Читать книгу Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая - Вячеслав Митяшов - Страница 7

– Танис! Танис, где ты! – кричал шедший по берегу реки старик, лет шестидесяти.

Рядом с ним ехал на коне молодой воин, видимо посыльный. Он вертелся в седле, озираясь по сторонам, и даже немного нервничал.

– Папаша Арстин, да где же он, – стонал то и дело. – Дело-то срочное, я его в полк привезти должен, а то опять выпорют. Второй раз на неделе – лишка.

– А что за спешка то? – спросил старик.

– Кто его знает. Говорят лишь, что уходим из Параи в Мил.

– Танис! Отзовись, паршивец ты этакий, – снова закричал старик.

Они прошли ещё шагов сто. Солдатик на коне уже начал хлюпать носом в предвкушении обещанных палок, как вдруг, из ивняка, раздался в ответ голос Таниса:

– Здесь я, что случилось?

– Приехали за тобой, сынок.

– Сейчас.

Танис встал с охапки сена, брошенной на землю там, где ветви ивы, склонившись, скрывали это место от посторонних глаз. Жаль, день так хорошо начинался, но его всё-таки смогли испортить.

– Ты уходишь? – спросила молодая красавица, томно раскинувшаяся на душистом сене.

– Да, – Танис бросил ей блузку.

Красотка обиженно надула губки, отвернулась. Танис, не обращая внимания на её выходки, проговорил:

– Иди к дороге, а я на берег выйду – там меня ждут.

– Убирайся.

Танис усмехнулся, махнул рукой и, проломившись сквозь заросли, словно медведь, вышел к реке. Папаша Арстин, хитро улыбаясь, поглядывал то на него, то на кусты, откуда раздавался шорох. Догадался, да и ладно, сам то в молодости, что ли праведником был.

– В чём дело? – спросил он гонца. – Если из-за ерунды тебя прислали, голову оторву.

– В полк зовут. Говорят, в Мил уходим.

– С какого это… Чего там, в Миле, делать? – Танис огорчёно пнул песок.

– Не знаю, созывают всех.

– А без меня никак? Я бы потом подошёл.

– Ага, А мне отдуваться, палки получать по спине? Нет уж, я скажу, что нашёл тебя.

Танис погрозил гонцу кулаком и, выругавшись, направился в сторону города. Делать было нечего. Ослушаться приказа – сломать свою блестящую военную карьеру. Ему было всего двадцать, а он уже дослужился до сотника. Мало кто мог похвастаться такими успехами. Он громко свистнул, и из ивняка на берег выбежал осёдланный красавец-конь: белый, блестящий, словно высеченный из мрамора.

– Поехали, – сказал он гонцу и, прыгнув в седло, погнал коня вдоль берега реки.

В штабе полка, расквартированного в огромном, мрачном задние в центре города, было на редкость многолюдно. Старшие и младшие офицеры, все до единого, собрались здесь, чтобы услышать от своего командира приказ из столицы. Многие уже знали, что полку предстоит выступить из города и совершить переход в Мил, но о настоящей причине так никто и не догадывался.

Полкового командира ещё не было, все ждали его в большой комнате, ранее служившей для проведения дружеских застолий. Было душно, помещение наполнил тяжёлый запах пота, но никто не расходился. Раскрыли настежь три небольших окошка, но это мало помогло. Но, наконец, появился командир. Уже немолодой, грузноватый, но он ловко прошёл через толпу и поднялся на припасённый в качестве трибуны ящик.

– Все собрались? – спросил он, окинув собравшихся цепким взглядом серых глаз. – Так, так, вижу, похоже, все. Думаю, уже слышали, что в Мил уходим. Не сегодня – завтра. Вот только, готов поспорить, что никто не знает, зачем.

Толпа зашумела, у всех на устах был лишь один вопрос – а, в самом деле, зачем? Всё-таки, служится лучше, когда знаешь, что делаешь.

– Расскажу, расскажу, – продолжал командир полка. – Так вот, пока мы прохлаждались, наследника покойного короля чуть было не лишили власти Сегиталы. Подумать только, затаились, как пауки, выждали момент. Да и королева Анна, кто бы мог подумать, сама помогала им. Но справедливость восторжествовала, наследник на троне, Сегиталы и Анна бежали в Малонто. И нам выпала почётная обязанность поддержать закон и порядок. Мы пойдём в Малонто и приведём ослушников к подножию трона нашего короля, чтобы он вершил над ними справедливый суд.

– То есть война? – громко спросил Танис.

Гул голосов смолк, все обернулись к нему. Танис ощутил на себе полные любопытства взгляды, говорившие, мол, вот умник, выпендриться решил.

– Ну да, война, – вздохнул командир. – Она уже началась. Два полка осаждают Лаурд.

– Неужели Лаурд снова принялся за старое? – послышались голоса.

– Увы, но это так. Ну, а теперь не буду вас задерживать, идите домой, прощайтесь с родными, отдохните перед дорогой. Но завтра, чтобы все до единого, в семь утра были на плацу.

