Читать книгу Горноспасатели - Владлен Авинда - Страница 15

(Трагическая хроника случившегося ЧП, где не изменены ни имена, ни фамилия)

О таких историях стараются умалчивать, слишком уж много здесь трагичного и горького. Но смерть должна послужить нам уроком во избежание подобных жестоких ошибок. …Обливаясь кровью, парни еще жили на этом прекрасном свете. Сидели рядом, точнее висели на веревке, захлестнувшейся за маленький сучок бронзоствольной сосны. Что со Светланой, ребята не знали. Сегодня у нее день рождения. Они захотели провести праздник на отвесной скале, врезавшейся синим кантом в бирюзовое небо. Стояла чудная осень. Девушке исполнялось девятнадцать лет. Светлана с Юрой приехали к Василию в субботу. Он трудился в студенческой бригаде Днепропетровского университета на строительстве базы отдыха на южной стороне Скалистого плато у моря. А группа Светы и Юры работала в степном районе.

Вечером сидели у моря. Слушали шум прибоя, мечтали и говорили о завтрашнем восхождении. Снаряжение собрали какое могли: старенькую капроновую веревку, скальный молоток, десять титановых карабинов «ирбис», защитные каски на головы позаимствовали у строителей, скальные крючья Вася Романюха выточил сам. Руководитель практики Владимир Петрович Лоторев увидел, что Василий возится на токарном станке с альпинистскими крючьями и запретил это ему. Пришлось Васе обрабатывать крючья в строжайшем секрете. Студенты взрослели и стали понимать, что многое из того, что хочется исполнить, не должно становиться гласным. Дорого же они заплатили за свое тайное восхождение! Значит, не всегда нужно скрывать свои личные тайны от окружающих людей.

В воскресенье утром Василий сказал однокурсникам по группе, что идет с друзьями прогуляться к Скалистому плато, а потом проводит их в город на автобус. Альпинистское снаряжение они спрятали, тщательно упаковав его в маленькие пионерские рюкзаки. Утро выдалось изумительное, в сиянии осеннего южного солнца. Маршрут второй категории сложности выбрали на Синий кант. Во-первых, – «двойка» и для них, малоопытных скалолазов, не очень сложная, во-вторых, привлекало название маршрута, будто чудилась в нем морская синева, зовущая к странствиям и приключениям.

Начальный трудный каскад скал они преодолели довольно быстро, тщательно забивая крючья для страховки. Но с каким удовольствием и радостью ребята лезли по скалам! Будто пели гитарную песню странствующих и веселых бардов со словами о мужественных восходителях, неугомонных непоседах, которым перкалевая палатка милее домашнего сытого уюта.

После опасного отвеса они вышли на обширную наклонную полку, рассекающую тело скалы небольшими гротами и уступами, заросшую кустами шиповника, тамариска, дикими яблонями и грушами. Здесь и поздравили Светлану с днем рождения, подарив ей новые галоши для лазания по скалам, два альпинистских карабина, букет осенних красочных листьев и спортивное восхождение. Девчонка очень радовалась празднику скал и своему чудесному дню рождения, проводимому в такой экзотической и необычной обстановке. Да еще рядом находился Юра, сильный и смелый товарищ, он очень нравился Светлане, и она втайне мечтала о более близких отношениях. Все ее подруги по институтскому общежитию давно уже познали мужчин, любили, страдали, расходились и вновь встречались, жили бесшабашной студенческой жизнью, когда о будущем особо не задумываешься. Правда, Светлане очень хотелось романтичной и красивой любви, чуточку театральной, книжной, с приключениями и опасностями. Может, поэтому она выбрала такую прелестную сцену со скалами и пышным южным великолепием осенних растений. Кто-то, может, будет смеяться над романтиками, пусть! А Светлана терпеть не могла в торжественные дни сидеть за столом, набивать живот жирной пищей и горланить пьяные песни. Во сто раз лучше соприкосновение с поэтичной горной природой, хотя это не легко, да и опасно.

