Читать книгу Кровь и золото ислама - Владимир Соколов - Страница 52

Аль-Хакам был еще жив, когда при кордовском двое появился симпатичный и способный юноша по имени Мухаммед ибн Абу Амир. Позже христиане прозвали его Альманзор (искаженное от арабского аль-Мансур): под этим именем он и вошел в историю.

Мухаммед был родом из небогатой, но знатной семьи, учился в Кордовском университете, работал секретарем сначала у столичного кади, а потом у одного из вазиров-министров. Оказавшись при халифском дворе, он был замечен любимой женой аль-Хакама по имени Субх и благодаря ее покровительству (говорили, что у них была любовная связь) спустя всего семь месяцев стал начальником монетного двора, то есть главным казначеем. Позже аль-Хакам назначил его управляющим своими имениями в Африки и начальником полиции Кордовы, затем поставил во главе столичного корпуса наемников и, наконец, сделал своим хаджибом.

В войнах против христиан Мухаммед проявил себя как талантливый полководец. В первой компании 974–977 годов он поочередно разбил короля Леона Рамиро III (в битве при Сан-Эстебан-де-Гормасе), графа Кастилии Гарсия Фернандеса (при Ланге) и короля Наварры Санчо II Абарка (при Эстеркуэле), захватив Саламанку и несколько других крупных городов.

На следующий год он повторил военный поход, а затем стал устраивать их ежегодно. Говорят, что всего за время своего правления он совершил 57 походов против христиан. Во время этих кампаний он взял столицы всех испанских христианских государств – Памплону, Леон, Барселону – и захватил Сантьяго-де-Компостелу, город далеко на северо-западе Испании, одно из главных мест паломничества христиан, где в кафедральном соборе хранилось нетленное тело апостола Иакова. При приближении мусульман жители города в ужасе разбежались. Альманзор полностью разрушил город, сохранив только гробницу святого Иакова, а колокола собора приказал снять и на плечах обращенных в рабство христиан доставить в Кордову, где из них сделали светильники для столичной мечети.

Союзники

И снова религия сплошь и рядом уходила на второй план, уступая место политическим интересам. Бежавший из Кордовы полководец Халиб просил помощи у христианского Леона против Альманзора, своего бывшего соратника. Когда в самом Леоне графы хотели свергнуть короля, они призывали на помощь мусульман. В Португалии (тогда это было графство в составе Леона) недовольные королем феодалы перешли на сторону Альманзора и вместе ним до основания разрушили город Коимбру, где потом семь лет не обитало ни одного жителя. Португальские графы участвовали в разорении и поругании мусульманами Сантьяго-де-Компостелы.

После множества одержанных побед Мухаммед взял себе имя аль-Мансур – победитель. Короли Леона и Наварры и граф Кастилии признали себя его вассалами и обязались платить дань. Альманзор заставил их лично приехать в Кордову и принести ему вассальную клятву. Король Наварры отдал ему свою дочь, которая стала любимой женой в его гареме. Вскоре туда же попали дочь короля Леона и сестра нового правителя Кастилии Санчо (прежний, Гарсия Фернандес, попал в плен к Альманзору и умер в плену).

В военных действиях аль-Мансур опирался на берберов, вывезенных им из Африки после наступления Фатимидов. Он распределил их не по племенам, а по родам войск. Они приносили присягу не халифу, а лично ему. Он привлекал в армию также наемников-христиан.

Со временем молодой халиф Хишам был полностью изолирован в своем дворце, где погрузился в молитвы и изучение Корана. К нему допускали только несколько специально отобранных лиц, через которых он держал связь с миром. Первым и главным из них был сам аль-Мансур.

Встав у руля власти, он раскрыл и подавил несколько заговоров и бунтов, направленных лично против него. В одном из них участвовала его бывшая покровительница, мать халифа Субх. Хишам, которого заговорщики хотели освободить от всесильного хаджбиба, находился в полном подчинении у аль-Мансура и добровольно встал на его сторону, выступив против собственной матери.

За 25 лет правления Альманзор не потерпел ни одного поражения, ни в политике, ни в войне. Ему все удавалось, вплоть до последних дней. В 1000 году, незадолго до смерти, он выступил против объединенных армий Леона, Кастилии и Наварры, разгромил врага, захватил и уничтожил несколько крупных городов и второй раз сжег Памплону. Через два года, уже совсем больной, он отправился в поход против Кастилии. Альманзор уже не мог ехать верхом, и его везли на носилках; по дороге он умер. Его тело завернули в саван, заранее сшитый его дочерьми. По легенде, могилу Альманзора засыпали той пылью, которую выбивали из его одежды во время военных походов: ее накопился целый сундук. В его эпитафии было сказано: никогда не явится равный ему.

Аль-Мансур был жесток, если этого требовали обстоятельства, а иногда и без них. Во время бунта гвардии он настоял на том, чтобы повесить их претендента на престол, хотя тот выполнил все его требования и отказался от власти в пользу Хишама. Хасана Второго, Идрисида, выступившего против Омейядов в Магрибе, он приказал казнить, хотя тот сдался добровольно в обмен на гарантированную жизнь; заодно он казнил и тех, кто давал ему такие гарантии. Своего врага и соперника Джафара он пять лет всюду таскал за собой в кандалах, всячески его истязая и мучая.

В походах он был беспощаден и целенаправленно уничтожал населения целых городов. Барселона была полностью разрушена, в городе не осталось ни одной целой церкви, все ее жители убиты. Леон он сжег дотла, жителей также перебил. После этого горожане Саморы в испуге поспешили добровольно сдать ему город, но он перебил и их, а Самору разрушил.

Кордовские богословы считали его недостаточно благочестивым. Чтобы доказать обратное, он предложил им изъять из его библиотеки все неподобающие, по их мнению, книги и публично сжег их на костре. По большей части это были труды по философии и астрономии.

Из книги Ибн аль-Хатиба «Деяния великих мужей»

«Аль-Мансур имел обыкновение скрываться на женской половине своего дворца. Он поднимался в зал, который носил название «Жемчужина», или сидел на одном из балконов, глядя на звезды и никого не допуская до себя. Он долго сидел, глубоко задумавшись. Перед ним стояла свеча, а рядом – чернильница, калам и свиток пергамента. Когда ему в голову приходила какая-нибудь мысль, он записывал ее, и проводил так всю ночь, пока не наступало утро. Тогда он ложился на одну из подушек, которые были разбросаны во всех покоях его дворца. Он никогда не говорил, где проведет ночь, так что никто из его близких не знал, где он находится и где спит.

Потом он звал кого-нибудь из приближенных к нему слуг, и те приносили ему зубочистку и воду для омовения. После того как муэдзин возглашал о времени молитвы, аль-Мансур совершал молитву и, завязав свиток шнурком и положив его в платок, который засовывал в рукав, выходил в один из залов своего дворца. Потом он приказывал поднимать занавес, отделявший его от посетителей, и принимал тех, кому надлежало рано являться во дворец. К нему приходили в этот ранний час его приближенные, вазиры и близкие друзья, и он советовался с ними о тех делах, о которых размышлял этой ночью, и отдавал приказы об исполнении того, что он решил.

Когда же время близилось к полудню, приходили другие люди, и он занимался менее важными делами, справляясь со своим свитком, лежащим перед ним. И потом, покончив со всеми делами, он передавал мне свой свиток, и в его присутствии я резал его на мелкие части и бросал в кубок с розовой водой, пока кусочки пергамента не тонули».