Читать книгу Горноспасатели - Владлен Авинда - Страница 13

(Психологическая быль из практики спасательных работ)

Это была самая страшная жара за всю историю метеонаблюдений на Скалистом плато. Она держалась целых два месяца и вот, наконец, спала.

Метеостанцию построили на перевале более ста лет назад. Жара стояла густая, словно сахарная патока: она точно обволакивала все живое липким сиропом и не давала дышать. Листья и трава пожухли и ссохлись. Над известняковым плато, нагретом лучами солнца, струились теплые восходящие потоки. Казалось, что камни шевелятся в пластах жаркого воздуха. Иногда мираж отрывал от тверди земной целые утесы, поднимал вверх, и они плавали в золотом звенящем зное, как сказочные корабли. Раскаленный шар солнца падал с неба и катился, подпрыгивая над Скалистым плато. Скалы будто плавились и запекались в жарком мареве воздуха.

Из «Хижины с оленьими рогами» вышли горноспасатели Владимир Иванчик и Николай Теплов. Они несли дежурство на плато в летний разгар туристского сезона. Голубой флаг с изображением красного креста, альпинистского карабина и мотка веревки на фоне острозубых скал, вывешенный горноспасателями над домом, безвольно приник к штоку.

– Кажется, жара пошла на убыль, – заметил Иванчик.

– Что ты, я весь мокрый от пота, будто искупался.

– Смотря, Коля, какая грандиозная картина разворачивается в небе! – показал рукой Владимир.

С северо-востока, раздувая большие паруса, появилась армада фиолетовых грозовых туч, а навстречу ей стягивались отряды кучевых облаков. В горных складках собирались маленькие тучки, точно разведчики воздушных армий.

– Сейчас грянет настоящая битва! – оценил поле битвы Володя. Но Николай покачал головой.

– Вчера тоже были тучи и позавчера, но солнце испепелило их.

– Сегодня не разойдется.

– Ты уверен?

– Я думаю, сейчас идет плотный грозовой фронт.

Все замерло. Душная и грозовая тишина. Воздух вокруг будто наполнился свинцовой тяжестью и чувством необъяснимого страха, рождающегося перед приближением бури. Хотя рядом стоит крепкий каменный дом, где можно укрыться от дождевой стихии. И все равно сердце щемит от нависающего над самой землей вспухшего неба, от мигающих вдали острых молний, смертельно разящих в горах, даже от тишины становится как-то не по себе.

Тучи становились все ближе и ближе, золотистый фон жары растворялся, превращаясь в чистое голубое небо, которое тут же поглощая грозовой фронт. Тучи черные, синие – фантастические и страшные, вились и нагромождались одна на другую вплоть до видимых глубин стратосферы.

– Будет большая буря! – Володя подставил лицо свежему ветерку, уже пролетевшему по плато.

– И долгожданный дождь! – добавил Николай. Появившийся ветерок поднял флаг горноспасателей, он затрепетал и весело затанцевал под свежими струями. И вот дождевая стена, наконец, обрушилась на горы. В фиолетовых глубинах вспыхивали зарницы, точно всполохи пушечных выстрелов. Медленно прокатился над плато прогремевший в небесах гром. Густое и грозное эхо рокотало среди скальных утесов и глубоких ущелий.

Кучевые облака стойко выдержали первый удар неуклюжих дождевых фрегатов и ответили быстрой контратакой. Замелькали рваные куски парусов. Гром и молния полосовали небо. Серебристая завеса дождя, как тончайшая шаль, переливаясь и сверкая, упала с неба на землю. Красивое и завораживающее зрелище.

– Хорошо! – почему-то зажмурив глаза, закричал Володя. – Ах, как хорошо! Прекрасная жуть!

Левое крыло грозового ворота захватило хижину горноспасателей. Хлестнул дождь. Теплые и долгожданные струи… Растительность на Скалистом плато давно выгорела и побурела, пожелтела, поблекла. Земля растрескалась, оголяя свое иссушенное нутро. Дождь лил беспощадно и яростно.

– Смотри, вон облако так похоже на синий парус! – Володя весь промок, но не уходил из-под дождя. А Николай укрылся под навесом. Стремительное и красивое облако, силуэтом напоминающее парусный военный корабль, пронзило дряблые и серые тучи. На гафелях отчаянной воздушной бригантины то и дело вспыхивали яркие отсветы. Это солнечные лучи, прорвавшись сквозь дождевую пелену, зажигали победные сигналы. И солнце одержало свою викторию, оно поднялось над всем парусным валом, и под ним заполоскались белые и золотистые флаги мира. Над морем летели голубые полотнища, а тучи, повисшие над сосновыми лесами, светились зелеными всплесками, точно земля отдавала небу свои краски.

– Просветление не надолго, сейчас опять грянет гроза! – промолвил Володя, любуясь грандиозными башнями туч.

– Ты прав, сегодня дождь одолеет жару, – согласился Николай. И, словно в подтверждение сказанных слов, снова вспыхнули гигантские молнии, расколов небо на иссиня-черные половины. И опять полетела летняя гроза – быстрая и блистательная. Дождь серебряным каскадом обрушился на землю, и она, прокаленная жарким солнцем, возликовала. Литой гром катился над горами, и волшебное эхо трубило среди каменных теснин.

Водопад дождя упал на город, превратив его в такой необыкновенный фонтан, о каком могут мечтать лишь одни мальчишки и девчонки. Вода светлыми и веселыми потоками сбегала по крутым улицам, по узким переулкам, по ступеням щербатых лестниц, стертых подошвами до лунного блеска.

Все клокотало и пело. Жители и курортники, промокшие с ног до головы, в облепивших тела платьях, штанах и рубашках, босые и веселые, бродили по звенящему от воды городу. Шел веселый летний дождь.

Но к вечеру стало тревожно. Водопад, обрушившийся с небес, не иссякал. Стало заливать подвальные этажи, смывать заборы и клочки огородов, валить деревья. Вода кипела под ударами крупных капель и неслась неудержимыми волнами, сбивающими выставленные преграды.

