Читать книгу Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая - Вячеслав Митяшов - Страница 14

Айяра снарядила путешественников всем необходимым. Дала Тане подходящую одежду, а чтобы путники не голодали, дала им вяленого мяса и хлеба. Эйнар надавал кучу советов, из которых следовало, что сейчас лучше идти не в Мил, где полно военных, а в Фаон.

– Там тихо должно быть, спокойно. Ювелирам местным легко продадите свой камушек и наймёте целый корабль. Только держитесь подальше от больших дорог.

Уже два дня они были в пути. Сначала Стрижевский хотел идти по тракту из столицы в Альвару, но там, как и предупреждал Эйнар, оказалось небезопасно. Когда путешественники пару раз едва не попались патрулю властников, Николай решил не слушать Ивана Сергеевича и свернул в лес, на едва заметные тропы. Так, к концу второго дня, они вышли на заросший ивняком берег Альвары, примерно милях в десяти выше по течению от одноимённого города.

– Переправляться как будем? – спросил Саша отца. – Это не та лесная речушка, не перепрыгнешь.

– Вплавь можно попробовать. Здесь всего метров пятьдесят.

– Вещи замочим, – отозвался Стрижевский.

Николай задумался. Преграда, конечно, пустяковая, но некоторые, на первый взгляд мелочи, создавали проблемы.

– А если плот сделать? – робко предложила Таня.

Сартаков в ответ разочарованно покачал головой. В их распоряжении был лишь небольшой топорик, годный разве для веток. Этим плота не построишь.

– Тогда к городу пойдём, – предложил Иван Сергеевич. – Там ведь мост был. К тому же, он от города в стороне, там нас никто не заметит.

На том и порешили.

На следующее утро путешественники направились вниз по течению и, часов через пять, дошли до моста. Стрижевского ждал весьма неприятный сюрприз. Если двадцать лет назад вокруг переправы ничего не было, лишь поле с кустиками, то теперь весь противоположный берег был густо застроен деревянными домами.

Добротные, одно- и двухэтажные строения принадлежали простому люду, в основном рыбакам, охотникам и смолокурам. В городе не хватало места для бежавших из лесных деревенек, и им разрешили селиться вокруг города с тем лишь условием, чтобы они строили себе нормальные дома, а не развалюхи из гнилых досок. Это чтобы перед заезжими гостями стыдно не было.

И всё бы ничего, разросшийся город – не помеха, скорее наоборот. Только перед мостом находилась застава – небольшой рубленый домик, рядом навес, под которым постоянно горел костер. Стражу там несли четверо властников и подчинявшиеся им, конечно с большой неохотой, десяток солдат.

Целыми днями они, страдая от скуки, дотошно проверяли каждого незнакомого им прохожего, особенно проявляли рвение, когда на заставе появлялся караван виноделов. Само собой, после этого бочки на подводах становились немного, совсем немного легче.

– Вот и пришли, – разочаровано проговорил Николай.

Они засели в кустах у реки, шагах в пятидесяти от моста. Отсюда прекрасно было видно заставу и что на ней происходит. Да, проверяли всех, кто не был знаком. Их проверят точно, а когда увидят лицо Тани, начнётся такое…

– Не прорываться же с боем, – пробормотал Стрижевский. – Хотя, попробовать можно.

– Иван Сергеевич! Вы в своём уме?! – испуганно прошептала Таня. – Может, обойдемся без крови?

– Плохая мысль, – согласился Александр, озираясь на отца.

– Почему же? Я ведь не предлагаю делать это прямо сейчас, средь бела дня. Сделаем это ночью, часа в четыре утра, когда их там точно сон сморит.

– Чтобы нас потом гнали до самого Фаона? – усмехнулся Николай. – Нет, это не выход. Про нас никто не должен знать, особенно те, кто может быть нашим врагом.

– Насколько я помню, двадцать лет назад мы всегда так поступали.

– Не забывай, нас тогда побольше раза в два было, да и каждый владел мечом так, словно родился с ним.

– Ну, тут с тобой не поспорить. Пожалуй, ты прав, погорячился я немного. Тогда будем брать хитростью. Есть у меня мысль одна.

Остаток дня путешественники провели в тех же кустах в ожидании темноты. Негромко переговаривая между собой, они обсуждали, что будут делать дальше. Николай и Иван Сергеевич всё предвкушали встречу с Анной, хотя и понимали, что наверняка она окажется безрадостной.

Когда опустились сумерки, хорошенько перекусили остатками консервов и вяленым мясом. Вскоре на землю опустилась тёмная августовская ночь. Пришедшие с севера тучи скрыли начавшую убывать луну. Густой мрак сразу поглотил всё, что было видно при лунном свете. Лишь слабые огни города немного рассеивали темноту, но, всё равно, не было видно ни зги.

