Читать книгу Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова - Страница 35

Третью весну на крышу дома тёти Иры прилетают аисты. Семейная пара белокрылых облюбовала печную трубу. А что? Высоко и тепло, настоящий сельский пентхаус, и полы с подогревом. Но птиц решили переселить. Зять тёти Иры соорудил помост и на нём укрепил гнездо, свитое в четыре руки супругой Оксаной и соседкой Валерией Николаевной из веток разной величины. Прочное гнёздышко опрыскали мелом, чтобы семейная пара, не сомневаясь, приняла жильё, ведь брызги матовой белизны выглядят точно так же, как птичий помёт.

Аисты над крышей покружились и справили-таки новоселье. Правда, творение рук человека красноклювый хозяин подправил: он натаскал сено из стога, заготовленного для Девочки, рогатой любимицы тёти Иры, и выстелил им пол своего нового дома. Не раз отец белокрылого семейства вышагивал и около Леркиного дома, приближаясь к ней метров на пять, высматривая, чего бы прихватить с огорода.

Дивными птицами Лера любовалась за чаем на веранде тёти Иры или дома у окна спальни, забираясь на широкий подоконник.

Когда же белокрылые вывели птенцов, трёх пушистых младенцев, Леркино сердечко и вовсе растаяло от умиления. Сколько же любви родилось в одном гнезде! От зари до зари родители таскали корм для малышей. При этом ни на минуту детки не оставались одни – кто-нибудь из родителей дежурил у гнезда. А как они детишек купали, поливая водой из клюва! Загляденье! Но больше всего Леру пробрало то, что папа часами стоял над птенцами, раскинув крылья шатром, если жарило солнце или лил дождь. «Они так похожи на людей… только лучше», – думала Лера, смахивая слезу, и представляла себя аистёнком, спящим под непробиваемым для стихий крылом отца.

Сегодня ночью в папином гараже её трёхлетняя мечта сбылась: Лера превратилась в белого аистёнка и сидит на пятках в родном гнезде, которое своим телом укрыл от дождя большой важный старший аист. Как все новорождённые, она слаба и беспомощна и не сделает и шага, а потому передвигается только на руках любящего человека.

До чего приятно лежать на диване с закрытыми глазами и созерцать обстановку внутренним взглядом, когда около ног, укутанных в мамин плед, теплится обогреватель, купленный в ещё детстве, а плечи, и руки, и шея согреваются поцелуями любимого. Когда в минуты, свободные от поцелуев, он слушает твоё дыхание и забывает сам дышать. Когда твои пальцы вздрагивают от покалываний на запястье его небритой щетины, а пульс и не стучит уже, а бьёт, как колокол.

Вот если бы и рёбра не ныли при каждом чуть более глубоком, чем обычно, вдохе, то Лера призналась бы себе, что счастлива и с этого мгновения ей нечего желать.

Она уснула с уверенностью, что стоит только покрепче сжать веки – и мама опять вернётся, ведь далеко она не могла уйти.

Он отключился в одно мгновение – усталость одолела наконец измотанное тело.

Итак, под одним пледом из Леркиного детства, на одном продавленном летами диване и даже на одной подушке спят два уставших человека. У каждого усталость своя, но одно дыхание, неглубокое, зависающее на выдохе, и губы чуть приоткрыты.