Читать книгу Трип на юг - Яна Филар - Страница 7

Экран над столом показывает красивого немолодого мужчину с серебром в волосах и в безупречном костюме. Его губы двигаются беззвучно, в зале играет музыка из колонок, а телевизор для тех, кто ни минуты не может прожить без новостей. Но Еве не нужно слышать, она и без того знает, что изо рта Бориса Шиканова вылетает только бесстыдная ложь.

– Ты хоть знаешь, сколько она стоит? – Ева наблюдает, как по шелковой белой блузе дамочки ползет красный слизень томатного супа.

– Тебе и не снились такие вещи! Из Милана!

«Врешь, – думает про себя Ева. – Там повсюду война».

– Так и знала, что зря зашла в вашу тошниловку! Ты мне химчистку оплатишь, поняла? Чего стоишь? Неси соль и салфетки!

Нога зацепилась за складку ковра, пока Ева глазела на Шиканова, поднос выскользнул из рук, и дамочка получила заказ совсем не так, как планировала. Та замахивается на официантку ослепительно-красной сумочкой «Прада» – в тон помидоркам черри, сползающим на дамочкины лаковые ботильоны.

– Язык проглотила? Менеджера зови! Я на вас в суд подам!

Ева прикрывает глаза, делает глубокий вдох. Она шагает по мягкой траве босыми подошвами, оставляя позади крыльцо уютного домика с дубовыми резными перилами. Пристань. Кричат чайки. Солнце, ослепительно яркое, рикошетит от густых крон каштанов; лучи, что прорвались сквозь зеленый кордон, ложатся ей под ноги брызгами золота. Она подныривает под косматую, почти до земли ветку и устраивается на краю обрыва. Горизонт заливает блестящая синева морской глади, а под ногами мраморно-белые стены безымянного портового городка.

– Что тут произошло? – Ева вздрагивает и возвращается в промозглую питерскую осень и ресторанчик средней руки «Блум». Оксана, менеджер зала, растекается в извинениях и толкает Еву под дых.

– Простите, я виновата, – давит из себя Ева. – Скажите только, как мне загладить вину.

– Обед за наш счет! – тут же подает голос Оксана. – И десерт на выбор в подарок. А насчет сотрудницы не беспокойтесь: мы примем меры. – Ее взгляд не сулит повышения.

Никогда не знаешь, из-за чего вылетишь с работы – сегодня виноват томатный суп. В прошлый раз она плеснула водки в лицо пьяной роже, облапавшей ее зад. В позапрошлый, умирая от голода, съела за посетителем торт, а он просто вышел в туалет, заранее оплатив заказ. Но особенно феерично Еву вышвырнули, когда она отдавила начальнику ногу колесом легковушки.

Уходя, Ева стянула с кухни кусок пиццы, пользуясь суматохой, развинтила солонку и опрокинула в местный фирменный соус.

После сегодняшнего испытания больше никто не посмеет вытирать о нее ноги. Осталось одно, последнее, и она наконец получит работу мечты. Отец бы гордился ей. Думать о чем-то другом решительно невозможно. Отвлечь ее сейчас может лишь звонок от Марго.

– Евочка, сегодня еще двое девчат, Анечка и Катюшка, к ним еще Степка прибился. Они ждут на Московском вокзале.

– Выезжаю.

Ева давит педаль в пол и уже через пять минут оказывается на месте. К фонарному столбу жмутся три тощих фигурки. Она трижды бьет по гудку – подростки влетают в машину, прижавшись друг к другу на заднем сидении, как озябшие птахи.

В зеркало заднего вида Ева видит их бледные лица и большие испуганные глаза. Не мудрено, что они в ужасе: пережить такое, потом сбежать в неизвестность без документов, пищи, сменной одежды, а им всего по двенадцать-четырнадцать лет. Этих ребят уже предали однажды, оставив в детдоме, теперь им придется научиться ей доверять.

– Куда нас везут? – спрашивает Катя, самая старшая, с обрезанными до плеч каштановыми волосами и серьезными карими глазами.

– В хорошее место. Пиццу хотите?

Угощение тут же делят на три куска. Спустя полчаса Ева тормозит у небольшого кирпичного храма на обочине Дороги Жизни.

– Найдите батюшку, скажите, что вы от Евы Ланге, – говорит она.

– И что, мы будем жить в церкви? – подает голос Степа, младший брат Кати, пугливый смуглолицый паренек в заношенной тонкой куртке.

– Недолго. Потом вас отправят во временную семью, а когда всё закончится, вы вернетесь.

– Не хочу возвращаться, – Анютка едва сдерживает слезы, пряча веснушчатое лицо за длинными рыжими прядями.

Ева старается держаться уверенно.

– Может, и не вернетесь. Сейчас главное, чтобы плохие люди получили по заслугам. – Она дотягивается до ладоней Анютки, сложенных на тонких коленях. – Скажите, кто это делает с вами? Только так я могу помочь.

Анютка качает головой и беззвучно плачет.

– Мы не можем сказать, – отвечает Катя. – Они нас везде найдут.

– Я сделаю всё, чтобы этого не случилось. И всё-таки… Вы думаете, я не замечаю, как вы смотрите на Савелия, но это не так. Он с этим связан, я права? – допытывается Ева.

Катя сжимает губы и едва заметно кивает.

– Не только.

– Кто-то еще? – В горле Евы застревает липкий комок. – Из сотрудников?

Катя качает головой.

– Какие-то люди в костюмах, наверное, очень важные.

– Что ты имеешь в виду?

Девочка отворачивается, не желая продолжать разговор. Что ж, Ева больше не станет резать по больному.

