Читать книгу Избранное - Юрий Саваровский - Страница 3

Не прощаю себе слабостей,

Лёгких взлётов не ищу,

И не пью вино для храбрости,

Но бывает, что грущу.

Погрущу – и снова весел я.

Чу, мгновение! Замри!

Ощущаю равновесие

Неустойчивой земли.

Ах, когда бы те мгновения

Вместе все соединить,

Я б создал стихотворение

То, что стоит заучить!

Драгоценная находка —

Долгожданный, первый снег

У коня на рыжей холке,

На копне и на стерне,

На покинутой скворечне,

На колодце – журавле,

На улыбчивой, на здешней,

Удивительной земле.

Первый снег

Всегда, как праздник,

Как обновка на Руси!

Самый первый

Так и дразнит,

Так заманчиво хрустит!

Зима бесснежная, что девица безбровая,

Нескладная, невзрачная на вид,

И небосклон не доеной коровою

Над крышами промёрзшими навис.

И прячутся берёзки оголённые

За голытьбу осиновых ветвей,

И лишь стоят, по-летнему зелёные,

Ухоженные маковки церквей.

На Яузе подлёдный лов,

Чернеют спины рыбаков

На белом, маленьком квадрате

Среди пологих берегов.

И я вот здесь.

Не рыбки ради.,

Не с блажью милых чудаков,

Рисую в тоненькой тетради

Я этих самых рыбаков.

Они, как дети. Вот один,

Вполне солидный гражданин,

Присел на корточках у лунки

И смотрит, как другой рыбак

В ту лунку опустил пятак.

Пятак остался на рисунке.

«Ты это, парень, для чего ж?» —

Спросил солидный, рот разинув,

А парень, резко вздёрнул спину,

И на блесне запрыгал ёрш.

И буйным смехом окатил

Под снегом спящую долину.

Я белозубый смех схватил

И – утеплил им всю картину.

Кто по не хоженному снегу

Проложит самый первый след,

Навеки породнится с небом

И проживёт до сотни лет.

Я ощутил, я понял это,

Когда в обнимочку со мной

Шагал мороз с ядрёным ветром

По первопутку, по прямой.

Как будто бы на поле брани

Каким-то чудом уцелел,

Как будто после жаркой бани

Ложишься в чистую постель.

В душе такое обновленье.

Что познаёшь, как дважды два,

Шестого чувства обретенье

И неземного естества.

О. снега чистого кристалл!

Тобой пленённый в декабре я,

Намного лучше, чище стал,

Богаче, искренней, добрее!

Лучами тёплыми прижаты

Снега последние лежат.

Зиме вручает ультиматум

Скворец – весенний дипломат.

На вешалке забыта шуба

И тёплый головной убор.

Подрос заметно возле клуба

Ненужный никому забор.

Уже никто дрова не колет,

Уже обходятся без дров.

И слышен в почерневшем поле

Весёлый рокот тракторов.

Да на прогалинах прогретых

Петух вовсю гоняет кур,

Да у курильщиков отпетых

Опять на солнце перекур.

И на лихом велосипеде,

Под горку спуск, на горку взлёт,

Наш почтальон колхозный Федя

Открытки майские везёт.

Что может быть на свете лучше,

Чем в ожидании ухи

Прилечь к костру

И слушать, слушать

Твои негромкие стихи,

Услышать в них о ясном небе,

Где зарождается весна,

О свежеиспечённом хлебе,

О чарке доброго вина,

О нашем необъятном крае.

(И как о нём в стихах не петь!)

Закат, где быстро загораясь,

Никак не может догореть.

Где по утрам играют росы

В живом сплетении листвы,

А ночь в нём небо купоросит

До непроглядной синевы.

Где песня жаворонка ломка,

Как ветка высохшей ольхи.

И хорошо, когда негромко

Звучат о Родине стихи.

Гроза всегда, как неожиданность.

Гроза лиха, но не беда.

Исторгнет резкий запах жимолость,

Акация и лебеда.

Мгновенно солнце в тучах скроется,

И станет страшно и темно.

Всё переменится, расстроится,

Перекосится шар земной.

