Читать книгу Зазеркалье - Александр Архипов - Страница 5
4. Никто из ниоткуда
Оглавление– Вот и помогли его сыну! – отчаивался Эжен.
– Успокойся, мы выломаем дверь, она не такая крепкая, как кажется, – не унимался Филипп. – Мы проиграл битву, но не войну.
– Прекрати, Этан, – сказал Грир. – Пусть он сперва уйдет, только потом выломаем и уедем отсюда.
– Тихо! – крикнул мальчик. – Послушайте!
Они услышали глухие голоса, по стенам подвала пробежала дрожь.
– Помоги… Открой… Спаси… Твой отец… – слышали слуги голоса.
Затем последовал крик Чарльза. Эжен вскочил с ящика и в бешенстве. замахал руками.
– Надо его спасти, это ловушка!
Вместе с Этан навалились на дверь и с третьей попытки они ее выломали. Эжен с грохотом упал вместе с дверью, а Этан удержался на ногах и через секунду побежал на второй этаж.
Этан открыл дверь и увидел, как Чарльз тянул руку к серой воронке, вращающаяся в зеркале.
– Остановись, несчастный! – попросил он и побежал к юноше.
Этан схватил его за талию и отвел от зеркала. Чарльз не сопротивлялся, словно его одурманила лихорадка. Только пустые глаза смотрели на зеркало. Когда Этан вывел его в коридор, юноша потерял сознание.
Прибежавший слуга взвалил заботу юношу на себя. Этан вернулся в комнату и накрыл зеркало простыней. Последнее, что он увидел в нем: озлобленное лицо Вернона Нортона с черными глазницами.
Чарльза уложили в постель.
– Жан, запри кабинет и верни мне этот ключ, – велел слуга, отдавая небольшой медный ключ.
– Теперь он нам поверит после увиденного, – торжествовал Этан.
– Твоими устами, мой друг, – поддержал Эжен.
– Нелегко ему будет переварить произошедшее, – вздохнул Грир.
– Пора нам избавиться от этих дурацких имен, – возмутился Эжен.
– Вот проснется наш юный адвокат тогда и поговорим.
Жан прибежал обратно с ключом.
– Зеркало трясется, – сказал он.
– Я тебе велел закрыть дверь! – возмутился слуга.
– Я даже не заходил туда, только послушайте, – просил Жак.
Слуги утихли и прислушивались к дребезжащему звуку.
– Плохой знак, – сказал Эжен, – очень плохой!
– Успокоится, – пояснил Джузеппе, – сейчас надо заняться нашим другом!
– Он скоро проснется? – спросил мальчишка.
– До вечера проспится, а пока идем по своим делам. Я позабочусь о нем, – засуетился Грир.
Оставшийся день прошел в апатии. Кроме Грира, никто не справлялся со своими обязанностями: все валилось из рук Эжена и его работника, а Этан состряпал отвратительный ужин.
Вечером того же дня четверо друзей с волнением ждали пробуждение Чарльза.
– Жаль, что он пропустит эту красоту, – сказал Эжен, засматриваясь в окно.
За пределами дома поле и леса утопали в вечерних лучах, ветер ласкал кроны деревьев, словно нежные касания женщины.
– И правда, Эжен, это прекрасно, – пролил слезу Этан, – но сейчас красота спасает на один миг, когда наш друг страдает, видишь, как капли пота стекаюсь со лба?
Чарльз закашлялся и открыл глаза. По ощущениям Чарльз не спал, а выплывал из глубокого моря печали.
– Наконец-то! – буркнул Эжен.
– Боже! – уставшим голосом молился Чарльз.
– Тише, тише, – успокаивали все, держа юношу в постели.
– Что? Как вы выбрались?
– Успокойся, ты разве не помнишь, как поднялся на второй этаж?
Нортон не ответил. Он погрузился в себя, блуждая глазами.
– Да… Да… Что-то… Точно, зеркало, – ответил Чарльз, – мой отец… Он жив…
– Нет, Чарльз, тебя обманули! – сказал Эжен. – Твоего отца задушили, твои подозрения не были ложными, но ты ошибся насчет нас.
– Так кто же поднял руку на него? – прослезился юноша.
