Читать книгу Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь! - Юрий Широков - Страница 11

В 1916 году отец благословил Ваню на обучение в уездном духовном училище.

Обучаться здесь обязаны были все дети духовенства, – «в надежду священства», так сказать. Те из детей, которые уклонялись от обучения в этих школах, исключались из духовного сословия.

Училища находились в живой и нераздельной связи с духовными семинариями и духовными академиями.

Согласно уставу духовно-учебных заведений школы относились к низшей группе, семинарии и академии – к средней и высшей группам обучения.

Духовные училища предназначались «для первоначального образования и подготовления детей к служению православной церкви».

Непосредственное попечение о школах вверялось местному духовенству.

Учебно-воспитательная часть состояла под руководством местных семинарских правлений, a непосредственное управление вверялась смотрителю и правлению (в составе смотрителя и учителей), ведающему дела по учебной, нравственной и хозяйственной частям. В училища бесплатно принимались дети духовного сословия, для детей из других сословий обучение было платным.

Училища имели 4 класса, программа которых приближалась к программе четырёх классов гимназий.

Ученики почти все приходили на учебу неграмотными.

Неудивительно, что Ваня, который умел и писать, и читать, и считать, без особых усилий стал лучшим учеником и был торжественно, без экзаменов, переведен в следующий класс.

С детства Ваня рос крепким, высоким, сильным пареньком, породой в папу пошел.

Выглядел он старше своих лет, и поэтому, в новом классе пришелся «ко двору». А после нескольких мальчишеских стычек с самыми сильными в классе стал одним из самых уважаемых в школе.

Не только за силу, и посильнее были, а за отвагу и благородство в драке.

Слабые искали и находили у него защиту, сильные старались искать его дружбы.

Но он был сам – по себе мальчик.

Отношения у него были со всеми одинаково ровными и приятельскими, свободное время Ваня предпочитал проводить в одиночестве.

Ни один из предметов обучения Ваню не привлекал, он чувствовал, что священником ему не случится быть, нет интереса к духовному.

Он был искренне верующим человечком, но все-таки больше его привлекали вещи земные, особенно те, наблюдать за которыми было интересно и страшно одновременно.

Молния, гром, ливень, ураган, наводнения, в общем, все стихии.

Сокровенной мечтой была мечта о море, которого он никогда не видел, но почему-то явственно представлял. Оно приходило к нему во снах, которые качали Ваню вместе со сказочными кораблями в неведомых морях и океанах.

Но об этом не знала ни одна живая душа, об этом он в ночи или во сне беседовал только с Богом.

Только Ему он доверял, у Него в молитвах просил о другой, опасной и интересной судьбе.

Он не просил сделать его моряком или воином, он просил о возможности увидеть далекие страны, узнать тайны другой природы, повадки невиданных зверей.

Хотелось искать и находить клады, спасать несчастных, помогать слабым.

Героем представлять себя как-то не получалось, всегда в мечтах своих был рядом тот, кто и умней, сильнее и удачливей его самого. Этот кто-то и стал для него олицетворением Бога. С одной стороны, Бог был где-то далеко, в звездном небе, но, когда Ванюша окунался в свои выдуманные путешествия, Бог оказывался рядом, и по его приказам они вместе улетали из скудного школьного жилища в сказочные миры.

И возвращались вместе.

Потом Бог отправлялся по своим делам, а Ванюша возвращался «к делам своим скорбным».

Так постепенно у Вани появились свои отношения с Богом. Только теперь он понял наставления своего отца, который на вопрос маленького Ванюши, кто это Бог и как с ним можно поговорить, ответил – с Богом надо иметь личные отношения. Иначе все свечки, все посты, причащение – всё мимо.

– Христианство – это живая жизнь с живым Богом – учил батюшка.

– Если не будешь менять своё сердце, свои мысли всю свою жизнь, стремиться к добру и любви, ничего хорошего не жди. Поймешь, что без Бога ни шагу ступить, ни чаю попить, сам себя будешь уважать – эти слова батюшки запомнились.

Ваня понимал, что предстоящая духовная жизнь, к которой его готовили, может быть связана с уходом навсегда из мирской жизни.

Он был знаком со многими отшельниками и монахами, часто подолгу слушал их рассказы о трудностях и благе затворничества.

Мирское одиночество его не пугало, он научился преодолевать неудобства, связанные с этим.

С ним всегда был Бог – собеседник, друг, наставник и духовный Отец.

Он теперь понимал состояние книжных героев, по своей доброй, или чужой злобной воле оказавшиеся в заточении, или в отдалении от людей.

Герои этих книг смогли достойно и счастливо жить в одиночестве.

А спасали их всех, без исключения, от бед и сумасшествия труд, молитва, вера, мечта.

