркаир получит нового короля. Показательно, что ультиматум Барону озвучила Герцогиня. Она заявила, что, если он не прекратит бесчинства, ему все объявят войну и она первой взведет курок огнедыха. Любому другому пришлось бы жизнью поплатиться за такую дерзость, но Барон Герцогиню уважал. Он лишь пожал плечами: не имею к этой возне никакого отношения, но разберусь. С тех пор большой передел власти в Аркаире прекратился.

Вскоре после этих событий «тот, кто надо» вспомнил и о Кен-Маре. Как-то вечером его вызвал к себе Алеоний. Глава Внешнего Взора, еще не старый человек, выглядел измождено: осунувшееся лицо, черные круги под глазами. Кен-Мар списал это на бессонницу. Алеоний пригласил его на Совет в Башню древнего часовщика. Среди собравшихся была Герцогиня. Она улыбнулась Кен-Мару как старому знакомому. Улыбка Кларисы дорогого стоила, и бывший шпион понял, что все будет хорошо.

Слово взял бургомистр. Он объявил, что глава Внешнего Взора подает в отставку, а на его место и, соответственно, в кресло Совета назначается Кен-Мар Вальдо. Молодой разведчик растерянно посмотрел на Алеония, тот закивал, как фарфоровый болванчик, затем немного натужно произнес речь, расписав положительные качества преемника. Кен-Мара поразил взгляд наставника, растерянный и потухший. И тогда, и потом он не сомневался: Алеоний согласился не по своей воле, но узнать правду не смог. Его учитель на все расспросы отвечал, что каждый человек должен знать предел своих сил, а он давно мечтал отдохнуть. Ознакомив Кен-Мара с самыми важными секретами Взора, Алеоний уехал в свой домик на побережье и в городе больше не показывался.

Свалившееся как снег на голову назначение озадачило Кен-Мара, но он принял его без колебаний. Это его звездный час. Звездный час длился уже почти шестнадцать лет, и за это время опасения Кен-Мара, что им будут управлять, как марионеткой, не сбылись. Разумеется, за эти годы было немало интриг, тайной и явной борьбы, угроз и даже покушений, но ни разу никто не осмелился хотя бы намекнуть, что Кен-Мар занимает свой пост по его, кукловода, прихоти. Если Кен-Мар и голосовал за выгодные кому-то решения в Совете, то делал это, исходя из собственных соображений.

Борьба за голоса в Совете шла нешуточная. Постоянных альянсов не существовало, но это как раз и придавало Совету гибкость, которой так не хватало во времена доминирования механиков. Впрочем, мастера и теперь чувствовали себя неплохо. Как правило, механиков поддерживал представитель промышленников, так как именно шахты и заводы оставались главными потребителями механизмов, создаваемых гильдией. В сумме это давало четыре голоса – важное, но не решающее число.

Представитель торговцев почти всегда голосовал вместе с Бароном, чьи головорезы подмяли под себя добрую часть торговых компаний и контрабандистов. Глава Внутреннего Взора выступал в тандеме с землевладельцами Герцогини. Эти пары могли грызться друг с другом по мелочам, но неизменно объединялись, если механики и промышленники пытались провести через Совет выгодные только им законы. Расклад становился четыре на четыре, и в таком случае решающими становились голоса главы Внешнего Взора и бургомистра.

Бургомистры поначалу менялись часто. К ним относились как к малозначащим временщикам. По традиции выбирали главу городских служб члены знатных семейств, так называемый Круг Тридцати, куда входили крупные домовладельцы и представители компаний, не примкнувшие ни к одной из гильдий. Бургомистр защищал их интересы и руководил городскими службами. На эту должность ставили неглупого, но послушного человека, которого спустя пару лет переизбирали, чтобы не жирел на взятках. Однако традиция нарушилась с приходом девять лет назад на этот пост Эктора Трэя. В Совете он задержался надолго, возможно, потому, что взяток брал так много, что ссужал часть суммы обедневшим семействам Круга, год за годом получая их голоса.

