Читать книгу Хроники Руны. Трилогия - Владислав Деревяшкин - Страница 36

Утро встретило отряд дождем. Поначалу небеса пролили на землю редкие слезы печали, но потом расплакались не на шутку, и дождь полил как из ведра. Старая ель с раскидистыми ветвями-лапами приютила путников во время ненастья. Пушистый забрался под рубаху вудса и с неодобрением смотрел на разбушевавшуюся стихию.

Через пару часов ливень прекратился, но тучи не собирались уступать место светилу, норовя вновь штурмовать землю ледяной водой. Однако повторная атака не удалась: поднявшийся ветер все же разогнал с небес серую пелену, и между рваными облаками показалось солнце.

Друзья брели вдоль левого берега Делси в надежде отыскать заветную переправу. После битвы с уродцами всем хотелось оказаться по другую сторону реки. Гринч пару раз поднимался в воздух, но не приносил хороших вестей. В этих местах река была полноводной, и перебраться на другой берег самостоятельно не представлялось возможным.

Возвращаясь с очередной воздушной разведки, Смоки огласил окрестности радостным ревом, показывая вверх большой палец. В метрах двадцати от берега друзья увидели огромный плот, на котором возвышалась небольшая хижина. Гринч закружил над плавучим домом и что-то закричал. Из жилища показалась маленькая фигурка и спряталась обратно. Но уже через секунду вновь вылезла из своего укрытия. Издалека было видно, что всадник на грифоне и владелец плота о чем-то переговариваются. Смоки махнул рукой и набрал высоту. Человек засуетился и принялся совершать какие-то манипуляции, бегая от одного края плота к другому.

– Какого Шахира там происходит, – Батька усиленно напрягал зрение.

– Понятия не имею, – пожал плечами Питер. – Но ясно одно, что мы наконец-то нашли плавсредство, с помощью которого переберемся на ту сторону реки.

Гринч замахал руками, на этот раз уже своим товарищам, призывая их поторопиться. Когда путники подъехали к Смоки, незнакомец уже подогнал плот к берегу, закрепив его веревками за вбитые в землю колышки.

Хозяин плавучего дома оказался немощным стариком. Однако немощь была обманчива. Цепкий и пронзительный взгляд говорил о том, что, несмотря на почтенный возраст, он даст фору любому молокососу, который осмелиться оспорить право на его плот.

– Этот добрый человек любезно согласился перевезти нас, – гринч кивнул головой в сторону речного жителя.

– Вот и чудненько, – потер руки Лис. – Никогда не плавал на такой большой деревяге.

– Задарма не повезу, – буркнул старик. – Так что если нечем расплатиться, в милях двадцати отсюда река сужается, там и сможете перебраться.

– Вот, держи, – Питер бросил ворчуну серебряную монету.

Старик ловко поймал дукат и сунул его в карман.

– Значит так, перебираться будем в два захода, иначе плот может не выдержать. Когда будете готовы?

– Да хоть сейчас, только…, – запнулся Батька. Десятник увидел, как глаза незнакомца из голубых превратились в карие.

– Что за дела? – Весельчак настороженно смотрел на старика.

– Ты что, оборотень? – Дуболом потянулся за оружием.

– Ну почему все происходит в самый неподходящий момент, – вздохнул хозяин плавучего дома, и его цвет глаз резко стал зеленым.

– А ну говори, кто ты, или клянусь Тогом, что вот этим самым кинжалом я собственноручно выколю твои глазищи, – пригрозил Батька.

Старик часто заморгал. Его тело затряслось, и на беднягу с испугу напала икота. Он хотел что-то сказать, но слова не желали складываться в предложения.

Питер сжалился над речником и протянул ему бурдюк с вином. Старик сделал несколько глотков и немного успокоился.

– Ты ведь из них? – Пит показал рукой в сторону деревни уродцев.

Хозяин плота кивнул и вновь припал к вину.

– Милорд, если он сейчас напьется, то ничего толком не сможет рассказать, – сказал Весельчак.

– Да и нас на другой берег перевезти, – добавил Пакостник.

– Обещаете, что не станете выкалывать мне глаза? – старец трясущейся рукой протянул бурдюк молодому лорду.