До кромки плато оставалось совсем немного, путь пролегал по легким скалам с полки на полку, где много росло деревьев и кустарников. Шли одновременно, связанные веревкой. Крючья для страховки не забивали, веревка отлично закладывалась за стволы и ветви деревьев, служивших опорами для страховки. Удивительные здесь растения, они корнями намертво врастали в скалу и по каплям высасывали влагу из каменной известняковой толщи. И росли, отчаянно сопротивляясь ветрам, жаре и холоду. Деревья на скалах были сродни альпинистам, карабкающимся по стенам. Деревья носили звучные имена: скальный дуб, лохолистая груша, кевовое дерево, можжевельник колючий. Особенно привлекало красотой и изяществом гладкого ствола, с причудливо искривленными и извилистыми ветвями, в сочетании с кораллово-красной корой, сворачивающейся по сезонам в пергаментные тонкие свитки, вечнозелеными глянцевыми листьями – экзотическое земляничное дерево. Его назвали так за плоды, очень похожие на землянику. Дерево – на вид крепкое и мощное, а на самом деле хрупкое и слабое.

Кто сорвался первым? Никто не узнает. А разве это имеет значение? Есть только версия.

Впереди шел Романюха, возможно он споткнулся, потерял равновесие и ухнул вниз. Веревка, заложенная за земляничное коралловое дерево, вырвала сгнивший в корнях ствол легко и свободно. А может, Светлана, охмелевшая от буйных южных красок осени, от истомы девичества, потянулась за приглянувшимся пурпурным листиком и соскользнула ногой с полки, рванув за собой Васю и Юру, ведь она находилась в центре связки. Света упала головой вниз совсем неглубоко, потеряв в полете каску и раскроив череп. Мгновенная смерть. Коралловое дерево запуталось в веревке, как фантастический чудовищный краб с красными клешнями. А парни, точно игрушечные ваньки-встаньки, летели вниз, каждый на длину своего двадцатиметрового конца веревки. Они бились о скалы, ломая руки и ноги, разрывая кожу и кровавя скальные серые плиты известняка. Можно сказать, что им повезло – веревка захлестнулась за сухой сучок сосны и задержала их падение в отвесную глубину пропасти на первом участке «двоечного» маршрута. Они повисли рядом, касаясь друг друга плечами, и остались живы. Кровь залила их лица, а стоны от боли слышали лишь деревья и кусты, да немые грозные скалы.

Сегодня – воскресенье, весь мир отдыхает. Да никто и не знает, куда и зачем они пошли, на какую прогулку? Восхождение не зарегистрировано у горноспасателей, ведь они могли им не разрешить скальный поход в горы. Поэтому студенты тайком вышли на Синий кант, так что ни одна душа на свете не ведала об их местопребывании, не знает и теперь о случившейся трагедии на скалах. Помощи от горноспасателей не дождаться. А ребята из строительной бригады не выдадут тайну Романюхи руководителю практики, придумав какую-нибудь причину его отлучки, сославшись на семейные или любовные дела. Одна надежда – внизу заброшенное и забытое Южное шоссе. А может, кто вдруг будет по нему возвращаться из лесного похода за грибами или проедет дачник из Зеленой долины? Надо звать, кричать, молить о спасении, чтобы проходящие люди смогли поднять тревогу и вызвать им подмогу. Спекшиеся, окровавленные губы парней запросили, замолили о помощи.

Ох, как жалко парней! Будущие восходители, не повторяйте таких глупых ошибок, не надейтесь на легкий исход, на авось, ведь суровые горы не прощают ни малейшего промаха.

По Южному шоссе проезжал велосипедист и услышал крики терпящих бедствие. Он покрутил головой, но никого не увидел на рельефном каменном полотне со множеством деталей, штрихов, теней, силуэтов, с густой и редкой растительностью и многоцветной мозаикой скал. А вершину горного плато кутал туман. Но кто-то звал и звал охрипшим, обессилевшим голосом, умоляя о спасении. Неизвестный умирал на скалах, и велосипедист нажал на педали, торопясь за помощью. Ехал довольно долго – целый час. Нет, чтобы сразу свернуть в близлежащий дом отдыха и оттуда позвонить горноспасателям! А он тянул домой, до курортного поселка, и лишь там заявил в милицию. И на этом – спасибо, а другой мог бы остаться равнодушным.