На совещания Совета постоянно приходил еще один человек, не имевший, однако, права голоса, – командующий Объединенным флотом адмирал Дремос. Он тоже отметился в разрешении кризиса «Белого крыла», хотя его роль и была не столь заметна. Дремос командовал тем самым сокрушителем, что высадил десант Барона в Ратории, а затем отвлек на себя флот короля. Если бы не этот маневр, в погоню за угнанным «Белым крылом» бросились бы не четыре, а гораздо больше дирижаблей, и все могло закончиться иначе. Кен-Мару Дремос нравился своей честностью. Как разведчик, он умел оценивать человека, видел, искренен ли тот в общении, ищет ли для себя выгоду. Дремос выгоды не искал, зато хорошо играл в валлонскую карточную пирамиду, которую обожал Кен-Мар. Заняв кресло главы Взора, Кен-Мар всячески продвигал Дремоса и в итоге помог ему достичь вершины воинской карьеры – получить звание адмирала и два флота под свое командование: воздушный и морской.

Единой армии у Аркаира не было. Порядок на острове поддерживал Внутренний Взор: стражники, дознаватели, агенты, таможенники. Внешний Взор распоряжался шпионами и дипломатами. Каждая гильдия имела собственных наемников, дирижабли и сокрушители. Однако охрану границ обеспечивали морские и воздушные флотилии. Деньги на них поступали из городской казны. До кризиса «Белого крыла» флоты имели отдельных командующих, но Кен-Мар предложил передать их под одно начало. Герцогиня, глава Внутреннего Взора, Барон и торговец его поддержали, но против выступили механики, промышленник и бургомистр. Совет разделился пополам. К счастью, в очередной раз сменился глава города. Выбранный на эту должность Эктор, как говорили, не без подношения со стороны Барона, переметнулся к реформистам. Флотилии объединили под командованием Дремоса. Кен-Мару даже удалось ввести адмирала наблюдателем в Совет.

Адмирал Дремос оказался первым человеком, которого Кен-Мар встретил возле еще пустого зала Совета на третьем этаже Башни древнего часовщика.

– Что с пропавшим сервом? – спросил адмирал, как только они вошли в зал.

О пропаже серва Кен-Мар, Арнок и механики договорились молчать, но у влиятельных людей Аркаира, к которым принадлежал и Дремос, везде были свои шпионы.

– Я подозреваю, что сокрушитель на земле уже поджидали бисканцы и первым делом забрали серв, – признался Кен-Мар.

– Что если его уже вывезли с острова?

– Надеюсь, не успели. Ночью в такую погоду дирижабли не летают, а с рассветом весь флот поднялся в воздух. Чужих дирижаблей поблизости не видели, какие стоят в гавани или на рейде – проверяют. Внутренний Взор прочесывает местность, пытается отловить живыми бисканцев для допроса.

– Как же! Дикари не очень-то болтливы. Если они его утащили в горы – не найдем.

– Может, все проще. Бисканцы вообще для отвода глаз. Серв могли вывезти не на север, в горы, а на юг, в деревню, или даже успеть спрятать в городе.

– А ты голова. Тебе бы вместо Арнока командовать, – уважительно сказал Дремос.

– В общем, блокада: никто не взлетит и не уплывет.

– Ночью уйдут. Морем уйдут.

– Амрок обещал вдоль побережья людей расставить. Утром патрули над проливом.

– Все равно без толку. Они его спрячут, а как только блокаду отменим…

– Да понимаю я, – глава Внешнего Взора выругался. – Может, по горячим следам отыщем. Главное, чтобы Совет блокаду утвердил.

В зал заглянул секретарь, но, увидев, что адмирал и советник беседуют, исчез за дверью. Кен-Мар взглянул на часы.

