Читать книгу Гладиатор. Возвращение - Алекс Чер - Страница 14

– Короче, Матрёшка, – Славкина машина, как всегда, несётся так, что уши закладывает, а мой чемодан на заднем сиденье клацает замками, как зубами. – Рад, что ты мужа нашла. Он, походу, под чужой фамилией был зарегистрирован в стационаре, потому что мы залезли в общую базу, и его там не было. Уж не знал, как тебе и сообщать. Но зато, – он стискивает мою коленку, – я знаю, в каком госпитале лежит Демьянов.

– Слава, блин, – скидываю его руку. – Завязывай с этими своими вольностями. Берг и так рвёт и мечет с тех пор, как ты позвонил. И это, конечно, полезно для общего тонуса, но лучше тебе руки не распускать. И без него, и уж, конечно, при нём. Вряд ли он заценит эти твои дружеские «обнимашки».

– Ты меня совсем дебилом считаешь? – отворачивается он обиженно.

– Нет. Но ещё раз протянешь свою лапу – и сломать не сломаю, конечно, но лицо тебе расцарапаю – мало не покажется. Я предупредила.

Показываю пальцами жест «слежу за тобой», когда он усмехается на угрозу.

– Смейся, смейся, посмотрю, как понравится твоей жене шикарный след в четыре борозды на твоей смазливой мордашке, – хмыкаю в ответ, и он вроде всерьёз задумывается о такой незавидной перспективе. – А как ты залез в общую базу? Нет, вот я, к примеру, даже не знала, что она существует.

– А я разве не говорил? У меня жена врач. Анестезиолог. И, кстати, она не ревнивая, – осторожно тянется Славка рукой к моей ноге, но замирает на полпути.

– Хочешь проверить? – укоризненно качаю головой, глядя на его хитрую рожу, когда он пугливо убирает руку. – И ты мне вообще ничего о себе не рассказывал. Ни где работаешь, ни чем занимаешься. И откуда у тебя такая красивая машина, мне тоже интересно знать, если честно.

– Так я, выходит, для тебя загадка? – лыбится он. – Крепкий орешек?

– Сейчас вот как стукну по башке, так и расколешься, орешек. Давай, не темни. Даже не представляю, чем может зарабатывать на жизнь человек, который закончил спортивный зал, коридор и университетскую столовую.

– Как раз тем, что закончил. И тем, что люблю. А люблю я спорт и пожрать, – смотрит он так, словно мне ничего не стоит догадаться и самой.

– Э-э-э, ресторан для спортсменов? – делаю неуверенную попытку. – Ларёк с диетической шаурмой?

– Балда, у меня компания по продаже спортивного питания, – ржёт он. – А сейчас мы даже свой маленький заводик строим, так что вот. Торгуем через интернет. Свой сайт, небольшой складик. Эргономично.

– Ты хотел сказать экономично?

– Не важно, – отмахивается он. – Главное, доходно. Не бедствуем. Юлька, правда, всё равно на работу собирается, чтобы квалификацию не терять. Но там у них всё так сложно с этими аттестациями, категориями.

– Короче, ты не против, чтобы она росла профессионально, – подсказываю я.

– Да, – кивает Каланча, а потом откидывает назад светлые прямые пряди. – Вот мелкой год на днях исполнится – и выйдет. Но слушай, я к чему про Демьянова-то заговорил. Она по своим источникам пробила. И там поделились, что с ним всё подозрительно, с тем пациентом. Охрана у палаты. Из персонала никого не пускают, только одну врачиху, подругу этой вашей Наденьки, да её людей.

– Боятся, что его уберут? – никак не идут на ум никакие правильные слова, кроме жаргонных.

– Как раз наоборот. Ощущение, что его умышленно в коме или на лекарствах держат, чтобы не очнулся.

– Но зачем? – хватаюсь я за ручку, когда он заходит в поворот.

– Это ты у своего Берга спроси, он наверняка больше меня понимает.

– Нет уж, это ты ему как раз сам и расскажи.

И после огромного супермаркета, куда мы заезжаем по пути, я открываю настежь входную дверь своей квартиры, чтобы пропустить в неё Каланчу с двумя неподъёмными пакетами в руках.

Алекс, что стоит, опираясь плечом на косяк, оказывается для нас полной неожиданностью. Для меня. Славка-то как раз и бровью не повёл. Поставил мешки, протянул руку, представился.

А меня эта грозовая туча в мягких домашних брюках и пуловере, которые всегда мне так нравились, смерила многообещающим взглядом. Чую, месть его будет страшна. И у меня аж дыхание перехватило, когда рука его словно невзначай задержалась на моей ягодице, намекая, какое наказание меня ожидает.