– Никто не причинит тебе вред, – пообещал Питер. – Просто мы немного сбиты с толку. Сегодня ночью на нас напали твои соплеменники. И приятного, признаюсь, было мало.

– Да, я один из них, но все же не такой, как они, за это меня и выгнали из деревни, – старик смахнул слезу. – Я расскажу вам историю моего изгнания, которую пытаюсь забыть на протяжении вот уже пятидесяти лет. Никто уже точно не помнит, когда в эти места пришли жить люди. О, не смотрите на меня так. Первые поселенцы действительно были нормальными людьми. Поначалу мои предки рождали здоровое потомство. Но одно поколение сменяло другое, и в деревне начали практиковать смешанные браки. Брат мог взять в жены родную сестру, а отцы женились на собственных дочерях. Тогда-то и стали появляться на свет дети с физическими отклонениями. Первоначально отклонения были незначительными: шесть пальцев на руке или недоразвитый хвост. Но когда уже уроды начали создавать свои семьи, то от них стали рождаться настоящие монстры. Вскоре нормальных людей совсем не осталось. И вот после стольких лет кровосмешений в поселке появился на свет обычный ребенок. Старейшина отдает приказ убить малыша, так как в то время по законам деревни такие младенцы считались нечистыми. Перед казнью кто-то из селян заметил, что у мальчика меняется цвет глаз. Большинство жителей встали на сторону ребенка. Вот благодаря этой необычной особенности мне даровали жизнь. Шли годы, и я все больше становился белой вороной среди своих соплеменников. Меня стали сторониться. Казалось, что одиночество неизбежно. Но нашлась та, которая полюбила меня. Моя будущая жена была единственной дочерью старейшины. Внешне девушка была почти такой же нормальной, как и я. За исключением хвоста и шести пальцах на обеих руках и ногах. Мы вместе связали свою жизнь, и у нас родилась дочь. Девочка, к моему глубокому сожалению, появилась на свет уродкой – у нее была яйцевидная головка и два огромных рыбьих глаза. Но я все равно души в ней не чаял. После этого по деревне поползли слухи, что якобы ребенок не от меня, раз он появился на свет «нормальным». Я не принимал всерьез их глупые домыслы, но как оказалось, зря. Жена призналась, что изменила мне с сыном мясника, который имел самый безобразный вид в деревне. А вскоре она забрала дочь и ушла к своему любовнику. Надо мной начали посмеиваться, а потом и вовсе открыто издеваться. В отчаянии я решился отомстить тому, кто разрушил мое счастье. Я взял топор и зарубил урода прямо во дворе его дома. Никто не видел, как я убивал разлучника. Но все подозрения пали на меня. Когда его братья пришли ко мне с вилами в руках, чтобы учинить самосуд, я расправился и с ними. Но те, кого я считал своим народом, изгнали меня из поселка. Я тайком пробирался в деревню, чтобы хоть одним глазком увидеть свою дочь. И однажды, когда она работала на огороде, набрался смелости и вышел к ней. Хотел ей все рассказать. Но она запустила в меня мотыгой и подняла крик, на который сбежалась чуть ли не половина односельчан. Вот с тех самых пор я больше туда ни ногой, живу здесь один, безо всякой надежды на возвращение.

– Глядя на тебя, не скажешь, что ты такой жалкий и обиженный на весь белый свет, – Пакостник прищурился от яркого солнца.

– Время неплохой лекарь. – Старик встал и направился отвязывать веревки удерживающие плот. – В памяти потускнели некогда яркие картины прошлого, и уже душа не так болит, как прежде.

– Тогда хватит унылых воспоминаний, – Батька хлопнул по плечу старика. – Что прошло, то прошло.

– Твоя правда, воин. Ну, милости прошу на корабль.

Первые в плавание по полноводной Делси пустились бешеные. Речной перевозчик командовал, кому и куда лучше встать, чтобы плот, чего доброго, не накренился и все пассажиры не оказались в реке. Лошади испуганно ржали, чувствуя под собой шаткую поверхность – плавсредство изрядно покачивалось на воде. Смоки, посмеиваясь, оседлал грифона, поднялся в воздух и уже через несколько минут был на другом берегу, покуривая трубку. Старик взял огромное весло и, оглядев своих пассажиров, спросил:

– Эй, ребятушки, кто из вас готов поработать руками?

