Читать книгу Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая - Вячеслав Митяшов - Страница 6

Прошло три тяжёлых дня, и серое, хмурое утро открыло новый, обещающий стать таким, как и прежние, день. С неба беспрерывно лил мелкий, холодный дождь, по-осеннему мерзкий и неприятный. Но, несмотря на это, множество горожан запрудило площадь перед Северными воротами. Они сбились в огромную, тесную толпу, многие, многие тысячи, мужчины, женщины, даже дети. Невозможно было не то, чтобы двинуться, а даже пошевелить плечом. Тем, кому не хватило здесь места, занимали крыши окружавших площадь домов. Рискуя сорваться со скользкой черепицы, они сотнями забирались туда только с одной целью – проститься с тем, кто правил ими последние двадцать лет.

Не сказать, что этот правитель управлял ими настолько хорошо, что никто не нуждался. Но он был тем, кто привёл их к свободе. Одно это заставляло боготворить короля. Тысячи горожан, затаив дыхание, стояли и ждали. Над толпой нависла гнетущая тишина, лишь изредка можно было расслышать всхлипывания, да тихий плач. Люди готовились проводить короля в последний, скорбный путь.

Во дворце, как и во всём городе, царила скорбь и печаль. Исчезли привычные ослепительные наряды, смолк весёлый смех, да что смех, никто не брал на себя смелость даже говорить в полный голос. Говорили только шёпотом, да и то, чтобы никто посторонний не видел. Блеск бриллиантов больше не резал глаз. Драгоценности спрятали в сундуки до лучших времён. Все, как один, оделись в чёрное, словно хозяева дворца пригласили их на странный, мрачный маскарад. Порой даже казалось, что беломраморные колонны потускнели, стали серыми и невзрачными.

За прошедшие дни Анна словно постарела на десяток лет. На сияющей гладкой коже появились морщины, её чудесный цвет пропал, сменившись землистым, сероватым оттенком. Виски посеребрили первые седые пряди. Блеск глаз, которым всегда восхищались друзья, пропал, они потускнели, стали бледными и печальными.

Два дня она не отходила от саркофага, где лежало тело её Александра. Она ночами не смыкала глаз, словно боялась пропустить чуда, на которое, возможно, в глубине души надеялась. Как тогда, на поле брани, когда мёртвое тело, выжгло в своих ранах пробившее его оружие, поднялось и вновь налилось жизнью. Она надеялась, хотя, разумом, понимала, что отпущенные тогда на воскрешение силы не безграничны. Всё, чудес больше не будет, пора принять реальность. Но Анна не уходила, даже уговоры Сантилии и Литы не помогали, она не слушала никого.

Несладко пришлось и Эйнару. За эти дни он резко изменился. Из добродушного, спокойного человека он превратился в злого, раздражительного. Но его можно было понять. Всё это время, и днём, и ночью он, не смыкая глаз, разыскивал принца и тех, кто поддерживал его. Однако старания не увенчались успехом. Эдвард и его камарилья словно сквозь землю провалилась, не оставив ни малейшего следа, ни малейшей зацепки. Всё это не просто настораживало, это пугало. Эйнар чувствовал нависшую над ним, над его семьёй, над его друзьями угрозу.

Прошлой ночью во дворец прибыли жрецы Лабека. Одетые в чёрные сутаны, со скрытыми под капюшонами лицами, они походили на посланцев самой Смерти, прибывших в мир живых, чтобы забрать в мир теней душу и плоть мёртвого короля. Но нет, всё было не так, как могло нарисовать воображение. Они лишь собирались забрать в крипту храма саркофаг с телом. Новый король – новый уклад. Теперь он и его потомки будут покоиться в храме Лабека, поближе к богам, давшим силу этой династии. Вот только приживётся ли этот обычай, когда всё рушилось на глазах?

Монахов представили Анне. Она лишь молча кивнула головой, прочитав верительные грамоты настоятеля. Немногословные монахи не стали докучать ей ненужными сейчас разговорами. Низко поклонившись, они отправились в выделенные им для отдыха комнаты. Но напоследок, один из них тихо проговорил, заметив, как по щеке королевы скатилась горькая слеза:

– Живите надеждой.

Анна встрепенулась, вновь в ней ожили мечты о том, что вот-вот раздастся глас с небес, и её Александр встанет из саркофага. Она бросилась к одетому в чёрное человеку:

– Что значат твои слова?! Ответь мне! Прошу.