Дождь продолжался третьи сутки. Настоящий тропический ливень, затяжной и страшный, когда вода превратилась в беснующегося врага для всего живого и мертвого. В городе отключили свет, кое-где упали подмытые столбы, и провода под током ваялись на улицах. Люди молча сидели при свечах и керосиновых лампах, словно ожидая что-то грозное и страшное. Мрак и дождь висели над городом, только изредка вспыхивали лампочки по аварийному включению.

На флагштоке над домом, где помещался городской центр горноспасателей, реял сигнал тревоги. Это был белый флаг с красным крестом. Чтобы флаг не висел скомканный, его подняли на планке, и мокрое полотнище билось под струями дождя. Красный крест почернел от воды, и флаг стал напоминать штандарт крестоносцев. Начальник спасотряда Виктор Громов звонил по домашним телефонам горноспасателей.

– Алло, Миша?

– Слушаю.

– Приготовь фонарь и свой личный гидрокостюм. А лучше шагай на спасслужбу.

– Что случилось?

– Пока ничего, но чует мое сердце, будут неприятности от ливня.

– Тогда собирайте ребят и проведем время за дискуссией о работах Аристотеля? – предложил Миша.

– Опять ты начитался древних философов, приходи скорее.

– Не забудьте вызвать Пекарева, он любит поспорить о сущности жизни.

…Туманно и опасно стало в горах, и можно было легко заблудиться, да еще под ногами крутые тропы. А дождь продолжал лить, как из ведра. И сразу заполнились сухие русла рек, по которым понеслись мутные потоки воды, сбивая и сокрушая все на пути. Появились большие и малые каскады и водопады. Скалистое плато окутало призрачное дождевое сияние, иногда в туманной кисее облаков появлялось солнце. Оно, похожее на ртуть, горело мертвенным пламенем в холодных струях дождя. По мокрым и скользким тропам, спотыкаясь, скользя и падая, шли к теплу и дому одинокие путники, застигнутые ливнем в горах. Иногда туман медленно расходился, цепляясь клочьями за низкорослые сосны, в белой тьме терялись острые скалы, черточки буковых лесов и дрожащие пропасти. Многих туман и дождь сбивал с правильного пути, и они крутились, блуждали в карстовом однообразии Скалистого плато.

В городском центре горноспасателей заработала включенная рация.

– «Скала», вас вызывает «Хижина». Как слышите? Прием.

– «Хижина», «Скала» на приеме.

– «Скала», у нас на плато ЧП, пропала группа № 49 туристского маршрута «По трем горным плато». Туристы не явились на стоянку Кизиловая, очевидно, проскочили ее в дождевой завесе. Прием.

– «Хижина», вас поняли. А где туристы могут находиться в данное время? Есть ли у вас какие-нибудь соображения?

– «Скала», пропавшая группа, наверное, блуждает где-то на западных скалах плато, разыскивая спуск на Южное шоссе. В группе еще на предыдущей стоянке «Диоритовое ущелье» две туристки приболели. Нужно срочно искать группу № 49. Прием.

– «Хижина», а кто инструктор в группе № 49? Прием. – Студент Шульга из Минского университета, так что Скалистое плато знает очень плохо. Приём.

– «Хижина», аварийный сигнал принят. Спасотряд выезжает на Южное шоссе, с него будем подниматься по тропам на Скалистое плато в поисках пропавших туристов.

– Связи конец.

Громов выключил тумблер микрофона и вышел из радиорубки в большую гостиную, обшитую деревом, оклеенную эмблемами горноспасательных служб. На стене висела карта Скалистого плато и окружающих гор – зона работы Южного горноспасательного отряда. Карта была очень интересна – горы, скалы, утесы, реки, лес и все сделано на макете мастерски до малейших деталей. Рельефную карту выдавил, вылепил, сотворил за два года архитектор Валентин Пекарев, общественный член горноспасательного отряда. Кропотливым трудом нанес и раскрасил архитектор штрихи горного рельефа. И не просто нарисовал в плоскости, а дотошно каждую деталь изобразил в аксонометрии, с высоты птичьего полета. Если смотреть на карту с середины холла, то создавалась полная иллюзия, что медленно паришь над ней. И если обладаешь острым зрением, то можешь издали читать географические названия. Но самое главное, что ты можешь четко и точно разобраться в путанице лесных дорог, серпантинах скальных троп, найти горные перевалы и альпинистские маршруты по отвесным стенам.

Рельефная карта Скалистого плато вызывала всеобщее восхищение и зависть многих туристов, альпинистов, экскурсоводов, проводников и горноспасателей соседних горных районов. Многие центры других отрядов хотели иметь подобную карту, но архитектор Валентин Пекарев сделал только одну для своих.

На диване сидело несколько горноспасателей, предварительно вызванных Громовым, который словно предчувствовал беду. Здесь находились Жигров, Пекарев, Семенцов, Ткачев, Шубов, Воробьев, Самулев.

– Слышали, ребята информацию из хижины? – обратился Громов к горноспасателям. В гостиной висел радиоприемник, соединенный проводом с радиостанцией.

– Все ясно, этого следовало ожидать, такой неистовый дождь еще много натворит беды, – ответил Пекарев. – Сейчас пойдут оползни, полетят дома в городе, да и хорошие куски шоссе вместе с асфальтом поедут в обрыв.

– Какие будем проверять тропы? – Ткачев стоял у карты, рассматривая ее.

– Я думаю, все шесть спускающихся со Скалистого плато от Чертового ущелья до Даниловского скита. В дожде и тумане инструктор группы № 49 мог выскочить на любую из них! – ответил Семенцов.

– А по какой тропе проходит туристский маршрут? – спросил Жигров.

– От Змеиной скалы.

– Машина готова, можно отправляться! – объявил шофер Муханов, вошедший в помещение в мокром брезентовом плаще.

– Какое возьмем снаряжение? – спросил Ткачев.

– Радиостанцией занимается Семенцов, Шубов обеспечит группу медикаментами, Ткачев – продуктами и не забудь горячий чай налить в термосы. Жигров, подбери веревки и крючья, все для страховки. Мы с Антоном проверим носилки. Через пятнадцать минут выезжаем! – распорядился Громов.

