Читать книгу Ника. Реально, как во сне - Юлия Александровна Фомина - Страница 12

Как и было условлено, наглухо тонированная машина ждала Нику возле подъезда. ПГ услужливо открыл перед ней дверь. Ника села внутрь, но вдруг дернулась, вспоминая укол в шею и темноту после.

– Все в порядке. Мы одни, не бойся, – ПГ, для достоверности, приоткрыл заднюю дверцу, освещая пустое заднее сидение.

Но Ника уже думала совсем о другом.

– Откуда Вы знали, что я была в цыганском поселке? За каждым моим шагом следят? У меня такое ощущение, что они, – Ника указала глазами на потолок машины, – следят, знают не только где я нахожусь, читают мысли… Все про меня знают…

– Ну, – усмехнулся ПГ, – читать мысли – это скорее по твоей части. А вот знать о человеке можно очень многое, совершенно не обладая сверхспособностями. Местоположение пеленгуется по сотовому телефону. В конце концов, камеры на что? Сотрудников много штатных и внештатных. А чего ты хотела? Просто творить чудеса? Издеваться над сотрудниками полиции и бандитами просто так? Нужно же отдавать отчет, что если ты что‑то можешь и об этом узнают… хмм… компетентные органы… Вероятно они могут заинтересоваться тем, что будет полезно для Конторы и ее деятельности.

Они некоторое время ехали молча. ПГ про себя напевал какую‑то разухабистую песню… Больше Ника ничего уловить не могла. Через некоторое время ПГ перешел к делу:

– Сейчас я тебя введу в курс дела. Мы отправляемся в Санкт Петербург на частном самолете. Контора имеет сведения о крупной партии оружия, которая прибывает в одном из контейнеров для вооружения террористической группировки, возможно «Игил» (запрещено на территории РФ, прим.). Точной информации нет. Досматривать абсолютно все прибывающие контейнеры нет физической возможности. Но есть сведения, что в этом замешан один из таможенников. В телесериалах такого сотрудника назвали бы «кротом», но здесь… В общем все здесь кроты и каждый имеет какой‑то свой интерес. Не за зарплату же они живут так, как они живут… Твоя легенда: ты психолог в рамках очередной предатестационной проверки из Москвы. Ну там – домики им скажешь нарисовать или что там психологи делают… Тебе подскажут, не переживай, все продумано. Обычно обходится без экспромта. Цель – понять кто «наш крот» и выявить контейнер с оружием.

Ника слушала ПГ, отвернувшись к окну. Она рассеянно смотрела на проносящиеся фонари и деревья за окном машины. На такой скорости все за окном было серо‑зеленым забором.

«Если найти цыганку, то все закончится. Скорее всего, она в поселке. Но Барон почему‑то не хочет ее выдавать. Может, он боится чего‑то? Про какую‑то беду говорить начал… А может денег хочет? Нужно было деньги предложить!.. Как‑то не удалось с ним поговорить, зря я дала себя увести тем амбалам, нужно было быть настойчивой. Стояла, как рыба – ни слова не успела сказать…»

Голос по радио вырвал Нику омута мыслей.

«…И сейчас с места происшествия наш специальный корреспондент Игорь Мамонтов. Игорь, что же там произошло?

–– Да, Илона, я на месте произошедшего буквально недавно на юге Подмосковья взрыва. Взрыв прогремел в некогда процветающем цыганском поселке. По мнению экспертов, инцидент произошел из‑за несанкционированной врезки в газовую магистраль с целью пиратской, если так можно выразиться, откачки газа. Врезка в газовую магистраль была проведена не специалистами, с использованием некачественных материалов и с нарушениями всех мыслимых норм безопасности. По оценкам специалистов, вследствие этих незаконных действий произошел мощный взрыв и последующее за ним возгорание, которое быстро распространилось на все близлежащие дома и вскоре все поселение было охвачено огнем. На данный момент использованы более пятидесяти семи единиц техники, привлечена авиация. Количество погибших и пострадавших уточняется. Но и так понятно, что человеческие потери просто катастрофические. Илона?

