Читать книгу Театры Тольятти. Том 1 - Вячеслав Смирнов - Страница 20

Недавние студенты одного из курсов театрального факультета решили отметить пятилетие своего выпуска: 27 июня в 18.00 на малой сцене театра «Колесо» зрители смогут увидеть спектакль «Мурлин Мурло», который еще совсем недавно стоял в репертуаре театра.

В 1999 году состоялся второй выпуск в истории «Колеса» – всего шесть человек. Сейчас из выпуска в театре работают Андрей Амшинский и Елена Родионова. Александр Иванов трудится в Москве, а Светлана Саягова – в Санкт-Петербурге. Евгений и Константин Ежковы в данный момент отошли от актерской профессии. О спектакле и своих однокурсниках рассказывает актер театра «Колесо» Андрей Амшинский.

С чистого листа

Амшинский: Я девять лет проработал в театре «Секрет», откуда по не зависящим от меня обстоятельствам пришлось уйти. Целый год я занимался всякой работой, в конце концов в 1996 году в октябре я просто стал работать монтировщиком в театре «Колесо». Я посмотрел спектакль, не помню точно – то ли «Плутни Скапена», то ли «Ночь ошибок» – знаю, что комедия с Касиловым в главной роли, и я просто спросил: не нужны монтировщики? Еще будучи в «Секрете», я всегда старался попадать на спектакли театра «Колесо», и как бы ни говорили, что… актеры плохие, хорошие ли там, я всегда говорил: там играют актеры, которые получили образование, они профессионалы и не нам их судить. Плохо ли они играют или хорошо – все равно надо у них учиться. Если плохо – надо учиться тому, как не надо играть, если хорошо – значит, надо учиться тому, как надо играть, как лучше работать, вот и все. И я первый месяц стоял за кулисами, смотрел на репетиции, на спектакли, смотрел, как играет Наталья Дроздова, как играет Князев, как играет Дмитриев, как репетирует Дроздов. Для меня это было просто недостижимо, я даже не думал, что поступлю учиться, потому что мне было почти тридцать лет, я уже был, в принципе, старик, и возрастной ценз для поступления уже закончился как для актера. Но впоследствии так получилось, что я работал монтировщиком, учился и даже подрабатывал на сцене, участвовал в спектаклях, выходил в массовках. Я понял одно: когда начинаешь учиться профессии, нужно просто забыть то, что было раньше, начинать с нуля, с чистого листа. Я был самым старшим на курсе, Ломоносов такой. Были какие-то этюды по мастерству актера, какие-то отрывки – мне почему-то всегда доставалось играть возрастные роли, ребята просили кого-нибудь сыграть – папу, дедушку, дядечку какого-нибудь. Не удалось мне выйти в герои-любовники, да я, собственно, и не переживаю.

Реквизитный коньяк

Корр.: Какие моменты больше всего запомнились со времен учебы?