Глядя на недоуменные лица, речной отшельник протянул весло Дуболому.

– А чего ты хотел? Один я столько живого мяса далеко не увезу.

Бешеный отдал дубину Весельчаку и взяв весло, принялся грести в такт со стариком.

Лошади продолжали испуганно ржать и недовольно всхрапывать. Ветер подгонял плот, и работать веслом было намного легче. Старик насвистывал какой-то незатейливый мотивчик. Дуболом быстро уловил мелодию и начал подпевать. Лис решил внести свою лепту в необычный концерт и принялся аккомпанировать ладошками. Весельчак тут же сочинил несколько четверостиший и звонко запел:

В далекие края судьба нас завела

Мы каждый новый день встречаем боем.

Поет клинок, свистит стрела,

И враг бежит от нас неровным строем.

А по ночам нам снится отчий дом,

Поля, что от пшеницы златы,

Но солнце встанет, разгоняя сон,

И вновь в дорогу, облачившись в латы.

Сверкают молнии, и оглушает гром,

Грууны вновь глумятся над отрядом

Но мы не дрогнем, воздадим злодеям поделом,

И книга будет нам наградой.

– Эх, давно я так не развлекался, – прошепелявил старик. – А вы, ребята, не так уж и плохи, как кажетесь. Если бы не годы, махнул бы с вами, да намял бы кости ненавистным груунам.

– А ты откуда знаешь, куда мы направляемся? – насторожился Лис.

– Так из песни вашего стихоплета.

Батька отвесил Весельчаку хорошего подзатыльника.

– Значит так, проболтаешься кому-то и…, – десятник поднял руку и большим пальцем как бы перерезал себе горло.

– Ну вот, опять угрожают, – старик сделал обиженное лицо. – Сперва хотели глаза выколоть, теперь горло грозят перерезать. Что за денек сегодня выдался.

– Отец, я не шучу, – пробасил Батька.

– Да кому я здесь расскажу? К тому же, кто поверит выжившему из ума старику. А если серьезно, не извольте беспокоиться. Вы – ребята что надо. Буду нем, как могила.

Батька кивнул, и все остальное время они плыли молча. Когда плот причалил, Смоки тут же подбежал к берегу. Старик кинул ему веревки, чтобы тот привязал плавучий дом к кольям.

– Мне нужен помощник на обратную дорогу, – обратился к Батьке старик.

– Бери любого, – ответил десятник.

– Тогда, если не возражаете, пусть останется вот этот здоровяк, – речной отшельник показал на Дуболома. – У него хороший голос, будет подпевать по дороге.

Дуболом сделал страдальческое лицо и посмотрел с надеждой на Батьку. Десятник рассмеялся и отдал приказ:

– Концы в воду!

На том берегу реки в томительном ожидании скучала вторая группа. Питер то и дело озирался по сторонам: он всерьез опасался, что в любую минуту могут показаться вооруженные вилами, мотыгами и прочими крестьянскими орудиями труда уродцы. Тогда без помощи бешеных и грифона, который оказывал существенную поддержку с воздуха, выдержать такой натиск будет просто невозможно. Молодой лорд вздохнул с облегчением только тогда, когда в дали речной глади показались очертания шалаша на плоту.

Драчун и Расмус нашли себе забаву и, начертив на земле круг, кидали в него нож. При попадании лезвия на территорию противника игрок оттяпывал себе солидный кусок чужих «владений». Пушистый зря времени не терял. Он поймал рыбу и терзал ее своими острыми клыками, издавая при этом странные утробные звуки, несвойственные кошкам. Вскоре плот приблизился к берегу, и Дуболом, отбросив весло, кинул на дно каменный якорь и швырнул веревки приятелям. Питер поймал одну из них и привязал швартовый к колышку. Вторая веревка осталась в реке. Молодой Бернс хотел было полезть за ней в воду, но его опередил Пушистый. Котяра, зажав толстую бечевку в пасти, отдал ее Питеру. Бернс подмигнул зверю, и основательно закрепил плот.

– Я смотрю, ты на подработку устроился, – ухмыльнулся гном, глядя на Дуболома. – Не знал, что бешеные влачат нищенское существование.