Офицеры медленно расходились, обсуждая только что услышанное. Не стал задерживаться и Танис. Он вышел из здания на улицу, с облегчением вдохнул прохладный августовский воздух. Повернул в сторону дома, но его окликнули – товарищ, десятник из лёгкой пехоты. Они вместе отправились в ближайшую таверну – после услышанного не мешало и выпить немного, обсудить новость.

Они сели в углу, подальше от шума – в этот час в таверне всегда было многолюдно. Трактирщик принёс им бутылку вина покрепче, немного ветчины и хлеба и оставил их в покое.

– Что на сборе то было?

– Ты разве не был? – удивился Танис.

– Да был, только вышел потом. Стоять невозможно, душно и вонища невыносимая. Знаю лишь, что в Мил уходим. Зачем? Учения?

– Эх, Салист, Салист. Мил – это только полдела, – Танис сделал большой глоток, наклонился поближе к другу и тихо проговорил. – Война началась. Во дворце власть делят.

– Ну, а в Миле то, что делать будем?

– Сядем на корабли и отправимся в Малонто.

Танис допил стакан и налил себе ещё. Отчего-то на душе было неспокойно, но он постарался не думать об этом. Просто это первая в его жизни война.

– А в Малонто что? – не унимался Салист.

– Сегиталы там спрятались.

– Сегиталы?! – громко воскликнул десятник, но тут же осёкся – все сидевшие рядом разом обернулись к нему.

– Не ори ты так, – предостерёг его Танис. – Сейчас такое время, что из-за любого пустяка, из-за лишнего слова можно и головы лишиться.

– Но Сегиталы то – лучшие друзья короля! Как они могли?

– Расскажу тебе, друг мой, кое-что. Слышал, что король Александр и принц Эдвард в ссоре были, да и Эдвард вовсе не его настоящий сын, а так, найдёныш какой-то. Настоящего похитили сразу после рождения, и он живёт теперь где-то на Острове. Не хотел король, чтобы принц Эдвард власть принимал, вот, похоже, оттуда всё и пошло.

– Тебе папаша Арстин рассказал? – Салист усмехнулся.

– Ну, так если бы и он. Что такого?

– На выдумки силён старичок.

– Ладно тебе, может и напридумывал он, но неладное твориться сейчас. Так что, давай не будем головы себе забивать, а то лишимся их раньше времени.

– Да уж. Кстати, я от тётки слышал, в столице сейчас тюрьмы переполнены. Властники хватают всех, кто высказывает хоть что-то против нового короля.

– Хватит, Салист, идём отсюда и не будем больше говорить об этом. На нас уже народ вон косо смотрит.

Танис оставил на столе несколько медяков, и друзья быстро вышли на улицу. Здесь они попрощались и разошлись. Дом Таниса располагался в Новом городе, вне крепостной стены. Он стоял на самой окраине, у реки, в тихом тенистом месте. В добротном бревенчатом доме он жил со своим приёмным отцом – папашей Арстином. Папаша Арстин был уже стар и целыми днями предпочитал прохаживаться по берегу реки с длинной удочкой, чем заниматься домашними делами. Несмотря на это, Танис очень редко выдел рыбу – старик так и не научился ловить её и занимался этим лишь из удовольствия. Иногда, правда, он что-нибудь готовил, но это у него получалось весьма посредственно. Единственный талант, которым блистал папаша Арстин, так это умение рассказывать истории из своей молодости. Это у него получалось настолько хорошо, что рядом с ним частенько собирались соседи, с благоговением слушавшие эти рассказы.

И сегодня, когда Танис прискакал домой, папаши Арстина дома не было. Старик опять занимался рыбной ловлей. Молодой сотник оставил коня в конюшне и пошёл искать горе-рыбака вниз по течению.

Широкая река медленно несла свои белёсые воды на юг. Танис перепрыгивал небольшие лужицы, внимательно глядя на мокрый песок, где отчетливо отпечатались следы знакомых подошв. Папаша Арстин не мог уйти далеко, староват он стал для дальних прогулок.

Нашёл он старика довольно скоро. Тот сидел на торчащей из песка коряге, сосредоточено глядя на поплавок. Танис направился к нему, но он, так и не повернув головы, проговорил:

– Тихо, сынок, не подходи. Ты распугаешь мне всю рыбу, а она, вон, рядом с крючком кругами ходит, думает, хапнуть червяка или не стоит.

Танис остановился шагах в десяти и сказал:

– Наш полк завтра уходит из города.

– Надо же, впервые за пятнадцать-то лет, – усмехнулся старик.

– Ничего смешного тут нет. Всё серьёзно, очень серьёзно – мы отправляемся на войну.

Арстин отложил удочку, медленно встал, растёр затёкшие ноги и подошёл к Танису.

– Что за война?

– Сегиталы пытались лишить власти законного принца, но их побили, и они бежали в Малонто. Наш полк отправляется туда, чтобы вернуть их для справедливого суда.

Старик покачал головой, сморщил недовольную гримасу.