– Думаю, горячие споры будут не только из-за блокады, – заметил Дремос. – Наверняка механики захотят теперь получить «Серое крыло».

Кен-Мар понимающе кивнул. Аркаир издревле делал ставку на сокрушители. Превосходство в воздухе являлось залогом победы. Любой воздушный или морской флот агрессора должен быть сметен еще на подходе к острову. С незапамятных времен у Аркаира имелось пятнадцать сокрушителей. Их построили древние механики, а последующие поколения мастеров их лишь подновляли. До революции сокрушителями владели короли, предоставив их своей Небесной гвардии. Неудивительно, что восставшие первым делом захватили именно сокрушители. В руках революционеров оказалось десять кораблей, четыре остались у гвардейцев короля Клаймака. Один сокрушитель во время революции отсутствовал – летал в Эндор. В итоге произошло грандиозное воздушное сражение: десять кораблей восставших против четырех Небесной гвардии. Королевские сокрушители сопротивлялись, но в итоге заговорщики взяли два из них на абордаж, капитан третьего сам поднял белый флаг, чтобы спасти команду. Четвертым сокрушителем – «Золотым крылом» – командовал племянник короля адмирал Эйсхо Азура, который до конца остался верен присяге. Когда он увидел, что битву не выиграть, приказал затопить корабль в заливе, чтобы тот не достался мятежникам. Аркаирцы впоследствии пытались поднять с него хотя бы серв, но найти на глубине не смогли. Пятнадцатый сокрушитель вернулся из Эндора и сдался победителям. Революционерам в итоге досталось четырнадцать летающих кораблей. Десять из них забрали механики, по два – гильдии промышленников и торговцев.

После свержения короля аркаирские мастера решили повторить достижение Древних. Технология создания сокрушителя к этому времени, в целом, была разгадана. Трудностей было немало – построить огромный цельнометаллический корпус, разместить в нем механизмы управления и оружие, – но все они были решаемы. Главное – подключить корабль к серву, эссенто которого поднимала исполина в воздух. Сервы создавать аркаирские механики не умели, они достались им в наследство. Сервов в городе изначально было несколько десятков. Часть была установлена на сокрушителях, часть питала механизмы Дворца. С помощью механизмов, например, осуществлялась подача в город воды, а по ночам светились гирлянды дайлов во дворце. Среди прочего обнаружили сервы трех механизмов, которые поднимали в горы тяжелые железные вагонетки. Один серв работал в недрах Западной горы, на которой стоял Дворец, второй – на Восточной горе, где был Верхний город, а третий – на севере острова, в Семи Шахтах. С изобретением рельсовых паротягов механизмы подъема вагонеток потеряли свою значимость, и мастера решили их отключить. Так у них оказалось три свободных серва.

Один из этих трех сервов тридцать лет назад установили на построенный сокрушитель «Железное перо». Создавали его почти пятнадцать лет: десять отливали и клепали тяжелый корпус, четыре года устанавливали оборудование, а еще год подключали серв. Поначалу многие мастера не верили в успех, но терпение и труд дали плоды – в один прекрасный день первый со времен Древних рукотворный сокрушитель поднялся в воздух и стал одиннадцатым кораблем во флоте механиков.

Оставалось еще два свободных серва. Один из них взорвался в ходе эксперимента Тэйта. Второй тронуть ему не дали. Его хотели установить на еще один строящийся сокрушитель «Серое крыло», который заложили вскоре после гибели «Белого крыла». И тогда же начались жаркие споры, кому новый корабль должен достаться.

