Читать книгу Коучинговый человек. Роман - Владислав Витальевич Белов - Страница 6

В обед к Виктору на работу позвонила Ирина. Вся в слезах, она рассказала, что недавно ей позвонили из милиции и городской больницы. Сообщили, что на даче её брата произошёл пожар, в результате которого погибла Вера, а Евгений и ещё одна неизвестная женщина пострадали от ожогов. Оба лежат в реанимации. Веру доставили в морг. Милиционеры требуют, чтобы Ирина и Виктор подошли завтра для опознания трупа.

Виктор от неожиданности замолчал, переваривая в голове ужасную новость.

– Ну чего ты молчишь! – всхлипнула Ирина. – Я сейчас с детьми еду в больницу. Когда ты приедешь?!

– Александра Сергеевича нет на месте. Сейчас позвоню напарнику. Если он согласится, – через полтора-два часа. – Виктор бросил взгляд на часы. Было половина второго. – Жди моего звонка! А что за женщина ещё обгорела? Ты её знаешь?

– Нет, но догадываюсь, что она любовница Жени.

– А Вера как оказалась там?

– Ты кое-чего не знаешь. Приезжай скорее. Я еду с детьми в больницу.

– Тебя могут не пропустить к нему.

– Я знаю. Поговорю хоть с врачами. Как он там. В каком состоянии.

– Хорошо! Поезжай. Сейчас буду звонить напарнику. Давай, Ира!

Виктор сумел договориться о подмене и нанял частную машину. Когда добрался до больницы, то легко нашёл дверь с надписью «Реанимация», расположенную на первом этаже. Рядом стояли родственники больных и выжидающе смотрели на дверь. Наконец, она открылась. Наружу вышла девушка в распахнутом белом халате, видимо, медсестра.

– Харитонов!

К ней подошла женщина, держа перед собой наполненный продуктами пакет.

– Получите записку! – сунула сестра в её руку небольшой листок.

Та стала читать, но тут же спохватилась:

– А передачу возьмёте? – и протянула пакет.

– Что тут у вас? Та-ак. Это нельзя… этого тоже. Фрукты возьму; воду, печенье – можно. Остальное не возьму, гражданка. Пишите ответную записку, пока я с другими разберусь.

Затем девушка заглянула в лист исписанной бумаги, которую держала в руке и громко прокричала:

– Авдеева!

– Это я, – откликнулся стоящий рядом мужчина.

– Получите записку!.. А это что? – сердито бросила она взгляд на его объёмистую сумку. У нас здесь не камера хранения. До трёх-четырёх продуктов можно передавать. Показывайте. У-у, дяденька! Ты чего принёс?

– Сам жарил… возьми!

– Почитай список на двери. Другое нельзя.

– Печенье возьми.

– Хорошо, пишите ответ. Так. Граждане! Список передаваемых продуктов очень ограничен. Прошу внимательно прочитать, – ткнула медсестра пальцем в дверь с наклеенным на неё листом бумаги.

В это время Виктор наклонился над облепившими девушку родственниками больных и громко спросил:

– Сегодня к вам попал с ожогами мужчина. Как его самочувствие?

– Фамилия? – стала смотреть она свой список.

– Сидоренко Евгений. Я с работы, узнать в каком он состоянии.

– Состояние средней тяжести. Температура 38,5. Жить будет, – слегка улыбнулась Виктору медсестра. Передачу принесли?

– Нет. Здесь уже была его сестра с детьми.

– Да, да… Что-то припоминаю. Всё плакала.

Когда Виктор вернулся домой, Ирина, не дожидаясь расспросов, сама рассказала ему о разговоре с Верой.

– Досекретничались, – подвёл итог муж.

Ирина опустила голову, а затем повернула к нему заплаканное лицо.

– Это я виновата Витя! Если бы поехала с ней, ничего бы не случилось. Какая я дура! Она звала меня с собой, а я отказалась, чтобы не ссориться с братом.

– Ничего. Успокойся. Кто же мог такое предположить.

– Господи! Прости её… Она любила Женю и поэтому не смогла перенести его измены.

Виктор опустил голову, встал и зашагал по комнате

Через несколько дней Евгения перевели из реанимационного отделения и поместили в палату. Виктор, Ирина и дети пришли навестить его. Прежде чем им войти к нему, медсестра предупредила, чтобы больному не давали много говорить, поскольку у него отекли лёгкие от ожогов горячим дымом.

Евгений встретил их молча. Протянул забинтованную руку Виктору и погладил дочь по голове. Но та сразу расплакалась.

– Где мама?! – воскликнула девочка и посмотрела отцу в глаза.

Тот опустил их, прижал к себе дочь, но так и ничего не смог ей ответить.

– Папа! Где наша мама?! – ещё громче разрыдалась Татьяна.

Ирина обняла её сзади, оттянула от кровати и нежно прижала обеими руками за голову, спрятав её лицо на своей груди.

– Не плачь, моя хорошая, – дрогнувшим голосом, сказала она. – Мамы нет. Она погибла. Я тебе уже рассказывала, что на даче случился пожар, и что только папа уцелел. Видишь, он тоже обгорел, но спасся.

– А почему он маму не спас? – глянула Татьяна мокрыми глазами на Ирину.

– Так получилось… – запнулась Ирина и осуждающе посмотрела на брата. – Давай, выйдем с Машенькой в коридор, а дядя Витя поговорит с твоим папой. Иди обними его.

Но Татьяна даже не повернулась к отцу и, продолжая плакать, пошла в коридор в окружении Машеньки и Ирины. За эти дни она уже наслышалась от соседских ребят, что на самом деле произошло на даче.

Когда они вышли, Виктор сел на стоящий рядом с кроватью стул и со вздохом спросил:

– Ну, рассказывай, что там у вас случилось?

Евгений отвёл глаза, и они стали блуждать по стене над кроватью.

– Участок… – пробормотал он.

– Что? – переспросил Виктор.

– Не надо было его покупать. Говорили люди… прямо говорили. Да и сам Дед приходил на стройку. Видно, предупреждал. Потом… двое рабочих поубивали друг друга. Помнишь, я как-то тебе рассказывал?

Виктор промолчал, а подумав, возразил:

– Да совпадение это всё.

– Я, когда купил этот проклятый участок, также рассуждал: мол, придумывают соседи, – с кривой улыбкой хрипел Евгений, – завидуют… Место-то было хорошее. А видишь, как всё получилось.

Тут Евгений привстал на локте, притянул к себе Виктора и, дико вращая глазами, прошептал:

– На крови я дом построил… Понимаешь? На крови! И откинулся на подушку, глубоко дыша. Он сразу закашлялся, прижав здоровую руку к груди. Затем негромко продолжил:

– Надышался гарью… лёгкие как будто кипятком ошпарил… А она, Вера, ночью приехала и меня с Галкой застукала. Облила весь дом бензином… Дверь снаружи заперла… А затем… и себя, и дом наш подпалила. Я как увидел, что «кранты», побежал за Валькой на второй этаж… А там… – дым, стёкла повылетали! А она забилась под кровать. Вытащил я её и заставил выпрыгнуть на крышу сарая… Видел, как она покатилась по ней, – и следом. Но она побоялась спрыгнуть потом на землю, забегала возле края, волосы у неё на голове и вспыхнули… Тогда я подбежал и столкнул её вниз. Вроде, невысоко, думаю, не разобьётся. Сам – следом… – снова надсадно и со стоном закашлялся Евгений и, сделав паузу, продолжил: – Так и спаслись. Только она ногу подвернула и не смогла сама подняться. Я пламя с её головы сбил, оттащил подальше и побежал искать Веру.

Евгений надолго замолчал, но Виктор терпеливо ждал продолжения его рассказа. Затем пострадавший снова заговорил:

– А там, оказалось, Вера-то моя… вместе с деревянной лестницей… Ну помнишь, что к реке спускалась?

Виктор утвердительно кивнул головой.

– В обгоревшую головёшку превратилась… – опять замолчал Евгений, – Видать, к реке, бедная, бежала… да не успела… Так и сгорела вместе с лестницей!

После сказанных слов он заплакал и ударил кулаком забинтованной руки в больничную стену.

– Не прощу себе этого никогда! Мать ребёнка загубил… А теперь, как мне Таньке в глаза смотреть? – заплакал Евгений и снова, закашлявшись, упал на подушку.

– Ладно. Того что было уже не вернёшь, – со вздохом стал успокаивать Виктор. – Сейчас надо о ребёнке думать. Пока ты здесь, Татьяна поживёт у нас. Ирина её, как родную дочь любит. Не беспокойся: поможем… А выйдешь из больницы, тогда и будем думать, что нам делать дальше.