Дежурный, один из новичков этого отделения милиции, принял сигнал и оперативно сработал, совершенно не зная о службе горноспасателей. Старший лейтенант быстро вызвал «скорую помощь», дежурную УВД и на двух машинах они понеслись к Синему канту, а точнее к километровому столбу под скалами, указанному велосипедистом. Ездили медленно под каменной стеной, высматривая страдальца и прислушиваясь. Ничего. Потом милиционер, врач и санитар ходили по шоссе, задрав головы, вглядываясь в каждую морщину, во множестве испещривших грозный и могучий лик скального титана. Не видно, не разобрать, да и глаза стали болеть от напряжения. Кричали долго, громко, в три голоса, но ответа не получали, лишь эхо бродило между столпами скал и улетало ввысь, в молочный туман, тяжело осевший над кромкой плато.

А парни, бедные и невезучие парни, потеряв сознание, висели на обрыве, прикрытые краем легкой пелены тумана.

– Наверное, показалось этому чудаку-велосипедисту, – решил милицейский патруль.

– Никого здесь не видно и никто не просит о помощи, – подтвердил врач, собирая букет сон-травы.

Выездная бригада села опять в машины и вернулась в поселок. И никто не позвонил горноспасателям, которые перевернули бы скалы, ощупывая и просматривая каждый метр, и все же нашли бы пострадавших, спустили их вниз и спасли. Еще есть слово – Судьба, но она тоже оказалась не милостива к беспечным, а теперь умирающим ребятам, оставив их в муках, боли в страхе перед безнадежностью. Страшно умирать в мирное время под теплым солнцем от собственной глупости и безразличия официальных ленивых лиц.

В понедельник утром руководитель практики Лоторев во время переклички спросил:

– А где Романюха?

– Сейчас будет, он пошел тут по своим делам, – ответил староста группы.

– Проводить своих знакомых?

– Да, они отправились на шоссе, на остановку рейсового автобуса. – Студент «прикрыл» товарища. Как вам не везет, окровавленные милые парни, сейчас нуждающиеся в немедленной помощи, как вы страдаете от чудовищных и неисправимых услуг псевдоблизких людей!

К полудню беспокойное чувство овладело сокурсниками Романюхи, и они признались Владимиру Петровичу, что не видели Васю со вчерашнего утра. Исчезновение студента со строительной практики «тянуло» на ЧП. Но, видимо, не настолько, чтобы поднимать большой тарарам. Может, парень просто загулял где-нибудь? Лоторев вспомнил, однако, хлопоты Романюхи с альпинистскими крючьями и ему стало не по себе. «Подожду до вечера», – успокоил он сам себя. А перебори слабый стыд в том отношении, что вдруг даешь ложный сигнал и за зря беспокоишь людей, да позвони горноспасателям, в милицию, в скорую помощь, забей в набат, закричи, завой, запричитай как по родному сыну, и спасены были бы неопытные, желторотые цыплята, сейчас умывающиеся кровью и слизывающие росу с верхнеюрских известняков. И покрывающих их красной кровью из разорванных, засохших за день, но снова сочащих сукровицей опухших губ. Вечером Романюха не явился, и Лоторев спокойно лег спать. «Утро вечера мудренее», – вновь оправдал руководитель практики свое бездействие.

Но во вторник утром застучала, заработала машина тревоги. Лоторев дал телеграмму в университет, по домашнему адресу Романюхи, сделал заявление в милицию. А потом поехал к горноспасателям, к ним уже по собственной инициативе. Ведь все официальные запросы он сделал и снял с себя всякую ответственность перед ректоратом и правоохранительными органами. Начальник городского горноспасательного отряда Виктор Петрович Громов внимательно выслушал Лоторева, особенно все то, что касалось истории о скальных крючьях Романюхи и о возможном восхождении парня с приехавшими друзьями в горы.