«Белое крыло» принадлежало механикам. После его уничтожения их флот снова уменьшился до десяти сокрушителей. Однако помимо мест в Совете им пришлось отдать еще два корабля: один, «Черное крыло», забрал себе Барон, из второго, «Меча Аркаира», сделали флагман Объединенного флота и поручили патрулировать пролив между островом и материком. А потом случилось еще одна трагедия: над морем, у границ Брадоса, исчезло недавно построенное «Железное перо», и флот механиков уменьшился до семи сокрушителей. Поиски «Пера» ничего не дали. Совет пришел к выводу, что сокрушитель потерпел крушение из-за погоды. Пошли пересуды, что механики скопировали технологию Древних с ошибками, но это не только не помешало, наоборот, подогрело споры в Совете о судьбе строящегося «Серого крыла». Помимо механиков новый сокрушитель старались заполучить и торговцы, и промышленники, и даже Барон. Формально на корабль могла претендовать и Герцогиня, у которой собственного сокрушителя не было, но именно она предложила компромисс: отдать корабль адмиралу Дремосу. В этом случае Объединенный флот мог использовать один сокрушитель для охраны пролива, а другой для разведки на материке. С ней согласился глава Внутреннего Взора. Механики поняли, что голосование им не выиграть, и уступили.

Теперь же, после падения «Небесного ока», флот механиков сократился до шести сокрушителей, и Дремос испугался, что Великий Дайл захочет пересмотреть сделку.

– Я это предложение не поддержу, – успокоил Кен-Мар. – Да и вряд ли механики поднимут вопрос сегодня – трупы с «Ока» еще не остыли, чтобы сокрушители делить.

– Поднимут, сукины дети, обязательно поднимут, – проворчал Дремос. – Вот только я прошу не для собственного удовольствия. Не исключено, что до выяснения причин падения сокрушителя придется посылать корабли в полет только парами. А у меня он всего лишь один.

– Барон не поддержит, значит, торговцы тоже. Я постараюсь переговорить с Герцогиней. И вообще, я бы механикам не только новые сокрушители не давал, но еще и старые отобрал.

– Что так? – встрепенулся Дремос, чувствуя подвох.

– А ты заметь: сокрушители падают только у них, – многозначительно ответил Кен-Мар.

В зале стали собираться участники Совета. Первыми появились мастера Лаваль и Брамос-Дар, одни из самых влиятельных членов Великого Дайла.

Мастеру Брамосу-Дару, главе Списка ремонтников, лишь недавно пошел шестой десяток, но выглядел он старше своих лет. Во многом этому способствовала седая и растрепанная борода, которую Брамос-Дар часто забывал расчесывать. Его мало заботил внешний вид, его волновали сокрушители. Брамос-Дар знал их настолько великолепно, что мог по памяти нарисовать схему всех палуб каждого из них: указать расположение сервов, схему питания черных пластин, места установки навигационных приборов и даже всех дайлов. Неслучайно именно Брамос-Дар вместе с промышленником Зор-Агром были в числе авторов и строителей «Серого крыла».

В отличие от своего товарища мастер Лаваль всегда выглядел опрятно. Он носил с собой небольшую расческу, которой время от времени приглаживал франтовскую бородку клинышком. С виду его можно было принять за пустоголового богача, но Лаваль был талантливым механиком. Он изобретал новые виды паровых двигателей для дирижаблей, ставил эксперименты с газовыми смесями для баллонов воздушных кораблей, улучшал конструкции различных механизмов, начиная от колесных паротягов и заканчивая микроскопами. Лаваль также был великолепным оратором, умеющим убедить людей в своей правоте и, возможно, в первую очередь поэтому в свои сорок с небольшим стал во главе Списка изобретателей.

Мастера, обменявшись приветствиями с Кен-Маром и Дремосом, заняли места за круглым лакированным дубовым столом. В зал вошли промышленник Зор-Агр и бургомистр Эктор.

Зор-Агр, ровесник Кен-Мара, с виду мало походил на советника: широкие плечи, накачанные мускулы, грудь колесом, словно он всю жизнь был грузчиком или кузнецом. В молодости Зор-Агр вел дела в Содружестве Эндор и заработал состояние на поставках железа северянам. Правда, злые языки утверждали, что промышленник поставлял также запрещенные к продаже механизмы. Впрочем, если такие грехи за ним и водились, то они остались в прошлом, сейчас же Зор-Агр был одним из самых влиятельных и богатых промышленников Аркаира.