– Спасибо Игорь. Мы будем следить за развитием событий на юге Подмосковья. На этом все. С Вами была Илона Озерова…»

ПГ зло выключил радио и тихо выругался. Ника подняла огромные свои глаза на ПГ и прошептала

– Это что? Это тот самый?.. Это где я?…

ПГ коротко зло кивнул, чертыхнулся и резко нажал на акселератор. Правда, успокоился быстро и вернулся к прежней скорости. Ника отвернулась к окну подавленная и остаток дороги до аэропорта она ехала молча.

Молчала она и в аэропорту. ПГ суетился с багажом. А Ника думала, что как‑то очень уж подозрительно все произошло. Только она уехала из цыганского поселка и тут такое…

Спросить ПГ о своих подозрениях она не решалась. Да и глупо, наверное, жечь цыган только чтобы с Ники не сняли проклятие. Невероятно. Неужели они так боятся, что она потеряет свои сенситивные способности, что готовы пойти на такие обширные человеческие жертвы… На что же они будут способны, если Ника найдет в себе силы сказать им, что не хочет выполнять их странные задания…

Перелет прошел незаметно. Ника отвлеклась от раздумий только тогда, когда они прибыли на стоянку перед таможней. В качестве сюрприза на стоянке, поглядывая на часы, их ожидал галстучный прибалт с объемным портфелем в руках.

– Юстас, – обратился к безымянному до сего момента галстучному ПГ, – я коротко обрисовал ситуацию Нике.

– Хорошо, – сказал Юстас, – тогда можем начать.

Он протянул Нике небольшой текст, который ей надобно было заучить и озвучить – это был типичный психологический тест. Контингент – руководящий состав. Судя по всему, «крот» один из них. Рядовые сотрудники просто не имеют необходимых полномочий для подобных операций. Суть спектакля состояла в том, что Ника могла попытаться найти «крота» прямо во время «тестирования».

В случае, если искомый человек за время этого занятия найден не будет, то каждому сотруднику предстоит индивидуальное «тестирование». Для него отдельно Нику снабдят инструкциями.

Нике прицепили бейдж с ее «должностью» и именем «Алина».

– Алина?

– В конверте с инструкцией Ваш паспорт на имя Алины Андреевны Вебер. Это реальный человек в московском штате. Внешне вы с ней несколько похожи. Прежние Ваши документы пока оставьте в этой машине.

– Вас зовут Юстас?

– Да. Это сейчас важно? Скоро назначенное время операции. Еще есть вопросы?

– Почему вы говорите без акцента? – прищурясь, спросила Ника.

Юстас помедлил и ответил нехотя:

–– Да, я даже летать могу. Без крыльев, если так будет нужно, – как‑то зло ответил он и стремительно покинул из машину, хлопнув сердито дверью.

Втроем вошли они в здание таможни. Представились – комиссия. Предъявили документы. Их ждали. Лица тревожные. Здание пропитано эмоциями.

Нике был предоставлен отдельный кабинет – в учебной части здания. Парты. Зашли тестируемые сотрудники. Их должно было быть десять человек. Но вошло, однако, девять. Запаздывал начальник заведения – главный таможенник.

Все уселись за парты, глядя на Нику, как двоечники после контрольной – на учительницу. Расселись кто по одному, а кто – по двое. Странное зрелище – взрослые, некоторые уже почти старые седеющие мужчины за партами перед ней.

Вот дверь открылась и раздраженной тяжелой «генеральской» походкой прошел последний тестируемый. Это был грузный высокий пузатый мужчина. Немного лысоватый. Лет так под пятьдесят. Неприятный тип с типично «ментовским» выражением лица. Он прошел мимо Ники, обдав ее тяжелым шлейфом парфюма. Нике пришлось сдержать дыхание, чтобы аромат развеялся и только потом она смогла начать.

Ника наизусть озвучила предложенный ей по сценарию текст. Дала задание – нарисовать домик.

Пока взрослые мужики, опасливо на нее поглядывая, рисовали домики, достойной выставки в группе детского сада, у Ники появилось время прозондировать каждого из них.