– Ты не должен идти на эту войну. Откажись, подай рапорт и уходи из армии. Работа в городе тебе найдётся, сам понимаешь. А сколько девок по тебе сохнет, олух. И все с приданым.

– Это ещё с чего!? Да и хватит женить меня! – рассердился Танис.

– Ты не должен выступать на стороне Эдварда, он не наследник, а… – Арстин осёкся, замолчал.

– А кто он? Я уже слышал от тебя что-то похожее, но ты всегда не договаривал, отмалчивался. Может, хоть сейчас скажешь, что знаешь?

– Нет, ничего. Ничего важного.

– Ну, уж нет. Давай, говори!

– Ну, если тебе от этого станет легче, то скажу. Он сын дочери одного из многочисленных на нашем Острове трактирщиков.

– Чушь, – Танис замотал головой. – Не говори ерунды. Как он тогда во дворце, да ещё в королевской семье очутился. А настоящий принц? Может, ты знаешь, где он?

– Знаю, Танис, знаю, поверь мне, – вздохнул старик. – Я многое знаю.

– Тогда лучше молчи! Молчи, если хочешь сберечь свою голову. Властники не посмотрят на твои седины, мигом в расход пустят. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

– Я молчу, я должен молчать… ваше величество, – тихо проговорил в ответ папаша Арстин.

На следующее утро Парайский полк вышел из города и отправился по дороге на Флардию. Первой, никого не дожидаясь, ушла конница в тысячу мечей. Пехотинцы проводили всадников завистливыми взглядами. Ещё бы, два дня пути, да ещё в седле, и они в столице. А им, ноги стаптывать, не меньше недели. Эх, конница, конница, пока пехота ползёт, вы успеете забрать себе всех девочек в трактирах столицы. А кому нужны буду они – уставшие, грязные и потные.

Оставшиеся четыре тысячи человек, из которых три тысячи составляла лёгкая пехота, около полусотни фуражиров с повозками и стражей и пять сотен тяжеловооружённых секироносцев, не спеша, двинулись в путь. А куда спешить им – за конницей не угнаться, бежать никто не заставлял, благо Малонто никуда не денется. Зато их провожало едва ли не полгорода. Родственники, друзья и подруги, просто жители окрестных домов, все построились вдоль улицы.

Командир полка, сев на вороного красавца, встал во главе и, приветственно махая рукой то направо, то налево, двинулся вперёд. Толпа что-то кричала наперебой, кто окликал друзей, кто просто желал удачи. Женщины бросали цветы, совали в руки солдат сладкие пирожки, молодые девчонки так и лезли в строй, чтобы обнять попавшегося под руку арбалетчика или лучника и поцеловать его взасос. Танис вертел головой – так и есть, пришли, одна, другая, третья. Четвертая увидала его во главе сотни, бросилась к нему, обняла, быстро чмокнула в губы и, сунув в руки фляжку, скрылась в толпе. Три первых состроили недовольные лица. Пусть, когда он вернётся, всё забудется.

Пехота вышла из города. Остался позади родной дом, впереди лежала пыльная, скучная дорога. Однообразие полей, лесов, небольшие речки с подгнившими мостиками, ручьи, которые переходили вброд. Где песок, где сухая и твёрдая, словно камень, глина, местами даже успели замостить камнем. Каждые четыре часа делали привал, затем снова вперёд, и так до темноты.

С наступлением ночи полк сходил с дороги на первое попавшееся поле и разбивал там лагерь. И так целых восемь дней. А к полудню девятого, полк подошёл к столице и встал лагерем рядом с северной стеной. Конницу здесь уже не застали. Она свернула свой лагерь ещё три дня тому назад и отправилась через Альвару в Мил. Везёт им. Успеют до одурения наотдыхаться в этом Миле.

У столицы решили надолго не задерживаться и выйти на следующий день. Солдатам особо разгуляться не дали, в город отпустили лишь офицеров, кроме десятников. Правда, многие из них не обратили внимания на этот приказ, Салист в том числе. Он и Танис решили не терять времени и прошвырнуться по столице – когда ещё окажешься здесь. Однако перед уходом их предупредили:

– Если встретите властника – молчите, если шкура дорога.

Это обстоятельство отнюдь не испугало, даже не смутило двух друзей, и они смело прошли через ворота в город. Он почти ничем не отличался от родной Параи, разве что народу немного больше, да улицы и площади пошире. А так, всё одно. Нашли трактирчик на улице с большой и яркой вывеской, зашли – неплохо, чистенько так, да и не многолюдно. Никакого сброда, публика кругом солидная. Танис и Салист облюбовали себе столик и заказали поесть и выпить.

Долго ждать не пришлось. Расторопный трактирщик мигом поставил им кувшин с вином и блюдо с мясной нарезкой и овощами. Оба, изрядно проголодавшиеся, набросились на мясо и вино. Памятуя о наставлениях товарищей, они намеренно избегали опальных тем, предпочитая говорить больше за жизнь, да об оставшихся в Парае красавицах. Салист, правда, больше вздыхал о своей молодой жене.