Но жрец лишь промолчал в ответ и, пятясь назад, отступил в тёмный коридор.

Анна не видела, как монахи погрузили саркофаг на покрытую чёрным, мрачным балдахином, траурную колесницу. Силы оставили её, и, измученная долгими ночными бдениями, женщина уснула. Он продолжит свой путь без неё, да и к чему ей видеть, как траурная процессия идёт сквозь море людских слёз. Придёт время, и их души соединятся по ту сторону, нужно лишь дождаться своего часа.

Окружённая жрецами, колесница выехала через ворота дворца на площадь. Путь им преграждало огромное людское море, но едва появилась процессия, все, как один, расступились, освободив дорогу. И, едва колесница двинулась в путь, толпа издала единый, наполненный болью, тяжкий вздох. Плакали навзрыд женщины, многие мужчины, особенно ровесники королю, плакали, не стесняясь своих слёз.

А саркофаг продолжал медленно, но неумолимо продвигаться к Северным воротам. Впереди – окружённая монахами колесница. Следом за ними те, кто все эти годы был другом семье короля. Среди них и Эйнар. Он ехал, стараясь держаться у самой колесницы и не сводил своих глаз с саркофага. Он уже не замечал лившиеся из его глаз слёзы. Эта смерть по-прежнему не укладывалась в его разуме. Он все ещё не хотел верить в то, что друг, с которым он делил все радости и невзгоды двадцать лет подряд, уходит от него навсегда. Но, чем ближе процессия подходила к воротам, тем яснее он понимал, что это не сон. Пелена спадала с глаз, разум принимал случившееся. Нужно смириться с потерей, нужно жить дальше. Эйнар тяжело вздохнул. На ум пришли слова старинной баллады, такой же печальной, как и нависшее над городом серое небо.

…Уходим в туман, где капли дождя

Слезою прохладной омоют бриллиант.

Уходим в туман, где скорбь и печаль

Тяжелую ношей надавят на нас.

Пусть труден наш путь, но воля богов

Оковами клятвы опутала нас.

Пусть цель не ясна, но это наш рок,

И против него нам не устоять…

Из забытья его вывели негромкие слова Сантилии:

– Эйнар, попридержи коня. Дальше живым пути нет. Пусть идут.

Он открыл глаза и увидел, что уже находится за стенами города. Перед ним устремилась к лесу серая лента мощёной камнем дороги, по которой уходила всё дальше и дальше колесница с саркофагом.

Мелкий дождик, сыпавший с небес, укрыл туманным занавесом уходящую процессию. Ещё мгновение, и она растворилась в серой мгле непогоды.

– Уходим в туман… – прошептал Эйнар и, повернув коня, поскакал назад во дворец.

В тёмном, грязном помещении дешёвого трактира, располагавшегося неподалеку от порта, сегодня было тихо и немноголюдно. Облитые вином и заляпанные жиром столы не ломились, как обычно, от обилия выпивки. Несмотря на час, когда в трактир набегало прилично народу, сейчас никто не спешил заходить в скрипучую дверь заведения. Трактирщик, злой, как чёрт, сидел за стойкой, подперев голову ладонями, и ругался вполголоса, чтобы не услышали скучавшие на кухне стряпухи.

– Чёрт бы побрал эти похороны. Все, как распоследние идиоты бросились смотреть на дохлого королька, чтоб ему пусто было. И чего нашли интересного…

Видимо, он хотел сказать что-нибудь ещё, да в выражениях покрепче, но дверь неожиданно скрипнула, распахнулась, и в трактир вошли двое в видавших виды плащах с надвинутыми, на самые глаза, капюшонами. Чистые разбойники, ну да ладно. Как раз такие и не скупились на деньги. Правда, бывало, наоборот забирали всё подчистую. Они сели в самый дальний, тёмный угол, и один из них окликнул трактирщика:

– Эй, человек! Принеси-ка нам кувшин вина и перекусить.

Тот встрепенулся – наконец то хоть какой-никакой доход – достал с полки вино получше, два кубка и поставил всё это перед посетителями.

– Перекусить что желаете? – спросил он елейным голоском. – Жаркого можно приготовить, или супца из горшочка откушаете?

– Принеси ветчины и хлеба, времени у нас нет твой супец дожидаться, – и, заметив, что трактирщик продолжает стоять, добавил. – Иди, иди.