Эктор Трэй свои 50 лет выглядел молодцевато: высокий, широкий в кости, подтянутый. Бургомистр утверждал, что в молодости был наемником. Вот только характер никак не вязался с историей про воина. Эктор по натуре был жаден, продажен и имел раздутое самомнение. Он легко менял убеждения, примыкая то к одной, то к другой партии, в зависимости от того, где ему светила большая выгода. Эктор, имевший в первый год своего избрания лишь дом на окраине города, теперь владел несколькими кварталами в различных районах и поместьем в центре острова. Изначально Эктор тяготел к Герцогине и Барону, но в последнее время нередко голосовал вместе с промышленниками. Мало того, он начал плести козни против Барона, правда, исключительно за его спиной. Эктор ворчал, что Аркаиру пора приструнить некоторых «героев», возомнивших себя королями. Как доложили Кен-Мару, шпионы бургомистра даже пытались выяснить, кто прячется за черной маской. Пока это кончилось плохо только для людей Эктора – несколько человек из его охраны исчезли.

Зор-Агр двинулся было к Кен-Мару и Дремосу, но его опередил бургомистр.

– Это война, да? – взревел он.

– С кем война? – уточнил Дремос.

– Это вам лучше знать, адмирал, – насупился Эктор. – Или вам, Кен-Мар. Кто у нас командует армией и шпионами!

– Успокойтесь, господин бургомистр. Мы пока еще не слушали докладов, – проворчал Зор-Агр.

– Что тут слушать! И так все ясно – Брадос готовится к атаке. Бисканцы, коронники – все для отвода глаз. Вам-то, промышленникам, хорошо, вы без работы не останетесь: руда и уголь всегда нужны. А мне что делать? Вы представляете, что значит управлять городом во время войны? – всплеснул руками Эктор.

Требовательный тон, граничащий с оскорбительным, вошел у бургомистра в привычку. Он так разговаривал со всеми, за исключением Барона и Герцогини.

Появился представитель гильдии торговцев, советник Аримар Шэн, совладелец сокрушителя «Южный ветер». Шэн славился своим умением заключать рискованные сделки, у него было феноменальное чутье, что и когда лучше приобретать. Он не жалел денег на взятки в Валонии, Брадосе, Содружестве Эндор, но это окупалось сторицей. Шэн наверняка был бы самым богатым человеком Аркаира, если бы не его сынок Шантор – кутила и развратник. Отец позволял ему тратить столько, сколько молодой поганец хотел, а хотел тот немало.

Часы на башне пробили дважды, отсчитав четыре часа дня. Под бой колокола в зал вошли Герцогиня и глава Внутреннего Взора. Арнок что-то рассказывал советнице. Клариса скользнула взглядом по собравшимся и проронила вежливое, но холодное приветствие. Выглядела она великолепно (впрочем, Кен-Мар не помнил, когда было по-другому). Герцогиня была в изящном кожаном костюме и высоких мягких сапогах. Обычно на заседания Совета она надевала церемониальную перевязь, но сегодня на ней был боевой пояс с кобурой для огнедыха. Кобура была пустая – оружие при входе в Башню сдавали все, за исключением Черного Барона.

– Хранителя Дворца сегодня не будет, – подал голос Брамос-Дар. – Уважаемый Тин в Лабиринте. Сегодня ночью там орудовали расхитители, ограбили одну из только что открытых нами мастерских, мы пытаемся оценить ущерб.

В другое время сообщение о налете на Лабиринт всех бы заинтересовало, но сегодня были проблемы и поважнее.

– Будем ли ждать господина Барона? – спросил Шэн.

– Обойдется. Опаздывать дозволено лишь королям, – скривился Эктор.