– Иди, борода, я тебе сейчас вот этим все и растолкую, – бешеный взвесил в руке весло.

– Доплыли без происшествий? – спросил Питер, ведя к плоту упирающегося жеребца.

– Так точно, милорд, – ответил Дуболом. – К тому же всю дорогу песнями развлекались.

– Ваши люди настоящие менестрели, – старик дождался, когда последний из отряда взобрался на плавающий дом, отвязал концы и лихо запрыгнул на «палубу».

– Это ты о чем? – вудс приподнял бровь.

– Потом расскажу, – ответил за деда Дуболом, правя веслом. – Надо как-нибудь повторить.

– Когда поедете обратно, милости прошу, – хихикнул старик. – За такое представление я с вас даже платы не возьму.

Любопытство овладело и Питером. Он хотел попросить Дуболома рассказать о речном представлении, как в дно плота что-то ударило. Через секунду звук повторился.

– Это еще что такое? – Дуболом глядел на воду, которая начинала бурлить.

– Понятия не имею, – пожал плечами старик.

– Может, коряги? – предположил вудс.

– Да откуда им тут взяться, – ответил дедушка. – Я эти места знаю как свои пять пальцев. Мы на середине реки. Тут глубина метров тридцать, не меньше.

– А бурлит что? – показал пальцем гном.

– Колдовство прям какое-то. – Старик сделал охранный жест, отгоняя злые силы.

Друзья переглянулись.

– Дейтмар? – спросил гном. Питер в ответ лишь пожал плечами.

Снизу кто-то или что-то остервенело бил по днищу. Вода вокруг плота забурлила еще сильней, и плавсредство начало раскачиваться из стороны в сторону. Расмус издал предостерегающий крик, адресованный Дуболому. Бешеный отскочил в сторону и, обернувшись, увидел, как за край плота ухватилась человеческая рука. Кожа, обтягивающая кисть, была синюшной.

– Утопленники…, – только и сумел шепотом произнести хозяин плавучего дома.

Дуболом не растерялся и от души хрястнул по руке мертвеца веслом. Острие древесины обрубило фаланги пальцев, оставив их лежать на «палубе». Обрубок кисти исчез под водой, но через мгновение появились с десяток таких же рук и принялись раскачивать плот. Друзья кинулись рубить синие скрюченные пальцы. Оставленные без присмотра лошади взбесились. Жеребец Питера налетел на своего хозяина и, сбив его с ног, сиганул в реку. Питер покатился по плоту и упал в воду. Он ухватился за край плавающей посудины, возблагодарив Тога, что на его стороне не оказалось утопленников. Драчун подбежал к товарищу и принялся втаскивать его на «палубу». Когда Питер почти вылез из воды, что-то из глубины схватило его за ногу и силой дернуло вниз.

– Драчун, тяни, – заорал Пит. – Какая-то тварь хочет утащить меня на дно.

– Попробуй врезать ей свободной ногой, – вудс изо всех сил тащил друга, крепко держа за шиворот.

– Не получается, – в отчаянии крикнул Питер.

Мимо них что-то пролетело и плюхнулось в воду, взметнув вверх сотни брызг.

– А, Шахир, – схватился за голову Расмус.

Это лошадь гнома в испуге прыгнула за «борт», унося с собой все припасы с едой. Питер попытался еще раз отпихнуть ногой намертво присосавшуюся к его лодыжке руку утопленника. Попытка удалась. Правда, пришлось расстаться с сапогом, но это уже была незначительная мелочь, по сравнению с потерей двух лошадей и провизией на целую неделю.

Внезапно качка прекратилась. Мгновение спустя перестало бурлить за «бортом». На реке воцарилось спокойствие. Казалось, что и не было никакого нападения. О битве с утопленниками напоминали лишь лежащие на «палубе» отрубленные пальцы, которые начали издавать жуткое зловоние, да отсутствие лошадей.

Старик был белый как мел. Его руки дрожали. Но он все же сумел совладать с собой, и бешено заработал веслом, направляя плот к берегу. Дуболом едва успевал поддерживать темп, взятый хозяином плавучего дома – отшельник желал как можно скорей сойти на землю и оказаться подальше от страшных обитателей Делси.