– Ваше высоче… величество?

– Что, Самит?

– Мне кажется, мы зря вернулись в город.

– Не волнуйся, нам ничего не грозит. Большая часть армии на нашей стороне, дворяне тоже. Король Александр слишком увлёкся развлечениями и путешествиями и забыл о людях, которые хотят кушать и жить, не думая о завтрашнем дне. Если что, нас через час освободят. Если сразу не повесят, – Эдвард засмеялся.

– Кто-то всё-таки поддержит Эйнара.

– Все, кто против нас – полк гвардейцев-ветеранов. Старики, которых оставили на службе из жалости, всего лишь пять тысяч. Дворяне – герцог Лаурда рискнет поддержать Эйнара, сибийцы – но они далеко. Может кто-нибудь ещё. А за мной уже точно восемь полков и почти вся дворянская молодежь.

– Но столица ещё не наша, а её стены крепки.

– Нам не придётся лезть на крепостные стены, Самит. Мы возьмём город без шума, пока все во дворце будут оплакивать короля. Тем более, Флардия уже в наших объятиях. Нужно лишь нанести последний удар.

– То есть?

– Ну, Самит. Помнится, раньше ты был самым осведомлённым человеком во всём дворце. Что с тобой теперь?

Тот лишь пожал плечами и поспешил отпить немного вина.

– Да ладно тебе. Тебе грех не сказать – два полка и около тысячи дворян окружили город. Эйнар всё это прохлопал и теперь ему придётся несладко. Этой ночью ему поспать не удастся.

Принц замолчал, обернулся к двери – она с шумом распахнулась, и в таверну вошли человек десять горожан, судя по одежде, из гильдии плотников. Не обратив внимания на сидевших в углу двоих, они уселись за длинный общий стол в центре залы и позвали шинкаря:

– Эй, давай нам сюда вина побольше да покрепче. Пора выпить за упокой короля Александра, мир его праху.

Слишком много глаз – подумал принц. Оставаться здесь рискованно, могут и узнать, тем более его лицо давно примелькалось на городских улицах. Он встал и, бросив на стол серебряную монету, направился к выходу. Следом поплёлся озадаченный Самит.

Наступил вечер, тучи рассеялись, но солнце уже спряталось за черепичными крышами домов. Эйнар бросил взгляд на высокое стрельчатое окно – последние лучи отозвались багряными бликами на стекле. Он поднялся, подошёл к пылающему камину. В такие минуты, как эта, когда не знаешь, что делать, за что взяться, он любил посмотреть на огонь. Огонь помогал забыться, и, хотя бы немного, привести мысли в порядок. Сантилия и Лита утешали Анну. Она держалась молодцом, но чувствовалось, если не помочь ей, она долго не протянет.

Покои дворца опустели. Словно по мановению волшебной палочки, куда-то исчезли почти все гости и большая часть дворцовых завсегдатаев. Лишь герцог Лаурда и послы из Малонто остались, ожидая решения Эйнара, который хотел на время убрать из столицы жену, дочь и Анну. Его не волновал отъезд старых товарищей, они не подведут. Гораздо больше волновало исчезновение молодёжи из компании Эдварда. Оставив все свои вещи и прислугу, они словно испарились.

В глубине души Эйнар и раньше чувствовал опасность, нависшую над ним и его семьёй, но теперь каждая новая догадка не просто беспокоила его – она приводила в ужас. Пахло междоусобицей. Сейчас армия Острова насчитывала четырнадцать полков. За гвардейский полк ветеранов в Фарнадо он не беспокоился, но из оставшихся тринадцати, восемь находились под началом тех, кому он в сложившейся ситуации не доверял. Оставались ещё пять, но они были далеко, слишком далеко, чтобы успеть в столицу.

– Вот ведь… – Эйнар, в сердцах, ударил кулаком по столу.

На мгновение задумавшись, он схватил колокольчик и позвонил. На зов немедленно явился его личный слуга.

– Зови ко мне герцога и послов.

– Сию секунду, ваше высочество, – слуга поклонился и вышел.

– Придётся бежать, – прошептал Эйнар. – Другого выхода нет. Не ради себя самого, ради моих красавиц.

Не прошло и пяти минут, как дверь вновь раскрылась, и в кабинет вошёл герцог и оба малонтийца.

