Читать книгу Тихий ветер - Юлия Ларосса - Страница 15

Хватило двух часов и сорока двух минут, чтобы попрощаться с настоящим и отправиться в неизведанное будущее. И вот я уже ехала на заднем сиденье военного внедорожника, который раскачивался, проезжая кочки и ухабы бездорожья.

За окном лесные чащи менялись на горизонты полей с урожаем, изувеченным бомбардировками. Они плыли перед глазами, пока я вспоминала трогательные моменты прощания с людьми, которые были не просто коллегами, а атмосферой жизни, целым этапом и яркими воспоминаниями.

Анна заплакала и сжала меня в крепких объятиях. Майор Флеген обняла и поблагодарила за добросовестность и отдачу «в нашем бесконечно важном и нелёгком деле».

Даниэль Пакош долго и пытливо смотрел в глаза, будто ожидая от меня каких-то особенных слов. Но я не оправдала его надежд. Поэтому он прижался губами к моей щеке и тоскливо пожелал «безопасного и быстрого пути». Брат явно не рассказал ему, и лейтенант продолжал питать ко мне нежные чувства.

Что же будет, когда всё откроется? Что станет с отцом? Оправдают ли Клауса? Почему же они решили отправить меня домой? Боялись, что я усложню их положение ещё сильнее? Или думали, что я буду шпионом комитаджей?

Смахнув слезу, я шмыгнула носом и сощурилась, увидев замаячивший впереди закрытый переезд. Мы остановились в конце длинной шеренги из автомобилей.

Согласно графику, в этот час проезжал санитарный поезд, который перевозил солдат в наш госпиталь. Издалека послышался знакомый рокот колёс вагонов, и я чуть подалась вперёд, всматриваясь вдаль.

Молчаливый солдат, который управлял этим автомобилем, нетерпеливо выстукивал пальцами ритм по кожаному рулю. Он также смотрел в сторону железнодорожного состава, уже появившегося из-за горизонта небольшого соснового леса.

Я насчитала двадцать два вагона, стремительно катившихся по рельсам. Сотни солдат высунулись в маленькие окошки, чтобы вдохнуть свежего, хоть и пыльного воздуха. На большинстве из них виднелись бинтовые повязки.

Но вдруг знакомый холод проник в грудную клетку и тисками сдавил сердце. Я узнала жуткое, нарастающее завывание, которое посеяло панику и ужас. Водитель резко вскинул голову и тут же нажал на педаль газа.

– Стравщики! – заорал он.

Солдат принялся выворачивать руль, направляя машину обратно, в сторону леса.

– Держитесь!

Я инстинктивно вжалась в сиденье авто, вцепившись двумя руками в боковой поручень над дверью. Нам конец!

Авто рвануло с места, но небо уже заполнили смертоносные чёрные силуэты. Их узкие крылья напоминали ласточек, которых увеличили в миллион раз и насытили смертельными бомбами.

Машина прыгала по ухабам, несясь по полю, вспаханному боевой техникой. Устрашающий звук падающих бомб уже рвал барабанные перепонки. Позади нас раздавались взрывы, которые чередовались с дикими криками о помощи и воплями боли.

Я оглянулась и окаменела от ужаса. Самолеты, как стервятники, кружили над поездом и сбрасывали на вагоны бомбы.

– Они бомбят раненых! – закричала я.

– Суки! – зарычал водитель, не сбавляя темп.

Поезд горел вместе с людьми. Чёрный дым вздымался в синее небо. Кому-то удалось выбраться, но пулемётчики из самолётов тут же их расстреливали. Некоторые автомобили не успели скрыться и тоже пылали вместе с водителями и пассажирами.

Три машины мчались в лес, вслед за нами. Роботы-пилоты это заметили. Два стравщика развернулись и направились в нашу сторону. Не прошло и минуты, как они уже были над нами.

Словно зачарованная, я подняла голову к небу и смотрела, как на нас летела череда бомб.

Слов молитвы уже не вспомнить. Да и не спасут они меня. Уже слишком поздно.

* * *

Запах гари выедал лёгкие. Дышать становилось всё труднее. В ушах стоял незнакомый звон, заглушающий все остальные звуки. Я чувствовала, что мои глаза распахнуты, но видеть ничего не могла – дым разъедал их и лишал зрения.

Я лежала на траве. Попыталась привстать, но голова закружилась, и я снова рухнула на землю. Из носа текла кровь. Я ощущала тёплые струйки, стекающие по губам и попадающие в рот. Солоновато-металлический привкус крови нельзя спутать с каким-то другим. Волосы слиплись по бокам. Из ушей также льют кровавые потоки.

Ещё раз попыталась приподняться. Получилось. Преодолевая боль, стала ползти сквозь дым и гарь. Под пальцами чувствовалась рыхлая, распаханная земля.

Почему я здесь? Что произошло? Меня контузило, но как? До меня доносились чьи-то выкрики, потом жуткие вопли. Нас разбомбили? Мы в госпитале? Стравщики уже улетели?

Мозг лихорадочно пытался воспроизвести в памяти последний час жизни, но, кажется, ему мешала смерть, которая уже выжидала моего поражения.

Глаза отказывались усваивать реальность. Жёлтый туман медленно застилал всё вокруг.

Я потеряла сознание.

* * *

Чернорубашечники окружили меня.

Я потерянно смотрела на их чёрную форму снизу вверх, едва приподняв голову. Перед глазами всё плыло. Зрение то появлялось, то исчезало. Я лежала лицом на земле. Ощущала её сырость, вдыхала запах.

Носки чёрных ботинок. Совсем рядом. Обманчиво, словно где-то вдалеке, услышала смех мужчин.

Комитаджи перевернули меня на спину.

Боль пронзила всё тело. Я закричала. Или застонала. В области рёбер боль была особенно сильной. Всхлипнув, я задохнулась. Страх накатывал смертельными приливами. Я сглатывала собственную кровь, которая настойчиво заполняла рот.

Чёрная военная форма солдат даже сквозь боль и контузию проникала в сознание ужасной панической мыслью: «Вот и конец».

Словно кто-то играл с уровнем громкости, то прибавляя, то убавляя её. Я слышала обрывки фраз чернорубашечников, которых явно изрядно веселило моё положение. Им нравился мой страх и беспомощность.

Удерживаясь за края сознания, почувствовала, как меня взяли за ноги и потащили по траве. Перед глазами задвигались верхушки сосен. Небо уже по-вечернему темнело.

Острый всплеск новой боли в затылке. Кажется, это был камень. Он ускорил приход ночи в моё сознание. Я погрузилась в неё, радуясь забвению. Оно спрятало меня от муки и страха.

И очень хотелось, чтобы это было навсегда.