– У Славы есть очень интересная информация о Демьянове, – закатываю я мимо него в комнату свой чемодан и тоже не остаюсь в долгу – скольжу рукой по его бедру, пока Славка разувается.

– Как он? – взгляд Берга с непроницаемого тут же сменяется на заинтересованный.

Он приглашает Славку в гостиную, но я настаиваю на кухне. В гостиной воняет из клетки, в спальне – расстеленная кровать. А в кухне я хоть немного да успела с утра прибраться. Буду слышать, о чём они говорят, пока разберу сумки. И буду следить за этим стоиком, которому легче умереть, чем выглядеть слабым, чтобы в обморок ненароком не грохнулся.

– Его привезли в госпиталь после второго приступа, но, говорят, палату приготовили заранее, – делится Каланча подробностями.

Слежу краем глаза за мужем. Бледный, осунувшийся, мрачный, но сидит, прислонившись к стене, довольно уверенно. И даже двусмысленно усмехается, когда подтягиваю брюки, которые сползли, пока я наклонялась к пакетам.

– То есть лишний раз доказывает, что всё это было подстроено, – брови Алекса хмуро сходятся на переносице.

– Тянет на предумышленное. На покушение на убийство. И если сильно постараться, то ещё и на похищение, – словно выносит Славка приговор.

Я в жизни не видела его таким серьёзным. Или это он только со мной раздолбай? Да и Алекс преображается до неузнаваемости. Жёсткий, внимательный, хладнокровный, собранный. Я и так-то люблю его до безумия, но таким – ещё больше.

– Мне бы его проведать, – барабанит он пальцами по столу.

– Это пока вряд ли, – вздыхает Славка. – Но надо подумать, что можно сделать. Жена вернётся через пару дней, они с малой у тёщи, и обсудим.

– Для Ефремыча, надеюсь, за эти дни мало что изменится. И ты прав, не будем торопиться, надо хорошо всё продумать.

Я усиленно отвожу глаза, но укоризненный взгляд Берга меня всё же настигает, когда Славка отвечает на его вопросы о ребёнке и жене. И они расстаются, кажется, даже большими друзьями, чем мы с Каланчой были за все эти годы.

Меня же ждёт неминуемое возмездие. Не ожидала только, что такое немедленное.

– Машина, говоришь? Мышцы накачанные? – прижимает он меня к стене, едва за Славкой закрывается дверь. – А про жену с ребёнком, значит, лишняя информация?

Мне до потери сознания приятно стоять придавленной его телом, и чувствовать его несокрушимый напор, и необузданное желание, и томление, что вызывает во мне его близость, колкость его щетины, запах его геля для душа… Стоп! Он был в ванной без меня?!

И он выдыхает так тяжело, словно полярный кит, который всплыл, чтобы сделать глоток воздуха. Ему как будто пришлось пробить метровый лёд ради этого единственного вздоха, и я не могу позволить ему потратить все оставшиеся силы на этот безумный поцелуй. Не могу, потому что одним поцелуем это не закончится… А ещё его надо хорошенько отшлёпать за проявленную самостоятельность.

– Я же сказала: просто верь мне, – подныриваю под руку. – Пойдём, сделаю тебе укольчик и займусь обедом, пока ты будешь видеть красивые сны, где мы с Каланчой резвимся на лугу, как невинные овечки, рвём цветы и суём их себе за уши.

– Скорее уж бредёте по больничному коридору на костылях, а то ноги-то я вам обоим поотрываю, если что.

– Какой злой дяденька, – помогаю я ему лечь и достаю из упаковки шприц. – Но будешь меня слушаться – и всё у тебя заживёт, и станешь ты снова добрым-добрым, и мы сутками будем не вылезать из кроватки.

– Да я бы и сейчас не отказался, – доверчиво заголяет он изрядно исколотую ягодицу, и получает хорошенький шлепок перед уколом. – Ай! За что?

– За то, что водные процедуры принимал без моего ведома и контроля, – безжалостно вонзаю иглу. Алекс снова ойкает, когда она входит в его каменную мышцу со скрипом.

– Злыдня, – потирает он уколотую ягодицу, а потом всё равно тянет меня за собой на кровать. – Зато теперь я чистый и вкусно пахну.

– Но тебе нельзя, потому что у тебя всё «бобо», – уворачиваюсь, грозя ему пальцем, хотя ничего не хочу сильнее, чем оказаться, наконец, в его руках.

Хотя нет, хочу. Хочу, чтобы он быстрее поправился. Хочу видеть его снова здоровым и сильным, жестоким и циничным. Хочу, чтобы мой Гладиатор, как всегда, победил. Потому что даже если весь мир ополчится против него, я всё равно буду стоять за спиной и подавать ему патроны.