Первый раз в жизни ей предстояло сделать то, что она делала каждый день неосознанно. Ника раньше даже и не задумываясь над тем, что она делает что‑то невероятное для подавляющего большинства людей.

Начала она с дальней левой парты.

***

Номер один.

Спортивного вида мужчина с явно выраженным на лице пролетарским происхождением. У него сегодня неудачный день – опять болит желудок. Фиолетового цвета, субстанция пульсировала, набираясь в приличных размеров шар, если смотреть в темную пустоту сущности этого человека. Ника могла бы ему помочь, унять боль. Всего‑то и нужно было лишь – обхватить белой атласной лентой струйку сиреневой субстанции и перетянуть туго… И шар почти сразу сдуется. Боль уймется. Но нет. Не до этого ей сейчас. Нужно было беречь силы, чтобы выполнить то для чего она здесь. А мужик и так таблеткой прекрасно вылечится. Понять его было сложно, поскольку он ни о чем, кроме боли думать не мог. Ника мысленно поставила знак вопроса. Но, не сейчас – нужно было изучать остальную группу.

***

Номер два.

Рабочие грубые руки. Деревенский житель. Ворует много конечно – дорвался, что называется. Он просто пропитан алчностью, со вкусом пропавших желтых яблок. Например, сейчас он только и думает о том, что у него в столе лежит сверток. А в свертке – пятьдесят тысяч рублей, полученных им за слив информации – обыкновенный коммерческий шпионаж. Регулярный! Хорошо устроился, гад. Деньги он не имел возможности вынуть, выходя из кабинета. А там сейчас уборщица. Переживает, значит. В любом случае, он совершенно другим занимается. Не наш вариант.

***

Номер три.

Лысеющий мужчина почти интеллигентного вида. На самом деле гей. Тоже переживает. Но по-другому поводу. Его молодой любовник – водитель дальнобойщик не часто радовавший его визитами в последнее время перестарался сегодня. Ходить неприятно, но нужно. И нужно так, чтобы коллеги этого не поняли. Хорошо, что он придумал, что у него сильно разыгралась мигрень. Ему даже предложили обезболивающую таблетку. Кстати, да, это даже помогло и стало легче. Он вообще занимал совершенно неподходящую должность. Да и был труслив весьма. Интуитивно, Ника не стала заострять на нем внимание.

***

Номер четыре.

Молодой мужчина тридцати пяти лет. С этим все ясно. С такими как он вообще ясно все с первого взгляда. У мужчин такого типа, как говорил покойный отец Ники – глаза мертвые. Хуже импотенции конечно для мужчин нет ничего. Они потом не живут, а существуют. Особенно если закоренелые холостяки и не нажили детей. На работе просто получают зарплату чтобы продолжать бесцельное совершенно существование. Даже пьет редко. Не интересно. Есть же серенькие такие люди. Почти незаметные. Даже не воруют. Нет, не он это.

***

Номер пять. И сразу же номер шесть.

Ой, как тяжело этому пятому номеру. Они с номером шестым вообще до сих пор сидят над пустыми листками. После вчерашнего страдают. Два дня назад они получили хороший куш на контейнере с… Крокодилами? Да! Там еще были попугаи, змеи, обезьяны и какая‑то свинья… Почему свинья? Видимо особенная. Все это везли в контейнере с бананами. Скоропортящийся груз. Очень! Досмотра не было. И сколько же они получили? Офигеть… А Ника тут за миллион страдала… Они могли… Но Ника решила, что это все же не они.

***

Номер семь.

Скучает над выполненным первым заданием. Ко второму еще не перешел. Пахнет от него табаком в лимонном соке. Курить бросает. Дело плохо у него – туберкулез в начальной стадии. А он может и не знает. А может и знает, но скрывает. Не важно. Хапуга еще тот. Но тоже видимо с опаской и понемногу. И в другой области – скорее всего, он тоже «сливает» информацию и «закрывает глаза» на перевес за финансовый интерес… То есть, тоже гад, но не наш. Не в этот раз.

