Читать книгу Егорка и Змей Добрыныч - Юстасия Тарасава - Страница 10

Хлипкая дверь содрогалась от мощных ударов. Змей Добрыныч спрятался за печку. Бабушка Прасковьюшка вооружилась ухватом и подошла к двери.

– Кто там балует? – гневно пробасила дверь. – Открывай!

– А ну прекрати двери вышибать! – прикрикнула бабушка и стук умолк.

– Бабуля? Ты, что ли? – удивилась дверь.

– Да я-то бабуля, а ты кто такой?

– Бабуля, это же я, Мишка!

– Мишенька! – ахнула бабушка Прасковьюшка и кинулась открывать. – Тьфу ты, напасть какая! Дверь заклинило.

– Сейчас мы её подымем, – отозвался невидимый Мишенька и дверь поднялась. Бабушка Прасковьюшка выдернула из скоб засов и отворила дверь.

Тип в камуфляже кинулся обниматься. – Бабуля! – Потом он повернулся к Егорке и протянул руку. – Ну, здорово, братка.

Егорка переводил взгляд с типа на бабушку и обратно.

– Мишенька, а мы тебя через неделю ждали! Это же твой брат двоюродный, – сквозь слёзы объяснила Егорке бабушка Прасковьюшка.

– Как брат? – растерялся Егорка.

– Тётки твоей сын. У твоего отца сёстры Галина, Полина и Устина. У Галины дети Тима и Тома. Устинины дочки Лида и Люда. А у Полины хлопцы Миша и Гриша.

– А почему я его не видел никогда?

– Да видел ты меня, видел, – улыбнулся Миша и его веснушки улыбнулись тоже. – Только ты маленький совсем был. Я в другом городе в институте учился, а потом в армии служил, – объяснил брат Миша.

– А-а-а… – протянул Егорка. Всё неожиданное он всегда воспринимал насторожённо. Хотя он и слышал о папином племяннике Мише, мальчик снова покосился на новоявленного родственника. – А разве из армии в такой форме возвращаются? У тебя вон даже погон нет.

– Ох, и недоверчивая ты личность! – усмехнулся Михаил. – Ты что же, хочешь, чтобы я по лесу в парадке ходил? Замарается, не ототрёшь. А это мой старый гражданский камуфляж.

– Гражданский камуфляж? – Егорка окончательно запутался.

– Гражданский, в смысле, не армейский. А что камуфляж, так при моей работе это самая удобная одежда.

– А что за работа? – не удержался от вопроса Егорка.

– Лесник. С понедельника заступаю в наше лесничество, – похвастался Михаил.

– И что, этому в институте учат? – В институте Егорка часто бывал с бабушкой-профессором, но представить улыбчивого Мишеньку в камуфляже за партой не мог.

– А как же, в лесо-техническом.

Бабушка Прасковьюшка вытирала слёзы морщинистой рукой.

– Бабуля, ты чего плачешь? – Михаил достал из кармана белоснежный платок и протянул его старушке.

– От счастья, Мишенька, от счастья, – всхлипнула бабушка Прасковьюшка.

И тут из-за печки раздалось звонкое «А-ап-чхи!»

– Кто там? – насторожился брат Миша.

Бабушка Прасковьюшка потянула его за рукав и спросила: – Мишенька, а ты давно приехал?

– Утром.

– И сразу в лес?

– Ой, бабуля, я так по нему скучал! Нигде больше такого леса нет, как дома! Наш лес особенный.

– А ты в нашем особенном лесу ничего… особенного сегодня не встречал? – осторожно поинтересовалась бабушка.

– Ты тоже заметила? На развилке Чарыша и Порозихи костровище.

– Там всегда улов большой, – напомнила бабушка Прасковьюшка.

– А в лесу полно меток, – продолжал Михаил. – Кто-то вешки ставил: веточки надломил, стрелки на коре процарапал. И фантики валяются, обёртки. Это чужак, нашим-то жалко свой лес портить.

– Мишенька, – встрепенулась бабушка Прасковьюшка, – а замок и петли маслом не ты смазал?

– Какой замок? – не понял Михаил.

– Значит, не ты, – вздохнула бабушка. – Пойдём, покажу.

Мишенька мгновенно переменился: из добродушного заботливого внука превратился в лесника, наткнувшегося на чужие следы в своём лесу. Смеющиеся серые глаза сузились в щёлочки. Изучив замок и петли, Михаил сделал выводы, которые ему не понравились: – Прячется кто-то в нашем лесу. А зачем – не знаю.

– Может, браконьер? – предположил Егорка.

– Вряд ли. Сети вроде нигде не прикопаны, а если б он стрелял – в деревне бы услышали.