Многие думали, что оказались в одиночестве вроде бы бессознательно и случайно, просто выбирали профессию, не думая при этом о трудностях.

Но нет!

Выбор профессии лесника, моряка, исследователя, путешественника совершается человеком не случайно, здесь явно виден промысел Божий.

Это люди особенные, они внутренне готовы к испытаниям и лишениям и даже иногда мечтают о них.

Одиночество, тем более добровольное, тяжкое бремя, и Бог знает, кто его может нести.

Бог никогда не посылает людям испытаний, которые они не в силах преодолевать.

На Рождество Христово первого года обучения Ванюша приехал на короткие каникулы в родное село Чашниково.

Возвращение домой после первого в жизни долгого отсутствия было долгожданным и желанным, но вкусить радость приезда в полной мере не получилось.

Деревня стала совсем другой. Чужой, какой-то.

Вроде бы ничего не изменилось, но людей, как подменили. Многие односельчане стали грубее, злее, стали больше пить спиртного.

Ссоры и даже драки между когда-то добрыми соседями стали обыденностью.

Звонарь Алексей, который кормился при Храме и существовал исключительно подаяниями прихожан, перестал подниматься на звонницу. Стал подолгу рассказывать про скорый рай на земле, равенство и братство, называл себя большевиком. Говорил, что ждет – не дождется революции, настоящей, пролетарской.

– Тогда всем барам и «ксплутаторам» будет конец, пожжем все усадьбы, отберем все и поделим – злобно в пьяном угаре цедил звонарь сквозь зубы.

Еще он много говорил о главном революционере, который в России всем заправляет, и от которого пощады барам и умникам всяким не будет.

Звонаря слушали из вежливости.

– Что с дурачка возьмешь. Пусть себе болтает – шептали с сочувствием.

Возвращались фронтовики, большинство приезжали с оружием, рассказывали страшные вещи о войне. Говорили, что воюем плохо, боевой дух упал. Развелось всяких агитаторов, те призывают не воевать, поскольку не за что, а сдаваться в плен, дезертировать.

– Солдат пока достаточно, а вот оружия мало, а боеприпасов нет совсем – поговаривали они.

Говорили непонятное для других, да и для себя тоже, о каких-то революционных эсерах, либерал-демократах, меньшевиках, большевиках.

О большевиках больше говорили, как о германских шпионах. Хотя звонарь Женька Тучков, который называл себя большевиком, никак не походил на шпиона.

– Какой там шпион, дурак – дураком – зубоскалили мужики.

Все чаше доходили слухи о грядущем бунте, революцией по – новому называется.

Была уж одна, в результате которой царь отрекся, а жизнь стала хуже, чем ожидали.

– Эх, забыли люди Бога, жди беды! – пророчествовали бабы.

Про царя-батюшку тоже быстро позабыли.

Будто и не было его никогда. Отрекся, говорят, сам, а вот куда делся после отречения, точно не знал никто, болтали всякое – разное.

Внешне жизнь при Храме почти не изменилась, службы шли как обычно, правда лиц просветленных и радостных стало меньше.

И это понятно – война. Все больше на службе женщины заказывали молебны за упокой воинов российских.

Свадеб почти не было, да и детишек крестить приносили редко, зато отпеваний заочных стало, хоть отбавляй.

Ваня помогал, чем мог отцу в церкви, да и домашних дел было достаточно.

За несколько дней до возвращения в школу батюшка позвал Ванюшу для очень серьезного разговора.

Из избы на время разговора были удалены все, даже маменька.

– Помолимся, отрок, и начнем – задумчиво взглянув на Ваню, произнес батюшка.

– Я прошу тебя, Иван, отнестись серьезно к тому, о чем я буду сейчас с тобой говорить. И не пропусти ничего.

– Хоть ты и невелик годами, но характер у тебя есть, умом и здоровьем ты удался вполне. Может быть, в другое время я бы погодил разговаривать с тобой, как с взрослым, но времена ныне бесовские, и как все повернется, одному Богу известно.

Виденье мне, надысь, ночью было – большая смута в государстве нашем случится. Народу погибнет больше, чем в войну, церкви будут рушить. Испытание для всех нас грядет страшное.

– Прав был монах-провидец Авель!

– Помилуй, Господи, нас, грешных и сохрани! Боюсь, что и нам всем грозит смертельная опасность.

– Случись что со мной плохого – тебе придется оставаться за старшего, маменьку защищать, приход взять на себя.

Со временем, конечно.

– Братья старшие на войне, вернутся ли? У сестер твоих семьи, да и проживают они далече отсюда.

– Вон и от Петрухи-то не слуху, ни духу, дай Бог им с Андреем быть «по – здорову» – от такого начала разговора у Ванюши побежали «мурашки» по спине.