– Присаживайтесь, – Эйнар указал на кресла.

– Что-то случилось?

– Ещё нет, но скоро случится. Я считаю, что Эдвард предпримет попытку захватить трон, заручившись поддержкой молодых дворян. И это произойдёт очень, очень скоро.

– Ну, я думаю, что не стоит этого бояться, – проговорил один из малонтийцев, улыбнувшись. – У вас сильная и хорошо обученная армия. Она легко поставит на место горстку бунтовщиков.

– Я тоже так думал… сначала. Но чем дальше, тем больше убеждаюсь, что всё гораздо хуже. У меня четырнадцать полков, а в командирах восьми из них я не уверен. Вот такой расклад.

– Но остальные шесть? Да и Малонто всегда придёт на помощь друзьям.

– Эдвард не так глуп. Он сумеет обезвредить их и без пролития крови. Тем более, я уверен, он начал готовиться давно.

– Ну, мой полк и полк ветеранов ему не обдурить, – вставил герцог, до сих пор молча следивший за говорившими.

– Да, ты прав. Но два полка – слишком мало. Тем более, им уже не успеть. Я чувствую, что это произойдёт скоро. И, хотя мне противна такая мысль, но я думаю о бегстве. Сейчас это единственный шанс избежать кровавой междоусобицы.

– Ради своей семьи можно пойти и на это, – сказали послы. – Мы с радостью предоставим убежище в Малонто.

– Спасибо, я буду рад воспользоваться вашим приглашением. Ну, собственно, вот и всё, что я хотел обсудить. Если у вас нет вопросов то, спокойной ночи.

Герцог и послы поднялись с кресел, поклонились и удалились в свои покои.

– Да, Эйрен, – окликнул герцога Эйнар. – Передай начальнику стражи, чтобы его люди не спали сегодня на постах и были готовы ко всему.

– Думаешь, Эдвард сделает это сегодня?

– Да.

Эйнар остался сидеть перед камином, глядя в пляшущие языки оранжевого пламени. Он никак не мог свыкнуться с тем, что всё так быстро изменилось. Еще каких-нибудь десять дней тому назад он думал, что никакая сила не сможет сломать уклад их жизни. А теперь…

Эйнар тяжело вздохнул, поднялся с мягкой медвежьей шкуры, накинутой на кресло и, надев пояс с ножнами, направился к Анне. В полутёмном коридоре было пусто, пугающе пусто. Гулкие шаги отдавались в стенах, словно бой полковых барабанов. Он вздохнул ещё раз, прогоняя подкравшийся липкий страх, и направился дальше. Остановившись перед дверьми в королевские покои, он осторожно постучал.

– Входите, – послышался из-за двери голос Сантилии.

Эйнар вошёл. По стенам тёмной комнаты плясали оранжевые блики пламени, горевшего в топке камина. Женщины сидели рядом с огнём на толстой шкуре, негромко разговаривали о чём-то, видимо вспоминали былое.

– Что случилось, дорогой? – спросила Сантилия, поднявшись навстречу.

– Плохи наши дела, – ответил Эйнар. Он старался тщательней подбирать слова, чтобы не пугать жену, но получалось не очень. – Я тут подумал и решил – нам придётся бежать в Малонто. Сегодня…

– Но почему?!

– Скоро город будет захвачен верными Эдварду войсками. Солдаты считают его наследником престола и новым королём. К сожалению, мы ничего не сможем противопоставить им.

– И что нам делать? – Лита вскочила на ноги и схватила за руку мать. Лишь Анна осталось сидеть на своём месте, никак не отреагировав на это известие.

– Одевайтесь, собирайте вещи, чтобы быть готовыми в любой момент покинуть город. А я пока пройдусь, проверю посты.

На улице было прохладно, задувал лёгкий, но совсем не приятный ветер. Эйнар пожалел, что не взял с собой тёплого шерстяного плаща. Дорожки с трудом проглядывались сквозь темноту – гвардейцы предусмотрительно погасили лишние огни. Так, на всякий случай. Вновь набежавшие тучи закрыли собой луну и звёзды. Темно, хоть глаз выколи. Хотелось поскорее добраться до ближайшего поста, присесть вместе с солдатами у костра. «Мда, сотня гвардейцев против нескольких полков», – мрачно усмехнулся Эйнар.

