Читать книгу Публицистика. Сборник статей и публикаций автора - Зера Бакова - Страница 10

– Они задавали мне вопросы не только о том, что он писал, каких тем касался, что поведал своему народу и всем, кто его читал. Не меньше их интересовала его биография, личность, человеческие качества и перипетии судьбы. Я открыла страничку «Алим Кешоков—100» на своём сайте в Интернете, где подробнейшим образом знакомила соплеменников со всем, что их интересовало. В какой-то момент вдруг поняла, что жизнь Алима Кешокова непостижимым образом отразилась во всех его произведениях, – рассказывает З. Бакова.

– То, о чём говорили его герои, за что они поплатились, то, к чему в конечном итоге пришли, – всё это существовало в его биографии, где каждый крутой поворот судьбы человека, гражданина и общественного деятеля был заранее предрешён его местонахождением на «неспящих вершинах Белой горы». С этих духовных высот видны все стороны света и мельчайшие грани реальности. Тот, кто поднялся на эту вершину, охватывает взором не только текущий момент настоящего времени. Ему видно прошлое и доступно будущее. Смотрящий с этой высоты не делит людей на своих и чужих. Он видит только одну большую общечеловеческую душу, представленную во всём разнообразии конкретных лиц и имён. Чёрное с этой горы не беспросветно, а белое – не без греха. Можно ли говорить об идейных противниках, судьбами которых управляет не только их личный выбор в критической ситуации, но и само время с его господствующими идеями?

Зера Бакова выстраивала свой учебник таким образом, чтобы читатель сумел ощутить влияние текстов Алима Кешокова:

«Чтобы сразу их полюбить, восхитившись красками, глубиной и яркостью представленных образов, лучше всего начинать с его поэзии. Стихотворение «Моё столетие» поставлено впереди предисловия. Без него трудно было бы ощутить всю глубину его веры в свой талант и собственное предназначение. Он говорит, что в день, когда ему исполнится 100 лет, о нём обязательно будут вспоминать. А если слово о нём будет под запретом, скажут песней-плачем. Обещает, что и сам почувствует запах жареных лакумов и явится, возможно, в обличье певчей птицы, чтобы насладиться речами в честь своих творений, в каждом из которых осталась частица его души.

Я помню, как сама когда-то прикоснулась к образному миру Алима Кешокова. На кабардинском языке его стихи звучат особенно возвышенно и затрагивают самые основы души. Его страсть необъятна, а его тоска безбрежна, и это потрясает. Особенно пронзительна тема родины:

Течёт, чтоб не притечь назад,

Река в своём пути далёком.

Я не река, я был бы рад

Отправиться к своим истокам.

И облака за окоем

Плывут куда-то без возврата.

А я вернусь в свой отчий дом,

К давно покинутым пенатам,

Коль буду слеп – с поводырём,

Бессилен буду с провожатым.

Я не похож на облака,

Я не река, скорее птица,

Что вдаль спешит издалека,

Мечтая в край свой возвратиться.

К своим истокам всё равно

Вернусь я в завершенье цикла,

Как возвращается зерно

В ту землю, где оно возникло.

В край, где остыл родной очаг.

Когда-нибудь приду я снова.

Пусть я – всего лишь звук иль слово,

Его не выкинуть никак

Из песни племени родного.

Поэт говорит о неотвратимости этого притяжения: «Пусть оглохну, ослепну, пусть с поводырём, так как взят оттуда и является неотъемлемой частью целого так же, как какое-то горестное слово входит в состав песни-плача, и оттуда его не изымешь».

Спецкурс, считает З. Бакова, для любого словесника – это всегда его любимый автор, который открыл глаза на какие-то сокровенные вещи. Мы ждём подобных откровений и бесконечно благодарны даже за самую малость в постижении смысла жизни. Если такой писатель появляется, то происходит цепная реакция приобщения к его трудам.

Учитель, педагог, любой, кого потрясла какая-то книга, делает всё, чтобы её прочитали друзья, знакомые и уж тем более студенты. Сегодня наследие Кешокова изучается отдельным специальным курсом на кафедре литературы и фольклора народов Северного Кавказа КБГУ.

Но 20 лет назад, когда Зера Бакова пришла в университет, Алиму Кешокову отводился один час учебного времени. Так было с того самого момента, когда республиканская власть обрушилась на писателя, обвиняя его в оскорблении чести и достоинства своего народа. Два его произведения с интервалом в десять лет – «Вершины не спят» и «Сломанная подкова» – с подачи власти были осуждены общественностью Кабардино-Балкарии как дискредитирующие нацию.

Бакова поясняет, что тогда нельзя было говорить о шариатском движении на Северном Кавказе с положительной стороны, недопустимо было показывать представителя знати и белого движения благородным человеком, который заботился о просвещении, создал типографию. На его фоне лидер коммунистов выглядел слишком уж грубым, а это недопустимо. Такое особое мнение (разумеется, неоспоримое и непререкаемое) сложилось у власти после прочтения дилогии «Чудесное мгновенье» и «Зелёный полумесяц».

На собрании в стенах кабардинского театра выступавшие должны были заклеймить позором «искажение» правды жизни.

То же самое произошло и с другим романом Кешокова – «Сломанная подкова». Как мог писатель осквернить святые патриотические чувства целого народа, который в годы Великой Отечественной войны собрал пять с половиной тысяч конников, сформировав 115-ю кавалерийскую дивизию? Её создавали всем миром, снаряжая подразделение всем необходимым, зачастую шли на жертвы. «Осквернение» заключалось в том, что писатель сказал ужасающую правду: через два месяца в живых остались только 365 бойцов легендарной дивизии. Объективно и беспристрастно Кешоков констатировал исторический факт, эмоционально и с чувством горечи сделал единственно верный вывод – на танки кавалерию не посылают, это было ошибкой, непростительной и непоправимой.

Только Кайсын Кулиев, Заур Налоев и Мусарби Сокуров голосовали против осуждения романа Алима Кешокова. С того времени он и его произведения негласно были неугодными. Это отношение отразилось на общеобразовательном процессе. Целое поколение выросло, не зная его произведений. В его возвращении, говорит профессор Бакова, действовал незыблемый космический закон соответствия – на месте тамады всегда находится только тот, кто им по праву является. Он может выйти на какое-то время, но место его никто не займёт.

Зинаида МАЛЬБАХОВА

газета «Кабардино-Балкарская правда»,

26 апреля 2014 г.