– Это неизвестно, мы бы выяснили, но ты сидел в кабинете отца все эти дни. Только там мы можем узнать тайну, – сказал Грир.
– Может мы признаемся? – предложил мальчишка.
Остальные вздохнули, не зная, как подобрать слова, будто скрывали нечто серьезнее, чем убийство Вернона Нортона.
– Знаешь, Чарльз, иногда мир кажется совсем иным и пугающим, – начал Эжен, – для тебя это прозвучит странно, но мы не настоящие…
– Эжен не лжет, – подхватил слуга.
– Кто вы? – спросил Чарльз.
– Никто, – ответили все хором.
– Откуда вы?
– Из ниоткуда.
Растерянный Чарльз путался в их признаниях. Подобные ответы возмутили юношу.
– Для начала мы назовем свои имена, а ты вспомнишь нас, – предложил Филипп и первым назвал свое имя, – Меня зовут Этан… Я – авантюрист из Лондона эпохи Карла 1. Вслед встал Эжен.
– Меня зовут Эжен Барбье, я мушкетер из роты де Тревиля.
– Я – Эжен, мой друг взял мое имя, – улыбнулся мальчишка.
Все взглянули на Грира.
– Я Данте, Данте Алигьери, я тот, кто прошел Ад, Чистилище, Рай. Герой повести твоего отца. В голове Чарльза завертелись фантастические идеи. Слуг связывало одна деталь: они созданы его отцом. Перед ним стоят главные герои его знаменитых романов: Эжен Барбье – герой приключенческого романа «Тайна Людовика», Этан – герой фантастического романа «Феникс». Жан – герой исторического романа «Парижане». Данте Алигьери – герой повести «Жизнь Данте».
– После того, что я увидел в папином кабинете, скорее, поверю вам.
– Оказалось это куда проще, – вздохнул с облегчением Эжен.
– На как вы появились здесь?
– Это все из-за зеркала, – пояснил Этан, – все произошло в прошлом году, именно в эти дни. Мы помним, как уставших до смерти распределили нас по комнатам. Я помню вспышки…
– Меня нашли пьяным у лестницы, – засмеялся Эжен, – в конце романа я напился и в таком состоянии посетил ваш мир. А моего коня нашли неподалеку от сада.
– Я единственный, кто находился в более отчетливом сознании, – с гордостью сказал Данте, – я вышел из Рая и попал к вам, но перед этим меня ослепила вспышка.
– Зато наш Жан спал в конюшне, – указал на мальчишку Этан. – Вот так странно мы появились в твоем доме.
Слуги Чарльза оставили одного в спальне. Юноша Воображал себя сумасшедшим Бедлама. Голова мутилась от блуждающих картин перед глазами: пестрый цвета окрашивали убранство комнаты, искажались картины на стенах, стены косились. Ни сон, ни явь, а дурачество разума. Персонажи книг соприкоснулись с действительностью.
Мысли юноши швырялись от одной крайности сумасбродства к другой. Сознание Чарльза рисовало сцену со встречей с мистикой зеркала, и будил слезы бедного сына, который с трудом смирился со смертью отца. Юноша ощутил слабость своей личности и беспомощность положения.
– Что делать? – спрашивал Чарльз в пустой комнате. – Я сошел с ума, фантазии добили меня, надо избавиться от рукописей и забыть об отце.
Обескураженный юноша взял свечу и вышел в пустой и прохладный коридор с молчаливыми портретами на стенах.
Свеча освещала написанные лица на холстах. Чарльз заметил, что люди смотрят на него рисованными глазами; вместо обычного взгляда в него сцепились искаженные злобой существа, утратившие человеческие черты.
Испуганный юноша оторвался от зрелища и уставился в дальний непроглядный край коридора. До кабинета отца осталось двадцать шагов. Однако вместо двадцати шагов Чарльз прошагал сорок, а потом еще пятьдесят.
Скопившийся воск свечки попадал на ковер и босые ноги Чарльза. Он шел по нескончаемому пути.