– Тогда кто? – встревожилась бабушка Прасковьюшка.

– Это точно чужак. Деревенские в дедагордееву избушку ни за что не полезут.

– Мишенька, а может это свои? В нашей-то семье все знают, что привидения никакого нет. Может, Гриша?

– Бабуля, Гришка в плаванье уже четыре месяца, а замочек смазали явно на днях. Я сегодня, как приехал, первым делом мамке подарки отдал, а вторым – обзвонил всех, пригласил моё возвращение отпраздновать. Лидка с Людкой экзамены на врачей сдают, и тётка Устя с дядь Колей поехали в город их поддержать.

– Поехали-таки? – удивилась бабушка Прасковьюшка. – А мне не сказали.

– Волновать не хотели. Тимка с Томкой в лагере вожатыми, тёть Галина там начальник смены, а Константин Петрович физкультуру ведёт.

– Это я знаю, – кивнула бабушка Прасковьюшка.

– Вот и получается, – Михаил почесал затылок, – что ничего не получается.

Из-за печки выскользнул Змей Добрыныч и откашлялся.

– Кхм, кхм. Я извиняюсь, – вкрадчиво произнесла Правая голова, – однако, ежели вы интересуетесь, кто по лесу шастал, то мы его видали.

– Я ничего не знаю, – выпалила Левая.

– Не отрицай, – строго сказала Средняя, – мы все его видели.

– Не видел, – продолжала упорствовать Левая голова.

– Мы, – Правая и Средняя головы подались вперёд, – вашего лазутчика видали. Безынтересный мужичонка. Пустой.

– В каком смысле пустой? – оживился Егорка.

– Не сиделось тебе за печкой, – проворчала бабушка Прасковьюшка, – обязательно надо было выступить.

– Мне ужо словечко нельзя вставить? – обиделась Правая голова.

Лесник Михаил снова превратился в Мишеньку, глаза его стали как два серебряных блюдца, а рот открылся и безуспешно пытался что-то сказать. Наконец он выдавил: – Бабуля, это что? Это кто? – исправился он.

– А, – махнула рукой бабушка Прасковьюшка, – найдёныш змеиный. В лесу на него набрели.

– А что он там делал?

– Под кустом сидел. Он крыло повредил, – объяснил Егорка.

Змей Добрыныч вышел на середину комнаты, несколько раз повернулся, чтобы Мишенька мог как следует его рассмотреть и сел.

– Коли вам без надобности, – оскорблено заявила Правая голова, – то и не буду рассказывать.

– Расскажи! – попросили все.

Правая голова выжидала, надеясь, что её поуговаривают.

– Да чаво рассказывать, – не выдержала Средняя, – бродил нехороший человечишка.

– Почему нехороший? – заинтересовался Егорка.

– Жадный, на подлость готовый, – ответила Средняя голова. А Левая добавила: – Клад он ищет.

– Клад?! – изумились Егорка и Михаил.

– Откуда знаешь? – спросила бабушка Прасковьюшка.

Правая голова надменно глянула и отвернулась, Левая виновато потупилась, а Средняя сказала: – Я какой-никакой, а Змей. Сокровища за семь вёрст чую: и клады, и жилы золотоносные, и залежи камушков самоцветных. И в людях понимаю. Гляну – и сразу ясно, что за человек.

– Да ну? – не поверил Егорка. – А я что за человек?

– Ты добрый. Честный. В беде не бросишь. Я тебя три дня ждал.

– Как – ждал?

– Сидел и ждал, когда появится человек, которому открыться можно.

– Так ведь люди ходят, как они тебя не увидели? – спросила бабушка Прасковьюшка.

– Как же меня приметить, коли я того не желаю? – хмыкнул Змей Добрыныч. – Я им глаза застил, они мимо и проходили, меня не видали.

– Полный обман зрения? – потрясённо спросил Егорка.

– Когда полный, когда худой, – трижды кивнул Змей Добрыныч.

– Значит, тебя никто не видит, – уточнил Михаил.

– Почто не видит? Видит. Токмо я ить разный бываю. Когда кустом прикинусь, когда птахой.

– Как это? – не поверил Егорка.

Змей Добрыныч хитро на него посмотрел и… исчез. На том месте, где он только что сидел, появилась… вторая печка, точь-в-точь, как та, что стояла в кухне. Егорка подскочил с лавки и выбежал на улицу, обогнул дом, вернулся и, отдышавшись, сказал: – Халтура это, а не обман зрения. Труба на крыше по-прежнему одна.