– А кто остается здесь на связи? – спросил Семенцов.

– Сейчас подойдет Мар, я ему позвонил, он потянул ногу и с нами ехать не может, а подежурит в спасслужбе.

– Понятно, значит, тыл у нас будет обеспечен.

– Конечно, если понадобится дополнительная помощь, то Мар подошлет ее.

…Зеленый санитарный УАЗ с горноспасателями выехал из города на поиски заблудившихся туристов. Южное шоссе связывало юг и запад края, оно соединяло два города: большую военную крепость и курортный, праздничный, с бесшабашной и веселой жизнью. Потрескавшаяся асфальтированная лента, извиваясь в закручиваясь, лежала под Скалистым плато. Построенное еще в прошлом веке узкое и тесное, точно стремительное и гибкое тело змеи, со множеством поворотов, мостов, насыпей, оно скользило вдоль каменных стен и утесов. Часто со скал вниз летели обломки, особенно часто – после дождей и таяния снегов, гулко шлепаясь на асфальт и «взрываясь» тысячами осколков.

Лента Южного шоссе струилась в туманной дождливой пелене, менявшей цвет от фиолетового до иссиня-черного. Иногда над асфальтом вдруг нависала грозная скала с желтыми и красными стенами, по ним стекали потоки воды. Промелькнувшая скала своим силуэтом в серебристой призрачности дождя напоминала какую-то древнюю индийскую пагоду. Асфальт Южного шоссе постарел, покрылся паутиной трещин, кое-где сквозь толстую корку пробивались зеленые стебли. Лианы вились по скалам, образуя зеленую непроницаемую стену. Казалось, забытая в заброшенная дорога ведет в глубину джунглей, где любознательного путешественника ожидает встреча с забытыми и заросшими руинами дворца чьих-то далеких предков.

Южное шоссе потеряло транспортное значение по причине своей узости и из-за крутых поворотов-извилин. Километров на двадцать ниже шоссе строители соорудили современную автостраду, прямую и удобную, с виадуками и тоннелями. А Южное шоссе осталось заброшенным, с годами оползни разрушали его, дряхлели мосты, зарастали колючей ежевикой обочины, некоторые повороты заплыли глиной и песком, забивались камнями и мусором водостоки и трубы под полотном дороги.

Но проехать по Южному шоссе с большой осторожностью и малой скоростью еще было можно. Машина горноспасателей проскочила сначала по новой автостраде, а потом перебралась на Южное шоссе. – Кто пойдет по тропе к Даниловскому скиту?

– Давайте мы с Самулевым. – отозвался Семенцов.

– Возьмите радиостанцию, ваш позывной «Тропа-1». – Хорошо! – И первая двойка ушла на поиски.

Машина медленно пробиралась среди ручьев, несущихся по шоссе. Выше, у скал, где полотно проходило среди каменных осыпей, потоки исчезли, но асфальт пузырился от ударов крупных дождевых капель. Сквозь лобовое стекло, протираемое дворниками, просматривался прямой отрезок Южного шоссе, выходящего к Зеленым озерам. Впереди в дымящейся мгле дождя показались фигуры людей с рюкзаками на плечах.

– Смотрите, какие-то туристы шагают.

– Еле идут.

– Может, это те туристы, которых мы ищем?

– Сейчас подъедем и узнаем.

Три поникшие под дождем человеческие фигуры, бредущие навстречу горноспасательной машине, были туристами из группы № 49. Они, во главе с инструктором, заблудились в тумане, и дождь полностью измотал их. Ночь под ливнем они провели в развалившемся коше, где в прошлом ночевали пастухи. Несчастные не шли. а волоклись от усталости и бессонницы по горной тропе со Скалистого плато, и вдруг на пути – асфальт.

– Эго старое Южное шоссе и ведет оно прямо в город, значит, мы вышли правильно! – объяснил обрадованный инструктор девчонкам, следовавшим за ним.

Инструктор Шульга был молод, учился на географическом факультете в университете, а летнюю практику проходил на туристской базе. Он очень переживал, что заблудился в тумане и проскочил стоянку Кизиловая, где находились непромокаемые палатки, печка, сушилка, горячая еда и теплые спальные мешки. Всю ночь туристы блуждали в темноте, пока, наконец, не забрели на развалины коша, но в нем нельзя было укрыться от дождя. Многие туристы открыто ругали незадачливого инструктора, и он совсем сник.

– Взялся сопровождать туристские группы, так нужно хорошо изучить маршрут, а не водить нас за нос! – бухтела «Катушка».

– Мы определенно заболеем, неужели не мог найти какое-нибудь укрытие, чтобы спрятаться от дождя? – предсказывала простуду «Игла».

– Все будет хорошо, немного помучаемся, но зато будем долго помнить дождь в горах, – все еще восхищалась ливнем «Ниточка».

– А мое сердце чует беду, – мрачно и коротко сказала «Катушка».

– Выше нос, девушки, скоро будем на теплой турбазе! – приободрил их инструктор.

В тот миг, когда Шульга пообещал девушкам тепло и отдых, черное небо озарила серия частых фиолетовых вспышек. Будто космический фейерверк взорвался высоко в небесах. И тут же налетел стремительный шквал, он кружился и кипел, вовлекая в свой серебристый водоворот листья, ветви и поломанные стволы. Смерч танцевал рядом с дорогой, и девушки не знали, в какую сторону бежать, где прятаться от него. Они застыли, любуясь грандиозным явлением природы. Словно живой, сказочный и магический, он, вращаясь, взметнулся высоко в небо, будто там должна была появиться оскаленная морда дракона. Смерч завораживал своей силой и таинством.

– А если? – испуганно проговорила «Игла».

– Молчи, – прошептала «Ниточка», словно боясь привлечь внимание живого дракона, огнедышащая голова которого бесновалась в небесах.

– Мне страшно, он подбирается к нам.

– Девчонки, сестрички, неужели мы погибнем?

– Инструктор, что ты стоишь, как столб, ищи спасение!

И, словно сжалившись над молодыми жизнями, смерч вдруг вытянулся в тонкую струю и исчез в неведомой небесной дыре.