На заставе в костёр подбросили большую охапку дров. Только что пришедшая новая смена расположилась у огня и что-то готовила на ужин. Они перегородили дорогу рогаткой и, совсем забыв о службе, принялись выпивать из большого кувшина, передавая его по кругу. Какая уж тут служба. Да и ночь на дворе, едва ли кто пойдёт, разве что влюблённая парочка в лесу у речки засиделась.

– Ну, выкладывай свой план, – спросил товарища Николай.

– Да план простой. Я их пугаю, а вы, тем временем, пробегаете через мост.

– И как ты собрался испугать этих? Они уже не по одному стакану выпили.

Стрижевский вместо ответа замотал себя с ног до головы чёрным плащом, да так, что лица почти не был видно. После этого он… вставил себе в рот фонарик и включил его. Детство в одном месте заиграло – подумал Николай, глядя на это выступление.

– У хах? – спросил Иван Сергеевич, не вынимая фонарика.

– Если честно, глупо. Для меня глупо. Если подумать, то, всё-таки, немного жутковато. Так может, и напугаешь их. Проблема только в том, что они могут и не разбежаться вовсе, а нашпиговать тебя стрелами, чтобы посмотреть, что это за чудо такое.

Стрижевский улыбнулся и вытащил из-за пазухи пистолет.

– Не волнуйся, вот, взял, на всякий случай.

Николай покачал головой – такого он одобрить не мог, но выбора не было. Если его не пропустят и попытаются убить, то пусть лучше так.

Быстро собрали вещи и очень тихо, вплотную подползли к заставе. Повезло, никто не издал и малейшего шороха и их не услышали. Вновь расположившись в кустах, они приготовили оружие, а Стрижевский прополз ещё немного подальше и, встав в полный рост, вышел на дорогу.

– Эй, идёт кто-то, – один из сидевших у костра повернулся в сторону леса.

– Сколько их там?

– Вроде один.

Тень приближалась.

– Монах, что ли, весь в чёрное одет?

– Да и чёрт с ним, давай лучше ещё выпьем.

Солдат бросил последний взгляд на неизвестного – тот спокойно шёл, не выказывая никакого желания бросаться на них или сделать что ещё недоброго – махнул рукой и отвернулся.

До сидевших у костра солдат оставалось всего шагов десять, и Стрижевский включил фонарик. Он ожидал, что на него, всё-таки, обратят внимание и, испугавшись, бросятся бежать. Может быть, бежать. Но на него даже не взглянули. Сидевшие у костра продолжали что-то весело обсуждать, видимо, один бродяга не вызывал у них служебного рвения, да и что взять с бродяги, кроме вонючих лохмотьев.

Иван Сергеевич подошёл совсем близко, и даже что-то свирепо прорычал. Страшный рык и светящееся кроваво-красным огнём лицо точно должны повергнуть даже храбрых солдат в панику. Сейчас они повернутся, и, увидев это страшилище, бросятся прочь…

– Больной какой-то, – сидевший среди солдат властник соизволил, наконец, повернуться и увидел перед собой в свете костра совершенно дурацкое лицо какого-то проходимца с палкой во рту.

– Ты немой? Говорить можешь? – спросил другой. – Палку то зачем в рот сунул?

– Бу-бу-бу, – вырвалось у Ивана Сергеевича от неожиданности.

– Иди, иди, бедняга, ночь на дворе, – солдаты потеряли к нему всякий интерес и, отвернувшись, продолжили разговор.

– Куда?! Куда пошёл! – рычал Николай, наблюдая, как Стрижевский прошёл через мост и скрылся в темноте.

– Может, лодку найдёт? – предположил Александр.

– Надеюсь, у него ума на это хватит.

Они притаились в кустах – оставалось лишь ждать. Полчаса спустя, рядом с ними раздались осторожные шаги, зашелестели ветки, и из-за них показалась тёмная человеческая фигура.

– Пошли за мной, я лодку нашёл, – проговорила она голосом Ивана Сергеевича.

Шагах в пятидесяти ниже по течению на недлинном песчаном мысе лежала небольшая лодка. Не теряя времени, путешественники побросали в неё свои вещи и, столкнув посудину в воду, уселись на скамьи. Саша и Николай сели на вёсла, и лодка быстро направилась к противоположному берегу.

Река оказалась не такая уж и широкая, и они в два счёта перемахнули её. Нос лодки ткнулся в деревянные мостки, которыми было уставлено всё левобережье. Путешественники решили не задерживаться в городе. Обойдя его вдоль берега реки, по городским окраинам, они очутились в лесу. Вдоль опушки, они прошли к дороге, ведущей в Фаон и, удалившись о города километра на полтора, свернули с дороги в чащу, чтобы переночевать.