– Послушай, Танис, – сказал он, сделав изрядный глоток. – А что бы тебе женой не обзавестись? По тебе добрая половина парайских красавиц с ума сходит, а ты одну бросишь, другую найдёшь, затем третью. Сердца девчонкам разбиваешь.

– Не знаю, Салист, что-то пока ни с одной душой не сошёлся.

– Так и останешься один.

– Нет, не останусь. Где-то ждёт она меня, одна единственная, нужно лишь найти её.

– Ну, ты хватил! – рассмеялся Салист. – Долго же тебе с твоими запросами придётся искать её.

Танис улыбнулся, но ничего не сказал. Он налил себе ещё вина, посмотрел куда-то в потолок, словно там был написан ответ на все его вопросы, и медленно выпил содержимое стакана.

– Мечтатель, – хмыкнул товарищ.

– Постой, – Танис вдруг насторожился. – Посмотри, ни у кого не то, что мечей, даже ножей на поясах нет.

– Разве? И что? Это у нас в Парае всяких охальников по ночам встретить можно, а здесь столица.

– Думаю, не в этом дело.

– Да перестань, может, не видишь?

– Ну так приглядись.

Салист обернулся в одну сторону, затем в другую и, удостоверившись, что товарищ прав, посмотрел на выглядывающий из-под плаща эфес своего меча.

– Так мы, всё-таки, военные. На плащах герб полка.

– Ладно, обойдётся.

Они продолжили своё скромное пиршество. Неожиданно гул голосов в трактире смолк, словно у всех одновременно отнялись языки. Все опустили взгляды в стаканы и тарелки, как будто это могло сделать их незаметными.

– Тс, властники здесь, – послышалось от соседнего стола.

Сидевшие спинами к входу, Танис и Салист обернулись – в зал заведения вошли пятеро. Облачённые в чёрные, кожаные одежды, они всем своим видом внушали страх. Едва ли кто отважился смотреть на них так бесцеремонно, как непонятно откуда здесь взявшиеся вояки из парайского полка. Властники медленно прошли между столов, направляясь к тем, кто дерзнул не прятать взгляд, как остальные. Один из них, по всей видимости, главный, пристально посмотрел в глаза Таниса, рассчитывая, что тот, всё-таки, опустит глаза к полу. Нет, этот лишь усмехнулся, да ещё развалился на лавке.

– Так, так, солдатня к нам пожаловала.

Властники подошли к сидевшим товарищам, окружили их.

– Почему при оружии? Для кого законы пишутся, или мы читать не можем? В столице, ровно, как и в других поселениях, имеющих крепостную стену, оружие носить запрещено. Только охотничий лук и топор, да и те в мешке.

– Откуда мы знали, – буркнул Танис. – Мы из Параи и пока такого закона не слышали. Будьте уверены, если бы он до нас дошёл, услышали бы первыми, как-никак Парайский полк.

– Это ничего не значит. Вы должны сейчас же сдать ваши мечи, иначе будете арестованы.

– Да что ты говоришь, – Танис подмигнул другу, и оба медленно поднялись, готовые в любой миг выхватить оружие из ножен. – А ты попробуй, возьми.

Властники дёрнулись, схватились за мечи, но в этот момент в руках смутьянов неожиданно появились клинки. Оба вскочили на стол, взмах ног, и два блюстителя закона, зазевавшиеся ненароком, получили хороший пинок по носу.

– Сдохни! – закричал старший и с завидной яростью бросился в атаку, увлекая за собой остальных.

Но что такое пятеро бездарей, ещё вчера коловших дрова, либо пасших гусей, по сравнению с хорошо обученными солдатами. Неумелые, медленные удары их мечей легко отбивались смеявшимися от души Танисом и Салистом. Они, поначалу рассердившиеся и готовые заколоть этих глупцов, теперь просто развлекались. Какой-то, особо резвый, властник, выставив вперёд меч, бросился на Таниса, рассчитывая проткнуть тому живот, но сотник ловко спрыгнул на пол и быстрым ударом уколол противника в правую ключицу. Не опасно, тем более не смертельно, но больно и обидно.

Бедняга громко ойкнул, выронил меч и, схватившись за плечо, бросился в сторону. А Танис, не теряя времени, напугал свою следующую жертву ложным замахом, нацеленным в левый бок, и когда меч противника начал описывать нижнюю дугу защиты, Танис молниеносно перевёл остриё своего меча под правый бок и сделал короткий выпад. Ещё один властник выронил меч и, так же, как и первый, бросился наутёк. А рядом не отставал и Салист. Он не мог похвастаться таким изяществом владения мечом, как его друг, зато силы у него было немало. Отбив меч противника так, что тот вырвался из рук, он ударом кулака в челюсть развернул к себе властника спиной и хорошенько отшлёпал его плашмя под дружный хохот посетителей трактира.