– Слава Богу! – все облегченно вздохнули.

В ответ они услышали грохот падения нескольких деревьев, вывороченных воздушным шквалом, И когда он совсем начал стихать, одно из деревьев рухнуло прямо на асфальт, совсем рядом с девчонками.

Наверное, больше всех обрадовался такому благополучному концу инструктор Шульга, он оглянулся и увидел, что вся туристская группа растянулась по тропе, спускаясь со Скалистого плато.

– Я пойду встречать отставших и помогу им, а вы поджидайте всех здесь, – обратился Шульга к потрясенным смерчем девушкам.

– Хорошо, – согласилась Инга, она же «Игла». Инструктор ушел обратно на тропу собирать свою несчастную группу. Но долго стоять под дождем девушки не смогли.

– Может, пойдем на шоссе, ведь оно ведет в город, а ребята нас догонят. Подождем их где-нибудь под крышей? – предложила сама же Инга, обещавшая инструктору, что они будут стоять на асфальте.

– Идемте! Я совсем околела от холода, – поддержала подругу Елена Колосова.

– А может, подождем, неудобно бросать всех? – стала удерживать девушек Светлана Порошина.

– Пошли, пока еще можем двигаться, а то застынем совсем! – решительно повела подруг Елена Колосова.

И девчонки побрели по шоссе под непрекращающимся дождем. Света Порошина, тоненькая, застенчивая учительница младших классов из Подмосковья, по прозвищу «Ниточка», Елена Колосова, швея на Иваново, по прозвищу «Катушка», Инга Лебедева, врач из Ярославля, по прозвищу «Игла», устало зашагали по мокрому асфальту. Воем девушкам в туристской группе прозвища придумал Славка Задорожный, шофер из Клина. Он считал, что женщины должны оберегать домашний очаг и поэтому давал девушкам поварские и портняжные клички. Девчонки прозвали его «Насос» за частое употребление виноградных вин.

Они находились в походе уже девятый день. Освоились, подружились, вместе смеялись, ссорились и весело пели песни у костра. Впереди их ожидал благодатный отдых у моря, но вот тропический ливень прямо-таки измочалил группу.

– Ой, девочки, как хочется в сухую комнату и попить чайку! – затянула «Ниточка» жалобную песню.

– Я бы в баньке попарилась, уж сильно косточки под дождем застудила, – мечтала «Катушка».

– Мне сначала дождь нравился после такой страшной жары, а теперь чувствую, что проваляюсь в постели вместо купания в море, – поддержала подруг «Игла».

– Дождь пройдет и снова весело будет! – теперь с оптимизмом стала говорить «Ниточка», у нее настроение менялось мгновенно.

– Что-то наши мальчика устали, еле волокутся, – заметила «Катушка».

– У них тяжелые рюкзаки.

– Не очень, просто они часто греются вином.

– Может, все же остановимся и подождем всех? – предложила «Ниточка».

– Давайте подойдем к трем кипарисам и там устроим привал.

– Смотрите, навстречу нам машина едет!

– Может, упросим, чтобы нас подвезли к турбазе?

– Слишком маленькая машина, и вся ваша группа не войдет.

– Какой мощный поток воды образовался, все сметает на пути! – «Иголка» смотрела на летящую воду, ревущую в канаве рядом с шоссе.

– Настоящая горная река! – подтвердила «Катушка».

– Вот страшно было бы, если нам вдруг пришлось переправляться через эту бурлящую воду, – поежившись, проговорила «Ниточка». И вдруг асфальт под ней проломился – под ним клокотала вода. Не успев даже ахнуть, в эту же дыру за «Ниточкой» провалились «Катушка» и «Игла». Бешеный поток захлестнул их…

– Смотрите, Дед, туристы куда-то исчезли! – крикнул шофер Антон Муханов. Громов тоже увидел, как трое внезапно ушли под землю, и все понял. Реакция-мгновение превратилось в действие.

– Стоп! Крепи веревку! – Громов пристегнул конец веревки к страховочному поясу, что был одет у него на груди, в выпрыгнул из машины. Уже в полете крикнул: – Сашка и Мишка! За мной!

Антон быстро оценил обстановку и захлестнул конец веревки за колонку руля.

– Ребята, крепите вторую веревку и прыгайте в поток, туда люди упали! – крикнул он в салон автомобиля. Горноспасатели мгновенно среагировали на аварийную ситуацию. Ткачев в Воробьев вылетели из машины, каждый защелкивая страховку на груди.

Громова уже крутил кипящий водоворот, но он, умело используя страховочную веревку, то натягивал ее, то отпускал. Вместе с тугими струями воды поток вес куски дерева и камни. Громова сильно ударило по ноге чем-то тяжелым. «Катушку» он увидел в мутном потоке. Ее, потерявшую сознание, бросало из стороны в сторону от одного берега к другому. Громов своей веревкой подцепил девушку. Вода несла ее, ударяя о камни. Вдвоем их бросило к противоположному берегу, где Громов ухватился за корень дерева. Он вытолкнул девушку на берег и обессиленный упал рядом. Но тут же подскочил и стал делать девушке искусственное дыхание, весело приговаривая:

– Давай, приходи в себя, цветочек! Открывай глазки, ты осталась жива, сейчас попьешь горячего чайку, и все станет хорошо.

«Иглу» подхватил Воробьев, он увидел ее несущуюся в потоке и прыгнул в воду. Попал рукой ей за пояс. Но страховочную веревку ребята не успели хорошо закрепить, и двадцатиметровый кусок оборвался. Воробьева и «Иглу» закрутило, завертело, но Миша крепко держал свою ношу.

– Разворачивай машину и вниз по шоссе, нужно Мишку выручать, он держит пострадавшего! – командовал Пекарев.

– У меня Дед на веревке! – ответил Муханов.

– Я останусь страховать, – предложил Жигров.

– Держи конец веревки!

– Антон, ты видел, сколько человек провалилось в реку?

– Кажется, трое.

– Мы с Антоном едем выручать Мишку, а вы смотрите за водой, может и третьего увидите! – распорядился Пекарев.

Антон развернул машину и покатил по шоссе рядом с ревущим потоком.