– Хоронить-то когда?

– Не волнуйся, без тебя похороним.

– Может, я успею оклематься, врача буду просить.

– Бесполезно. Мы уже интересовались. Сказал ещё недели две тебе лежать надо. Да и температура держится, понимаешь?

– Доползу Витя!

– А потом тебя хоронить, что ли?

– Нехорошо, получается… – прохрипел обессилено Евгений, откинулся на подушки, и на его лбу выступили крупные капли пота.

– Ну ладно, Женя, давай, – протянул руку Виктор. – Выздоравливай. Через день навестим и Танюшку приведём. За неё не беспокойся. Может что надо? Говори, не стесняйся. Евгений безнадёжно махнул рукой и протянул её Виктору.

– Спасибо, что навестили, – сказал он, немного привставая с подушки. – скажи Ирине, что деньги – в серванте… между книг.

Прошло две недели, и Евгению стало лучше. Температура спала. При обходе врач удовлетворённо прослушал его лёгкие, спросил, как рука, и добавил, что разрешает гулять по коридору и самостоятельно ходить на перевязки в процедурный кабинет.

После похорон Веры к Евгению в очередной раз пришли Виктор и Ирина с девочками. Татьяна бросилась к отцу, обняла его, и они вместе расплакались. Глядя на их горестную встречу, Ирина с Машенькой тоже заплакали. Виктор посочувствовал Евгению и отдал тому пачку фотографий, запечатлевших захоронение Веры.

– Есть и запись на видео, – негромко добавил он рассматривающему снимки Евгению.

Когда гости ушли, тот снова взял в руки лежащие на тумбочке фотографии и стал опять внимательно рассматривать их, что-то бормоча про себя. Затем упал лицом на холодные фотографические снимки и негромко разрыдался приговаривая: «Эх, Вера! Что же ты натворила?..»

На другой день Евгений столкнулся с Валентиной возле процедурного кабинета. Оказалось, что их положили в одно и то же отделение больницы, и она пришла первый раз на перевязку. Девушка сидела на скамейке, дожидаясь очереди. Её голова была забинтована, а из двух щелей между повязкой выглядывали знакомые Евгению глаза. Они посмотрели друг на друга, и Валентина вздрогнула, узнав его.

– Здравствуй, – прохрипел Евгений, усаживаясь рядом на скамейку, но бывшая любовница лишь кивнула головой и опустила глаза.

– Сильно обгорела?

– А что, разве не видно? – и на глазах девушки навернулись слёзы. – Все волосы обгорели. Да это ладно – отрастут, а вот лицо, говорит врач, придётся оперировать, делать пересадку, чтобы походить на человека…

– Да-а, досталось тебе, – уныло протянул Евгений. – А вот Вера совсем сгорела. В головешку превратилась. Не успела добежать до реки.

– Да?! – испуганно подскочила Валентина. – Царство ей небесное! – перекрестилась она. – Что же мы с тобой, Женя, натворили? Не будет теперь нам прощения… Гос-по-ди! – заплакала она.

Евгений молчал, внутренне соглашаясь с собеседницей и не зная, что той ответить.

– Следующий! – выкрикнули из перевязочной. – Кто следующий?!

Сидевшая рядом женщина дотронулась до колена ничего не слышавшей от горя соседки и сказала:

– Ваша очередь девушка.

Валентина встала.

– Заходи, если хочешь… – неуверенно сказала она Евгению. – Я – в пятьдесят третьей.

Тот кивнул головой и пошёл в свою палату по больничному коридору.

В конце дня они встретились в холле, устроились на диване.

– Веру похоронили? – осторожно начала Валентина.

– Похоронили… да только без меня: врачи не отпустили.

– Вот как? – удивилась собеседница.

– Категорически запретили: температура, мол, лёгкие… Да я бы всё равно ушёл. Виктор не дал. Отговорил.

– А кто такой Виктор?

– Я как-то говорил тебе. Забыла? Муж моей сестры Ирины.

– А-а!

– Похоронные фотографии принёс… Да только мне на них больно смотреть! Жену загубил, дитя без матери оставил…

– Это я во всем виновата, – закрыла Валентина лицо руками. – Господи! – перекрестилась она. – Прости меня грешницу!

– Мы оба виноваты, – попробовал утешить её Евгений.

Но бывшая любовница притихла и немного отодвинулась в сторону.

– Грех! Большой грех мы совершили, Женя! – повернулась она к Евгению. – Я буду отмаливать наши грехи. А пока… пока нам нельзя встречаться.

– Валентина!

– Нет, нет! Перед Богом надо ответить. И покаяться… Да и не такая я теперь, как раньше – уродина. Зачем я тебе?

– Ну, Валя…

– Пойду. Не провожай, – сказала она и положила руку на плечо Евгения, что бы тот не вставал с дивана. – Не надо… Прощай! – и заспешила в свою палату.

Дела с торговлей наладились. Товар, как говорится, пошёл, и к весне Валерка с лихвой вернул не только потраченные на их покупку деньги, но и получил прибыль. Своя доля досталась и Виктору. Теперь он мог оплатить занятия по тренингу и сразу же этим воспользовался. Перед друзьями стал вопрос о закупке новых товаров.

Разговор шёл за столом в квартире Валерки, который, приодевшись, выглядел более солидно, несмотря на невысокий рост. На нём был тёмно-бардовый свитер, из выреза которого выглядывал воротник белой рубашки с галстуком. На голове – вместо жидких и засаленных волос – красовалась короткая модная стрижка. Лицо было чисто выбрито, а в губах попыхивала сигарета дорогой марки.

Для начала друзья выпили по стакану водки, с аппетитом закусили и затеяли деловой разговор.

– Я тебе вот что скажу, Витя, – вытер салфеткой губы Валерка. – Ты там затеял учёбу на курсах, как говорится, для повышения квалификации. Лично я это дело одобряю и сам бы пошёл туда, да вот работа не ждёт. Пока есть спрос на товар, надо закупать его больше и быстро реализовывать. Как говориться, куй железо, пока горячо! Поэтому лучше было бы сложиться снова и вместе ухнуть всей массой новых товаров на рынке. Ты меня понимаешь?

В это время Виктор обгладывал куриную косточку. Он, как бы соглашаясь, кивнул головой, положил в тарелку остатки пищи. Затем вытирая пальцы салфеткой, сказал:

– Валера, а вдруг, пока ты обернёшься, изменится спрос, а мы, как ты говоришь, «ухнем» всей массой имеющихся у нас средств. Что тогда будем делать? Не зря говорят: не клади все яйца в одну корзину. Ты заметил, как стал расти доллар, и людишки кинулись скупать его?

– Но и одновременно тратят рубли и на товары! – возразил друг.

– А на какие товары, милый мой купец?

– На шмотки.

– Это делают в основном те, у кого мало денег.

Валерка снова плеснул водку в пустые стаканы.

– Давай ещё раз «вздрогнем».

– Давай.

– Знаешь, что я тебе скажу, дружбан? – это слово Валерка стал применять после успешной реализации товаров. – По-своему, ты прав, но что хочешь предложить?

– Во-первых. Надо учиться добывать большие деньги, для чего я и пошёл на курсы. Во-вторых, предлагаю часть средств оставить в долларах. Говорят, скоро он дико поползёт вверх, а на оставшиеся деньги накупить товаров, при этом внимательно изучив тенденцию его дальнейшего спроса. Конечно, если бы у нас сейчас были большие средства, можно было бы вложить их в недвижимость. Её цена продолжает расти большими темпами. Это надежное вложение, но… таких средств у нас нет. Поэтому и советую немного придержать в иностранной валюте.

– А ты уверен, что твоя учёба и затраченное время окупятся?

– Что я могу сказать, Валера? Представь себе, что ты купил машину, а управлять не научился. Как ты думаешь, сумеешь на ней по центру Москвы проехать?

– Во, загну-ул. Что я самоубийца!

– А за городом, в открытом поле, попытался бы?..

– Там и учатся, Витя, я это и без твоих сказок понимаю.

– Это не сказка, Валера, а бизнес, который сложнее всякой машины. Вот мы сейчас кое-как сумели реализовать товар. Сами, без учителей! И довольны… А это всё равно, что радоваться, проехав на купленной машине по чистому полю, не умея толком управлять ею. По-моему, такое и любой башковитый пацан сумеет сделать. Правильно?