Амшинский: Когда я начал учиться, я еще выпивал. Сейчас я не пью долгое время, более шести лет – наверное, благодаря Глебу Борисовичу Дроздову. И у меня был первый мой отрывок по мастерству актера, мы играли рассказ «Дипломат» по Чехову, по мизансцене мой герой должен был наливать герою Саши Иванова коньячок из фляжечки. Ну, естественно, там обычно делали чай – все, как положено. А Саша, он малопьющий молодой человек был, некурящий. Ну и я налил настоящего коньяка во фляжку и предупредил перед отрывком: «Саша, у меня будет настоящий коньяк». – «Да ладно! Че ты, шутишь?!» Когда налил, подносит, выпивает – точно, коньяк! Ну, я его как бы расколол, решил пошутить, он взял себя в руки, пришлось выпить. Из педагогов, в принципе, никто и не знал об этом. Это потом уже сказали, когда закончили учиться: «Вот, у нас такое было». Мы, во всяком случае, тогда немножко успокоились, потому что коньяк пошел на пользу, а то был мандраж какой-то, отрывок пошел, и вроде так развеселились и сделали все как положено. Саша Иванов и Елена Родионова закончили курс с красным дипломом. Хотели и меня вытянуть на красный диплом, но у меня было немного троечек. Ну, это так, не по основным предметам. Братья Ежковы, Женька с Костей – близнецы. Все четыре года путал их постоянно. Наталья Степановна Дроздова, все время перед тем как подойти спросить что-нибудь, интересовалась: «Ты Костик или Женя?» – «Женя». – «Так вот, послушай, Женя…» Были разные моменты. Например, когда играли «Снежную королеву», сделали так, что в сказке два министра – эффект появления с разных сторон. Женька вроде как исчезает в одной стороне и вдруг появляется с другой – моментально, тут же. Ну, интересно было. Спектакль «Мурлин Мурло» вышел из студенческого отрывка, который мы делали по мастерству актера. Света Саягова и Елена Родионова сделали маленький отрывочек, потом из этого отрывка мы сделали курсовую работу. Там уже участвовал я, участвовал Женя Ежков, и уже из этого Глеб Борисович решил делать спектакль. Когда мы сдавали курсовой, случился небольшой казус: мы играем, Лена Родионова складывает диван, который стоял на сцене, и он оказывается спинкой к зрителю, то есть стоит совсем наоборот. А я не вижу, что это произошло, и слышу, что в зале начинается какой-то истерический смех. Поворачиваю голову и понимаю, что все – можно отрывок заканчивать. Мне пришлось во время своего монолога этот диван ставить как надо: я вспомнил, что был монтировщиком, и начал прямо по ходу действия все это переставлять. Ничего, все было нормально, многим в зале даже было смешно. Саша Иванов ввелся уже после того, как Женя Ежков ушел из театра. Вообще, инициатива сыграть «Мурлин Мурло» 27-го числа – это Сашина идея: вспомнить студенческие годы, показать спектакль, пусть один раз, но просто покайфовать. Это был один из наших любимейших спектаклей – самый первый, дипломный…

Любимые роли и спектакли

Корр.: Некоторые поклонники ходили на спектакль по восемь-десять раз. Чем же он был примечателен, что пользовался таким успехом?

Амшинский: Это была визитная карточка нашего курса, так же как спектакль «Плутни Скапена» был визитной карточкой курса Касилова. Пьесу написал Николай Коляда, все считают его «чернушным» драматургом: там и мат-перемат, и все у нас кажется плохим, если читаешь пьесу первый раз. Если вчитываться, если вдумываться во все это, то возникает другая картина. И когда мы ставили этот спектакль, решили не углубляться в эту чернуху. Глеб Дроздов сразу определил: нужно все равно говорить о светлом, о жизненно важном, о добре, о любви. Пусть даже мой герой – он, по идее, сволочь хорошая: пьяница, мордует свою беременную жену почем зря, бьет любовницу Мурлин Мурло, мордует ее квартиранта. И в противовес ему – интеллигентный молодой человек, герой Саши Иванова, который говорит о светлом будущем, о добре, о надежде, о любви, что все будет хорошо, все будет замечательно. Но когда жизнь его ломает, то он оказывается большим подлецом, чем мой герой, который, каким бы ни был плохим, любит по-своему, и он остается, он рядом, и все равно он признается в любви Мурлин Мурло. И вроде бы безнадежная у него жизнь, а все равно какая-то светлая, щемящая нота надежды присутствует. Когда мы играли – мы всегда любили этот спектакль. Есть любимые спектакли, есть нелюбимые спектакли. Есть любимые роли, есть нелюбимые роли. От этого никуда не денешься: «Мурлин Мурло» – один из моих любимейших спектаклей. Конечно, мы играем спектакли, которые нам не нравятся, но это моя работа, это моя обязанность, и зритель в этом не виноват. В случае с «Мурлинкой» – я не знаю почему – зритель шел, зритель хотел смотреть. Вроде бы и слез много, вроде бы и ругани много, и драк много. На гастролях в Америке мы сделали этот спектакль совместно с американскими актерами. Нам говорили, что американцы не поймут этого спектакля, что наша жизнь им неинтересна. Но они подходили и говорили действительно со слезами на глазах: «Ребята, все это у нас есть, мы точно так же живем». Человеческие чувства и отношения – они везде одинаковы: есть предательство, есть любовь, есть безнадега, есть желание, есть страсть, только подходит к этому каждый по-разному.

Однажды после спектакля к Амшинскому подошла какая-то женщина. Наверное, поклонница за автографом, подумал Андрей. «Скажите, а вас за эту роль никогда не били? Вы такой подлец в „Мурлин Мурло“, что хочется набить вам морду!» Амшинский был счастлив: правда жизни и условность сцены причудливо смешались воедино – а значит, роль удалась!

ТО №112 (1017) 24.06.2004