Пораненные и униженные до слёз, властники испугались, поняв, что напоролись не на безобидных горожан, а на тех, кто спит в обнимку с мечом. Они попрятали оружие в ножны и, выкрикивая проклятия и просто грязную ругань, который бы мог позавидовать даже забулдыга-матрос, выбежали из трактира.

– Эй, храбрецы, – окликнул Таниса и Салиста сидевший неподалеку толстяк, с трудом оправившийся от хохота.– Молодцы, задали им жару. Только теперь лучше ноги уносите.

Они так и сделали.

Когда командир полка узнал о произошедшем, а Танис решил доложить ему, зная, что тот поймёт и поможет, он долго ходил кругами вокруг вжавшего голову в плечи сотника, и так громко чертыхался, что весь полк слышал его тирады.

– Танис, от тебя одни неприятности! В Парае на тебя всё жаловались мамаши бестолковых девчонок, здесь все местные властники по твою душу заявятся. Что делать намерен?! Не знаешь?! Вот и я тоже не знаю. Попробую сказать им, что накажу, поставлю в наряд на кухню, но, думаю, они этим не удовлетворятся. Хвала богам, хватило у тебя ума никого насмерть не заколоть, а то бы они голову потребовали, причём отдельно от тела. Короче, сам расхлебывай. По закону, я ведь тебя выдать им обязан.

Сотня разбила свои палатки напротив ворот, и они прекрасно видели, кто в них проходил, и что творилось на прилегавшей к ним площади. Танис рассказал своим подчинённым о том, что произошло. Солдаты немного посмеялись, но, понимая, что дело вполне серьёзное, обещали помочь и припугнуть властников, если те вдруг заявятся.

Да они и не замедлили этого сделать. Не прошло и часа, как конная сотня блюстителей порядка выехала из городских ворот и направилась к лагерю. Поверх их чёрной одежды на этот раз были предусмотрительно надеты кольчуги.

Не обратив внимания на попытавшихся преградить им дорогу часовых, они подъехали к располагавшейся в центре палатке полкового командира. Он вышел к ним навстречу, о чём-то недолго поговорил с ними, разозлился, и, указав в сторону, где находились палатки панцирников, ушёл к себе, махнув рукой.

Люди Таниса уже были наготове, и когда непрошеные гости оказались в расположении их сотни, им преградил путь отряд закованных в броню воинов с острыми, тяжёлыми секирами в руках, способными легко располовинить человека в кольчуге. Властники остановились в нерешительности. Они и не ожидали, что в этот раз им рискнут оказать сопротивление. Никто из них и не думал атаковать – против такого противника шансов нет никаких. Оставалось одно. Старший отряда выехал вперёд и, стараясь, чтобы голос не дрожал, громко крикнул:

– Это что, мятеж?! Вы разве не понимайте, что за сопротивление власти все можете оказаться за решёткой, а то и на эшафоте.

– Ваши люди сами виноваты, – ответил Танис. – Решили силу показать, вот и получили. Называешь себя законом и властью? А мы кто? Мы те же закон и власть. Мы – армия короля.

Вокруг них уже начинала собираться толпа – однополчане, солдаты столичного гарнизона, охранявшие ворота, да случайно проходившие мимо горожане. Над попавшими в такую неловкую ситуацию властниками все откровенно смеялись.

– Танис, сдавайся. Добром сдашься – простят. Посидишь месяцок в камере и всё, – уговаривал властник упрямого сотника.

– Да шёл бы ты знаешь куда, – Танис смачно плюнул под копыта его коня. – Проваливай отсюда, ты находишься в расположении парайского полка, а чужим здесь не место.

– Да я пожалуюсь на тебя королю! Лично до короля дойду!

– Ха! Напугал!

Толпа вокруг с нетерпением ждала развязки. Казалось, разгорячённые спорщики вот-вот бросятся друг на друга, но никто пока не решался перейти к делу. Властники знали, что их порубят на куски в пару минут, а солдаты Таниса понимали, что подними они оружие на представителей закона, их сразу же назовут мятежниками. Внезапно толпа зрителей метнулась по сторонам, освобождая кому-то дорогу. Небольшой отряд всадников въехал в круг.

– Король, король, – раздался вокруг шёпот.

Властники тот час соскочили с сёдел и, преклонив колено, поклонились чуть ли не до земли. Танис и его сотня лишь склонили голову – тяжёлые доспехи с трудом позволяли большее. Король, одетый лишь в кольчугу, правда, превосходного плетения, в сопровождении закованных в латы дворян подъехал к нему.

– Кто Танис? – спросил он – видимо, кто-то уже успел доложить ему о происходящем.

Танис сделал шаг вперёд, постарался поклониться пониже и проговорил:

– Это я, ваше величество.

Король соскочил с коня и медленно подошёл к нему. Откуда-то из-за телохранителей появился ещё один, одетый в точности как правитель, видимо советник, и встал рядом.