– Ну, – стал догадываться Валерка, куда клонит друг.

– Вот так и мы: будем ездить вокруг да около города, куда, собственно, нам и нужно попасть, что бы заработать большие бабки. Или всё-таки пойдём учиться на «курсы шоферов»?

Виктор откинулся, посмотрел на задумчивое лицо Валерки. Затем налил себе и ему спиртное.

– Выпьем?

– Хорошо. Выпьем, Витя. Убедил.

Через неделю Валерий, вместе с группой «челночников» улетел в Турцию, а Виктор начал посещать курсы. Их посещение в начале не вызвало большого восторга. На первых занятиях ему пришлось отвечать на вопросы личного характера, заполнять анкеты и проходить тестирование. Наконец, курсантов разбили на группы. Как и обещал Александр Сергеевич, Виктор попал к нему, не считая отдельных занятий с другими тренерами, или, как их здесь называли, коучами. Занятия шеф начал с теоретического курса. На первой лекции суть изложенного им сводилась к следующему.

У каждого человека, по мере его развития, складываются определённые представления об окружающем его мире и о том, как должны происходить те или иные события в жизни. Эти знания приходят к нам, по мнению Самарина, в результате воспитания в семье, в школе или общения с окружающими людьми.

Но наши представления не всегда совпадают с действительностью, поскольку объективный, то есть не зависящий от нас мир, постоянно и каждодневно изменяется. Взгляды же и идеи людей меняются гораздо медленнее. Чаще всего они как бы застывают в сознании, представляя собой идеализацию происходящих событий. Но последние изменяются постоянно. В результате, человек сталкивается с множеством неразрешимых проблем.

Например, молодой человек мечтает получить рабочее место с хорошим окладом. Но ему не везёт. Его нигде не берут на высоко оплачиваемую работу, ссылаясь, например, на то, что он не соответствует предлагаемой должности. И так – несколько раз. По этой причине у молодого человека начинают складываться отрицательные эмоции к поиску доходного места, падает самооценка, и, наконец, он приходит к решению о невозможности «добиться своего места под солнцем».

Такой же результат можно получить, продолжал разъяснять Самарин, и в другом случае. Например, муж уходит от своей жены к другой женщине. Бывшая супруга может посчитать такой поступок отца её детей даже оскорбительным: она отдавала всё своё время после работы для семьи, а он ей изменил и бросил. В произошедшем женщина винит только мужа, ничуть не задумываясь о настоящей причине развода, которая, возможно, заложена и в ней. Она жалуется всем, что её бывший супруг поменял её на какую-то вертихвостку и даже перестал видеться с детьми. Так не должно быть, считает брошенная мужем женщина, и окончательно разочаровывается не только в брачных отношениях, но и в мужчинах вообще.

А дальше из наших жизненных неудач складывается общее и неправильное представление и о самой жизни. Уже сложившаяся и значимая для нас модель её устройства, сталкиваясь с постоянно изменяющейся действительностью, начинает вызывать негативные переживания. Из последних складывается целый комплекс переживаний, возникающих в результате расхождения созданного человеком идеального образа реальности с самой реальностью, или Жизнью.

Она же, – продолжал разъяснять лектор, – всем ходом реального развития разрушает наше неправильное представление о текущих событиях. В результате, у нас могут накопиться преимущественно отрицательные эмоции, которые начинают преобладать над положительными. «Что же делать?» – обратился лектор к аудитории и сам же стал отвечать на поставленный им вопрос.

Во-первых, сказал он, если ваши действия не дают нужных результатов, их следует немедленно прекратить. Но вместо этого человек продолжает переживать, обижаться на Жизнь и на окружающих его людей. Чего как раз и нельзя делать!

Во-вторых, необходимо самому перестать быть источником отрицательных эмоций для окружающих людей, которые непременно ответят вам тем же.

И, наконец, чтобы изменить «проблемную ситуацию» к лучшему, нужно перестать посылать негативные эмоции, то есть нужно перестать переживать по этому поводу.

Вот тогда, подытожил лектор, жизнь благосклонно посмотрит на нас и раскроется перед нами. Здесь мы сможем получить то, что желали всегда иметь: деньги, хорошую семью, работу и так далее».

Дело в том, что само по себе недовольство, пояснил далее Саратов, не может решить ни одну из имеющихся в жизни проблем, а только лишь усугубляет её. А вот отсутствие недовольства – это эффективный способ и поистине волшебный инструмент в решения тех же проблем.

Далее он особо подчеркнул, что поскольку источником всего происходящего вокруг нас являемся и мы сами, значит, в нас заложены силы и возможности влиять на окружающую реальность, изменяя её в соответствии со своими желаниями. Что для этого надо делать?

Во-первых, снова стал перечислять Саратов, изучить свои ошибочные жизненные заказы, исходящие из неправильного представления об окружающем нас Мире и его быстро меняющихся реальных событиях.

Во-вторых, научиться менять те заказы (убеждения, мысли, установки и так далее), благодаря которым наша жизнь не устраивает нас.

Но, меняя наши отрицательные убеждения на положительные, продолжил он, мы тем самым даём новые заказы для жизни, которые она и реализует. Таким образом, начнёт меняться всё, что окружает нас, ибо мысль – это инструмент Вселенной, – привел лектор аудиторию к основному выводу и значению излагаемой им теории.

Здесь Самарин остановился и посмотрел на притихших курсантов. Затем вытер платком вспотевший лоб, положил его в карман и торжественно продолжил: «Вот когда мы овладеем искусством направлять наши мысли и чувства адекватно происходящим событиям, мы и получим возможность созидать жизнь такой, какой хотим её видеть. Лишь после этого, – с пафосом закончил он, – мы и получим все блага окружающего нас мира: радость, деньги, любовь и процветание!»

В классе повисла мёртвая тишина. Шеф посмотрел на притихшую группу слушателей и с улыбкой на лице спросил:

– Кому не понятно? У кого есть вопросы?

Спустя некоторое время, поднялась красивая и хорошо одетая девушка, лицо которой выдавало скрытое высокомерие. Надув не совсем естественные губки, она приготовилась задать вопрос.

– Наталья Федоровна, – вежливо обратился к ней Саратов, – можете не вставать: здесь не средняя школа. Прошу вас, присядьте.

Тем не менее, девушка не села.

– Александр Сергеевич! – растягивая слова и наморщив лобик, начала она. – Часто говорят, что «не в деньгах счастье». Выходит, что мысль разбогатеть является негативным чувством. И второе. Иногда я наблюдаю и могу судить даже по себе, что большое состояние не всегда гарантирует его владельцу настоящее счастье. Что вы можете сказать по этому поводу?

Девушка села за стол и горделиво откинула головой пышные волосы с модельной стрижкой. Александр Сергеевич снова улыбнулся аудитории:

– Друзья, если вы помните, когда-то вся наша страна, тогда ещё СССР, не отрывалась от телеэкранов, просматривая сериал «Богатые тоже плачут». Помните?

В ответ слушатели рассмеялась, а кто-то сказал:

– Нам бы их слёзы!»

– Так вот, уважаемые участники курсов. Мысли о деньгах и богатстве и вообще любая мысль, сами по себе не несут негативных эмоций, – тут Самарин поднял указательный палец, – пока они (мысли) не станут объектом негативных переживаний. Например, по поводу того, что мало денег и их не хватает даже на существование. Часто люди мирятся с этим, махнув рукой, и произносят сакральную фразу: «Не в деньгах – счастье». И они могут быть действительно счастливы, потому что таким образом избавляются от негативного желания иметь много денег. Обычно эту пословицу можно услышать от не очень богатых людей, довольствующихся тем, что они имеют.

Возьмём другой пример. Красивая девушка выходит замуж за богатенького «нового русского», которого она, зная, что он небогат, и на пушечный выстрел не подпустила бы к себе. А тут, вдруг, соглашается ради богатства выйти за него замуж. Став женой состоятельного человека, она попадает в другую среду, её начинают окружать расчётливые люди, да и старый муж, оказывается, следит за собой, поддерживает физическую форму, и ещё неизвестно, кто кого переживёт и тому подобное. Наша красавица, вдобавок, опекается со всех сторон охранниками, которые приставлены не только для её личной охраны, но и для того, чтобы следить за ней, если она надумает, извините, пойти «налево». Да и деньги муженёк предпочитает держать «в кулаке», когда устраивает жене шопинги. В результате, наша героиня попадает как бы в «золотую клетку». Хорошенькое счастье! Не правда ли? – посмотрел Александр Сергеевич на задавшую вопрос девицу, и та опустила голову. – В этом случае, – продолжил он, – мы имеем явно негативную эмоцию со стороны разом «разбогатевшей» девицы. На что направлена эта эмоция? – Александр Сергеевич осмотрел улыбающуюся аудиторию. – Конечно же, на деньги, на богатство, которыми она так и не смогла завладеть и пожить счастливо за счёт престарелого муженька.

