Читать книгу Тихий ветер - Юлия Ларосса - Страница 14

Время остановилось. Оно превратилось в тягучую смесь заслуженного страха, оправданного презрения к самой себе и бессмысленного сожаления. Оно выдирало мои внутренности и заполняло раскалённым ожиданием расплаты.

Я ждала. День, ночь, снова день. Сон как пытка. Изматывающая работа – и опять пытка. Прослушивание новостей стало особенным видом истязания. Я напряжённо замолкала каждый раз, когда начинались сводки новостей, и делала лишь несколько вдохов до тех пор, пока диктор не замолкал.

На восьмом выпуске я перестала испытывать облегчение, не услышав сенсационного сообщения о том, что Чёрный Полковник Герман Валенти жив и снова вернулся на службу. Хотелось побыстрее покончить с этим. Устала ждать.

Клаус избегал меня. И, кажется, это взаимно. Каждый раз, видя его вдалеке, я чувствовала, как потеют ладони. Судорожно вглядывалась в его форму: есть ли у него кобура на поясе? С оружием он или ещё не время? Новый вид пытки, который также изрядно мучил.

От других я узнавала новости о брате. Его не посадили в карцер, но допросы не закончились. Каждый раз, когда он покидал управление, я замирала в мрачном ожидании.

Нервное напряжение стало пугающе привычным состоянием. Плохой сон или его отсутствие вошли в норму. Вздрагивание при каждом звуке моей фамилии тоже превратилось в обыденность.

Госпиталь стал единственным местом, где наступало облегчение. Только ныряя в работу, чувствовала себя живой, совсем чуть-чуть прежней, но всё так же жутко осквернённой. Изматывала себя работой, призрачно надеясь, что умру от истощения раньше, чем наступит время для казни.

Я заканчивала утренний обход новоприбывших солдат и вяло улыбалась их приветливым заигрываниям. Рядом возникла Марта Флеген.

– Мессарош, я закончу за тебя.

Она перехватила мою руку, когда я намеревалась послушать лёгкие одного из молодых новобранцев.

– К тебе приехал отец.

Я замерла, не проронив ни слова. Пальцы обмякли и стали безвольными.

Майор заметила это и понимающе улыбнулась. Моё состояние она приняла за обычное волнение, которое должно присутствовать у каждой дочери, если её отец – генерал. Флеген забрала у меня фонендоскоп и, взяв за плечи, приподняла со стула.

Мои глаза встретились с добрым взглядом женщины, которая одну жизнь назад была моим преподавателем, помогала писать дипломную работу и не «топила» на защите. Теперь она – мой учитель в прифронтовом госпитале.

Я боготворила её профессионализм, уважала такт и мудрость. Такое впечатление о себе она создавала не только у меня. Майор имела репутацию отменного и рассудительного специалиста.

Сейчас, я смотрела в её потухшие от усталости глаза и ясно осознавала: она утонет вместе со мной. Я погубила и её тоже!

– Тебе нужно поторопиться, если хочешь увидеть его. У генерала не так уж много свободного времени, – мягко посоветовала она и понимающе улыбнулась, приняв выступившие слёзы на моих глазах за признак тоски по отцу.

Вот сейчас всё и закончится.

Наконец-то.

Я поплелась в сторону штаба, не чувствуя ног. Я оказалась в том самом кошмаре, когда хочешь идти быстро, стараешься со всей силы, но тело не слушается. Ты становишься облаком, невесомым духом. Летишь навстречу опасности, ведь иного пути нет.

Я хотела покончить с этим как можно скорее. Слишком долгой была пытка ожидания расправы. Её время пришло, и мне не страшно. Почти.

У кабинета подполковника постовой отдал честь и, открыв дверь, доложил о моём прибытии. Вздохнув поглубже, я вошла в комнату, освещённую ярким утренним солнцем июля. Дверь закрылась. Повисла напряжённая тишина, которую разрывало моё судорожное дыхание.

Отец стоял ко мне спиной: широкие плечи, сцепленные позади руки – осанка, которой позавидовал бы король.

Шли минуты. Отец оставался неподвижен. Лишь генеральские погоны на его плечах подмигивали мне при каждом вдохе, улавливая блики солнечных лучей.

Время обернулось вспять.

Я снова шестилетняя девочка, которая допустила оплошность. Мне стыдно и страшно. Отчаянно хочется, чтобы в комнату вошла мама и прикрыла меня собой, чтобы остановила гнев отца и смягчила его.

Но мамы нет. Мне уже давно не шесть. И мой проступок шалостью назвать нельзя.

Выдающийся полководец могущественной страны Великославии, генерал Бадер Мессарош медленно повернулся. Синие глаза под седыми густыми бровями посмотрели прямо на меня. Резко, строго, по-чужому.

Я с трудом удержалась, чтобы не отступить назад и не опустить взгляд. Он знает. Он всё знает!

– Здравствуй, Вивьен! – тихо произнёс отец.

Я вздрогнула. Судорожно втянула в себя воздух и, моргнув, почувствовала, как горячая слеза скатилась по щеке.

– П-прости, – обречённо прошептала я.

Вторая слеза скользнула по лицу.

Он резким жестом оборвал меня.

– Я здесь проездом, и оказывается, что не зря, – слишком бодро начал он и шагнул ко мне. – Мне сообщили, что моя единственная дочь совершенно себя не жалеет и пропадает в госпитале дни и ночи. Так нельзя, Вивьен.

Дыхание перехватило судорогой. Я ошарашенно уставилась на него.

– Что? – выдохнула я.

Он остановился напротив, всё так же держа руки за спиной.

Как же он постарел с начала войны! Волосы, привычно зачёсанные назад, стали совсем седыми. Глубокие морщины превратили суровое лицо в угрюмую маску. Он очень похудел и, казалось, стал ещё выше.

– Твой брат мне всё рассказал. Я не смог остаться в стороне, пока моя дочь истязает себя и совершает ошибку.

Холодный ужас окатил меня ледяной волной, от которой всё замёрзло внутри.

– Помимо вреда своему здоровью, дочь, – очень осторожно продолжал Бадер, глядя мне в глаза, – ты можешь навредить другим. Ведь усталый врач в лучшем случае бесполезен, а в худшем – смертельно опасен.

Кабинет подполковника оборудован камерами видеонаблюдения и прослушкой. Вот в чём дело! Он не может говорить со мной открыто, не может выдвигать обвинения.

Голос генерала ровный и спокойный, слова – разумны и отчасти правдивы. Но вот глаза… Они выдали настоящие чувства, которые вызывала я – его дочь. Бадер стоял достаточно близко, чтобы я могла задыхаться от ненависти и презрения, которое горело внутри него и отражалось во взгляде.

Для него я тоже умерла.

– Я… я уволена? – упавшим голосом произнесла я.

Генерал чуть помедлил с ответом. Крепко сжал челюсти, чуть скрипнув зубами, и шумно втянул воздух.

– Ты временно отстранена от практики и возвращаешься домой, – озвучил он свой приговор. – Отдохни там и наберись сил. Думаю, что трёх месяцев тебе будет достаточно для того, чтобы восстановиться. Согласна?

В то время, когда призывали в ряды военных санитаров студентов-первокурсников, меня – дипломированного специалиста – отправляли в увольнительную.

Для всех остальных – это исключительно отцовская поблажка. Но в действительности от меня избавлялись.

– Так точно, генерал! – выдохнула я.