– Бегите!

Когда дети скрываются в воротах храма, Ева тяжело выдыхает и роется в сумке, пропахшей пиццей. Желудок сводит от голода.

– Всё в порядке, дети в безопасности.

– Спасибо тебе, Евочка… – На том конце Марго хлюпает носом. – Господи, когда ж это кончится-то? Им учиться нужно, жить по-человечески… А вместо этого их полиция гоняет с овчарками.

– К счастью, без особого рвения, – бормочет Ева.

– Такие беззащитные, и никого-то у них нет, кроме нас… Нельзя, чтоб это долго продолжалось.

– Нельзя.

Марго права: сбежавшие подростки без документов живут, мягко говоря, на птичьих правах. Но главное – вырвать их из этого филиала Ада на земле.

Маргарита забила тревогу два месяца назад, когда воспитанники стали избегать взрослых и замыкаться в себе. Кто-то из них не выдержал и намекнул о тайной жизни, показал отметины от уколов. Большинство не помнило, что вообще происходило, а кто помнил, не хотел говорить. Марго расспрашивала коллег, но те не принимали ее всерьез («Ну что вы в самом деле? Фантазируют они, привлекают к себе внимание») и лишь один, Савелий, отреагировал агрессивно: пригрозил сдать в психушку, если хоть раз еще услышит подобное в стенах учреждения. А уколы – уколы вообще были в ходу как особое средство борьбы с неповиновением и никого не удивляли. Вскоре после ее разговора с Савелием воспитанники будто воды в рот набрали. Марго бегала по инстанциям, приходили следователь, опека, но безрезультатно. Просили больше не беспокоить. После таких инициатив заведующая приперла Марго к стенке и пригрозила уволить при первом же писке.

Маргарита была в отчаянии, и они с Евой, самым верным ее союзником, придумали план. У каждого своя роль: Марго расчищает путь и заметает следы, Ева ищет убежище. Обив пороги сотни храмов, она нашла подмогу в лице батюшки Алексия и его паствы из пригорода; в пригородных хозяйствах нужны были руки, и нашлись те, кто согласился приютить детей, кормить и одевать, пока Ева не разберется со всем остальным. Второй вариант – лагеря беженцев: во всеобщей суматохе легко пропустить одного-двух детей, и неприкаянные души часто соглашались помочь другим, таким же ненужным.

Побеги воспитанников должны были привлечь внимание к интернату. Так и случилось: нагрянула проверка – администрация открестилась дурным нравом подростков, которых и в райских кущах тянет на волю.

Конечно же, их искали. Еве оставалось надеяться, что детей на найдут раньше, чем всё закончится.

– Ты хотела связаться с журналистами.

– Я обзвонила буквально все издания, но прессе это не интересно. Вот если бы кого-то убили, другое дело. А тут тема слишком… щекотливая и надоевшая публике еще в девяностые. – Еву осеняет. – Вот если бы ты смогла уговорить вашего сторожа дать нам записи с камер наблюдения. Он давно на тебя поглядывает, включишь женские чары – он точно не устоит.

– Ох, Евочка, старик наш на пенсию вышел, а вместо него молодого поставили, но я смогла его уговорить: придумала историю, что завелся воришка и нужно просмотреть записи, но, оказалось, они только двадцать дней хранятся, а потом затираются. Ничего такого мы не нашли.

– Надо наблюдать круглосуточно, когда-нибудь Савелий либо кто-то другой выдаст себя.

– Кто ж это сделает-то? Может, другой способ есть?

Позади «форда» Евы паркуется серый внедорожник, и она на всякий случай дает по газам.

– Просто дай мне время.

Дома Ева открывает ноутбук и находит в соцсети его страничку. Савелий Петров, пятьдесят один год. Семьсот пятнадцать друзей, из них только трое несовершеннолетних на вид. Быть может, дети знакомых, племянники? Написать им она не решилась. Как вообще такое спросить? «Привет, тот чувак случайно не снимал тебя голым на камеру?»

Ни одной совместной фотографии с девушкой либо партнером – насчет его ориентации она не уверена; всегда либо в толпе, либо делает селфи, скалясь на камеру ровным рядом зубов. Еву всегда воротило от его улыбки, этих неестественно длинных вампирских клыков и, конечно, одуряющего травяного амбре его одеколона.

На поверхности всё чисто, что если копнуть глубже? Нужно зарыться в Даркнет – гигантский невольничий рынок и безграничную базу порнографии на любой вкус.

Будто ныряешь в бочку с дерьмом. Слава VPN с прокси, никто не должен узнать, по каким она бродит сайтам, хотя и тот давно уже не панацея. К сожалению, не одна она осторожничает. Тот, кто ищет запретное видео или заказывает доставку живого товара на дом, больше всего на свете ценит в Сети анонимность.

Ева упорствует часа полтора, надеясь среди липовых адресов, протоколов и горы псевдонимов на латинице обнаружить хоть что-нибудь, хоть малейший намек. Самая интересная из находок – карта, на которой отмечено местоположение полицейских в реальном времени.

Обессилев, она роняет голову на клавиатуру, вдыхая запах пыли и пластика. Ничего. Пусто. Ей нечего предъявить Савелию так же, как и Шиканову – судя по упоминаниям в прессе, тот вообще чуть ли не новый Иоанн Кронштадтский. Хреновый из нее выйдет опер.

Будь у нее возможности безопасников…

Верещит будильник. Ева вскакивает и хлопает себя по щекам. Пора собраться и взять наконец судьбу за горло. Но сначала привести себя в порядок.