Здесь лектор немного помолчал и продолжил:

– Видите ли… сами деньги, идея о богатстве, никогда не принесут вам счастья, пока вы не поймёте последствий их приобретения. Я не хочу сказать вам, друзья, что бедным быть хорошо. Есть одно мудрое изречение: «Бог даёт всем. Берут те, кто расторопнее» Это значит, что ваша идея о приобретении богатства обязательно принесёт реальные плоды, если вы сумеете выстроить её так, что бы она не вызывала отрицательных эмоций. Даже неудача на этом пути не должна вызывать огорчение. Она должна стать лишь поводом к размышлению и анализу случившегося. И тогда вы будете поистине счастливы своими успехами на этом поприще и во всех областях, где сумеете вызвать позитивные перемены.

Уважаемые друзья! На этом мы закончим итак затянувшееся занятие. Прошу к следующему разу принести тетради для дневников самоанализа собственного поведения, которые вы начнёте вести, начиная со второй лекции. До свидания!

Через неделю Валерий вернулся из Турции с полными баулами товаров. Большую часть их составляла весенняя и летняя сезонная одежда. Снег сошёл, стало припекать солнце, прогревая мокрую холодную землю, и покупатели с удовольствием расхватывали товары.

– Вот, Витёк, смотри как «клюют», – кивнул головой Валерий на небольшую очередь, образовавшуюся возле их торговой палатки.

Покупателей, и правда, прибавилось, но это случилось благодаря ценовой политике, которую стали проводить оба друга. По общему согласию, они снизили цены на свои товары, чтобы сбывать привезённые вещи скорее и снова закупать их в Турции.

– Главное, Витя, чтоб колесо крутилось быстрее, – хвастался Валерка другу, откусывая на ходу кусок беляша и жадно его глотая. – И мы с тобой покрутимся, как белки в этом колесе. Правильно я говорю?

Виктор молча кивал другу в ответ. Однако он уже не раз замечал и недовольные взгляды кавказцев с противоположного ряда. Иногда они что-то бурно обсуждали между собой, собравшись возле продуктового ларька и изредка показывая пальцем в их сторону. Раньше, при встрече, южане обычно первыми протягивали Виктору руку, давали прикурить: они уважали его за огромный рост и звание мастера спорта по самбо. Бывало, в перерывах, кто-нибудь из них неожиданно шутливо обхватывал его шею сзади, пытаясь провести приём на удушение, но тут же оказывался со скрученной рукой в ногах Виктора. Кавказцам это нравилось: горцы любят и уважают борьбу.

Но в последнее время, как только дела у Виктора с Валеркой пошли быстрее и лучше, и большинство покупателей стало толпиться возле их торговой точки, кавказцы изменили к нему отношение. Теперь Виктор стал ловить на себе их сверкающие взгляды и чувствовать глухое неудовольствие в разговоре с ними. Валерка всего этого не замечал. Полностью увлечённый торговлей, он иногда приветливо махал ближайшему кавказцу рукой и удивлялся, когда тот не замечал жест приветствия или почему-то надменно отвечал Валерию лишь кивком головы.

Виктор понимал, что снижение стоимости продаваемых ими с Валеркой товаров затрудняет конкурентам сбыт таких же вещей и заставляет снижать на них цены. По законам нормальной рыночной конкуренции это было справедливо и выгодно. В первую очередь, покупателям и тем продавцам, которые решили увеличить товарооборот за счёт снижения цены.

Но у южан была своя логика: их мало волновал покупатель, а часто ездить за товарами они считали пустой тратой времени. Гораздо проще, сговориться между собой и принудить покупателя брать товары по общей и раз установленной цене. Таким образом, назревал конфликт между преуспевающими продавцами, Виктором и Валеркой, и десятком недовольных их ценовой политикой кавказцев.

Через несколько дней к Виктору подошел их лидер Саид и попросил отойти с ним в сторону для разговора.

– Слушай, дорогой! – начал он на чистом русском языке. – Вы с другом слишком снизили цены на свои товары.

– Ну и что? Снижайте и вы. Быстрее дело пойдёт, – миролюбиво ответил Виктор.

Затем протянул Саиду пачку сигарет, чтобы закурить вместе. Но тот сделал вид, что не заметил уважительный жест собеседника, достал из брюк свою пачку, слегка тряхнул её, вытащил губами сигарету и, не предлагая Виктору «огонька» от зажигалки, закурил сам.

– Понимаешь, в чём дело, Витя, – выпустил Саид дым из ноздрей. – Вы не одни на рынке. Смотри, – показал он волосатой рукой, широко обведя ближайшие торговые ряды, – сколько ещё хотят продать свой товар.

– И кто им мешает? – в упор спросил Виктор.

Саид выплюнул недокуренную сигарету и засунул руки в карманы джинсов.

– А ты разве сам, дорогой, не догадываешься? Или тебе надо отдельно всё объяснять, – легонько похлопал он по плечу собеседника.

Виктор резким движением плеча отбросил руку кавказца.

– Ну, объясни, не понял я что-то, Саид, тебя.

– Эй! Зачем так сердится, дорогой.

– Я тебе не дорогой. Говори, что надо.

– Да мне, – пожал плечами собеседник, – мало что надо, а вот другим…

– Так вот передай другим, «дорогой», – передразнил Саида Виктор, – что свою цену на товары я не повышу. Ты хорошо запомнил? Смотри не забудь по дороге, – и пошёл к Валерке.

Когда возвращались домой на электричке, Виктор рассказал ему о сложившейся ситуации на рынке.

– Я ещё недавно подумал, что это они от меня морды воротят. А потом как-то забыл… за работой. А оно вон какое дело! Конкуренция.

– Это уже не конкуренция, а война за рынок сбыта, Валера.

– И что будем делать?

– Продавать по прежней цене. Я и Саиду так сказал.

– Значит, война?

– Что-то вроде того получается. Не боишься?

– Я?! Тебя бугая не побоялся, а этих недоносков…

– Вот расхорохорился. Прямо, как петух! Только смотри, всё же будь осторожнее: любят они ножичками баловаться, да и что получше у них найдётся. Надо теперь ближе друг друга держаться. Жаль, что против ножа ты не знаешь приёмов. Как я не догадался подучить тебя раньше.

– Тоже наше упущение, Витя. Оказывается и этому ещё надо учиться, – съехидничал Валерка. – Только против лома – нет приёма. Я за пояс монтировочку заткну – пусть только кто сунется.

– Ты это что, правда, дурачок? А если убьёшь кого-нибудь?

– Не волнуйся, Витя, косточку только одну сломаю и всё. Что я разве на убивца похож? Посмотри на меня.

Виктор непроизвольно посмотрел на Валерку и увидел сидящую в противоположном ряду вагона Наташу. Она не видела их и задумчиво смотрела в окно на проплывающие вдалеке ещё голые деревья и быстро мелькающие вблизи окна металлические опоры электропередач.

– Ты чего? – спросил Валерка.

Он внимательно проследил за направлением взгляда Виктора.

– Ты её знаешь?

– Да подожди ты! Может, ошибся…

– А мне, кажется, нет, – с подковыркой ответил друг. – Она.

– Ладно, Валера, посиди здесь и не квакай. Нужна она мне. Понимаешь?

– Ирке-то что сказать? – снова съехидничал друг.

Но Виктор показал ему большой кулачище и, пригнувшись, направился к Наташе. Он тихо сел рядом и положил ладонь на её нежные с накрашенными ногтями пальцы.

– Ой! – с испугом отдёрнула руку девушка, съёжилась в комок в углу деревянной лавки и крепко прижала к себе стоявшую на коленях дамскую сумочку. – Что вам надо, молодой человек?!

Виктор, предварительно надвинувший кепку на брови, пробасил:

– Разрешите возле вас присесть, девушка.

Наташа беспомощно оглядела ближайших к ней пассажиров, уткнувшихся в газеты или старающихся не замечать происходящего, и снова посмотрела на громадного верзилу, приставшего к ней. И тут она узнала Виктора.

– Виктор Николаевич! Это вы?!

На её лице сразу проступил румянец, а губы раскрылись в радостном изумлении.