Он дошёл до крепостной стены, вдоль которой росли густые заросли колючего кустарника. Рядом показался навес, где на скамьях рядом с костром сидели трое караульных.

– Привет, соколы мои, как дела? – спросил Эйнар, подсаживаясь рядом.

– Спокойно всё, – ответил один из них. – Мы пока на смене, остальные дорожки патрулируют. А разрешите спросить? – вдруг сказал солдат, подавшись вперёд.

– Спрашивай.

– Правда, что на дворец могут напасть? Командир предупреждал, чтобы все начеку были.

– Правда. К сожалению, правда.

Гвардеец, не стесняясь Эйнара, витиевато выругался, сломал попавшуюся под руки палку и бросил обломки в костёр. Тот не обратил внимания на подобную вольность – сейчас не до этого, пусть облегчат душу крепким словечком, пока в драку идти не пришлось. Там уж не до этого будет. Он посидел с солдатами ещё немного и, поднявшись, медленно пошёл обратно.

Спать не хотелось, нервы были на пределе, хотя, внешне, и не сказать, что человек был на грани нервного срыва. Это томительное ожидание. Лучше идти в бой, лучше стоять в первом ряду со щитом перед летящей на тебя конной лавой, чем ждать. Особенно, если то, чего ждёшь никак нельзя предотвратить. Знать, и не иметь возможности повлиять на ход событий. Эйнар сам позволил себе пару крепких фраз, пнул попавшийся под ноги камушек. В голову пришла мысль, вовремя пришла – подземным ходом пользоваться нельзя, Эдвард прекрасно знает о нём, и грош ему цена, если он не поставит там стражу.

Уже у дверей покоев его нагнал слуга, вытянулся в струнку, доложил:

– Герцог Лаурдский отбыли. Просили передать вам, что немедленно поднимут полк и поведут к столице. Кроме того, один из послов спешно отбыл в Мил, чтобы приготовить корабль. Что прикажете, сир? Готов разделить с вами все трудности.

– Спасибо, Арлон. Иди домой, во дворце уже небезопасно.

– Разрешите не согласиться с вами, сир. Я не покину вас и останусь до конца.

– Воля твоя, ты свободный человек и сам можешь решать, что делать.

Эйнар разрешил ему уйти и прошёл в свои покои. Огромная комната была пугающе пустой, особенно сейчас, когда вместо пламени, в камине светили багровым отсветом горячие угли. Раньше она всегда казалась ему уютной, но теперь совсем наоборот. Эйнар кожей чувствовал, как от стен, от гобеленов исходила непонятная скрытая угроза, давившая на сознание тяжёлым грузом.

Он взял со столика канделябр, подошёл к очагу и приложил свечи к раскалённым углям. Крохотные жёлтые огонёчки весело заплясали на кончиках фитилей. Тьма немного рассеялась, страх немного отпустил. Эйнар вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух, поставил канделябр обратно, а сам сел на постель.

Спать по-прежнему не хотелось, но он всё-таки лёг, закрыл глаза и попробовал подумать о чём-нибудь приятном. Не получилось, в голову лезли дурные мысли, спокойствия не прибавилось, скорее наоборот. С каждой минутой беспокойство нарастало с ужасающей быстротой. Сердце кольнуло.

– Они в городе, – прошептал он, сам не понимая, с чего взял это.

Но в подтверждении его мысли, дверь резко распахнулась, вбежала Сантилия, а следом за ней Лита, Анна и, надевший кольчугу, и с мечом на поясе Арлон.

– Эдвард в городе, – проговорил он.– Они заняли ближайшие к дворцу кварталы. Около тысячи юнцов уже движутся к воротам.

– Какие юнцы? – не понял Эйнар.

– Тысяча молодых дворян, дети тех, кто стоял с вами бок о бок под Фарнадо, – дрожащим от гнева голосом ответил Арлон. – Эти щенки захотели власти.

– Эдвард, видимо, многого наобещал им, как всегда, накормил их своей ложью, – вздохнула Анна. – Они посчитали, что ты узурпировал власть, отнял трон у законного наследника.

– Им нужно сказать правду. Может получиться вразумить их?

– Едва ли, Эйнар. Александр даже не успел написать завещания, а словам они не поверят.

Лицо Эйнара посуровело. Пришёл час, когда на землю Острова вновь прольётся кровь. Он решительно встал и, подойдя к стене, снял с крюка подготовленный доспех.