***

Восьмой номер.

Пожилой. Ждет того, что переаттестацию не пройдет, и его отправят на пенсию. Сейчас же модно «омолаживать» кадры… Он – тот самый «предпенсионер». Ничего человеку не нужно. Только бы с работы не выгнали! Очень здоровье бережет. Не курит. Не пьет. В последнее время почти не берет взяток. Ну почти. Ему недолго осталось. Он… Прохладный такой, прозрачный. Почти и нет его уже.

***

Номер девять.

Желчный такой человек. Совершенно не может на месте усидеть. Про таких как он говорят – шило в… Тучный. С красным лицом. Глаза неспокойные. Сложно было понять, о чем он думает. Совершенно обрывочные какие‑то мысли… Хотя… Если собрать и проанализировать, то совсем не оружие его беспокоит. Тоже конечно есть у него делишки и грешки, но не тот уровень. Ерунда какая‑то… Такое ощущение, что все бы могли… Но вроде как – не их уровень. Не пустили бы их на такое крупное дело. На всякий случай Ника и его мысленно отметила – поставила вопросик…

***

Последний. Номер десять.

Она специально оставила главного таможенника напоследок. Он ей сразу не понравился. Очень тяжелый у него взгляд из‑под обвисших по‑бульдожьи век. И вот, сейчас они глазами встретились. Батюшки! Она просто не смотрела все это время в его сторону. А он… Да ведь он же ее просто раздевал взглядом. На части рвал… Ника постаралась успокоить подкатившее к горлу отвращение и попытаться понять… Это он! Ника чуть не заорала. Он пылал возбуждением от предстоящего большого куша. Сегодня вечером он будет шиковать. Ему скоро принесут деньги.

Ника поняла, что искомый человек найден и поспешно оповестила об окончании отведенного на тестирование времени и собрала подписанные листочки с рисунками и какой‑то еще ерундой.

– Я проанализирую Ваши тесты и сообщу результаты немного позже. Все свободны. Всем спасибо.

Все таможенники устремились к выходу. Кроме одного. Начальник таможни подошел к Нике неторопливым шагом. По‑хозяйски так.

– Алина Андреевна, позвольте представиться. Полковник Никитенко Александр Сергеевич. Начальник этого, – он как‑то томно обвел глазами помещение, – заведения. Алиночка, – Никитенко перешел вдруг на чарующие, по его мнению, нотки баритона и придвинулся к Нике так, что она отшатнулась от зловония его парфюма, – а что Вы делаете сегодня вечером?

Никитенко излучал невероятную цветовую гамму, в которой преобладал оранжевый цвет с бордовыми – алчная нетерпеливость, в коричневые оттенки – цвет похоти и блуда. Развратный и аморальный совершенно тип.

– Отдыхаю, – попыталась отвязаться от кавалера Ника.

– Отлично! Я тоже сегодня вечером решил отдохнуть как следует. Предлагаю составить Вам компанию. Тем более, думаю, что я сегодня смогу позволить больше чем обычно. День сегодня, знаете ли… Хороший такой день.

– Нет, извините. Я устала от дороги. И буду отсыпаться. А сейчас мне нужно завершить мою работу по проведенному тестированию сотрудников Вашего подразделения.

– Ну что же, не буду задерживать. Хмм… Если передумаете – Вы знаете, где меня найти, – он развернулся на каблуках и вышел, чеканя шаг.

Какой же он неприятный. Нику аж передернуло. Редкая сволочь. Очень жестокий и хитрый. Не хотелось бы переходить дорогу такому человеку: сожрет и не подавится. Страшно.

В дверь вошли Юстас и ПГ. Они подошли к Нике.

– Ваше тестирование закончено. Обеденный перерыв. Поехали.

Они вышли с Никой и, отыскав на стоянке машину ПГ. Мужчины сели вперед, Нику же попросили сесть на заднее сидение. Только сев в машину, приступили к делу. Оба мужчины обернулись и с нетерпением уставились на Нику.