Эдвард лихорадочно думал. Надо принимать какое-то решение, иначе люди вокруг скажут – король не знает, что делать, может он слаб или глуп? Хорошо, что рядом оказался Самит. Встав рядом, он прошептал на ухо:

– Сир, мы здесь для того, чтобы подружиться с командиром этого полка и удостовериться в его преданности. Карать сейчас его подчинённого, причём одного из лучших – поступок рискованный и, честно говоря, неразумный и не нужный сейчас. Вокруг люди, мало кто из них любит властников. Они ждут, что вы милуйте ослушника.

Эдвард до боли прикусил губу, внимательно осмотрел Таниса с головы до ног. Но едва он посмотрел ему в глаза, какая-то сила заставила его отшатнуться. «Вот ведь. Просто поразительно», – прошептал он. – «Может, это он?»

Король ещё раз взглянул в глаза Таниса и громко, чтобы слышали все вокруг, сказал:

– Я люблю смелых солдат, но, кроме того, люблю, чтобы мои приказы, мои законы исполнялись.

– Простите, ваше величество. Я не знал о законе, запретившим ношение меча… даже для солдат короля.

– Для солдат короля… Такого, действительно, в этом законе не было. Солдат, он ведь на то и солдат, чтобы носить меч, которым должен защищать своего повелителя и его народ. Я не считаю тебя виновным, Танис. Настоящие виновные будут наказаны, а ты служи, служи во славу короля и государства.

Танис поклонился, а король легко запрыгнул в седло коня и, развернувшись, поскакал прочь, уводя за собой и свою свиту и властников.

– Ну как, Самит, я правильно всё сделал? – спросил он советника.

– Неплохо, неплохо. Такие поступки нравятся народу.

– Вот только, знаешь что? Отбери среди властников пятерых парней потолковее, и пусть они отправляются вместе с полком. Они будут следить за этим Танисом, как за невинностью родной сестры. Если он опять выкинет какой-нибудь фокус, пусть его арестуют и отправят на галеры, можно даже убить, если он подымет шум.

– Зачем? – удивился Самит. – Обычный сотник, немного взбалмошный, горячий, но он просто солдат.

– Нет, друг мой, он не обычный сотник и не просто солдат. Он… сын короля Александра.

– Как?! Этого не может быть?! Вы не ошиблись?!

– Едва ли, его лицо, его глаза, его взгляд. Всё в точности.

На следующее утро полк свернул лагерь и ушёл по дороге к Альваре. Вновь пыльные мили, лес по обочине. В полдень остановились пообедать и передохнуть. Как обычно, каждая сотня готовила себе отдельно, получая провиант от фуражиров, а затем и столовалась сама по себе. В этот раз Салист присоединился к товарищу, оставив своих. Забрав порции, они вместе сели в сторонке, чтобы никто не мешал их разговору.

– Знаешь, Танис, – тихо проговорил он. – К нашей сотне присоединилось пятеро каких-то непонятных. Все скрытные, молчаливые. Попытались заговорить с ними, те отмалчиваются, а наш сотник наорал на нас, приказал не трогать их.

– Я видел. Кольчуги плохонькие и мечи неважнецкие. Сам удивился, откуда такие взялись.

– Это властники. Точно тебе говорю, властники. И, похоже, послали их следить за тобой.

– Да брось! Ты же сам слышал, что сказал король.

– Слышал. Но, ты не забывай, ты поднял свою сотню против тех, кто представляет власть. Думаю, у короля на словах одно, а в уме совсем другое. Будь осторожен.

– Да и пусть следят. Что я, людей бунтовать понуждаю? А если они мешать будут, то на войне всякое случиться может. Не отдыхать идём, наверняка, драться придётся.

На седьмой день пути полк вошёл в Альвару. В этот раз расположиться им разрешили на одной из городских площадей, так что все таверны были прямо под боком. Погулять разрешили всем – всё-таки не столица, нарваться на неприятности возможностей здесь поменьше. Полк стоял в городе опять до утра – к счастью всё, действительно, обошлось без неприятностей – а утром выступил в Мил.

До Мила было рукой подать, всего три дня пути, да по хорошей дороге. Шагалось споро. Погода стояла великолепная, а в воздухе чувствовался запах морских волн, прибрежных скал. Настроение у солдат поднялось и, даже предстоящие испытания были на время позабыты. В Миле их ждала конница, наверняка, хорошенько отдохнувшая за эти дни, успевшая опробовать все местные трактиры и притоны с весёлыми девицами.

Мил появился неожиданно, из туманной дымки. Очертания крыш домов, крепостных стен, башен на фоне морской лазури, сияющее солнце. Дружный вздох восторга издали разом сотни ртов.

Полк встал в порту, на самой его окраине, подальше от любопытных глаз. Надолго ли, никто не знал. Шестьдесят галер, которые требовались для перевозки полка, были ещё на пути из Сирато. Их ждали на следующий день, поэтому солдатам вновь разрешили отправиться в город.

