Читать книгу БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Белой акации гроздья… - Юрий Киселев - Страница 6

Съездив на дачу и кое-что посадив, Щербинин сделал развеску Ольгиной экспозиции в галерее на Солянке и вернулся к обычным занятиям. В предыдущие хлопотные дни он об американцах почти не вспоминал. Сейчас, топчась на Арбате в ожидании покупателей, он нет-нет да и вспомнит день, когда они так славно посидели. Два противоречивых чувства попеременно завладевали им: тепло при воспоминании о Мише – и обида: пообещал сразу по возвращении прислать книгу – и пропал. Набросились дела – но как можно прилететь и все забыть! Щербинин спросил у дочери, не объявлялся ли Дино. Ольга что-то буркнула, из чего следовало, что и от Дино ничего.

Прошла еще неделя, Игорь Александрович уже не ждал, но не мог отделаться от грызущего чувства, что так лопухнулся, доверил случайному человеку какие-то сугубо интимные вещи, купившись на его, как казалось, чистосердечие, а тот, возможно, просто-напросто пересказывал сюжеты своих фильмов.

Масла в огонь подливала Римма, хозяйка «Сувениров». Она не могла успокоиться, что американцы подружились со Щербиниными и даже пригласили в Лос-Анджелес. Каждое утро она с подковыркой справлялась, пришло ли приглашение, пока наконец Щербинин не соврал, что пришло, и они полетят, как только он получит загранпаспорт.

Приходить дочери на распродажу он запретил, разве в крайнем случае. В один из дней она появилась и сияя вручила пухлый конверт.

– Что это? – ощупывая, сказал он, хотя догадался, что там обещанная книга.

– Открывай, – потребовала дочь, не переставая сиять.

– Дома открою, – буркнул он. – А что тебе? Сияешь как самовар.

– Мне… За тебя рада. Все ворчал…

Римма знала, что просто так Ольга не приходит, и, увидев ее через витрину, повернула табличку на двери на «закрыто» и подошла, снедаемая любопытством. Не отрывая глаз от конверта, она расцеловалась с Ольгой и спросила, что случилось.

– Миша книгу его отца прислал, – будничным голосом ответил Щербинин.

– Миша, – хмыкнула Римма.

– Майкл, – буднично уточнил он, сделав вид, что не понял подковырки.

– Он мне говорил, что хочет снять по книге отца фильм. Покажи!

– Потом, не хочу вскрывать.

– Ты ж не читаешь на английском, – намекнула Римма, что переводить ему будет она.

– Это на русском, – разочаровал он.

Римма покивала и вернулась в «Сувениры», дочь убежала. Оставшись наедине с конвертом, Щербинин поборолся с искушением открыть, но оставил до дома. Все приятное он любил делать с чувством, с толком, а то, что Миша, как оказалось, о нем помнит, было не просто приятно, но вернуло веру в человечество.