– Как вы меня напугали! – прижала Наташа руку к груди и прыснула от смеха. При этом её ровные брови полезли вверх, карие глаза уставились исподлобья на Виктора, а личико расплылось в восхитительной улыбке.

– Здравствуйте! – уже серьёзно сказал Виктор, снимая кепку.

– Здравствуйте!! – радостно ответила Наташа. – Я вас сразу не узнала в этой одежде. Да и стрижка, по-моему, была длиннее.

– Что поделаешь, – провёл Виктор ладонью по коротким, но жёстким волосам. – Стареем.

– Нет, нет, Виктор Николаевич, наоборот, она вас очень молодит, – откинула назад голову Наташа, оценивая внешний облик собеседника. – Вы в ней даже на какого-то американского артиста смахиваете, – полушутя важно добавила она.

– Спасибо за комплимент, мадам. Но и вы похорошели: прямо, красотка из Голливуда!

Они оба расхохотались, а сидящие рядом пассажиры разом подняли головы.

– Домой? – негромко спросил Виктор, чтобы не привлекать внимания людей.

– Да, домой! – с радостным вздохом ответила Наташа. В Москве слишком шумно и суетливо. А у нас дома уже вишнёвый сад начал цвести. Какая красотища! Вы не представляете, Виктор Николаевич.

– Ну как же: «Вишнёвый сад» Чехова читал. Уж там об этой красоте гениально написано.

– Да, да! – подхватила Наташа и о чём-то задумалась.

– Какие успехи в учёбе?

– На курсах? На них я теперь одна хожу, Виктор Николаевич, – грустно ответила девушка.

– Вот так новость!

– Вероника на другие перешла, Валя – бросила. Семьёй обзавелась, – криво улыбнулась Наташа. – Вот и езжу теперь одна…

Она стала смотреть в окно. Там уже вовсю пробивалась трава, покрывая собой склоны железнодорожного откоса, а в отблеске заходящего солнца, вдали, плавилась розовой гладью небольшая спокойная речка.

– Правда, красиво, Виктор Николаевич! – обернулась Наташа, указывая пальцем на проплывающий мимо пейзаж.

– Красиво, – кивнул головой Виктор. – Но я видел и получше места, когда ходил в походы: Байкал, Эльбрус, Теберда… Вот там красотища!

– Вы видели эти места! – ахнула Наташа.

– Видел, – кивнул головой Виктор. – Туризмом увлекался.

– А я нигде не была. Правда, когда был жив папа, мы ездили на Чёрное море. Но это было давно.

– И с кем же ты сейчас живёшь?

– Мама да я. Бабушку недавно похоронили…

Наташа на какое-то время примолкла, а потом сказала:

– А мама у меня весёлая, Виктор Николаевич! – снова заулыбалась она. Никогда не унывает. Говорит: «Вот выучишься языкам – в Америку поедем жить». А на что же, спрашиваю, мы поедем, мама? «Учиться надо хорошо дочка, – подражая голосу матери, продолжила Наташа. – Люди, знающие языки, везде нужны!» Чудная? Правда?

– Да нет. В жизни всё может быть, и хорошее знания языков в любой стране понадобятся.

– Ой! – подскочила Наташа. – Нам же выходить пора! Пойдемте скорее, – схватила она Виктора за рукав куртки и потянула к выходу.

В тамбуре уже стоял Валерка. Он с улыбкой посмотрел на Виктора, но тот сделал вид, что его не замечает.

– У вас прикурить можно? – издеваясь, спросил друг, но Виктор притворился, что не расслышал его просьбы. И лишь, когда подошёл с Наташей к открывающейся двери электрички, снова показал за своей спиной кулак Валерке.

– Теперь понял, – тихо ответил тот, вышел на перрон и быстро зашагал домой.

В этот вечер Наташа и Виктор решили немного прогуляться. Они пошли к её дому, чтобы посмотреть на цветущий вишнёвый сад. По дороге Наташа много говорила, обхватив его локоть и доверчиво прижавшись головой к куртке. Виктор слушал, а когда они подошли к перекошенному забору небольшого старого дома, за которыми буйно цвели белые цветы вишнёвых деревьев, он понял, что это и есть дом Наташи.

– Смотрите! – воскликнула она. – Какая красотища!

При этом спутница Виктора широко раскинула длинные девичьи руки, и на секунду, в полумраке затухающего дня, ему показалась, что Наташа хочет взлететь над этим белым морем цветов словно птица. Он замер, поражённый своим воображением.

– Вам нравиться, Виктор Николаевич?! – повернулась она к спутнику.

Но не успел он ответить, как от калитки дома раздался звонкий женский голос:

– Наташка! Ты чего так поздно? Я уже решила выйти… Где ты запропастилась?

– Это мама! Пойдемте, не бойтесь, – негромко пояснила девушка и потянула за локоть Виктора, застывшего на месте, – она у меня простая.

Когда они поравнялись с калиткой, спутник Наташи поздоровался с женщиной. Та приветливо ответила и сказала:

– Наташенька. Может, в дом зайдёте. Заодно, и гостя чаем угостишь.

– Нет, нет, мамаша, – отказался Виктор.

– Мам! Ну что ты пристала. Он спешит. Правда? – схитрила Наталья. – Я его попросила только до дома довести. – Спасибо, Виктор Николаевич, – нечаянно выдала она отчество провожатого.

– До свидания! – вежливо кивнул тот головой и направился к троллейбусной остановке.

– И кто это такой, Наташка? – подступилась мать.

– Ну, здешний, мама! Какая тебе разница…

– Где-то я его видела, жаль лица не рассмотрела, но таких верзил в нашем городе раз-два и обчёлся.

– Ладно уж, мам! Пошли в дом, – обняла Наташа мать за плечи и накинула за собой крючок на ветхую калитку.

Ещё было темно, но Черкизовский рынок уже оживал. Гудели подъехавшие фуры и тяжёлые рефрижераторы, подползая к своим местам на стоянке; всё чаще раздавались предупредительные крики грузчиков, толкающих впереди себя нагруженные товарами металлические тележки; а вся торговая площадь постепенно наполнялась шумом и разноголосым говором продавцов и покупателей.

Несмотря на раннее утро, желающих купить товар было достаточно. Смышлёный и знающий покупатель понимает, что в это время можно быстрее найти нужный ему товар, а заодно, и легче сторговаться с продавцом. Ведь тот, из-за ещё не очень большого количества посетителей, будет более уступчивым в цене!

Рабочий день Виктора и Валерки начался как обычно. Нанятый ими грузчик быстро доставил на тележке сложенные в баулы вещи к прилавку и, плохо владея русским языком, прокричал:

– Принимай, хозяина! – и оскалил белые зубы.

Он был узбек, миролюбивый и старательный малый с тёмным лицом, карими глазами, над которыми располагались чёрные и густые брови с небольшим изломом. По-узбекски его звали довольно сложным именем, поэтому, для простоты, он представлялся всем как Гриша.

Тут же с Валеркой, который вёл учёт доставленных к прилавку товаров, они разложили их по полкам. И снова, сверкнув белозубой улыбкой, Гришка побежал с пустой тележкой за новой партией товаров, но уже для другого хозяина. При этом он умудрялся, лавируя между шарахающимися от его тележки прохожими, встать на неё, чтобы скатиться по асфальтовой дорожке с какого-нибудь невысокого пригорка.

– Вот чертёнок! – сказал вслед Валерка и начал помогать Виктору.

Они красиво и выгодно для обзора покупателей развесили и разложили в узкой, но длинной палатке женские платья, летние костюмы, джинсовые куртки, мужскую и женскую обувь, то есть всё, что могло заинтересовать их будущего и так желаемого покупателя.

Было уже начало лета. Благодаря сниженным ценам, весеннюю партию товаров друзьям удалось продать быстро, невзирая на скрытое неудовольствие кавказцев. Виктор опять настоял на том, чтобы отложить часть денег в долларах. Мало того, он предложил Валерке вложить рубли в недавно появившиеся облигации федерального займа. Доходность последних установилась на уровне 60% годовых. Было ясно, что этот «мыльный пузырь» когда-нибудь лопнет, но Виктор предложил Валерке рискнуть. Главное, говорил он, почувствовать критический момент и вовремя избавиться от них. При этом добавлял: «Но чтобы не пропустить этот момент, нам необходимо отслеживать информацию о финансовой политике правительства и всей экономической обстановке в стране». Виктор потребовал от друга, чтобы тот постоянно читал газеты и слушал новости по имеющимися у них транзистору и телевизору. Валерка хотя и подсмеивался над Виктором, но, тем не менее, на их прилавке, благодаря его заботам, всегда лежали свежие номера газет.