– Давай быстрее, их унесло далеко вниз! – сказал Пекарев.

Антон дал газу, и УАЗик заскользил по лужам. Тем временем доктор Шубов бежал вслед за машиной, внимательно вглядываясь в бурлящий каскад воды, пытаясь найти третьего пострадавшего. Но водяная масса крутила только желтую пену и щепки. Дождь лил в лил.

– Спасите! – услышал он слабый крик, поднял глаза в увидел две головы, показывавшиеся из стихии летящей воды у противоположного берега.

– Сейчас, Миша, помогу вам! – закричал доктор. – Эй, на машине, возвращайтесь назад. Они здесь!

Но Муханов и Пекарев не слышали его крики. Они проехали далеко вниз. Жигров остался за поворотом позади, помогая вытаскивать Громова и спасенного утопающего. Ткачев крутился тут же, но в воду не прыгнул. Хорошо, что доктор не оставил свой рюкзак в машине. Он достал из него моток нейлонового шнура, завязал удавку за большой камень, прищелкнул альпинистский карабин и пропустил через него свой нейлон, уже завязанный на груди узлом булинь. Доктор сам себе стал выдавать шнур для страховки и ринулся в кипящее русло.

– Сейчас, мои хорошие, я подойду к вам! – успокаивал доктор Мишу в пострадавшего, державшегося рядом с ним.

Но не так легко оказалось пройти через мощные струи горной реки. Если бы не шнур, натянувшийся как струна, доктора вмиг бы унесло вниз. Он, осторожно ступая по скользкому дну, приближался к двум головам, захлебывающимся в воде.

– Иду, я скоро обниму вас! – обещал доктор, стоически борясь с напором воды и ударами камней. И как всегда в подобных ситуациях, у Жени мелькнула дельная мысль, и он ее высказал вслух, разговаривая сам с собой:

«А выдержит вес моего тела этот тонкий шнур? – И успокоил себя. – Должен, ведь сделав из крепчайшего нейлона».

Внезапно доктор провалился в яму, он не успел даже захватить ртом воздух, как его ботинки скользнули по камню и ушли куда-то в глубину. Бедный Шубов стал захлебываться в ревущем потоке. Молодец, что хоть не выпустил шнур из рук. Он резко натянул нейлон и выбрался из колдобины, хватанув хорошую порцию воды. Шубов согнулся, выплевывая грязную воду.

– Помогите! – опять донесся крик Миши. – Миша, я здесь, я иду к вам!

Доктор схватил двумя руками шнур и повис в потоке, подняв ноги со дна. Вода потянула его к противоположному берегу, туда, где, опутанные веревкой, застряли Миша и подобранная им в потоке девушка.

– Женя, скорей! – просил его Миша, силы у него были на исходе, а девчонку вода вырывала из рук.

Под доктором внезапно проскользнула толстая коряга, больно зацепив его за живот, но он сумел оседлать ее. Спасателю стало легче двигаться в потоке. Держась за репшнур и выпуская его длину, он, наконец, подплыл к противоположному берегу.

Голова Мишки торчала рядом, он обеими руками поддерживал девушку, стараясь держать ее лицо над водой, чтобы она не захлебнулась. Оба они застряли в корнях дерева, туловища у них оказались перехлестаны веревкой, волочившейся за Мишей, когда он, не раздумывая, прыгнул в низвергающуюся стихию воды.

Лицо Миши заплыло от ударов, голова девушки была рассечена, туристка совсем ослабла, но пыталась помочь Мише.

– Давайте, кто первый? – протянул Шубов руку, думая, что тонущие моментально уцепятся за нее. Но головы по-прежнему, заглатывая воздух ртами, погружались и поднимались над беснующейся водой. Тогда доктор подхватил девушку руками и потянул в берегу. Но что-то крепко и цепко держало ее а мутной глубине.

– Миша, помогай, я не могу ее вытащить!

– Женя, девушка заклинилась между корнями и нас спутывает веревка.

– Как тогда вам помочь?

– Волоки ближе к берегу, зацепись и тогда мы попробуем выбраться!

Доктор стал ощупывать тело девушки под водой, освобождая от веревочных петель и корней. Миша поддерживал ее окровавленную голову.

– Миша, кажется, я освободил ее от всех «якорей» и теперь попробую подтащить к берегу.

– Давай я помогу, но далеко продвинуться не смогу, мне тоже надо выпутаться из веревки.

– Шубов обнял потерпевшую за плечи и потянул ее к берегу. С рассеченной головы девушки капала кровь.

– Потерпи чуточку, дружок, сейчас на берегу я перевяжу тебя! – ласково успокаивал доктор девушку. Она стонала, бредила, приходила в себя и опять теряла сознание.

– Что случилось? Как я здесь очутилась? Откуда эта вода? Я очень замерзла. Мне больно, – повторяла она бессвязно. – А где мои подруги?

– Сколько вас было? – спросил доктор.

– Много, всего 25 человек, мы туристы из Подмосковья.

– Я понимаю, ваша группа заблудилась в тумане и дожде, но сколько человек упало в реку?

– Не знаю, не помню, мы втроем шли по асфальту.

– Значит трое. – Шубов вытащил девушку на берег. – Полежи маленько, а я Мише помогу выбраться.

Но Миша застрял основательно. Его еще раз сильно ударило чем-то по плечу. Он совсем сник. В это время на шоссе остановилась вернувшаяся машина.

– Женя, как у тебя дела?! – закричал Пекарев.

– Нужна аптечка и помощь!

– Сейчас переправимся к вам!

– Поищите третью девушку, их было трое!

…Что же произошло на Южном шоссе? Мощный дождевой поток, рожденный из тысячи мелких ручьев, стекающих по скалам, мчался по глубокой канаве рядом с шоссе. Вода ринулась по узкому руслу, перед тремя кипарисами пробила и вымыла земляное нутро насыпи и рванулась дальше вниз. Тонкая асфальтированная корочка осталась висеть над несущейся водяной массой, и девушки не заметили аварийной ситуации. Подмытый снизу гудрон легко проломился под тяжестью их тел, и они мгновенно бухнулись в воду.