Кен-Мар посмотрел в окно. Площадь Свободы перед башней была почти пуста: возле входа стояли двое стражников и трое телохранителей Герцогини, а на противоположном конце возле торгового развала – дюжина зевак.

– Думаю, Барон не появится, – сказал Кен-Мар.

Барон любил появляться неожиданно, только когда ходил разбираться со своими недругами. Их он навещал под покровом ночи, ранним утром или дождливым днем. Приходил с двумя-тремя верными людьми, которые прикрывали главу гильдии наемников, пока тот разбирался с хозяином. Если дело не касалось разборок и войн, то свое появление Барон обставлял по-королевски. На торжественные мероприятия во Дворце, например на переговоры с заморскими посланниками, он обычно прилетал на своем сокрушителе «Черное крыло». Пару раз приезжал из Порта на паротяге, предварительно высадив всех пассажиров.

На заседания Совета Барон ходил пешком. Сначала в районе Медного рынка появлялись наемники с двуствольными огнедыхами, а на крышах домов рядом с Башней древнего часовщика – двое-трое парней с длинностволами. Затем из переулка выныривали вооруженные люди в масках – личная охрана Барона. Как минимум один из них шел с «Саламандрой». Покушений на Барона не было уже лет десять, но подобное представление устраивалось, чтобы еще раз напомнить горожанам, кто в Аркаире хозяин.

Наконец, невесть откуда возникал и сам Барон. Он шел неторопливо, по пути мог заглянуть в торговую лавку поболтать с хозяином. Иногда к нему пытались подойти простые аркаирцы с жалобами – на соседей, чиновников, пришлых наемников. Дело это было рискованное: если у Барона было хорошее настроение, он мог выслушать, но если был не в духе, челобитчик получал от охраны прикладом под дых или по зубам. Когда на площадь выходил Барон, его окружало двойное кольцо бойцов. Охрану Башни древнего часовщика несли стражники Внутреннего Взора. Между ними и Бароном происходил один и тот же диалог. Стражники вежливо предлагали сдать оружие, Барон вежливо обещал не стрелять внутри здания и спокойно проходил внутрь. Возражать ему не смели.

– Раз псы не тявкают, значит, хозяина не будет, – проворчал бургомистр. – Мне одному кажется, что ему плевать на Аркаир? Война на пороге, а он занят своими делами.

– Мы собрались обсуждать не поведение Барона, – заметила Герцогиня.

– И по поводу войны вы торопитесь. Сокрушитель же не сбили, верно? – подал голос Зор-Агр.

– Это главный вопрос, – вмешался Брамос-Дар. – Давайте выслушаем Арнока.

Все расселись по местам, и Арнок начал доклад. Кен-Мар слушал вполуха. Все излагаемые факты ему были знакомы: никто не выжил, основные повреждения сокрушитель получил от падения, следов абордажа нет, никого из бисканцев на месте катастрофы пленить не удалось. К вечеру задержали троих горцев, но уже довольно далеко от «Небесного ока»; наверняка утверждать, что они были среди мародеров, нельзя. Дознаватели Внутреннего Взора допрашивали арестованных, но особого толка не ждали. Бисканцы даже под пытками мало что говорили. Единственное, что нового услышал Кен-Мар, – бисканцы почти ничего не вынесли с сокрушителя. Пропали только патроны из арсенала да ручные огнедыхи у части погибших летунов. Сняли один палубный огнедых, но и тот бросили недалеко от корабля.

– Серв сперва вывезли, на остальное не хватило времени, – подытожил Арнок.

– Как такое вообще возможно?! – Эктор заерзал на стуле.

Все уставились на мастеров.

– Это диверсия, – пробурчал Брамос-Дар. – Заговорщики проникли на палубу с сервом, распилили трубы с эссенто, сокрушитель рухнул…

– В самоубийц верится с трудом, – перебил Зор-Агр.

– Возможно, они не понимали, что он сразу упадет…

– Самоубийцы-идиоты, тем более не верю, – фыркнул Эктор.