Читать книгу Егорка и Змей Добрыныч - Юстасия Тарасава - Страница 4

Когда-то Егоркин папа был не профессором Владимиром Архиповичем, а Володькой, озорным мальчишкой с непослушными золотистыми вихрами. И жил он тогда не в Научном Городке, а в маленькой деревушке Усть-Порозихе. Порозихой называлась речка, возле устья которой деревенька стояла. Вот и назвали деревеньку в честь реки. Там ещё озеро Кривое было. Почему его Кривым окрестили – непонятно. На карту посмотришь: очень даже ровное овальное озеро. Но раз уж прозвали Кривым, из песни слов не выкинешь, придётся и нам его так называть. Это самое Кривое озеро очень рыбное было. Каждый день с первой утренней зорькой на нём рыбаки появлялись и давай рыбачить, кто во что горазд. Кто у бережка по колено в воде стоит, удочку закинув, кто посреди озера в лодке сидит, с поплавка глаз не сводит. Рыбы всем хватало. Приезжие рыбаки удивлялись, понять не могли, откуда такой улов богатый бесперебойно идёт, озерцо-то с виду так себе. Размер не мал, не велик, два километра вдоль, полтора поперёк. Уж и воду озёрную в город на анализ отвозили – может, в ней секрет? И слова особые у старожилов выпытывали: часом не ловись ли рыбка, большая и маленькая? И откуда берётся вся эта непрерывно вылавливаемая рыба, им невдомёк. Здешние рыбаки знай себе в усы посмеивались, даже совсем безусые мальчишки улыбались во весь рот. Они-то знали, что от озера Кривого под землёй труба тянется к соседнему озеру Песьянову, которое соединено с третьим озером, Травяным. Это оно только называется озером, а на деле – рыбзаводик маленький. Рыбу в этом озере разводят и потом она уже по широким трубам и в Песьяново, и в Кривое плывёт. А по-другому нельзя, если рыбу в одном озере разводить, ей там тесно будет, как же без простора расти. Вот и сделали сообщающиеся озёра всем на пользу. Рыбам в них просторно, озёра здоровы, не болеют, и рыбакам отрада. Ловят рыбку, кто на потеху, кто на похлёбку, и нахваливают. В Усть-Порозихе рыбачить даже самые малые дети умеют.

Вот, значит, стоит деревенька Усть-Порозиха. С одной стороны Кривое озеро деревеньку умывает, со второй и третьей – сосновый бор подпирает, а с четвёртой – чистое поле, пшеница колосится. Лес сосновый с лиственным колком чередуется-чередуется, будто полосами посажен, а потом и вовсе смешивается. И по смешанному лесу речка Порозиха течёт, к большому Чарышу торопится. Чарыш отнесёт её в Обь, а там они все вместе побегут и вольются в Карское море, которое впадает в океан. Но об этом Порозиха узнает только когда вырастет и до больших рек добежит, а в лесу она журчит себе тихонько, кувшинками приукрашивается, по берегам ежевикой обрастает, растёт понемногу вширь. На том краю леса, где Порозиха крюк делает, мост стоит деревянный, широкий, чтобы лошадь с телегой или машина могли проехать. Иначе в соседние деревеньки по другую сторону реки ходу нет, придётся в обход добираться, а кому ж охота круг немалый делать.

А лес – до небес, в нём в самый знойный день прохладно, в самый морозный тепло. Грибы, ягоды, травы целебные. Возле речки —ежевика, на полянках – земляника, у дороги – рябина, калина, черёмуха. Всё есть. И целое грибное царство – маслята, опята, грузди, подосиновики, подберёзовики, белые, сыроежки, лисички, волнушки. А кто разбирается, тот и других много грибов углядит, в кузовок соберёт и домой отнесёт. И травы там особые, пахучие и зовучие, на ветру колышутся, так и манят – подойди ко мне. Вот она я – пижма, жёлтенькие глазки, вот тысячелистник – белые цветочки, вот розовые гвоздички дикие, синие васильки, фиолетовая медуница. И пахнет прогретый солнцем воздух так, что голова кружится и на душе легко. И то сказать, травы ведь лекарственные, болезни лечат, уму-разуму учат.

Места там тихие, спокойные, и народ живёт степенный, делом занят. А дел в деревне хватает, всех и не переделаешь. Рыбалка, грибы, ягоды, травы, да осенью охота утиная и заготовка прутьев ивовых – корзины плести. Один только Егоркин папа, тогда ещё не Владимир Архипович, а Володька-Егоза, со своей деревенькой не в склад, не в лад жил. То есть с самой деревней мирно, а вот с людьми – не очень. Вечно с Володькой какие-то истории случались. Его всегда ругали, беззлобно так, для воспитания. Такой уж он непоседливый был, больше всех ему знать надо. То солнышком через лупу выжигает и сарай подпалит, то решит посмотреть, как печка изнутри устроена и в дымоходе застрянет, счастье ещё, что летом дело было, и печь не топили, да всё одно так изгваздался в копоти и саже, что пришлось на пять раз в бане отмывать. А если пойдёт в ночное коней пасти с ребятишками или раков ловить, так непременно таких историй навыдумывает у костра, что потом все боятся и шагу в темноту ступить, пока не рассветёт. Ужас до чего правдоподобно придумывать умел.

Зато когда Володька-Егоза вырос и профессором стал, вся деревня им гордилась. Некоторые даже любили рассказывать, как прохвессор Володька в колодец залез, когда маленьким был. Это он опыт научный ставил. Проверял, правда ли в колодце днём звёзды видно. Чуть не утоп, и голос сорвал, пока на помощь звал. Когда дед Архип крики его услышал да из колодца вытянул, он добрый дрын обломал о попу будущего профессора. И когда Володька-Егоза своей космической ракетой сельсовет взорвал, ему тоже досталось на орехи. А уж когда на соседской лодчонке отправился в кругосветное путешествие, и поймали его уже у самых Чарышских перекатов, возле бурного водоворота, Володьку и вовсе на месяц под замок посадили. Лето было, ребятишки в школу ходили за своими грядками на приусадебном участке ухаживать. Володьку мама Прасковьюшка утром на замок закрывала, вечером отпирала. А через окно ему было не убежать – потому что окна в деревне Усть-Порозихе в ту пору были цельные, одной рамой, без форточек. И на лето их не распечатывали. Так и сидел Володька-Егоза дома, всей деревне на радость, себе на огорчение. Книжки читал, кошку дрессировал, поделки мастерил, курицу пытался на почтового голубя выучить, но не вышло. А под конец наказания физикой увлёкся, да так, что потом ещё много лет добровольно за учебниками просиживал, шалости свои забросил. Выучился и профессором стал. И когда жителей Усть-Порозихи спрашивают – а как это односельчанин ваш Володька такой молодой, а уже скоро, поди, академиком будет, те знают, что отвечать. Известно, как профессорами становятся – от любознательности.

Вот в эту деревеньку и отправили Егорку к деду Архипу и бабушке Прасковьюшке. На перевоспитание.