«Катушку» и «Иглу» закрутил пенистый омут, а тоненькая и легкая «Ниточка» зацепилась за корневища, пронизавшие земляную насыпь шоссе. Девушка висела в сплетении корней деревьев, кустов и трав. Ее ноги обдавали брызги летящей воды. Свете Порошиной повезло и в том, что рюкзак заклинился среди обломившихся кусков асфальта. Она увидела, что подруги с плеском бултыхнулись в воду и тут же исчезли в губительной глубине. Вода бурлила и кипела от напора. Все трое, точно десантники в бездну из люка самолета, вывалились в черную дыру асфальта. Лишь одна Света застряла наверху. Руки у девушки закинуло назад, и они тоже зацепились о корни.

Света очень боялась пошевелиться. Ей казалось, что она тут же рухнет в беснующийся поток вслед за подругами, а плавать она совсем не умела.

– Сейчас придут ребята и помогут мне выбраться отсюда, – шептала она. – Только скорее, а то я не выдержу и сорвусь.

Шум воды заглушал все звуки. В сознании Светы вдруг возник ее пятый класс, где она вела историю и была классным руководителем. Доверчивые и любопытные глаза мальчишек и девчонок будто бы смотрели на нее с укором, спрашивая:

– «Светлана Федоровна, как же вы попали в такое положение? Чем мы можем вам помочь? Может отличными оценками? Или образцовым поведением? Или хорошим сбором макулатуры? Или пионерской помощью старикам?» – Учительница улыбнулась таким глупым мыслям и вопросам, промелькнувшим у нее в голове.

– И все же есть во всем этом осколок зеркала, отражающий мою работу с ребятами. Но кажется, что-то в нем кривое. Случись что-нибудь в городе или школе, и я всегда говорила ученикам: «Надо отлично учиться!». А вот сама не знаю, как выпутаться из такого сложного положения, – шептала она. – Никто ни дома, ни в школе, ни в институте, ни на работе никогда не ставили передо мной вопросы: как ты будешь вести себя в аварийной или критической ситуациях? Я никогда не думала, что могу попасть в какие-то сложности. Все эти пожары, землетрясения, снежные лавины, нападения диких зверей, таинственные убийства всегда происходили в стороне от меня и моего дома. И вот вдруг влипла в такую нелепую и страшную историю. Здесь не проявишь никакого героизма и стойкости, не спасешь ребенка из горящего дома, а самой как-то надо выбраться. Не думала я, что и меня ожидают какие-то необыкновенные и смертельные приключения!

Как Света себя не успокаивала, ей было очень страшно висеть над ревущим потоком. Теперь в ее сознании вертелись кадры детективных и приключенческих фильмов, где герои всегда ловко побеждали врагов, лихо брали препятствия, умело противостояли злым силам природы. Она пыталась восстановить в памяти что-нибудь подобное и тем самым помочь себе выбраться из создавшегося аварийного положения, но ничего не вспомнила.

– Только в кино легко побеждать, а в жизни все по-другому! – сказала она уже спокойно, точно уже счастливо прошла через ужасный смертельный ад. А внизу ревела вода. Светлана старалась не смотреть в стремительно летевшие струи. Она зажмурила глаза, надеясь на скорое освобождение из плена корней и обломков асфальта.

– Ведь нас, наверное, видели из машины, а потом должны подойти инструктор с ребятами, – опять она успокоила себя. – А что с девчонками? Куда их унесло? – И вдруг Светлана открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. И тут же онемела от ужаса и страха. На нее в упор смотрели змеиные глаза.

Больше всего на свете девушка боялась змей и мышей. Откуда у нее появился этот панический страх, она не знала, хотя никогда в жизни не видела своих врагов живыми. Но ей часто представлялись ползущие гады, убивающие ее острыми ядовитыми зубами. Иногда снились страшные сны, что она ступала босой ногой в кипящий клубок змей. Гады, высунув ядовитые жала, ползли по ее ноге в телу. Она просыпалась с испариной на лбу, долго лежала в постели и все думала, откуда явился такой дикий сон и почему она попала в страшное змеиное гнездо.

Нет, никогда Света не хотела встретиться лицом к лицу с живой рептилией. Но это страшное свидание с гадюкой все же состоялось, и она оказалась в тридцати сантиметрах от светиного лица. Пресмыкающееся повисло на корневищах – оно тоже спасалось от гудящей воды.

Теперь Света боялась даже вздрогнуть и этим привлечь внимание ползучего гада. Но глаза открыла в стала смотреть на гадюку, чтобы хотя бы видеть ее действия. Змея тоже не сводила взгляд с девушки.

Глаза гадюки были точно стальные: никакой жалости, испуга или удивления. Жесткий змеиный взгляд непроницаемых глаз. В них совершенно отсутствовала теплота или что-то вроде обещания даровать человеку жизнь. Это были настоящие глаза Смерти, жаждавшие насытиться кровью Светланы.

– Светлана Ивановна, мужайтесь, пришло к вам тяжелое испытание, а мы будем хорошо учиться, даем честное пионерское обещание! – слышала учительница голоса своих учеников.

– Сейчас на тебе я узнаю как ты учила смелости и мужеству ребят! – словно спрашивали змеиные глаза.

– А как я их должна была учить? Я рассказывала о героизме советских людей, – будто оправдывалась учительница истории.

– Это все книжные слова и ребята внимательно слушали тебя, как старшую, а жизни ты их учила? – точно говорили змеиные глаза. Нет, было что-то у Светланы внутри, будто второй голос рождал ее второе я, спрятанное очень глубоко.

– Какой жизни, где у нас в городе можно совершить подвиг?

– А ты водила школьников в поход, чтобы они на своей шкуре испытали холод и зной, тяжесть и лишения, голод и жажду, дружбу и взаимовыручку?

– Нет, родители их никогда не пускали в походы.

– Нынешние родители избалованы жизнью, как и ты сама.

– Но я думала, что подобные приключения и игра со смертью могут происходить только в книгах.

– А ты готова к смерти?

– Нет, я очень и очень хочу жить! Ты мне можешь подарить жизнь?