– Арлон, помоги.

Он оделся, опоясался мечом.

– Нас мало, и мы не сможем оказать Эдварду достойного сопротивления. Придётся бежать в Малонто.

С малонтийским послом и его людьми Эйнар встретился около дворцовой конюшни в условленное время. Сюда же подошёл и начальник дворцовой стражи. Все были готовы отправиться в путь. Эйнар принял рапорт и, отпустив офицера, подошёл к малонтийцу.

– Посадим женщин в карету вместе с вами, лучше не брать вторую. Ваши люди будут сопровождать её. А я со своими расчищу дорогу.

Карета, запряжённая шестёркой лошадей, уже стояла наготове. Эйнар попрощался с Сантилией и Литой, словно боялся, что не увидит их больше, и помог им сесть в экипаж. Дверца захлопнулась, изнутри щёлкнул замочек. Открылись ворота конюшни, и карета выехала на улицу. Эйнар вскочил на поданного коня и, махнув рукой своим гвардейцем, поехал следом.

Королевские гвардейцы расположились в авангарде и арьергарде, стражники посла заняли места поближе к своему патрону. Небольшой отряд, возглавляемый Эйнаром и Арлоном, набирая скорость, помчался к воротам. Заранее предупреждённая воротная стража, раскрыла створки в самый последний момент так, чтобы беглецы промчались в проём, не сбавляя ходу. Отряд вихрем вылетел на площадь.

Первое, что бросилось в глаза Эйнару – множество горящих на площади костров. Отовсюду доносились громкие разговоры, песни, смех. Стояли наспех возведённые шатры, между которых прохаживались не совсем трезвые повстанцы. Появление противника стало для них неожиданностью. Никто не ожидал, что окружённые во дворце люди отважатся двинуться на прорыв. Беспечные молодцы даже не удосужились поставить стражу, они уже праздновали победу, провозглашая тосты в честь их нового короля – Эдварда. Доспехи лежали в сундуках, лошади стояли рассёдланные.

Эйнар невольно усмехнулся – эти способны только на турнирах дубасить друг друга тупыми мечами, плохие из них солдаты. Если они не удосужились закрыть городские ворота, то это просто непостижимое везение. Беглецы вихрем преодолели площадь – никто даже не пытался их задержать. Так и есть, повезло. Ворота раскрыты настежь, заходи, выходи, кто хочет. Эх, Эдвард, Эдвард, сам за всем не уследишь, а помощники твои сущие бездари. Празднуют, хотя ещё нечего праздновать. Попробуй, нагони теперь.

Впереди лежала дорога на Альвару. Кавалькада, не сбавляя ходу, преодолела расстояние от ворот до леса и, только скрывшись за деревьями, Эйнар позволил сбавить скорость. Путь был не близок, нужно поберечь силы коней. Сбоку послышался топот – кто-то из арьергарда нагонял его. Он обернулся – так и есть. Воин, придерживая рукой сбивавшийся шлем, прокричал хриплым голосом:

– Они переполошились. Погоню снарядили.

Вот ведь. Смельчаки, нечего сказать. Наверняка, успели лишь кольчуги накинуть, да мечи прихватить. Без полного вооружения они становились обычной лёгкой конницей. Эйнар вспомнил, как на одном смотре встречал рыцарскую конницу – все сплошь в железе: и кони, и люди. А теперь, теперь посмотрим. Они догонят их, обязательно догонят. Пусть карета и запряжена шестёркой лошадей, она здорово задерживает отряд. Придётся встретить их, чтобы дать карете уйти.

– Нужно где-то преградить дорогу! – прокричал вдруг Арлон.

– Знаю, сам сейчас думаю об этом.

– Есть место одно, после Лаурдской развилки. Там дорога болотами окружена, ни слева, ни справа не обойти. Лучше не придумаешь. Им придётся бить нас в лоб, а они едва ли успели надеть полное снаряжение.

– Помню, только нескоро оно.

– Они нас вряд ли успеют догнать. Да и рассветёт уже к тому времени. Лучше, чем в темноте драться.

– Хорошо, сделаем так.

Гонка продолжалась. Правда, часа через два сделали небольшой привал – противник, наверняка, тоже будет отдыхать, иначе рискует загнать коней, а перед боем – это верное поражение. Немного перекусили, хотя еда в глотку не лезла. Все были на нервах. Затем продолжили путь.