На остальные деньги Валерка снова закупил в Турции товар, и теперь с удовольствием трепал рукой развешанную в палатке одежду турецко-китайского производства. День предстоял быть жарким, и они натянули перед входом огромный навес. К обеду солнце припекло. Лёгкий на ногу Валерка, облизал пересохшие губы, крякнул и перепрыгнул через прилавок, оказавшись в толпе идущих мимо покупателей.

– Ты куда?! – крикнул Виктор, отвечавший в это время на вопросы дотошного клиента.

– За пивом. Две бутылки осталось…

– Дуй! Да не забудь сигарет прихватить. «Мальборо» возьми.

Валерка скрылся в людском потоке и направился к ближайшему киоску. Там уже стояла большая очередь желающих освежиться прохладительными напитками. Последним был кавказец, и это Валерке сразу не понравилось. Дело в том, что стоило одному из них занять очередь, как впереди него выстраивался отряд соплеменников. Так случилось и в этот раз. Лишних набралось пять южан. Они нагло втиснулись в очередь, начали громко разговаривать между собой, смеяться и употреблять русский мат.

Валерка понял, что ждать свеженького пивца и сигарет придётся дольше, чем он предполагал, и обратился к впереди стоящему кавказцу:

– Послушай! Зачем ты пропускаешь людей впереди себя? Так и до обеда пива не купим.

– Это мои люди, – важно ответил тот. – Братья! Понимаешь?

– А вот ещё один прилепился. Тоже брат? – начал уже злиться Валерка.

Его собеседник отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Тогда Валерка потянул его за рукав, предлагая продолжить разговор, но тот громко что-то сказал землякам. Те разом обернулись назад, а потом хором расхохотались, чувствуя численное превосходство. «Эх, жаль, Витьки нет!» – подумал Валерий и ещё раз дёрнул за рукав обидчика, уже провоцируя драку. Небольшого роста, тот снова что-то крикнул землякам. Из их отряда выделились трое высоких «джигитов» и направились к Валерке. Он машинально стал щупать ремень брюк. Раньше на нём болталась монтировка, но в последнее время, видя, что со стороны конкурентов к ним нет больше претензий, Валерка перестал таскать её с собой.

«Эй! Ты чего хочешь?! Морда бить?» – начал первый и, не дожидаясь ответа, попытался ударить Валерку. Тот ловко увернулся и сам ответил нападающему ногой в пах. Кавказец вскрикнул, согнулся и со стоном отошёл в сторону. Второй постарался ударить ногой в голову, будучи намного выше ростом. Но Валерка пригнулся и, когда нападающего занесло в сторону, всадил ему свой костлявый кулак в область печени. Перехватить третьего не успел. Получив ногой под дых, Валерка согнулся и упал на асфальт. Последнее, что запомнилось ему, это был тяжёлый удар по голове и осыпающиеся на грязный асфальт зелёные осколки бутылочного стекла.

Когда Виктор услышал возню и крики возле ларька, его покупатель мерил джинсовые брюки, старательно подбирая подходящий размер. Неожиданно подбежала девушка-продавщица.

– Витя! Беги к ларьку. Валерку твоего, наверное, убили… Лежит на асфальте, вся голова в кровище и без сознания. Скорую вызвали.

Виктор тут же побежал к ларьку, растолкал зевак и склонился над избитым другом. Тот лежал с открытыми глазами и тихо стонал.

– Живой?!

В ответ Валерка попытался встать, но его голова снова оказалась на асфальте.

– Кто это был? Ты их знаешь? – снова прокричал Виктор. – Откуда?

Друг шире открыл помутневшие глаза. Его разбитые губы что-то шептали, но ничего не возможно было понять. Тогда Виктор потряс его руку и прокричал в ухо:

– Скажи, кто? – но Валерка лишь смог непонимающе пожать плечами.

– Это нездешние, – ответил за него подросток в рабочих штанах, присевший рядом на корточках. – Мы их тут раньше не видели.

Пробиваясь сквозь поток идущих людей, подъехала машина скорой помощи. Из неё вышел молодой врач. Он нагнулся над лежащим в луже крови Валеркой, осторожно ощупал голову.

– Настя! – позвал он стоящую рядом медсестру. Обработай голову и перевяжи.

– Как он? – спросил Виктор.

– Сотрясение мозга. Хорошо, что бутылка пустой оказалась.

– А куда повезёте, доктор?

– Думаю, в Склиф. Сейчас уточню – и пошёл к машине.

Через некоторое время он вернулся и сказал:

– Да. В Склиф. Вы с нами?

– К сожалению, не сейчас. Палатку сверну и приеду…

– Ну, что? Кладём его на носилки, Анастасия?

Виктор помог им уложить друга. Уже на ходу, похлопал того по свисающей руке и сказал:

– Скоро приеду в больницу, Валера… Держись!

Как только машина скорой помощи скрылась, Виктор побежал к деревянному кафе Саида, которое тот открыл совсем недавно. Оттолкнув двух охранников, стоящих в дверях, бросился к буфетчице.

– Саид где?

– В кабинета, – ответила плохо говорящая по-русски красивая, но уже изрядно располневшая южанка. Затем показала на дверь возле стойки.

Виктор дернул ручку на себя. В небольшой комнатушке за накрытым столом сидел Саид и спокойно пил из большой разрисованной пиалы чай. Он что-то сказал на своём языке, предполагая, что вошёл свой человек, но тут же поперхнулся, когда оторвал глаза от пиалы и увидел, как к нему приближается огромная фигура Виктора.

Саид приподнялся, но гость огромной лапой усадил его на место и сел рядом на стул, опершись локтем в стол и расставив длинные ноги.

– Моего Валерку твои сейчас измудохали? – уставился Виктор стальными зрачками на кавказца.

– Какого Валерку, Витя?!

– Моего друга.

– Твоего друга?!

– Моего, моего… Говори по-хорошему.

Саид покосился на незакрытую Виктором дверь. Обеспокоенные поведением гостя, там уже показались охранники, готовые ворваться в комнату. Хозяин кафе взял себя в руки и что-то приказал им на своём гортанном языке. В ответ они прикрыли дверь

– Клянусь аллахом, Витя, мои ребята его не трогали! – Саид прижал обе ладони к груди. – Мы мирные горцы. А ты наш сосед на рынке. Зачем нам война? Лучше торговать, – развёл он, уже улыбаясь, руки в стороны.

Виктор сразу сник и разжал кулаки. Он подумал, что Саид мог и на самом деле уже не один раз осуществить свою месть, но этого не сделал – побоялся. Однако чутьё подсказывало ему, что его собеседник должен знать нападавших.

– Давай-ка я лучше тебя чаем угощу, Витя, – осмелел хозяин кафе, принёс ещё одну пиалу и поставил перед ним.

Но как только он попытался наполнить её, Виктор остановил его руку, и Саид вынужден был поставить огромный расписанный восточным орнаментом фарфоровый чайник на стол.

– Подожди! – отказался Виктор от угощения. – Но ребят, избивших Валерку, ты должен знать или хотя бы слышать о них. Это были твои земляки.

Саид сделал вид, что задумался и стал как бы кого-то вспоминать. Виктор ждал.

– Хорошо, Витя! – наконец, ответил он. – Предположим, я скажу, кто это мог сделать. Но где гарантия, – начал ходить Саид по комнате, – что ты им не скажешь, от кого это узнал?

– Вот тебе гарантия! – сунул ему под нос кулак Виктор.

– Хорошо, хорошо! – поморщился Саид и аккуратно отодвинул поднесённый к лицу кулак.

– Я их назову и даже скажу, где найти, но меня в это дело не вмешивай!

– Лады. Рассказывай, а то мне пора к Валерке в больницу ехать.

Через минуту Виктор выскочил из кабинета Саида, и туда зашли охранники.

– Мы его не могли задержать, Саид… Здоровый бугай, да и опасно с ним связываться… сам понимаешь.

В ответ тот громко расхохотался, и охранники, два его младших брата, остолбенели. Затем Саид немного помолчал и, хитро сощурив один глаз, посмотрел на них и сказал:

– А не выпить ли нам, коньячку, пока аллах занят более важными делами?

Ничего не понимающие родственники опять заулыбались из вежливости к старшему и закивали головами. Саид разлил коньяк по маленьким позолоченным стопкам, украшенными восточными рисунками, поднял руку с напитком.