– А куда они пошли? – спросил Громов, сам понял неуместность своего вопроса и тут же с тремя ребятами, случайно зашедшими в спас-службу, отправился на поиски исчезнувших студентов. Они поехали по старому Южному шоссе, узкой лентой извивающемуся у обрывов Скалистого плато. Громов отлично знал все скалодромы своего горного района, где обычно тренировались альпинисты и скалолазы. – Первая остановка у Скалы Хергиани, названной в память одного из сильнейших скалолазов шестидесятых годов. Миша Хергиани был великим мастером в преодолении скальных отвесов. Он, подобно юркой ящерице, скользил по вертикальным стенам, используя для опор рук и ног почти невидимые шероховатости скал. Обладатель многих золотых медалей чемпионатов, он на несколько голов был выше своих соперников в искусстве скалолазания. О Мише ходили легенды. В Шотландии, куда его пригласили родоначальники альпинизма – англичане, он покорил всех своей виртуозной техникой лазания по скальным маршрутам. Ему единственному в мире из скалолазов англичане дали почетное звание «Тигр скал».

Погиб Миша от неожиданной случайности, когда в Италии, на вершине Суальто, он в связке с Вячеславом Онищенко быстро и красиво лез по маршруту высшей категории сложности. Неожиданно сорвавшийся камнепад сбил Мишу, а тяжелый камень, как острым лезвием, полоснул по веревке, перерубив ее, и сбросил Мишу в пятисотметровую пропасть. А московский врач Онищенко остался жив, стоя на соседней полке. Его спасли итальянские горноспасатели, подлетев к нему на вертолете.

Громов хорошо знал Мишу Хергиани, повторял его маршруты на кавказскую Ушбу, во французских Альпах на Пти-Дрю и Гранд-Жорас. Перед выездом в Италию Миша с командой тренировался на Скалистом плато и не раз заходил к Громову домой на чай. Теперь Миши нет, он похоронен в Сванетии, на своей родине, где ему поставлен памятник и организован музей. А на Скалистом плато одна из скал носит его имя, а кованый барельеф из чугуна «Тигру Скал» висит на цепях на другом утесе плато, где Миша участвовал в соревнованиях. Альпинисты всего мира бережно хранят память о своих погибших товарищах.

На скалодроме Хергиани находились альпинисты во главе с Василенко.

– Гена, вчера здесь не лазили студенты из Днепропетровска? – спросил Громов.

– Нет, Виктор Петрович, здесь мы одни тренируемся уже целую неделю.

Горноспасатели отправились к скале Парус; и там скалолазы тоже не видели днепропетровцев. По пути заглянули к подножию Венчального мыса, по его скальным маршрутам тоже любили лазать спортсмены – никого не нашли. Световой день заканчивался, и горноспасатели вернулись в город ни с чем. Куда исчезли студенты и выходили ли вообще они на скалы?

А они, бедняги, еще жили, истекая кровью.

Утром Громов собрал отряд горноспасателей. Разбил на квадраты обрывы у Южного шоссе, и ребята стали внимательно осматривать каждый метр скального рельефа. Студенты умирали в полдень в полном сознании, но говорить уже не могли. Веревка по-прежнему держала их на скале. Вид у обоих был ужасный, залитые кровью лица превратились в красные спекшиеся маски. Романюха, считавший себя виновником случившегося, пытался еще вселить товарищу последнюю надежду на спасение; он прошептал несколько слов.

– Горноспасатели должны нас найти! – Юрий Пазов уже не слышал этих слов, он отходил в иной мир. Только яркое солнце провожало умирающих друзей.

