Читать книгу Кровь и золото ислама - Владимир Соколов - Страница 45

Рустамидский Алжир появился чуть раньше аглабидской Ифрикии и существовал чуть дольше – с 777 по 909 годы. Об основателе династии Абдаррахмане ибн Рустаме сохранилось мало сведений: по вере он был хариджит, но в мягком ибадитском варианте, а по происхождению, вероятно, перс. В числе других хариджитов Абдаррахман участвовал в одном из антиаббасидских мятежей в Магрибе, а когда восстание провалилось, с кучкой своих соратников захватил Кайруан. Здесь он не удержался и бежал еще дальше на запад, в Алжир, чтобы основать на перекрестке караванных путей новый город – Тахерт. Столица Рустамидов быстро расцвела, превратившись не только в торговый, но и экономический и культурный центр страны. Сюда стекались ученые, богословы, беглые солдаты, христиане – все, кто был недоволен Аббасидами и искал строгого благочестия или просто лучшей жизни.

В Алжире хариджиты, наконец, получили возможность построить государство по своему вкусу – без неравенства и несправедливости, даже без правителя, с одним только праведным имамом, избираемым всеми верующими. В имамы выбирали самых лучших и достойных мусульман, «святых», а их авторитет был основан исключительно на личной праведности: совершая грех, они сразу теряли право на власть и превращались в преступников. Известен случай, когда в соседнем хариджитском государстве, Сиджильмасе (состоявшем из нескольких оазисов в глубине Сахары) недостойного имама убили, бросив связанным на горе.

Поначалу казалось, что идеалы хариджитов стали воплощаться в жизнь. Первый Рустамид, Абдуррахман ибн Рустам, действительно был почти святым. Он сам чинил свой дом, угощал гостей простыми лепешками с жиром, а в его комнате не было ничего кроме подушки, копья и сабли. Он презирал деньги и ни от кого не принимал дары. Ибн Рустам строго следовал законам шариата, при нем не было никаких притеснений, и вся подвластная ему область процветала. Другой праведный Рустамид, Йакуб, ни разу в жизни не прикасался к деньгам и никогда не принимал угощения в гостях. Его пищей был стакан молока, который он выпивал раз в три дня.

Но эта исламская идиллия длилась недолго. Уже второй рустамидский правитель получил власть не как достойнейший из мусульман, а как сын имама – то есть по праву наследства. Власть стала передаваться от сына к отцу, как в обычном светском государстве. К четвертому поколению от святости имамов не осталось и следа. Абу Бакр, правнук первого из Рустамидов, был гуляка и бездельник, доверивший управления страной своему фавориту. Начались придворные интриги, борьба за трон между братьями, внутренние войны, в которых разные племена берберов поддерживали своих кандидатов, – все то же самое, что происходило в любой наследственной монархии.

В самом Тахерте царила строгая нравственность, но только до тех пор, пока в стране был порядок. Стоило власти имама поколебаться, как темная и порочная природа берберов вырывалась наружу. Начинались пьянство, гомосексуализм, разврат. Происходили частые восстания, междоусобицы – причем воевали не только из благочестия, но и ради славы. Несмотря на всю свою святость, имамы не смогли создать сильное государство и сильную армию, как не смогли и изменить человеческую природу. Стоило какому-то праведнику получить власть, как его тут же начинала окружать элита, отделявшая властителя и правившую верхушку от народа. В конце концов, декларированное имамами равенство было нарушено, и просуществуй Тахерт немного дольше, теократия в нем превратилась бы в автократию.

Растеряв свои былые идеалы, рустамидское государство стало легкой добычей для набиравших силу Фатимидов. В начале X-го века сыновья одного из имамов, убитого в междоусобных войнах, призвали в Тахерт фатимидского полководца, чтобы тот отомстил за смерть их отца. Военачальник охотно исполнил просьбу: захватил хариджитскую столицу, перебил всех Рустамидов и разрушил город. Так бесславно закончилась власть «святых» имамов, обещавших создать самое справедливое государство на земле.

После падения Тахерта хариджизим сохранился только в отдельных оазисах и городах, куда не могли добраться фатимидские войска. Здесь какое-то время существовала хариджитская династия Мидраридов, породнившаяся с Рустамидами и имевшая свою базу далеко на юго-западе, у границ с Сахарой. В плодородном оазисе Тафилалет, стоявшем на древнем торговом пути через пустыню, мидраридские эмиры создали «земной рай» с пышными садами, финиковыми рощами и зелеными виноградниками, спускавшимися со склонов Атласских гор. Зажатое между пустыней и снежными горами, это маленькое государство было покрыто орошаемыми полями, с которых собирали по три урожая в год, и усеяно десятками мощных крепостей. В центре находилась Сиджильмаса – столица Мидраридов с богатыми дворцами, красивыми мечетями и просторными караван-сараями, где селились иноземные купцы. «Врата Сахары», как называли этот город, процветали благодаря торговым караванам и потоку паломников, направлявшихся из Марокко в Мекку. По рассказам путешественников, жители Сиджильмасы были так богаты, что рассчитывались золотом на глаз, не взвешивая его на весах. Позже, когда Мидрариды стали зависеть от Фатимидов, один Тафилалет платил половину всех налогов, поступавших из Магриба.

Все это природное изобилие и финансовое благополучие должно было соединяться с образцовым управлением, но хариджитский идеал не воплотился и в этом райском уголке. Здесь тоже не происходило ничего нового: имамы так же назначали в преемники своих сыновей, братья воевали с братьями, сыновья – с отцами. Постоянные стычки между разными ветвями хариджитов – суфритами и ибадитами – кончились тем, что последних изгнали страны. Ослабленный смутами и теснимый со всех сторон, магрибский оплот хариджизма продержался до середины X века и был завоеван местными берберами.