– Знаете, за что пьём? – братья молчали и ожидали ответа. – Я сказал ему, кто бил его друга. Пусть они там между собой повоюют немного, а мы тем временем будем мирно торговать и никого не трогать.

– Заодно и тем насолим, за то, что они выжили нас из Лужников, – промолвил младший брат.

– Правильно мыслишь, мальчик! – погладил его Саид по курчавой голове. – Царство им всем небесное! – ещё раз рассмеялся он и опустошил стопку.

После обеда Виктор навестил Валерку. Тот лежал с перебинтованной головой на кровати и спал. Виктор слабо сжал его ладонь. Глаза друга открылись. Они, по-прежнему, были ещё мутноватыми, но в зрачках проглядывалась осмысленность происходящего. Валерка попытался слабо улыбнуться, но Виктор приложил палец к губам и сказал: «Ни звука. Доктор приказал много с тобой не разговаривать: тебе надо спать и спать. Это я к тебе во сне пришёл. – Валерка снова улыбнулся распухшими губами. – Так вот. Серьёзных повреждений черепа при осмотре на томографе не обнаружили. Хирург наложил три шва в области головы. Печёнка, селезёнка и остальные органы не повреждены. Пролежишь здесь несколько недель и, если будешь слушать врачей и не ухлёстывать за медсёстрами, тебя выпишут домой. Двигаться и ходить пока категорически нельзя. Так сказал лечащий врач. Поэтому не пытайся вставать, какая бы красивая попа не проходила мимо, – с серьёзным лицом посмотрел Виктор на друга. – Запомнил? – Валерка ещё раз улыбнулся и два раза прикрыл глаза, показывая, что он всё понял. – Кое-что я тебе принёс и положил в холодильник. Сёстры знают и, когда сочтут нужным, будут кормить тебя фруктами, ветчиной, глазированными сырками и минеральной водой. Приду послезавтра. Хочу найти твоих обидчиков и разобраться с ними. Надеюсь, ты не будешь против, Валера? А? – Тот снова два раза прикрыл глаза да так и оставил их закрытыми. – Ну, хорошо, спи… выздоравливай», – вздохнул Виктор. После чего пожал небольшую натруженную руку друга, и тот слегка ответил ему рукопожатием.

В этот же день Виктор появился в кабинете подполковника ОВД Красновского Павла Сергеевича, Тот, завидев огромную фигуру посетителя, радостно приподнялся с кресла.

– О-о! Виктор! – воскликнул он. – Давненько у нас не был. Где же ты всё это время пропадал? Присаживайся, – указал он на стул возле своего стола после крепкого рукопожатия. Неужели, в Москве?

– Да нет, Павел Сергеевич. По окончании МГУ направили отрабатывать в небольшой волжский городок, женился, дети, так и поехало… Сейчас живу в Подмосковье, а работаю охранником на фирме в Москве, в свободные дни торгую на рынке барахлом. В общем, как говорили раньше, спекуляцией занимаюсь… Вот и вся моя жизнь. Преподавал географию до этого, да разве на учительскую зарплату проживёшь, Павел Сергеевич?

– Это точно. Сам вот подумываю податься в «спекулянты», но начальство не отпускает. Всё обещают прибавить, только от этих прибавок мало чего остается.

Последнее время самбист у нас работал. Неплохой тренер. Сбежал! Говорит, лучше на себя «пахать». Открыл какой-то клубик. Вроде доволен. Зато у нас теперь снова физподготовка в завале. Может ты, Витя, выручишь? Раза два в неделю. А?

– Спасибо, Павел Сергеевич. С удовольствием бы, люблю это дело, но жизнь вон как поворачивает. Без хорошей зарплаты семью не прокормишь.

– Это точно. А жаль. Ну, а ко мне – по делу али как?

– Угадали. По делу.

Начальник ОВД нажал кнопку в столе. Вошла стройная девушка в милицейской форме.

– Вызывали?

– Слушай, Светочка! Пока никого не пускай и принеси-ка нам с Виктором по чашечке кофе.

– С сахаром или без? – улыбнулась она, с интересом оглядывая гостя.

– Ну, конечно, с сахаром, моя дорогая! Видишь: я не один. А ты жмёшься из—за каких-то трёх кусочков!

– А диабет, Павел Сергеевич? Анастасия Григорьевна мне приказала…

Начальник ОВД шутливо пристукнул кулаком по столу:

– Здесь кто начальник, Самойлина, я или моя жена?! А ну: кру-гом! Марш за кофе с сахаром! Да попробуй мне его не положить. Без премиальных останешься.

Светлана хихикнула, отдала честь начальнику. Затем сделала чёткий поворот к двери, вышла и плотно закрыла её за собой.

– Теперь рассказывай своё дело, – кивнул головой Павел Сергеевич и полез в сейф.

Оттуда он достал недопитую бутылку коньяка, два граненых стаканчика и выставил их на зелёное сукно стола. – Компанию составишь?

– Так… – начал, было, Виктор.

– Знаю, знаю: на рабочем месте, диабет… Но не могу же я один, как какой-то алкоголик, пить! – и Павел Сергеевич разлил коньяк.

Когда они осушили стаканчики, начальник подпер одной рукой подбородок и снова кивнул головой.

– Я тебя внимательно слушаю, Витя.

Тот вкратце объяснил сложившуюся ситуацию на рынке и рассказал об избиение друга кавказцами, которые по его сведению торгую в Лужниках. Затем назвал их фамилии и клички.

– Попробую сейчас проверить по базе, – поднял трубку Павел Сергеевич и приказал кому-то выяснить данные о хулиганах по названным Виктором именам и кличкам.

Зашла Светлана с подносом в руке.

– Можно?

– А-а! Давай, моя умница.

Когда девушка удалилась, Павел Сергеевич снова разлил по стаканчикам.

– Будем – сказал он и, не дожидаясь Виктора, с удовольствием опрокинул в рот свою стопку.

Зазвонил телефон. Павел Сергеевич стал слушать и что-то записывать на листке, посматривая при этом на Виктора.

– Да… да, – отрывисто отвечал он, а под конец попросил: – Позови ко мне майора Звягинцева, – и бросил трубку. – А ты, оказывается, Виктор, хорошие новости принёс. Мы этих гадов упустили в своё время, и они успели махнуть за границу. А теперь, получается по твоим словам, что они в наших руках! За это стоит выпить, пока не явился майор Звягинцев. Он из внутренней службы безопасности МВД. Слышал про такую службу? Так что давай ещё по одной, по-быстрому, – и Павел Сергеевич подрагивающей рукой снова разлил коньяк.

Едва он закрыл сейф, как в динамике настольного телефона раздался нежный голос Светланы:

– Майор Звягенцев, Павел Сергеевич.

– Пусть зайдет.

Через несколько секунд открылась дверь кабинета, и на пороге появился подтянутый милицейский чин.

– Майор Звягенцев по вашему приказ… – не успел закончить тот предложение, как его перебил Павел Сергеевич:

– Да я уже вижу, Коля, что ты Звягинцев… проходи.

По лицу вошедшего офицера стало заметно, что он был немного обескуражен тем, что ему не дали представиться, как положено. Не торопясь, он подошёл к столу.

– Знакомьтесь. Это Виктор Николаевич Копылов, который когда-то вёл у нас физподготовку. Мастер спорта по самбо, медалист…

Виктор встал и пожал руку Звягинцева. Они сели по разные стороны т-образного стола напротив Павла Сергеевича. Последний ещё раз вызвал Светлану и попросил принести кофе для сослуживца. Затем коротко напомнил майору о сумевших скрыться за границей преступниках и рассказал историю избиения Валерки.

– Этот товарищ, – кивнул начальник на Виктора, – назвал мне их точные имена, клички и, самое главное, место нахождения – стадион Лужники. Что ты по этому поводу можешь предложить, Николай. Ты же у нас толковый следак. Хочу услышать твоё мнение.

– Я думаю, Павел Сергеевич, их надо срочно брать и арестовывать.

– Правильно, Коля, но для ареста необходимо разрешение прокурора, а это – потерянное время. Сейчас 18:00. Часа через два-три они покинут торговые точки.

Звягинцев задумался, а потом предложил:

– Причина нужна! Повод, что бы было, за что их задержать, Павел Сергеевич. А там и разрешение прокурора подоспеет.

– Правильно. Молодец. Но они мирно стоят за прилавком и продают товар.

– Значит, надо драку с ними затеять и арестовать за неё. Это у меня хорошо делает Иванцов. Всегда находит повод! Мастак, Павел Сергеевич.