– Это и есть сам начальник. Точно. Он как бы даже и не скрывает. Только о деньгах и думает – куда потратит и все такое.

– Отлично! Молодец! В каком контейнере оружие? – деловито уточнил Юстас.

Ника ошарашенно посмотрела на него:

– Он о таком и не думал. Я не знаю.

Юстас с ПГ посмотрели друг на друга мрачно. ПГ выпрямился, и взялся обеими руками за руль. Юстас повернулся к Нике:

– Наша цель – найти оружие. Молодец, нашла крота. Теперь осталось узнать в каком из нескольких сотен контейнеров тот самый который нам нужен.

– И как же я это узнаю?

– Судя по тому, что мы слышали – тебя пригласили на ужин. Попытайся узнать, где груз.

– А если не узнаю?

– Тебе очень нужно узнать. Ты же – человек заинтересованный в первую очередь: ты же понимаешь, что последует за неподчинением… У тебя дочка… Мама пожилая… Ты же радио слушаешь? Я думаю, что целый цыганский поселок – это и так уже много для тебя одной… Так что, береги жизнь и здоровье твоих близких. Как ты понимаешь – у тебя и выхода‑то нет, нужно сделать то, что нужно. Со всем старанием.

Нависла тягостная тишина. Глаза Ники наполнились слезами от осознания… Она нашла в себе силы посмотреть на своего палача и спросила, с вызовом выпятив подбородок:

– И до какой же степени мне нужно с ним общаться? Он же не ограничится ужином…

– А это уже твои проблемы, – цинично ответил Юстас. – Возможно тебе нужно будет переспать с ним. В чем проблема? Не первый раз замужем… Хочет он тебя – пусть хочет. Разве ты не понимаешь, что это же твое оружие? Ты просто не видишь своих козырей. Можно вообще обойтись без секса. Это уже дело техники… Ты же понимаешь, что секс – это не женщина без одежды. Секс – это когда ты хочешь ее раздеть. Вот это для тебя и есть – прекрасная возможность узнать необходимую информацию.

– Да пошел ты… – Ника обняла себя за плечи и почти свернулась калачиком. Как ужасно то, что ей возможно предстоит. Нужно непременно вытащить из таможенника информацию до того, как они закончат ужин.

Вернувшись на таможню, Ника, взяв себя в руки, постаралась унять дрожь в коленках и прошла в кабинет к начальнику твердым шагом, сказав, что все же принимает его приглашение. Глаза Никитенко засияли в похотливом оранжевом угаре… Ника пулей вылетела из кабинета, прочтя на его лице такое…

До ужина было еще три часа. Ника и два ее молчаливых спутника поехали на место ночлега – обычная трехкомнатная квартира.

В ней Нику уже ждали две молчаливые неприметные женщины в штатском, нарядившие ее в элегантное открытое весьма вечернее платье, туфли на немыслимой шпильке – Ника, предпочитавшая более всего кроссовки, ужаснулась от мысли, что ей придется в этом ходить. Удобнее всего в таких туфлях было – сидеть… Макияж, который наносится профессионалами – это совсем не то, что делается наспех дома перед зеркалом… И прическа многое значит. Совсем другое лицо. Она, все же, красивая.

Вдруг Ника осознала, что любуется на себя в зеркало, в момент, когда она буквально на краю пропасти. И ведь выбора нет. Может и есть, но она его совершенно не видит. Ника опустила руки и заплакала. Хотя… Она почти не успела этого сделать, как ей тут же поднесли стакан с водой и розовой таблеткой.

Пришлось подчиниться. Нужно сказать, что таблетка подействовала быстро. Ника совершенно успокоилась и собралась. Химия в Конторе работала безупречно. Всегда достаточно было всего одной таблетки.

В 20:05 Ника, стараясь незаметно балансировать на ужасных шпильках, уже пересекла порог заведения. Никитенко уже ждал. Он высился горой ожиревшего тела над казавшимся маленьким рядом с такой тушей столиком. Ника присела на краешек стула. В сумочке‑клатче было передающее устройство, которое работало в постоянном режиме. Нике достаточно было назвать месторасположение искомого контейнера, как выдвинется специальная группа для досмотра и изъятия.