Прошло ещё четыре часа. Солнце встало, наполнив бледными утренними лучами лес. Длинные тени деревьев медленно укорачивались, следом за тем, как светило поднималось всё выше и выше. Наконец и развилка. Отряд промчался мимо неё даже не остановившись для того, чтобы скрыть следы – противник знал, куда направляются беглецы. Теперь сосновый лес сменили заросли осоки, из которой торчали чахлые одинокие берёзки. Слева и справа от дороги сквозь траву виднелась чёрная болотная жижа. Сразу пахнуло гнильём – болота здесь были старые и глубокие. Едва ли кто рискнёт сунуться в топи, а если найдётся такой смельчак, вряд ли его кто увидит в живых после.

– Стой! – скомандовал Эйнар.

Он подъехал к карете, сказал:

– Дальше едете одни. Стража поедет с вами, а мы останемся здесь. Поспешите, они скоро нагонят нас.

Едва он произнёс эти слова, возница щёлкнул бичом, и кони сорвались с места, увозя за собой экипаж. Эйнар даже не успел последний раз взглянуть на жену и дочь. Он тяжело вздохнул. Может, это и лучшему. Смертельная усталость навалилась на него. Вот он, конец, мелькнуло в голове. Эйнар отбросил от себя дурные мысли, распрямился и громко скомандовал:

– Всем строиться! Им не обойти нас.

Не мешкая ни секунды, воины построились в ряды по пятнадцать человек в каждом. Безмолвные, словно изваяния, они застыли в седлах, глядя вперёд, на поворот из-за которого вот-вот должен был появиться враг. Наверно, каждый понимал, что в этой схватке они не выживут. Это был их последний бой в, к сожалению, братоубийственной войне. Но никто не дрогнул, не попытался бежать. Здесь были те, кто прошёл с Эйнаром бок о бок фарнадское поле. Такие не дрогнут, такие умрут, но не сойдут с этой дороги.

Карета с беглецами давно скрылась вдали, но преследователей ещё не было видно. Может они оставили попытку нагнать их? Слабая искра надежды. Но она угасла. Прошло около часа, когда из лесного полумрака показались рыцари. Они сразу заметили преграду и придержали своих взмыленных коней. Подъехав поближе, они остановились в сотне шагов от занявших оборону гвардейцев. Вперёд выехал высокий, широкоплечий воин в кольчуге, но без шлема.

– Сын герцога Парайского – один из храбрейших, – проскрежетал зубами Эйнар, узнав того. – Эдвард и его сманил. К счастью, они не успели нацепить на себя и малую часть своего железа.

– Боги сегодня благоволят нам, – ответил Арлон. – Иначе бы они попросту разбросали нас по сторонам.

– Эй, вы! Сдавайтесь, – прокричал воин. – Одумайтесь, воины. Выдайте лжеправителя справедливому суду, и вам всё простят, вы вернётесь к семьям.

Но в ответ лишь лязгнули вынимаемые из ножен мечи. Преследователи поняли, что дальнейшие разговоры лишь позволят той карете уйти и устремились в атаку.

Двадцать лет Остров не слышал звона мечей, двадцать лет земля его не пробовала вкуса крови. Время пришло.

Удар рыцарей оказался силён, но воины Эйнара не дрогнули. С яростью обречённых на смерть, они сами бросились на противника, и две силы столкнулись в страшном ударе. Яростные крики, звон оружия разбудили этот тихий болотный уголок, спугнув птиц со своих гнёзд.

Молодые и сильные воины с пугающей лёгкостью расправлялись с противником. Прошедшие войну гвардейцы, несмотря на свой опыт, с трудом сдерживали мощные, быстрые удары, с трудом отражали хитроумные финты. Доспехи не спасали от точных ударов в незащищённые места, и уже трое упало с коней, обливаясь кровью. Противник потерял лишь одного.

Эта потеря не испугала, напротив, ещё больше разозлила жаждущих настоящего боя, настоящей крови, рыцарей. Они усилили свой натиск. Не жалели ни своих сил, ни себя, ни, тем более, дерзнувших встать у них на пути. Прошло каких-то минут двадцать боя, а три линии обороны Эйнара, почти полсотни, лежали на земле, истекая кровью в предсмертной агонии. Рыцари потеряли лишь троих.

