Читать книгу Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова - Страница 36

На рассвете Валерий умылся холодным солнечным душем, и сон как рукой сняло. Тысячи дум одновременно загрузились в его светлую голову и заставили наморщить лоб. Он не переоделся даже, вскочил и начал носится между гаражом и домом, хрустя пакетиками, набитыми польской едой. Иногда останавливался при взлёте на веранду и вскрывал один из множества своих мобильников, чтобы заменить сим-карту или вставить аккумулятор под крышку корпуса.

Он так и хмурил лоб, пока не очистил багажник и не поковырялся в каждом телефоне. Только допотопный тяжёлый Nokia избежал участи новейших собратьев. Ветеран мобильной связи считался самым важным мобильником у хозяина, несмотря на то что в списке контактов была только одна запись – «Кум». Абоненты с другими именами к соединению не допускались, никогда.

Хозяин подержал в руках ветерана, подышал на мёртвый экран, поковырял ногтём мизинца царапину на корпусе и, вздохнув с горечью, запрятал телефон в самый дальний карман дорожной сумки.

В гостиной профессорского дома, как пыль, осела тишина. Но Валерий нарушил её сонный покой, хлопая дверцей холодильника и скрепя половицами.

– Родной мой, сколько время? Ты опять спешишь? – голосом аистёнка спросила Лера, с трудом отрывая голову от подушки.

Морщины на лбу Валеры тут же расправились, глаза засияли:

– Вас разбудили звуки моей волшебной арфы? Лерка, как же ты меня напугала, как напугала. Мне никогда не было так страшно. Никогда. – Он прильнул к ногам спасённой женщины и заглянул в её прищуренные, пьяные ото сна глаза. – Как это всё вышло? Не пойму. Мистика какая-то.

Лера похлопала ресницами и поправила причёску.

– Ну… Не знаю. Страшно было. Внезапно. Я не поняла. Помню только… Чувствую – ноги отняло и как кишки горлом пойдут… Бр-р-р.

– Ты могла погибнуть. Понимаешь? – Валера вплотную приблизился к Лере и обнял её. Она закрыла глаза и блаженно улыбнулась. – Почему ты всю жизнь куда-нибудь влипаешь? Пора становится взрослой.

– Я чуть не погибла позавчера, когда звонила тебе… на остановке автобуса, когда все глаза проглядела, ждала. И… за день до, – выдохнула Лера и с трудом открыла глаза, сжалась в пружинку. Из объятий Яновича так просто не вырваться.

– Ну не заводись. Мы же договорились. – Валера стиснул её сильнее, до дрожи в своём теле, и Леркины гутаперчивые косточки размякли. – Ну, рёбра не болят? – Лера отрицательно мотнула головой, хотя грудную клетку пробили искорки боли. Она знала: стоит только скривить лицо, и Янович тут же утащит её в больницу и там потребует анализы, рентгены, УЗИ, консилиум и кто знает ещё чего. И за пять минут станет распихивать деньги, уламывать, требовать. А кончится история её болезни тем, что Лерку упекут в отдельную палату с сумасшедшим диагнозом, медсёстры будут сновать каждую минуту, чтобы уколоть, поправить, снять показания. И каждая станет разглядывать её, прикидывая, сколько ей лет, какой вес, и каждая непременно задаст вопрос: «А вы ему кто?» Поэтому Лера спрятала голову на плече Яновича и, набравшись мужества, пропищала:

– Нет. Всё нормально.

– Точно? Ну и слава богу! – Янович прижал её к себе ещё сильнее и замолчал, прислушиваясь к её дыханию, к трепетанию бедного Леркиного сердечка, поцеловал её висок и проговорил: – Ох, и задал бы я сейчас тебе. Ох, и задал бы! Но, – он уронил свою женщину на подушку и, подскочив, захлопнул молнию на куртке, – опоздаю, теряю темп. Ужас. Сколько всего разгребать придётся – в сутки не уложусь. А надо!

– Опять меня бросаешь? – Лера горько улыбнулась.

– Не гони… – Валера вновь нахмурился. – Ненавижу эти слюни. Пора бы тебе запомнить. Лучше выключи свой аналитический мозг, математик, и внимай истину. У нас пара минут всего. – Валера склонился на ней, глядя в самую глубину готовых расплакаться глаз. – Сегодня я понял, как люблю тебя. Вернее, ты не подумай, всегда так же… любил, но сегодня – понял! Дошло? Я понял! Короче, я решил стать счастливым без промедлений, и позволю себе им стать. А сейчас запоминай: ты – никуда не высовываешься до моего приезда, считай, что ты на цепи. Еда в холодильнике. Да, когда ты его в последний раз размораживала? Морозильник заледенел. Но сегодня ничего не надо делать, только лежать. Ты меня поняла? Смотри в глаза! Сейчас заставлю повторить. Сидишь здесь, на диване, даже если в хате пожар. Не шевелишься. Я – мчусь в офис, разгребаю навоз и занимаюсь нашими вопросами. Нашими с тобой. Через день, может, в конце второго я вернусь, и начнётся новая жизнь, только я и ты. Только ты и я. – Янович озвучивал наставления, пересчитывая разносортные купюры в портмоне.

Лера не сводила взгляда с повелителя своей жизни. Каждое его движение, каждая чёрточка в его лице навечно отпечаталась в сердце влюблённой женщины. Если она замечала что-нибудь новое, например пронзительный свет, сегодня объявившейся в его тёмных, почти чёрных глазах, Лера уходила на самую свою глубину и искала ответ: «Почему?»

Она потёрла ещё сонные отёкшие глаза, и не понимая, и боясь понимать, чего же он хочет и что он задумал. А Янович, похлопав себя по карманам, в долю секунды оказался за порогом, остановился вдруг и выпалил:

– Твой мобильник изъят. Паспорт тоже.

Лера не ответила и не возмутилась. Привычка.