– Дура, за жизнь всегда надо бороться, а не выпрашивать ее, как милостыню.

– Как бороться?

– Мужеством. Оно всегда выходит победителем.

– У меня его нет.

– Воспитывай. Смотри на меня и не канючь, не моргай, не проси о пощаде, а просто смотри и смотри, и пусть у тебя рождается мужество.

– Ты убьешь меня?

– Опять начинаешь торговаться?

– У меня вырвалось. – И Света смолкла. Хотя она совсем и не говорила, просто диалог со змеей будто жил и рождался у нее внутри. Но теперь она почувствовала какое-то удивительное спокойствие, даже смерть не пугала Светлану. Ее бедственное, трагическое, а где-то и смешное положение теперь вызвало у нее легкую улыбку. Чуточку ироническую, чуточку стоическую.

– И правда, я всю жизнь прожила трусихой, боялась возражать всем, хотя знала, что была права. И дома не могла вступиться за мать, когда отец обижал ее. В школе никогда не давала отпора обидчикам, в институте тоже. На работе с моим мнением никто не считался, даже ученики не очень жалуют меня, все больше подсмеиваются втихомолку, а иногда и в открытую. Я все боялась и боялась.

А может, плюнуть в змеиные глаза? Света попыталась собрать слюну, но во рту пересохло.

– Нет, еще, наверное, не родилось мужество у меня. Но я, кажется, начинаю чувствовать у себя появление маленькой силы. – Светлана стала внимательно рассматривать своего смертельного врага.

– Это тоже нужно для победы! – подбодрила она себя, ведь прежде Света отводила глаза в сторону от змеиного тела, даже одно только слово – змея – приводило ее в трусливый трепет. Света увидела сероватое тело, на спине маленькие темно-бурые пятна, расположенные продольными рядами. На шее змеи полосы сливались в рисунок, напоминающий корону.

– Королевская кобра! – вспомнила Света звучное и страшное имя змеи. – Неужели это она? – И тут же опять у нее что-то внутри оборвалось от страха. – За что мне такое испытание? – И снова она съежилась до маленького комочка. Светлана слышала чьи-то голоса, кто-то искал ее и подруг. Но ответить не решилась, боясь вспугнуть или раздразнить змею. И снова возник таинственный диалог.

– Сколько будет продолжаться наша зрительная дуэль?

– Кто первый не выдержит.

– А тогда?

– Победит сильнейший, как любят говорить спортсмены.

– У них есть еще выражение – победит дружба!

– Между вами не может быть никакой дружбы. – А согласие?

– Тоже нет.

– Значит, остается шекспировское «быть иди не быть»!

– Точнее звучит – жить или умереть!

– Тогда я буду бороться за жизнь!

– Попробуй, кажется, у тебя начинает появляться мужество.

– Нет, я прирожденная трусиха, просто очень хочу жить.

– Это чувство и называется мужеством, а ты думаешь, легко мне выжить среди трусливых людей, которые при виде моего упругого и скользящего тела хватаются за камни и норовят разбить мне голову? – Но человечество боится тебя, ты являешься символом смерти.

– Какая чепуха, ведь сами люди поместили змею на эмблему врачебной и целительной медицины.

– Значит, ты тоже боишься меня?

– Да, но больше – глупости в твоей голове – Почему?

– Если я шевельнусь, ты станешь истерически кричать и бросать в меня камни и ветви, а на помощь прибегут твои трусливые сородичи.

– Мои руки застряли в корнях, и я вишу над водяной бездной. – Хорошо, согласна на наше сосуществование, я тоже повисла над ревущей водой, которая вмиг расплющит мое тело, если сорвусь вниз.

Внезапно гадюка раскрыла пасть, и Светлана увидела розовую нежную кожу, будто светящуюся изнутри, и тонкое жало, то медленно вытягивающееся, то мгновенно исчезающее в темном жутком нутре длинного туловища. Девушка вся сжалась, ожидая смертельного укуса, но тут же вспомнила, что это колеблется всего лишь язык рептилии, а яд находиться в остром зубе.

И позабыв о смерти, Света вдруг сравнила обличие раскрытого зева гадюки с лицом завуча ее школы, Аллы Васильевны. Она так же раскрывала свой розовый рот, и Света видела пупырчатый язык, который высовывался наружу и обводил мясистые вывороченные губы. Увидев язык завуча, тщательно облизывающий толстые губы, Света почему-то терялась и никогда не возражала вздорным приказам и нравоучениям этой капризной и властной женщины, затянутой в серый костюм, точно в шкуру змеи.

– Почему, Светлана Ивановна, вы не показали мне недельный план вашей внеклассной работы? – с какой-то издевкой задавала завуч вопрос и, облизывая губы, ждала ответ.

– План записан в рабочий журнал, а потом вы три дня пребывали на семинаре в гороно, – почтительно отвечала молодая учительница.

– Не слишком ли легкомысленный у вас наряд, Светлана Ивановна, ведь вы – учительница, а не манекенщица?

– Это платье я пошила по рисунку из журнала «Семья и школа», – чуть покраснев, тихо говорила стройная и красивая преподаватель истории.

– Вчера вас видели в ресторане с пожилым мужчиной, не стыдно ли вам, Светлана Ивановна? Какой пример вы даете своим воспитанникам! – завуч громко выговаривала в учительской побледневшей Светлане Ивановне.

– Это приезжал навестить меня мой папа, и мы пошли пообедать в ресторан, – растерянно оправдывалась классный руководитель 5 «б» класса.

– Да поставь ее на место, не то она тебе жизни не даст! – посоветовал молодому историку преподаватель физкультуры, толстый и лысый Никита Никитович.

– Потерпи, доченька, может, завуч отстанет и не будет тебя кусать? – высказал свое мнение старый, неряшливый, химик в синем халате с прожженными дырками от кислотных капель.

– Хорошо, – покорно соглашалась Светлана Ивановна…

И вот теперь, перед оскалом настоящей гадюки, «Ниточка» трезво оценила свою трусость и безволие в отношениях с Аллой Васильевной.

– Ну подожди, старая змея, попробуй только отчитай меня, как школьницу, я тебе все выскажу! – улыбнулась своему смелому решению молодая учительница.