– Это тот старлей, которому я недавно влепил выговор за пьянку?

– Да с кем это не бывает…

– У меня на работе этого ни с кем не должно «бывать», товарищ Звягинцев! – А ещё занимаешься безопасностью нашего отдела. Срамота!

– Можно мне… – раздался голос Виктора.

Павел Сергеевич подмигнул ему и, как бы сердясь, ответил:

– Извините, Виктор, у нас идет деловой разговор.

– Так и я по этому поводу…

– Ну.

– Дайте мне с ними разобраться. А там ваши ребята нас всех и заберут.

Павел Сергеевич посмотрел на Звягинцева. Тот пожал плечами.

– Хорошо! Товарищ Звягинцев, берите Виктора с собой и действуйте. Только аккуратно, без стрельбы и того подобного.

Два милицейских уазика плавно подкатили к стадиону Лужники. Из них вышли люди в штатском и два милиционера. Разделились на группы. Люди в штатском направились к центру рыночной площади, а милиционеры немного отстали от них и пошли следом.

– В общем, так, – стал разъяснять Виктору майор. – Главное – начать драку, но стараться, чтобы при этом не пострадали окружающие. Наши люди в штатском вооружены на случай применения бандитами оружия. Но лучше до этого дело не доводить. Нам нужны будут и свидетели драки, что бы доказать причастность к ней всех драчунов, в том числе и вашу. Вы это хорошо усвоили?

Виктор кивнул головой и спросил:

– Как мне их узнать, товарищ майор?

– Вот фотографии этих типов, – достал он снимки из бокового кармана. – Иванов, Крючков и Садыков, прошу сюда! – негромко позвал Звягинцев.

Подошло трое молодых парней, одетых в гражданскую одежду, с одинаковыми бейсболками на голове.

– Знакомьтесь. Виктор Николаевич. Мастер спорта по боевому самбо. Раньше у нас работал. – Ребята по очереди пожали Виктору руку. – Значит так. Фотографии у всех? Достаньте и внимательнее рассмотрите лица преступников. Так, вы, – обратился Звягинцев к парням, – идете между тремя торговыми рядами во-он до той палатки, – показал он пальцем на полосатую, надутую, как парус, торговую точку. Если находите объект, снимаете бейсболку и начинаете интересоваться его товарами.

– Вы, Виктор Николаевич, идёте следом за ними, не выпуская из поля зрения. Для этого придётся переходить с одного торгового ряда на другой, пока не увидите одного из сотрудников, стоящего без бейсболки. Там и будут интересующие нас и вас преступники. Дальше действовать по обстановке. Ребята подтянутся к вам, и будут наблюдать начало драки, а потом, вместе с милиционерами, разнимать и надевать на каждого из вас наручники. Всё. Вопросы есть?

– Товарищ майор! – громко обратился Виктор, чтобы слышали парни, – прошу не лезть под руку и не спешить с захватом.

– Это буду решать я, как ответственный за операцию. Итак, начали. Пошли по рядам. А теперь вы, – обратился Звягинцев к Виктору.

Идти пришлось недолго. Метров через пятьдесят застыл на месте Садыков, снял кепку, как бы вытирая лоб, но спустя, примерно, десять метров остановился и Иванов. Крючков беспрепятственно дошёл до полосатой палатки и повернул в обратную сторону. Он перешёл на ряд, отмеченный Ивановым, немного постоял, не зная, остаться ли возле него или идти к стоящему Садыкову. Наконец, сделал правильный выбор и перешёл на проход, по которому спокойно, щёлкая семечки, шёл Виктор. Он направлялся к Садыкову, стоящему возле ящиков с фруктами. За ними возвышался огромного роста черноволосый толстяк.

Подойдя к нему, Виктор мельком окинул товар и уставился на хозяина, сплёвывая с губ шелуху от семечек на красиво уложенные персики. Продавец сначала с улыбкой раскрыл рот, обрадованный вниманием покупателя к его фруктам.

– Это почём? – грубо спросил Виктор и ещё раз сплюнул шелуху на персики, о которых только что спрашивал.

Лицо толстяка побагровело.

– Ты что, козёл, делаешь, – заревел он и протянул огромную жирную руку к куртке Виктора.

Тот слегка отодвинулся назад и спокойно ответил:

– Я плюю на твои пэрсики, жирный баран.

– Что!! Да я твоя мама … – прошипел, разбрызгивая слюни толстяк, и протянул уже обе руки, перегнувшись через прилавок.

Виктор молниеносно вставил пальцы между передними фалангами ладоней противника, сжал их в своих кулаках железной хваткой, от которой у продавца персиков полезли глаза на лоб, и резко вывернул наружу его растопыренные пальцы. Охнув от сильнейшей боли и завизжав, как свинья, толстяк уткнулся лицом в ящик с персиками.

Виктор несколько раз сунул его голову в месиво из фруктов и отпустил руки несчастного. Но тот не удержался. Торговец упал задницей на маленькую для его комплекции скамеечку, закачался на ней от боли переломанных пальцев и свалился под прилавок. Следящие за схваткой огромных верзил продавцы отбежали в стороны, и вокруг Виктора образовалось пустое пространство, так необходимое ему для продолжения действий с набегающими на него рослыми подельниками поверженного толстяка.

Они уже видели, что случилось с их другом, но не решились сразу броситься в драку. Застыв на месте недалеко от опасного незнакомца, они старались понять, что представляет собой этот ловкач, сумевший несколько раз засунуть голову их собрата в ящик с персиками. Виктор заметил, как один из них выбросил лезвие ножа из стальной рукоятки, которую держал в левой рукой. «Левша», – автоматически промелькнуло у него в голове, и он занял соответствующую стойку.

Вооруженный молодой парень имел хорошо тренированные бронзовые от загара плечи и руки. Чёрная в обтяжку майка подчёркивала развитый рельеф груди и подтянутость живота. «Но вот ноги, – подумал Виктор, – у тебя слабоваты: стоишь неустойчиво». И как только противник придвинулся, Виктор присел и ловко сделал зацеп своей левой ногой шагнувшей к нему правой ступни нападающего. Того повело в сторону, и парень завалился набок, всё ещё удерживая нож в руке. Это дало возможность Виктору перехватить руку с оружием и провести приём на перелом её в локте. Послышался характерный хруст надломленных хрящей и дикий вопль нападающего. Виктор сразу откатился в сторону и выпрыгнул в исходное положение стоя, помня о третьем нападающем.

Но тот бросился бежать вдоль торгового ряда, сбивая на ходу ничего не понимающих покупателей. Виктор погнался за ним. Когда-то он отлично бегал стометровки на студенческих Олимпиадах в МГУ. Без всякого труда он стал настигать беглеца, стараясь сделать это за пределами рынка.

Догнал его уже на небольшой полянке с одним высоким деревом. Преступник успел спрятаться за него – и на Виктора глянуло чёрное с блестящим обводом дуло пистолета. Он тут же бросился на землю, откатился в сторону небольшого возвышения.

– Не подходи! А то убью!» – заорал беглец, но было видно, как дрожало в его руке оружие. – Не подходи! – ещё раз закричал тот, но через какое-то время замолк, а ствол пистолета исчез. Виктор немного подождал и поднял выше голову. К нему бежали с пистолетами наперевес Иванов, Крючков и Садыков.

Тогда Виктор сделал короткую перебежку и оказался возле дерева. За ним он ясно услышал плач и стоны, сопровождаемые громким пощёлкиванием зубов.

– Бросай пистолет, сопляк!

Но в ответ снова послышались плач и щелканье зубов. Переодетые сотрудники милиции были уже близко, и Виктор решился выглянуть из-за дерева. К его удивлению, там, на траве, сидел черноволосый юноша с приставленным к виску пистолетом: у него не хватало мужества, чтобы нажать на курок. Он хотел жить. Тогда Виктор обошёл дерево и присел рядом.

– Тебе ещё рано умирать, слишком рано… Давай пистолет», – по отечески сказал он и, ухватившись за дуло оружия, отнял его у несостоявшегося самоубийцы.

Подбежали Иванов, Крючков и Садыков. Они окружили плачущего беглеца и сидящего на корточках Виктора.

– Ну, вы и бегаете, Виктор Николаевич! – в один голос загалдели парни, надевая наручники на пленника и поднимая его с травы.

– Физподготовку у вас давно не ведут, вот и разучились бегать за преступниками, – ответил Виктор, встал и стряхнул с себя прилипшие травинки.