В пути прошло ещё два дня. В этот раз путешественники шли по дороге, даже не пытаясь прятаться в лесу – она была практически безлюдна, лишь раз мимо них проехала повозка. Судя по соблазнительному запаху, источавшемуся из-под закрывавших её кож, в ней везли вяленую рыбу.

Вечером второго дня, когда дорога поднялась на вершину предгорий, вдалеке показалось уходящая за горизонт лазурная гладь моря. До Фаона оставалось часов пять-шесть пути. Ночевать в лесу уже не хотелось. В город всё равно придётся идти, так что лучше сделать это ночью, когда Таню никто не сможет толком разглядеть. Да и Эйнар говорил, что ворота этого города никогда не закрывались на ночь. Уже за полночь путешественники подошли к стенам Фаона.

Может, раньше городские ворота и не закрывались, но в этот раз они оказались на замке. Волей-неволей пришлось ещё раз заночевать в лесу. Не стучать же в калитку, а то доблестная стража, прервавшая свой сладкий сон, едва ли будет к ним дружелюбна.

На следующее утро Николай собрал всё имевшееся у них оружие и, завернув в тряпки, спрятал на самое дно вместительного вещевого мешка, оставив лишь короткие ножи, да и те убрали с глаз за пазуху. Путешественники слегка позавтракали остатками провизии – ничего, когда выручат за камушек деньги, они, как следует, покушают – и, очистив от дорожной пыли одежду, направились в город. До ворот оставалось всего сотня шагов, как Сартаков вдруг спохватился:

– Стойте, Таню то мы забыли замаскировать.

Он достал из мешка платок Айяры и одел его на голову девушки. Она ловко спрятала под него свои роскошные золотистые локоны и стала похожа на обычную деревенскую простушку.

Стражники даже не обратили на них внимания, когда четверо, как им показалось, бродяг, прошли через ворота в город. Да и пусть идут, что с ними связываться, вот уж если пакостничать начнут – другое дело.

Фаон был небольшим городком. Обнесённый невысокой, но добротной и прочной крепостной стеной, он представлял собой нагромождение каменных домов, меж которыми вились узенькие, грязные улочки. Было многолюдно, все куда-то спешили, несли тюки корзины, казалось, город стал большим рынком.

Путешественники с трудом продирались через толпу, стараясь не отбиться друг от друга. Стрижевский ежеминутно спрашивал у встречных, правильно ли он идёт на рынок, слово никак не мог вдоволь наговориться.

– Зачем на рынок, – какая-то красотка схватила его за руку. – Идём со мной.

Николай насилу отбил друга, пообещав женщине, что обязательно зайдут к ней вечером. Ближе к морю разнообразие в общую картину внесла площадь, вокруг которой с трёх сторон располагались дома местной знати, а с четвёртой стороны – крепостная стена с разверзшимися в ней крепостными воротами. За ними и находился огромный, шумный рынок, где можно было купить товары со всего северного побережья Острова и из заморских стран, что лежали севернее. Рядом с базаром был порт с длинными каменными причалами и молами. Сотни кораблей сейчас стояло у них, тысячи людей возили товары с корабля на сушу, с суши, на корабли. Жизнь била ключом.

– Куда идём? – спросил Александр, едва они миновали ворота.

– Сначала на рынок, надо камни продать, – ответил отец.

– Так они же ненастоящие. Не заметят?

– Да ты что?! Думаешь, местные ювелиры знают об искусственных корундах? – усмехнулся Стрижевский. – Сейчас сам увидишь, как они, глядя на них, начнут слюной давиться.

– А мы по рынку погуляем? – робко спросила Таня.

– Конечно, красавица моя. Одежду тебе прикупим такую, что дух захватит.

Стрижевский остановил попавшегося навстречу, внушившего ему доверие, мужчину, чтобы расспросить, где находятся ряды ювелиров. Тот всё подробно рассказал, правда при этом очень подозрительно поглядывал на них, особенно на Таню.

– Ну, мы идём, – поспешил раскланяться Иван Сергеевич. – Спасибо, теперь найдём.

– Скорее, – подхватил Николай и негромко добавил. – Он что-то на Таню слишком засматривался. Может, за Литу принял?

– Ну да. Думаешь, её тут каждый встречный видел? – махнул рукой Иван.

Ювелирные лавки располагались в стороне от базарной суеты, рядом с крепостной стеной. Здесь было тихо и спокойно. Вдоль рядов чинно прохаживались богато одетые горожане, многие из которых вели под руку даму с закрытым вуалью лицом. Звенела звонкая монета, переливались всеми цветами радуги драгоценные камни.