Под вечер желтую майку Романюхи увидел спасатель Александр Челаев. Синий кант горноспасатели оставили проверять напоследок. Осенний день быстро густел, наливаясь темнотой. Но Громов вместе с Федоркиным вышли на скалы, чтобы узнать, живы или нет студенты. Ведь прошло уже трое суток с их тайного исчезновения. Спуститься к пострадавшим решили сверху с кромки плато. Туда, от маленькой церквушки, будто висевшей над высоким утесом, вела хорошая туристская тропа. Горноспасатели вышли на край Скалистого плато. Сориентировавшись по машине на шоссе, стоявшей примерно под висевшими студентами на обрыве, стали налаживать веревочную систему для спуска вниз.

Бархатная осенняя ночь накрыла горы. Громов и Федоркин попеременно стремительно скользили по веревке, стараясь не касаться скал, чтобы случайно не столкнуть «живые» камни, ведь под ними находились люди.

Непростительную оплошность совершил Громов: они искали потерпевших бедствие днем и совсем не приготовились к ночным спасработам – в рюкзаках ни одного фонаря! На десяток благополучных спасательных работ выпал этот непредвиденный случай, когда не оказалось нужного снаряжения. Громов и Федоркин ничего не видели вокруг, только где-то в глубине пропасти, словно на далеком морском дне, драгоценными камнями сверкали огни курортного поселка. Что делать? Какой выход найти из создавшегося положения? И как всегда в сложнейших ситуациях, неожиданная мысль подсказала удачный ответ.

– «Скала». Я – «Скала -1», срочно пошлите машину на заставу и попросите пограничников направить на нас луч прожектора! – передал Громов по «Виталке».

– Хорошо, Дед, выполним! – совсем по-домашнему ответил по рации Челаев. Пока горноспасатели ездили и договаривались с пограничниками, Громов и Федоркин закрепились в скальной нише.

– Виктор Петрович, а почему наша радиостанция называется «Виталка»?

– Алик, ее назвали ребята-конструкторы в память о своем друге – харьковском альпинисте и скалолазе Виталии Тимохине.

– Вы его знали?

– Очень хорошо. Он приезжал тренироваться на Скалистое плато, и мы были друзьями. А потом он погиб на Южной Ушбе, на маршруте первопрохождения западной стены с выходом к Красному углу. Его подвело снаряжение, его команда при подготовке рекордного восхождения на чемпионат СССР слишком облегчила самодельные шлямбурные и скальные крючья. Виталий отступился и вырвал последний страховочный крюк. Весом своего падающего тела, набравшим губительную силу, срезал слабые тонкие ушки шлямбурных крючьев. Тимохин сорвал с полки и стоявшего на страховке киевского альпиниста Артура Глуховцева. И они вдвоем погибли. Через год мы прошли эту стену и сняли со скал провисевшие всю зиму рюкзаки Тимохина и Глуховцева.

Внезапно белый луч прожектора заскользил по обрывам плато. Скалы будто задымились голубым светом, усиливая эффект морского дна. Сказочное голубое свечение. Наверное, поэтому скалу назвали «Синий кант».

– «Скала-1», прожектор сможет светить двадцать минут. Прием.

– «Скала, вас повяли, постараемся управиться! – ответил Громов.

– Виктор Петрович, мы не в тот кулуар попали, пострадавшие находятся за углом.

– Хорошо, Алик, давай сейчас налажу страховку, и ты полезешь к ним.

– Идите вы, Виктор Петрович, а я буду на страховке.

– Почему, Алик, ведь ты быстрее и проворнее лазаешь?

– Если честно, Виктор Петрович, то я очень боюсь мертвецов.

– Чепуха это, Алик, ведь мертвые не кусаются.

– Не уговаривайте, Виктор Петрович, для меня очень страшно прикоснуться к трупу. – Ну хорошо, пойду я.

Громов стал лезть по ребрам скал. Он торопился, пытаясь уложиться во время работы прожектора, но спешка приводит к ошибкам. Запутал веревку в ветвях деревьев, потом залез на гладкие плиты, заклинил веревку в скальной щели. Время неумолимо отсчитывало свой бег. Все эти минуты он думал о странной слабости Алика – боязни трупов. А ведь он такой сильный и бесстрашный скалолаз. За свою долгую горноспасательную работу Громову много раз приходилось иметь дело с мертвецами. Однажды даже в снежной метели ночевать с трупами замерзших туристов, и он никогда не боялся их. И вдруг у Алика выявилось это странное и слабое качество психики.