Ника не чувствовала вкуса еды и почти не понимала, о чем они говорят. Она всем своим существом пыталась вывести на нужную тему мысли Никитенко.

– Знаете ли, у меня есть давняя мечта, – решила закинуть удочку Ника, – хочу научиться стрелять. И вообще. Девушке такой как я, наверное, не помешает носить с собой оружие… Для самозащиты…

Никитенко расхохотался, откинувшись на стуле так, что передние его ножки оторвались от пола. Отсмеявшись, он с грохотом вернул стул в прежнее положение.

– Зачем же так трудиться? Скажи мне кто тебя обижает – в порошок сотру! У меня знаешь какие связи… Ого-го!

Ника с досадой поморщилась – промах. К сожалению, мысли Никитенко были совсем не об оружии. Он думал о том, что нужно как‑то сказать жене, что у него аврал на работе и приедет он… Вообще не приедет. Только нужно найти тихое место и не туалет, где голос в телефоне станет гулким, и она сразу же, гадина, догадается. Или теща подскажет, если жена будет по громкой связи говорить… Никитенко извинился перед Никой и покинул ее, нащупывая телефон в кармане.

Невидимый микро‑динамик в ухе Ники ожил:

– Ника, – послышался голос Юстаса, – ты слишком форсируешь события. Не будь так прямолинейна. Нужно аккуратно настраивать его на нужную волну. Куда он пошел? Может он догадался?

Ника ответила в сторону сумочки:

– Да ничего он не догадался… Жене пошел звонить что не приедет… Откуда я знаю как его настраивать… Не умею я такие вещи делать…

– Знаю, понимаю и, даже, сочувствую. Но сейчас тебе экстерном придется быстро учиться действовать по ситуации. Потом, я тебе обещаю, всему научишься профессионально.

–– Он идет, – коротко проинформировала сумочку Ника, и динамик в ухе затих.

Никитенко возвращался. Он грузно сел на стул, стыдливо успокоив одышку, и извинился за отсутствие.

– Надеюсь, без меня ты не скучала? Ты как-то очень мало ешь. Тебе не нравится? Может, закажешь еще что‑то? Мне не нравится, что ты смотришь на цены в меню.

– Моя фигура что, вызывает непреодолимое желание меня накормить? – не удержавшись, съязвила Ника.

– О нет… Твоя фигура вызывает у меня совершенно другое желание, – сально ухмыльнулся Никитенко. – Но может, ты еще что-то еще поешь?

Ника отрицательно покачала головой.

– В таком случае, – Никитенко щелкнул короткими пальцами официанту и поводил указательным пальцем правой руки, похожим на короткую сардельку по жирной левой ладони, – я думаю, нам нужно покинуть это уютное заведение.

Расплатившись, Никитенко нетерпеливо схватил Нику за руку и потащил за собой. Ника только уворачивалась от столиков на их пути, мотаясь беспомощным хвостиком за этой громадой.

Такси подъехало моментально. Видимо, было наготове. Они сели на заднее сидение. Никитенко тут же обхватил Нику, дыша смрадным слюнявым дыханием ей в шею.

– Какая же ты горячая, Алиночка… От тебя же девчонкой пахнет… Какой же у меня сегодня удачный день… Особенно ты… Я сейчас такое с тобой сотворю! Вот увидишь, тебе очень понравится!

Ника сначала пыталась отстраниться, но потом поняв, что ее попытки безуспешны смирилась и просто отключила свое восприятие, практически обмякнув в руках этого человека, превратилась в слух.

Так они добрались до какого‑то жилого дома. Ника в полурастерзанной мятой одежде была буквально затащена в квартиру, где от одежды ее избавили в считанные секунды.