Новоиспечённая печь вздрогнула, зашаталась и стала размытой, будто по воздуху пошли волны. Через минуту на месте «печки» сидел Змей Добрыныч и возмущался: – Я должон потолок нарушать, чтоб ты мне поверил? Опосля зальёт избу-то. – Правая голова фыркнула, а Средняя хитро улыбнулась и загадочно сказала: – Посмотрим, чаво ты на это скажешь.

Едва договорив, Змей Добрыныч исчез. А на его месте оказался… ещё один Егорка. Бабушка Прасковьюшка и Михаил невольно переводили взгляды с одного Егорки на другого, а мальчик заворожённо разглядывал своего двойника. Тот подмигнул и высунул язык. Егорка подошёл вплотную к своей копии. Удивительно, но всё-всё у поддельного «Егорки» было настоящим – глаза, волосы, руки, ноги. Он был вполне живой и поправдишный, их можно было перепутать. Бабушка Прасковьюшка перекрестилась, а Михаил, осев на лавку, зажмуривал и открывал глаза, надеясь, что наваждение рассеется.

Егорка рассмеялся и сказал двойнику: – Ну, ты даёшь! Это оптическая иллюзия или ты меняешься на молекулярном уровне?

Двойник качнулся, воздух снова зарябило, а когда волны кончились, перед Егоркой стоял довольный, улыбающийся во все три рта Змей Добрыныч.

– Видали? Я хоть и Добрыныч, а змеиное ремесло знаю. Хошь, я им обернусь? – дракончик показал на Михаила.

– Только попробуй, превратись в меня, я тебя так взгрею, – пообещал Михаил.

– Ой, напужал! Да я тобой обернусь и сам тебя ка-ак вздую, – вредничала Правая голова.

– Я вам обоим всыплю, если не угомонитесь, – вмешалась бабушка Прасковьюшка. – Ей-богу, как дети малые. Вечер наступает, надо решать, что со Змеем делать, а вы собачитесь.

Егорка посмотрел на окошко, сквозь давно немытые стёкла которого падал тусклый свет, и мальчику показалось, что за окном мелькнуло чьё-то лицо. И тут же пропало. Егорка выглянул в заросший бурьяном двор, но никого не увидел, лишь ивовые ветви качались у трухлявого забора. Егорка вернулся в избушку и на всякий случай плотно прикрыл дверь.

– Что, Егорушка? – встревожилась бабушка.

– Так, показалось.

– Помаячило, говоришь? – рывком поднялся Михаил и быстро вышел. Несколько раз он, проходя мимо, полностью заслонял окошко своей широкоплечей фигурой и в избе наступали сумерки. Возвратился Михаил недовольный: – Шастал кто-то, возле дома наследил и у забора прятался.

– Куда ж мы теперь Змея денем? – растерялась бабушка Прасковьюшка. – Мы его здесь укрыть хотели. А теперь куда?

– Домой возьмём, – предложил Михаил.

– Ни за что! – воскликнула Левая голова. – Переполох подымется, скотина взбесится, а мужики побегут с вилами да коромыслами мне бока отбивать!

– Какие там коромысла, со шлангами побегут, – пошутил Михаил.

– Оставить его одного мы не можем, – начал рассуждать Егорка, – потому что он…

– Раненый, – продолжил Михаил.

– Набедокурит, – одновременно произнесла бабушка Прасковьюшка.

– И взять его в деревню тоже не можем, – продолжал Егорка.

– Не можете! – подтвердила Средняя голова.

Все пригорюнились.

– Для меня в этой задаче слишком много неизвестных, – вздохнул Егорка. – Что у вас тут ещё есть, кроме деревни, леса, реки, озёр и лесничества?

– Мельница есть, ферма, пасека, – начал перечислять Михаил и вдруг замолчал.

Бабушка Прасковьюшка подхватила: – Молодец, Мишенька! Туда мы и поедем.

– К пчёлам? – спросил Егорка.

– К тёте Яге, – уточнил Михаил.

– К бабе Яге?! – отшатнулся Змей Добрыныч.

– Баба Яга в сказках живёт, а тётушка Ягуша – на пасеке, – объяснял Михаил.

– Она тоже наша родственница? – после всех сегодняшних открытий Егорка уже ничему не удивился.

– Зачем родственница? – переспросил Михаил. – Соседка.

– Имя у неё знатное, – похвалил Змей Добрыныч. – С таким имечком бояться нечего.

– Уж больно ты разговорчив, я погляжу, – нахмурилась бабушка Прасковьюшка. – Идти далеко, мало ли кого встретим. Давай-ка превращайся в какую-нибудь вещицу, да поменьше.

Змей Добрыныч сверкнул глазами и мгновение спустя вместо дракончика на полу стояли часы-ходики, такие же, как на стене.

– И то дело, – одобрила бабушка Прасковьюшка и положила «ходики» в свою корзину с грибами.