Салист и Танис давно забыли неприятный инцидент в столице и, как и все, направились на поиски подходящего трактирчика. Город был небольшой, гораздо меньше Параи и, тем более Альвары или столицы, но заведений в нём оказалось гораздо больше. Трактиры, дома терпимости, встречались здесь на каждом шагу. Казалось, во всём городе не было такого дома, где на первом этаже, либо в цоколе не располагалось бы подобное заведение. Искать долго не пришлось. Друзья быстро нашли подходящий трактир, как обычно, сели подальше от шумных компаний, заказав себе жаркого и вина.

– Смотри-ка, – тихо проговорил Салист, указывая на открывшуюся входную дверь. – Эти пятеро тоже здесь.

Танис повернулся – действительно, те самые, которых он видел в сотне Салиста. Властники остановились при входе, повертели головами, словно искали свободные места, коих в заведении было предостаточно. Взгляд одного из них упёрся в Таниса, он что-то тихо сказал своим, и они сели за соседним столиком, видимо, чтобы расслышать всё, о чём будут говорить эти два смутьяна. Танис и Салист переглянулись – что ж, хотят погреть уши, да пожалуйста. Мало ли тем для разговоров, хотите про девочек, получите.

На следующий день, около полудня, к причалу Мила пришвартовалось шестьдесят галер. Это были средние по величине, одномачтовые суда, пригодные как для моря, так и для полноводных рек Острова. В основном, они передвигались при помощи двадцати пар вёсел, но когда задувал попутный ветер, на мачту поднимали огромный прямоугольный парус. Галеры считались боевыми, поскольку на носу и на корме находилось некое подобие башенок с бойницами для лучников и арбалетчиков.

Гребцы размещались под палубой в низком, душном помещении, пропахшем морской солью, потом и помоями. Их работа была ох как тяжела, и во времена короля Александра, когда на боевые суда брали вольнонаёмных, гребцам платили немалые деньги, что ощутимо било по трещавшей по швам казне.

С воцарением Эдварда, вольнонаёмные гребцы мигом исчезли – зачем платить такие деньги за тупую работу, если их можно заменить на практически бесплатных заключенных тюрем, да тех, кто не очень доволен новым правителем. Кормить только, чтобы ноги могли волочить, и хватит. Что про это сказал командовавший флотом Риз, знал лишь он сам и новый правитель, но все эти слова явно могли повергнуть в обморок не одну сотню приличных девушек. С тех пор, Риз покинул флот и попросту исчез, не дожидаясь, пока король прикажет отрезать ему язык за такое сквернословие.

Меньше чем за час полк погрузился на корабли, и они, один за другим, отчалили от пристани и вышли в море, держа курс на север. Танис и Салист, два неразлучных друга, оказались вместе. Они стояли на палубе возле левого борта и молча смотрели, как тяжёлые дубовые весла вспарывают искрящееся под ярким солнцем море. Вверх летели солёные брызги, рядом носились крикливые чайки, выпрашивающие подачки. За кормой постепенно растворялся в туманной дымке Мил, а впереди поднималась из моря тёмная полоса приближающегося острова, на котором стоял город Малонто. Совсем близко, рукой подать. Часов шесть пути, и они на берегу.

Всё это время Танис простоял у борта. Его взгляд приковало к себе море, оно чем-то манило, завораживало. Что кроется там, в его глубинах? Мириады рыб, место которым на сковородке или таинственные морские чудовища, истории о которых он слышал от всё того же папаши Арстина. Изредка они перебрасывались с Салистом отдельными, малозначительными фразами.

Наконец, впереди стали отчётливо видны пустынные, скалистые берега. Сверкающие, отливая багрянцем в заходящем солнце, волны с грохотом обрушивались на серые глыбы скал и разбивались на множество водяных брызг. Затем море отступало назад, обнажая тёмно-жёлтый песок, чтобы набрать силы для нового удара и вновь бросалось на скалы.

– Ну и где здесь на берег сойдём? – проговорил кто-то. – Нас же, как щепки, на эти камни выбросит и разнесёт в клочья.

Однако эскадру вёл умелый лоцман, хорошо знавший этот берег. Корабли свернули на восток и, вскоре, подошли к небольшой, но спокойной бухте, проход в которую даже не загромождали рифы. Один только минус – лишь по шесть-семь кораблей могло уместиться там. Пришлось разгружаться по очереди. Сначала, разумеется, сошла на берег конница.

Танису повезло, примерно через час, во втором заходе, покинула корабль и его сотня. Танис очутился на россыпи камней. Между ними хлюпала вода, которая так и норовила подняться повыше с каждым ударом волн и залить ноги. Он кое-как построил свою сотню в колонну и, навьюченные доспехами и оружием, люди направились к проторенной в скалах тропинке, ведущей наверх. Следом за ними поднималась и сотня Салиста. Тропинка проходила по длинной расщелине, поэтому не была очень крутой. Солдаты легко поднялись наверх и, найдя местечко по нраву, уселись отдыхать.

– Посмотри туда, – Салист потянул товарища к краю скалы. – Где ещё такое увидишь.