Портреты исчезли, двери захлопнулись, стены надрывно и со скрипом теснились, словно влюбленные. Чарльз никогда не страдал от клаустрофобии, но оказавшись в ловушке, в груди затрепетало сердце и прерывистое дыхание наводило панику. Руки задрожали. В комнате запахло сыростью и гнилью. С потолка падали капли. Стены прижимали беднягу с четырех сторон.
Чарльз испустил страшный крик. Свеча упала, оставив юношу в гробовой темноте.
Объятый тьмой юноша ощупывал стены. Он звал слуг и отца. Он не мог пошевелить руками. Вместо криков из глотки доносились хрипы, силы Чарльза иссякли, и он не потерял сознание.
В течение трех ночей Данте, Этан, Эжен и Жан дежурили у постели юноши. Они не забудут, как выбежали на крики Чарльза, бившегося в тряске на полу коридора.
Юноша не просыпался. Обливаясь потом, он время от времени бредил о призраках, стенах, которые его не сдавили.
– Если он не очнется, то помрет! – сказал Жак, придерживая Чарльза в постели, не давая ему упасть.
– Я не знаю, что будет, – пожимал плечами Данте.
– Видимо, это зеркало свело с ума, – предполагал Этан, – после встречи с ним он явно не в себе. У Зазеркалья странная логика.
Чарльз чувствовал себя изможденным. После пережитого ужаса его донимали голоса, бормотавшие нескладные фразы.
– Воды, – вырвалось у Чарльза.
Эжен поднес к губам Чарльза стакан воды, придерживая промокшую от жара голову. Когда силы оставляли юношу, он вновь погружался в забытье.
– Он что-то говорил? – спросил Данте.
– Просил воды, завтра он очнется, вот увидишь!
– Наивный. Зазеркалье никого просто так не отпускает.
– Что поделать, мне не суждено измениться, как и тебе. Вернон Нортон написал нас такими, какими мы являемся. Я – наивный, ты – холодный, Этан – сентиментальный, Жан – пугливый.
На следующий день обитателей дома всполошил радостная новость.
– Он проснулся! – раздался голос Этана в коридоре.
Юноша всматривался в окружение, узнавая комнату и лица своих сиделок. Данте и Этан принялись его кормить и поить, чтобы больной вернул себе бодрость. Эжен ему рассказывал, что произошло за время отсутствия.
– Твоего отца похоронили неподалеку, врач тоже посещал тебя.
Питался Чарльз прямо в постели с подноса.
– Что со мной произошло?
– Мы ничего тебе сказать не можем, нашли тебя лежащего в коридоре, – говорил теперь за всех Данте.
– Сколько дней прошло?
– Неделя, я надеялся, что не выкарабкаешься.
– Боже, не надо об этом! – умолял Чарльз, отодвигая поднос с объедками.
– Ты что-нибудь помнишь, Чарльз?
– Да, я от шока собирался сжечь библиотеку отца.
Эжен схватился за волосы и пригрозил ему:
– Только посмей подумать об этом! Я теперь понял, кто тебя извел в эту ночь!
– Что? – напугался Чарльз.
– Эжен, прав, не думай бороться темными силами в твоем доме примитивными способами. Мы сами пытаемся одолеть их целый год.
– Какие силы? Я думал, что только зеркало не дает нам покоя.
– Зеркало – это дверь в Зазеркалье. Там живет все мертвое.
Данте объяснил, что, по словам покойного Вернона Нортона, они пришли в реальный мир именно через это зеркало, которое досталось им по случайности.
– Он очень обрадовался! – подхватил Эжен. – И начал с ним заигрываться! Там появлялись не только умершие родственники, но и все, кто отдал богу душу. Он звал королей, звездочетов и нас. А потом появился его друг Оливер. Он взял зеркало и… Оно его поглотило.
– Твой отец пытался вырвать его из плена, – подхватил ноту повествования Этан. – Тщетно. Ничего у Вернона не вышло.
– Боже! Вот почему я встретил там отца! – осознал Чарльз.
– Все правильно, мой мальчик, – внезапно улыбнулся Данте, поправляя ему одеяло, – теперь отдохни.
Они закрыли за дверь, и Чарльз вновь остался наедине с пустотой. После злополучной ночи ему стало не по себе. Солнечный день не развеял страх, он боялся потерять рассудок.