– Ты, я вижу, обрадовалась каким-то другим мыслям и уже совсем забыла про страх? – вопросительно обратилось пресмыкающееся к «Ниточке».

– Конечно, ведь я уже сколько минут смотрю в глаза смерти, и страх оставляет меня.

– Горжусь своей первой и старательной ученицей!

– Не думала я, что когда-нибудь стану воспитанницей змеи.

– Не стыдись, ведь для людей змея не только олицетворение смерти, но и мудрости.

– Все равно, звучит как-то странно – воспитанница змеи!

– Хуже, если бы тебя назвали палачом.

– Ты что, их тоже воспитываешь?

– Смотрю, ты не прочь уколоть, да еще с издевочкой.

– Я не хотела тебя обидеть.

– На оскорбительные слова серчают только люди. Мы, змеи, остерегаемся лишь ударов камней и палок, приносящих нам физические страдания и смерть, а моральные обиды выдумал для себя тщеславный и трусливый человек.

И вдруг Светлана почувствовала сквозь мокрую ткань рубашки, что по ее руке кто-то бежит. Девушка скосила глаза в увидела еще одну мерзость, которую панически боялась и которой страшно брезговала, – серую мышь.

– А-а-а…

И, словно спасая девушку от обморока, змеюка тут же молниеносно бросилась на руку Светланы в обвила мышку сильным, упругим телом. Светлана, обессилив от потрясений, переживаний, психологической и физической борьбы, от страха перед смертью, клокотавшей у нее под ногами и пристроившейся на ее руке, закричала пронзительным голосом.

– Кыш, проклятая! Уползай, пока цела! – В этом крике-приказе отливали стальные нотки, внезапно появившиеся в ее голосе. Возможно, долгое созерцание страшной змеи, ее желтых колючих глаз и гибкого стремительного тела, родило у Светланы сильное и прекрасное качество человеческого характера, называемое мужеством.

Но змея почему-то не почувствовала в Светлане злейшего врага, а наоборот, нашла в ней доброго терпеливого друга, бережно относящегося к родной фауне и флоре. Проглотив мышь, змея свернулась в клубок на плече у Светланы. Теперь девушка краем уха чувствовала, как на ее плече лежит и отдыхает Смерть, согреваясь человеческим теплом.

Раньше девчонка умерла бы от страха, от омерзения, от всего гадкого и жуткого, что заключало в себе змеиное тело. Но теперь ее сердце поддерживало великое моральное чувство – мужество, а с ним человек может преодолеть и победить на свете очень многое. Вместо панического страха у Светланы вдруг появилось огромное и жизнелюбивое чувство юмора, и таинственный диалог вновь продолжился. – Слушай, гадючка, тебе удобно на моем плече?

– Да, оно теплое к круглое.

– И долго ты будешь лежать на нем?

– Отдохну немного, ведь я сутки болталась на кореньях, после того, как вода размыла и погубила мою нору. Еще надо переварить мышь.

– А потом ты убьешь меня?

– Опять ты за старое, не трону я тебя, ведь сама воспитывала в тебе смелость и мужество.

– Тогда убирайся, мне противно твое присутствие на плече. – Не груби. Куда я денусь, кругом вода? – Ползи на дорогу и прячься под камнями.

– От кого?

– Меня идут спасать мужчины, а они не будут церемониться с тобой.

– Пожалуй, ты права – надо удирать, ведь змей боится весь человеческий род. Меня прикончат в один миг, и даже ты не защитишь. Светлана брезгливо ощутила, как ее шеи и уха касается холодное бронзовое тело змеи. И снова обжигающий страх опалил нутро Светланы, вызывая позывы рвоты. Но «Ниточка» не сдавалась.

– Шалишь, змея, все равно выдержу все твои смертоносные пытки.

– Я не собираюсь тебя мучить.

– Что – убьешь сразу?

– Нет, немного подумаю, я ведь не человек, который всегда опрометчиво хватается за камень и спешит разбить мне голову.

Упругое и скользкое тело змеи обвило тоненькую хрупкую шею «Ниточки». Сейчас гадюка сдавит горло девушки стремительным и длинным туловищем и прощай жизнь Светланы Ивановны. Но учительница, к своему удивлению, совсем не почувствовала приближение адского удушья. Наоборот, ей почудилось, что тяжелая мужская рука обняла ее. Может, девчонке, еще никогда не любившей и не знавшей мужчину, перед смертельным исходом захотелось испытать заветный и дразнящий плод – нежное чувство к романтичному юноше? Она знала такого – преподавателя русского языка и литературы ее школы Вадима Юрьевича Обухова, бледного, высокого, с копной пшеничных запутанных волос. Как он прекрасно декламировал стихи! И в памяти обреченной на смерть девушки вдруг возник голос Вадима Юрьевича, читающего блоковские строки о Прекрасной даме, и совсем не догадывающегося, что о нем будет вздыхать перед своей кончиной скромная учительница истории.

Змея, обдав смертельным холодом девичью шею, устремилась вверх к дыре в асфальте.

– Ты выберешься?

– Конечно, здесь ерунда: по твоей руке, потом по корням, а там уже и отверстие в дороге. А дальше незаметно ускользну к скалам, где и найду нору.

– Прощай, гадючка! – даже с сожалением сказала Светлана.

– Держись, девушка, и ты победишь!

– Спасибо за урок мужества!

– Не стоит благодарности, это качество ты нашла у себя.

– Но только ты помогла родиться такому чувству, ведь я была закоренелая трусиха.

– Я чаще вызываю у людей страх и омерзение, чем положительные эмоции.

– Возможно, это так, но наша встреча дала положительный результат.

– Тогда я рада, что среди людей у меня тоже будет защита! Я убираюсь, уже слышу близкий говор мужчин. – Змея скользнула по руке, по корням и выбралась на асфальт.

– Смотри, Ваня, медянка выползла на дорогу!

– Она не укусит? – спросил Жигров.

– Пресмыкающееся совсем не ядовито, – ответил Ткачев.

– Ребята, помогите мне! – крикнула Светлана спасателям.