Яркий свет погас. Потом пограничники объяснили, что прожектор у них установлен только для освещения моря, а повернуть рефлектор с лампой накаливания на 180 градусов, в горы, они могли лишь на малое время. А Громову оставалось спуститься несколько метров к висевшим на веревке студентам. Он отчетливо их видел.

– Алик, выдай мне несколько метров свободной веревки и закрепи ее, я постараюсь подойти к пострадавшим! – крикнул Громов и почему-то обмер от ночной непроницаемой темноты, где его голос словно утонул. «Пощупаю у них только пульс и тут же вернусь обратно», – успокоил себя Громов. Какое-то неприятное чувство боязни поразило его, налив слабостью ноги и руки. Спускаться не хотелось. «Но ведь надо, ты же профессиональный спасатель!» – убеждал себя Громов и, держась за веревку руками, спортивным способом пошел по скалам. Протопав несколько метров, он успокоился. – Вот и хорошо, зря напугался, это Федоркин тебя смутил своим страхом! – проговорил вслух Громов.

Он благополучно добрался к студентам. Глаза его уже привыкли к темноте. Потом на горноспасательной машине включили на крыше фароискатель и осветили низ Синего канта. Слабый свет доставал и до Громова. Он окликнул пострадавших, висевших вдвоем.

– Ребята, вы живы? – В ответ молчание. Тогда Громов нагнулся и начал ладонью ощупывать лицо человека, находившегося справа от него. Оно оказалось покрыто засохшей кровяной коркой. «Труп, уже застыл», – определил Громов и прикоснулся ко второму, его плечо соприкасалось с покойником. Рука горноспасателя отчего-то задрожала, ослабла, стала путаться и скользить по нейлоновой куртке. И вдруг Громов почувствовал, что его ладонь кто-то крепко сжал и стал тянуть вниз.

– Не балуйся! – закричал он и обомлел от страха и ужаса. В его ушах будто что-то зазвенело, и он отчетливо услышал: – Почему ты опоздал к нам?

Громов отдернул кисть от мертвеца, с силой тянувшего его в могильную пропасть, и стремительно рванул вверх. Федоркин не успел даже выбрать страховочную веревку, как Громов оказался рядом с ним.

– Что вы так бежали, они живы?

– Нет, Алик, оба мертвы.

– А девушка?

– Я не видел ее, возможно, она с ними не полезла на скалы.

– Что будем делать?

– Выходить наверх и в светлое время спускать погибших. Утром, когда они вновь оказались у трупов, Громов понял, что случилось вечером. Его кисть попала под тугую резинку, державшую кусок плотной ткани на плече скалолаза. Альпинисты применяли такие подушки для трения веревок при спуске дюльфером, чтобы не обжигать кожу на плече. Но велики глаза страха в темноте и один на один с мертвецами. Громову почудилось, что умерший от потери крови тянет его к себе, и он отчетливо слышал голос разбившегося. Странное и таинственное явление. Галлюцинация. Но с тех пор он стал бояться трупов.

Девушку нашли выше ребят, Светлана лежала на широкой полке среди обломанных веток тамариска, разбухшая и почерневшая. Уже наступили четвертые сутки со дня ее гибели, солнце безжалостно разлагало ее мертвое тело. А по трупам ребят было видно, что умерли они вчера. Конечно, можно было их спасти, если бы горноспасатели знали, в каком месте произошла авария.

Случай трагичен, сопутствующие восхождению случайности стали роковыми. Но всего этого можно было избежать, когда бы люди хоть немного беспокоились о своей безопасности. Так что задумайтесь, будущие восходители на Скалистое плато! А число покорителей скал и любителей острых приключений не убывает, с каждым годом только увеличивается…