– Мы потеряли половину, – прошептал Арлон. Он и Эйнар стояли позади, в ожидании своего часа.

Эйнар ничего не ответил. Он и сам всё видел, видел, как падают под ударами мечей его товарищи. Слёзы текли из его глаз, душила ярость, но он понимал, что ничего нельзя поделать. Только ринуться туда, в круговерть схватки и умереть, отправиться следом. Он посмотрел на Арлона. Тот понимающе кивнул, перехватил получше меч. А впереди продолжали гибнуть их товарищи.

Эта резня продолжалась недолго. Путь рыцарям теперь преграждали лишь трое – Арлон, Эйнар и командир сотни.

– Сдавайтесь, – вновь предложили им. – Или вы хотите умереть? Посмотрите, вы потеряли почти сотню, мы – лишь десяток.

– Мы не сдались под Фарнадо, не сдадимся и сейчас, – ответил Эйнар.

Он поднял меч и погнал коня вперёд. С бешеной яростью три воина врубились в ряды противника. С быстротой молнии, Эйнар нанёс несколько ударов, каждый из которых достиг своей цели. Двое упало, зажимая руками зияющие раны, а воин продолжал прорываться сквозь ряды рыцарей, щедро раздавая удары направо и налево.

Его товарищи продвигались следом, тоже сразили по паре противников, но своим умением едва ли могли сравниться с Эйнаром. Он остался один в окружении врага. Больше некому было прикрывать ему спину. Эйнара окружили со всех сторон и, хотя он двигался так быстро, как едва ли кто бы смог, хотя обученный боевой конь бил подковами врага, сталь клинков настигла его. Сразу три меча пробили его кольчугу и вонзились в спину.

– Будьте прокляты, – прохрипел воин и, из последних сил метнул в чьё-то уже торжествующее лицо свой зазубренный меч.

Солнце миновало полдень, когда на дороге показались две повозки. Скрипя колёсами, они медленно катились на север. Худые, заезженные клячи, вздрагивая от укусов надоевших слепней, размахивали жиденькими хвостами, стараясь прогнать голодных мух. Путешественники – две семьи с кучей детишек – миновали поворот перед болотами. Матери ещё раз рассказали непоседам о страшных болотах, о водяных и леших, которые легко могут утащить неслухов к себе. Запуганные дети присмирели, осматриваясь по сторонам.

– А это что?! – удивлённо спросила женщина на первой повозке, сидевшая рядом с мужем.

– Эгей! Тпрууу! – мужик натянул поводья.

Впереди, шагах в ста, на дороге колыхался живой чёрный ковер. То и дело оттуда раздавалось злобное карканье.

– Вороны?! Они то что там делают? – мужик почесал затылок и, не долго думая, тронул вожжи.

Повозка медленно приблизилась и, едва оказалась рядом, лошадь внезапно заартачилась, захрапела. В этот момент, испуганное вороньё, с шумом и криком сорвалось с места и ринулось в небо.

– О боги! – в ужасе воскликнула женщина. – Дети, спрячьтесь, не смотрите.

– Что это! – мужик подскочил, испуганно схватился за висевший на поясе нож.

На земле лежали мёртвые тела, около сотни. Все в доспехах, в руках окровавленные мечи. Лица многих уже исклёваны птицами, и страшные безглазые, безносые лики смотрели в голубое небо. Залившая дорогу, потемневшая кровь, коркой покрыла землю.

– Что было здесь?! – путешественники остановились, вылезли из повозок, чтобы осмотреть это страшное место.

Обе женщины и оба мужчины разошлись по полю боя, осматривая одно за другим бездыханное тело. Все были мертвы, обезображены так, что невозможно стало распознать их лица. Вдруг на краю дороги, среди осоки, раздался слабый стон. Чей-то едва слышимый, сдавленный голос произнёс:

– Кто здесь? Помогите.

Женщины кинулись на звук – в осоке, наполовину погрузившись в болотную жижу, лежал уже немолодой, лет сорока, воин.

– Кто вы? Что случилось?

– Я ранен, помогите мне, – еле-еле прошептал тот.

– Сейчас, сейчас, поможем, потерпите только.

Его достали из болота, осторожно сняли измятые, изрубленные доспехи и шлем. Наскоро обработав страшные раны на спине, перевязали и положили в одну из повозок. Путешественники поспешили покинуть это страшное место, увозя с собой единственного свидетеля кровавой бойни.