И тут вдруг она услышала:

«И ничего… Задаток уже в кармане, а когда в 09:30 контейнер MR500600 со стволами в… хех… чебурашках… выпустят, остальную сумму мне занесут прямо в кабинет… Не кинет…»

Ника поняла, что это то, что она искала. По номеру контейнера можно легко определить его местонахождение. Боров пыхтел на ней, пытаясь попасть в заветную цель, как Ника нащупала на тумбочке рядом увесистую хрустальную пепельницу… Она со всем усердием опустила ее на бритый затылок Никитенко. Так, в цель первая попала она. Никитенко обмяк.

Ника, задыхаясь, не без труда выбралась из‑под груды человеческой плоти и нашла в коридоре сумочку. Она была пуста. Наушник выпал по дороге в спальню. Ника нашла его довольно быстро, наступив босой ступней.

– Контейнер MR500600 выпускается в 09:30. Груз – детские игрушки. Чебурашки…

Наушник ожил.

– Принято, – коротко ответил Юстас, и отключился.

Ника только сейчас запоздало подумала, что она, возможно убила этого человека. Проверять не хотелось. И сожалений совершенно не испытывала.

Платье было порвано так, что идти в нем было невозможно. А еще она сломала чертов каблук на правой ноге. Надев на нагое тело растерзанное ажурное белье, она обняла себя руками и опустилась без сил на табурет в прихожей. Слезы заливали глаза, она почти отключилась, когда дверь распахнулась. На пороге стоял ПГ. Он решительно шагнул в квартиру, нашел какой‑то плед, укутал им Нику. Поняв, что она не может идти сама, легко поднял, будто невесомую девушку на руки, покинул похабное место.

– Я его?.. – всхлипнула Ника.

– Жив он, жив. Я проверил. Выпил много. А ты его отключила профессионально, молодец. Он с тобой ничего не успел?.. – ПГ чертыхнулся и отвел глаза.

Ника уткнулась в его плечо и заплакала.

Внизу ждала машина. ПГ нес на руках Нику так, как выносят пострадавших из объятого пламенем дома. Он бережно усадил девушку на заднее сидение. Сам сел за руль, и машина тронулась. В ухе Ники неожиданно заговорил голос Юстаса. Ника первый раз услышала эмоции в голосе прибалта:

– Отличная работа. Наши ребята взяли контейнер. Действительно груз – мягкие игрушки. И оружие. И личная подпись Никитенко. Молодец, девочка.

Ника, шипя, как рассерженная кошка, выдрала из уха микрофон и запустила им куда‑то… У подъезда конспиративной видимо квартиры, где ее наряжали в ресторан, уже ожидала одна из женщин. С тапочками.

Когда они успевают…

Нике дали возможность уединиться в ванной… За дверью ванной во всех комнатах горел свет. Куча народу шастала туда‑сюда. Но ей было все равно. Ее лицо было черно‑красным от размазавшейся туши, вперемешку с помадой. Она сидела в ванне и до широких ярко красных полос, терла свое тело там, куда прикасался этот негодяй… Жаль, что она его не убила. Ей же теперь так и жить с этим ощущением всю жизнь… Он даже ее ступни умудрился перемазать слюнявыми губами… Даже пальцы на ногах… Боже… Какая гадость!

Ника трижды выпускала всю воду в ванне и наполняла ее вновь… Видимо вода была слишком горяча и ее стошнило, когда она поднялась…

Ника закуталась в халат и открыла дверь. За дверью стоял Юстас.

– Твой гонорар за успешно проведенную операцию только что был перечислен тебе на счет. Я проследил лично и…

Ника, заревев зверем, кинулась на него с кулаками. Была схвачена, обездвижена и почувствовала, как одна из женщин ловко, через рукав халата всадила ей шприц в левую руку. Темнота.

Все должно происходить совершенно не так. От одного взгляда любимых глаз перехватывает дыхание и сердце бьется часто-часто, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

И когда твои губы касаются его губ, весь мир замирает ради этой секунды…

***

Ника очнулась уже машине на стоянке московского аэропорта Шереметьево. Водитель разговаривал с кем‑то в форме, опустив стекло. Больше в машине никого не было. Голова болела, так, как если бы она вчера выпила бутылку водки в гордом одиночестве.