Перед ними билось о скалы море цвета сапфира, в котором, словно игрушечные кораблики, плясали на волнах галеры. Танис лишь вздохнул, обернулся назад. Там раскинулось бескрайнее поле. Невысокая, изумрудная травка и крохотные жёлтые цветочки пригибались под порывами холодного ветра. Неизвестно как оказавшиеся здесь кусты шиповника тихо шелестели, роняя розовые лепестки. Всё это уходило далеко-далеко, в туманную даль, туда, куда и им предстоит уйти за неизвестностью.

– Везёт морякам, – проговорил Салист. – Сейчас выгрузят всех, и домой, кто жинке под бок, а кто к весёлым девицам да заставленному яствами столу.

– Как же, – ответил подошедший к ним десятник конницы. – Они сейчас пойдут к Малонто, чтобы запереть его с моря. Полная блокада по всем правилам военного искусства.

– Да что им, посидят на кораблях, поплюют с палубы в воду, вот и вся блокада. А кровь то нам с тобой придётся проливать, – неожиданно сказал Танис и, резко повернувшись, отошёл прочь от обрыва.

Солнце клонилось с закату, когда последний солдат ступил на землю Малонто. Темнело, но полк не остался на продуваемом всеми ветрами берегу. Решили найти хотя бы маломальскую ложбинку, чтобы встать в ней лагерем. Воины построились в нестройные колонны и двинулись вперёд, по направлению к долине.

Там, в низине, жили все местные жители, поскольку жить на безлесных скалах, на холодном, пронизывающем ветру было просто невозможно. В долине текла небольшая речушка, питавшаяся из родников, вокруг неё шумел лес. Там и находилось семь небольших посёлков, а в устье реки, на северном берегу острова между двух холмов находился Малонто.

Берег остался далеко позади, а воины всё шли и шли, попирая тяжёлыми солдатскими сапогами траву и жёлтые цветы. Все шли молча, настороженно оглядываясь по сторонам, словно ждали, что вот-вот путь им преградит малонтийское ополчение. Солнце скрылось за горизонтом, стало совсем темно. Идти дальше никто не рискнул, и решили встать лагерем прямо здесь. На счастье, немного приутих ветер и стало немного теплее. Палаток не ставили, все, включая офицеров, наскоро поужинав сухим пайком, завернулись в тёплые шерстяные плащи и улеглись на траве.

Утро выдалось холодным и пасмурным. С неба лил мелкий дождь, промочивший всю одежду. Капли воды стекали за шиворот, обжигая холодом продрогшее тело. Было ещё очень рано, до подъёма оставалось около часа, но никто уже не спал. Люди ругали дождь, ёжились на холодном ветру. Самое время развести костры, но дров, как назло, не было. Фуражиры раздали всем по трети фляги крепкого вина, чтобы солдаты хоть как-то смогли согреться.

Вокруг по-прежнему никого. Бескрайнее поле уходило в даль и исчезало в пелене густого тумана. Полк вновь построился и пошёл дальше. Дорога вела под уклон, так что хоть идти стало намного легче. Никто уже не заботился о порядке строя, все шли нестройной ватагой, лишь бы спуститься быстрее в долину, нарубить дров и прогреться рядом с жаркими кострами, поесть горячего.

Прошёл час, затем второй. Стало теплее, да и туман рассеялся. Минул ещё час, и впереди показался долина. В зелёной чаше, между холмов, тусклым зеркалом светилось под пасмурным небом небольшое озерцо, на противоположном берегу которого стоял дворов в пятнадцать, посёлок. Из озера брала своё начало речушка, а рядом с истоком, по обеим сторонам реки, начиналась огромная, вплоть до Малонто, дубовая роща.

Жители посёлка уже проснулись, несколько человек мелькали на его улице. Где-то громко замычала выгоняемая из стойла на пастбище корова, к озеру, наперебой гогоча, спешили гуси. Следом за ними поспевали утки. В двух крайних домах уже вовсю дымили трубы.

Полк был ещё далеко, но жители поселка уже заметили солдат. Никто, конечно, не побежал в лес, а уж, тем более, готовиться к обороне. Глупо предполагать, что два-три десятка мужчин способны противостоять пяти тысячам опытных бойцов. Люди спокойно вышли из домов и стали наблюдать за приближавшимися солдатами.

Полк обогнул озеро и вошёл в поселок; прошёл по его единственной, идущей вдоль берега улице и расположился на лесной опушке под кронами высоких, ветвистых деревьев. Нужно было привести себя в порядок, отогреться, поесть. Только потом можно продолжить поход.

Два дня полк продвигался по тракту, ведущему сквозь лес к Малонто. Дорога проходила вдоль реки, которая, благодаря впадавшим в неё ручьям и родникам становилась всё шире и полноводнее. Становились больше стоявшие на ней деревеньки. Люди, всё так же, спокойно, смотрели на солдат, словно каждый день мимо их дома проходили парайские полки. А вечером второго дня полк подошёл к последнему перед Малонто, седьмому поселку. Ещё не было темно, но решили остановиться, чтобы хорошенько отдохнуть перед решающим переходом.