– Что это? Почему батюшка будто прощается перед своим концом. Вроде не старый еще, и не больной.

– К чему такая срочность и таинственность?

– Почему даже маменька не присутствуют?

– Кто нам может угрожать?

– А как это можно церковь разрушить?

– Что за чудище может решиться на такое?

– И кто такой монах Авель и в чем он был прав?

Вопросов было много, но Ваня, приученный не перебивать старших, и говорить только тогда, когда позволят, или спросят о чем-нибудь, помалкивал.

– Ванюша, ты ведь знаешь, что я умею лечить людей, то есть не только душевные, но и телесные болезни?

– Да, я видел, как Вы это делаете, но не понимаю, почему это происходит. Никаких лекарств и травок Вы, батюшка, не даете, а больные исцеляются.

– Вот об этом и не только об этом будет наш разговор – садись и слушай.

– Я так решил – в духовную школу ты больше не поедешь, будешь жить при мне, при Храме и нашей школе.

– Со смотрителем и Правлением твоей школы я договорюсь, чтобы, чего плохого, не лишили бы тебя духовного сана.

– Всему буду учить тебя сам. Ты многое уже умеешь и знаешь – продолжишь учебу здесь. Мы с матушкой будем учить тебя. Я – наукам церковным, матушка – светским. Кроме прочего, буду по-прежнему учить тебя воинским пластунским премудростям и, главное, попробую передать тебе секреты лечебного дела.

– Последнее сложнее всего, тебе рано еще этим заниматься, но, надеюсь, Господь подскажет тебе в будущем, когда можно будет начинать.

– Но прежде ты должен пройти испытание, чтобы я мог убедиться, что ты можешь лечить, и тебе разрешат это делать, и мне разрешат передать тебе этот дар Божий.

– И если тебе позволят это делать – исцеление страждущих и будет главным делом твоей жизни, хочешь ты этого или не хочешь.

– Вот ведь как бывает в нашей грешной жизни – крест свой приходится получать уже в малом возрасте – завздыхал батюшка.

– Но у тебя есть пример необходимости отдать свою жизнь страждущим – Христос получил свой крест еще до своего зачатия, пронес его до своей земной кончины, и будет нести вечно!

– Крепись, отрок, и не бойся ничего. Делай, что надо, и будь, что будет! И да пребудут с нами все небесные силы!

Батюшка удалился и появился с уже знакомым сундучком. Достал книгу, открыл ее на известной ему странице. Про себя почитал, закрыл книгу и бережно положил на застеленный праздничной скатертью стол.

– Положи, отрок, правую руку на книгу и давай помолимся с тобой о ниспослании благодати Божьей на нас, грешных. Читай «Верую..» и «Достойно есть..».

Ванюша привычно начал читать известные ему молитвы, но дальше все стало происходить не так, как всегда.

Он произносил слова молитв, но голоса своего не слышал, исчезли все предметы вокруг, не стало рядом и батюшки. Не осталось ничего земного, был он и Голос.

Ваня понял, что сюда пришел и начал говорить с ним его живой Бог, с которым он путешествовал по чудесным странам. Бог по-прежнему говорил с ним, но уже не как с мечтательным мальчишкой, а как наставник с взрослым учеником.

Как во сне Ваня не видел ничего вокруг себя, он слышал только Голос, который проникал в его душу и сердечко. И даже не слышал, а ощущал.

Голос проникал в него, как незаметно проникает воздух в закрытое помещение, и приносил с собой Его наставления.

Это было новое чувство и Ванюша не сопротивлялся ему.

Он весь растворился в Голосе, а Голос в нем.

Наставления, которые получил Ваня, были краткими и понятными.

Первое – ему вменялось заниматься врачеванием, строго следуя указаниям, написанным в книге.

Второе – исцелять при этом он должен всех людей, независимо от национальности, возраста и веры. Отказывать он не имеет права никому и никогда, просто взять и перестать лечить ему тоже запрещалось.

Третье – лечить себя и родных ему людей он не должен даже пытаться.

Четвертое, и самое главное, – он должен уяснить, что с этого дня основным житейским занятием для него должно стать целительство.

Духовное при этом не возбраняется.

Пятое – за нарушение каждого правила, он будет сурово наказан.

Общался Ванюша, как ему казалось, не больше минуты, но, когда очнулся, за окном уже вечерело.

Рядом сидел отец и гладил его по голове.

– Ой, Ванюшка, кровиночка моя – произнес он с горечью в голосе – какой же крест я возложил на твои хрупкие плечи. Как тяжело тебе будет жить, сколько горя и боли пропустишь ты через свою душу. Сколько же черной неблагодарности получишь за свой тяжкий труд!