Помчится в бешеном канкане,

Запляшет по дорогам пыль

И скроет лес на дальнем плане,

И небыль обернётся в быль.

И всё земное вдруг пригнётся

И станет маленьким, как гном,

И грозным рыком огрызнётся

Уже приблизившийся гром.

Располосует небо ярость

Холодным огненным мечом,

И загорится нижний ярус

Под чёрной тучей кумачом.

И плюхнет жирной каплей в постность

И в чёрствость высохшей земли,

И дождь начнёт многоголосно

Стучат вблизи, шуметь вдали,

Забьёт по трубам водосточным,

Помчится уличной рекой

Такой весёлый, тёплый, сочный,

Необходимейший такой!

Плотные туманы октября

Всё окрест надёжно оседлали,

Яркая корона фонаря

Потускнела в предрассветной дали.

От людского глаза затаясь,

За туманом спряталась деревня.

Выплывают из небытия

Сонные, притихшие деревья.

Невелик и осторожен шаг,

Неизвестность манит и волнует.

Словно в детстве замерла душа

Перед дверью, что ведёт в парную.

А лето что? Лишь вдох и выдох.

Уже заметно сентябрит,

И лист опавший первым выдал.,

Что скоро осень загрустит.

И мы стремимся удержать

Его, как гостья дорогого,

А он уходит в гуде жатв,

В красивых свадьбах, в кровле крова.

И в городах, и на селе

Кипит работа споро, зримо,

Чтобы в достатке и тепле

Прожить неласковую зиму.

Ну, а пока ещё тепло,

Ещё поля и лес зелёны.

Опять же город и село

Природой вещей вдохновенны.

Грибная милая пора!

Душевных сил заряд надёжный,

Есть вдохновение пера,

Есть путь к прекрасному несложный.

Я в эту пору мыслью чист,

Душой богат, натурой целен.

Природа, жизнь, тетрадный лист,

Кисть и мольберт – и всё при деле.

Наш край заметно приуныл,

В нём поселилась грусть,

Холодным отблеском луны

Оцинковало Русь.

Замолк весёлый перезвон

Кокетливых осин,

И гонит осень, гонит вон

По небу птичий клин.

Заухал в тальнике глухарь,

Предугадав отстрел,

И поле затянула хмарь,

И горизонт осел.

И ветер озверелый рвёт

На старой крыше жесть,

И нет в октаве светлых нот,

А грустных в ней не счесть.

Вырастают в небе тучи

Выше древних гор,

Только смотрит солнца лучик

На меня в упор.

И стою я недвижимый,

Просветлённый весь,

Что не только горы Крыма —

Я на свете есть.

Улетают птицы от ненастья.

От земли, где холодно и серо,

И никто их задержать не властен,

Разве только выстрел браконьера.

Крепко спят перед полётом птицы,

Сон в пути далёком скоротечен,

Лишь одной израненной не спится

Птице, перехваченной картечью.

В облака она глядит ночные,

За далёкий путь их провожает.

Видно, не встречать теперь весны ей,

Нового не тронуть урожая.

В неба голубеющий проём

Скоро, скоро стая унесётся,

Птица же с простреленным крылом

На земле навечно остаётся.

Ждать, когда её зима угробит,

Иль тоска по небу и по воли?

Из последних сил – навстречу дроби

И ядром о скошенное поле.

Уж снова лето под Москвой

Сменила призрачная осень,

Дождь сиротливый и кривой

Душевного участья просит

И создаёт в душе замес

Тебе несвойственного рода.

Как быстро движется к зиме

Неторопливая природа!

К чему теперь о лете охать,

Искать в потерянном резон?

Берёзок жиденькая охра

Размалевала горизонт.

И жалкой зелени лоскутик,

И дач покинутый уют

Так обнажаются по сути.

Что бренность жизни выдают.

По блажи или по привычке

В субботу, лишь открыв глаза,

Спешу в свободной электричке

Катить в осенние леса.

Считать безлюдные платформы,

И в наш быстротекущий век,

Вдруг находить в пределах нормы,

Что жизнь замедлила свой бег,

И ты минуты счастья ловишь.

В медлительности октябрей

Лишь жажда жизни и любовь лишь

В тебе становятся острей.