Довольно потрёпанный вид путешественников сразу обратил на себя внимание – такие сюда не заходили. Не успел Стрижевский обратиться к одному из понравившихся ему на лицо ювелиров, рядом, словно из-под земли, появился офицер городской стражи в украшенной серебряной насечкой кирасе и двое солдат. Офицер демонстративно положил руку на рукояти своего длинного меча, солдаты держали наготове алебарды.

– Что вы здесь делаете? – строго спросил он.

– Да так, – Стрижевский развёл руками.– Вот, колечко девушке покупаем.

– Здесь не продают дешёвых украшений, – покачал головой офицер.

– Хе! Думаешь, мы хотим покупать дешёвые? Думаешь, у нас денег нет, раз мы одеты так? Или мы очень на нищих похожи?! А тебе не пришло в голову, что мы только что с дороги, устали, как собаки, а ты ещё тут лезешь с глупыми вопросами!

– Вы тут не кричите, уважаемый. Мне всё равно, с дороги вы или нет. Потрудились бы одеться поприличнее, раз сюда собрались. А если будете перечить, я арестую вас, и эту ночь ты проведёшь не в «Весёлом толстяке», а в кутузке.

– Арестуешь меня?! – Стрижевский расхохотался. – Думаешь, испугал? А ты знаешь, что я – лучший друг королевы и покойного короля. Я прошёл с ними бок о бок битву при Фарнадо, я был с королём в Чёрном ущелье, я творил вместе с ним историю этой земли. И ты, сопляк, грозишься арестовать меня. Да я сейчас железяку твою тебе в одно место засуну.

Офицер, вероятно, должен был тут же попытаться если не зарубить строптивца, то, по крайней мере, приказать солдатам скрутить его и отвести в тюрьму. Но он растерялся. Он удивлённо смотрел на разбушевавшегося старика, не зная, что делать. Слова о короле и королеве словно парализовали его и, хотя сейчас было совсем не то время, память об их правлении была ещё жива в сердцах. А вокруг уже собралась толпа любопытных. Слышались робкие голоса:

– Посмотри… Это они, те двое… точно тебе говорю, я же там был… Нет, не может быть, они ведь ушли… Да разуй глаза… Как ушли, так и пришли…

Офицер нервно сглотнул, и робко спросил:

– Скажите… скажите ваше имя. Я ведь учился в офицерской школе, историю знаю.

– Я – Иван Стрижевский, а это – Николай Сартаков.

Вновь послышались голоса из толпы:

– Точно… Ты слышал, он имя назвал… Да я лицо то помню его… Он… Точно он… Ушедшие вернулись.

– Вы вернулись? – офицер приложил руки к груди. – Но как? Все знают, что вы никогда не вернётесь.

– Мы вернулись, – ответил Николай и достал из-за пазухи медальон. Одновременно с этим, Таня, словно по наитию, сняла с себя простой деревенский платок, и её золотистые волосы рассыпались по плечам, засверкав на солнце.

– Они! Они вернулись! – дружно загудела поражённая до глубины души толпа. – И с ними принцесса Лита! Они пришли восстановить справедливость!

– О ваше высочество! Простите, простите меня! И вы простите меня, благородные рыцари, – бедняга-офицер, на долю которого в это утро выдались такие испытания, упал на колени и, осторожно коснувшись рукой платья Тани, поцеловал его.

То, что происходило дальше, никто из них даже и не мог себе представить. Не успел Стрижевский обменять рубины на полторы тысячи новеньких золотых дукатов, как весь Фаон знал о том, что вернулись для справедливого суда «Ушедшие», а вместе с ними и принцесса Лита. Со всех сторон гремели громкие крики:

– Да здравствует королева Анна! Да здравствуют Сегиталы! – очевидно, в Фаоне Эдвард не пользовался популярностью.

Не прошло и получаса, а со шпиля на здании городского главы был сорван флаг Эдварда, и на его месте взвилось другое, белое знамя с переливающейся всеми цветами радуги восьмиконечной звездой в центре – Эльметором, как называли здесь Сириус. Это было знамя королевы Анны. Таню-Литу и её спутников буквально насильно привели на городскую площадь, где уже выстроились почётным караулом пять сотен городского гарнизона и тридцать восемь молодых дворян в тяжёлых рыцарских доспехах. Там же их встретил и городской глава – уже немолодой, но крепкий мужчина. Он низко поклонился гостям и начал свою речь:

– Я хочу сказать, что сам был в битве при Фарнадо, поэтому мне дороги все мои соратники. И я всегда был верен королю Александру. Мне стыдно, что я отступил перед сложившимися обстоятельствами. Но, в своё оправдание, скажу, что я не принял нового короля, и я не присягал ему на верность. И, я надеюсь, все, кому дорога справедливость, кто помнит, что такое честь, никогда не принесут присяги самозванцу. Отныне я заявляю, что город Фаон будет подчиняться только королеве Анне и её соратникам.