Читать книгу Прозаические истории из операционной (и не только) - Александр Константинович Макаревич - Страница 14

Я хорошо помню, как он проклинал экспертов страховых компаний, будучи хорошим хирургом и работая в стационаре. Правда, был неудобный для начальства и жадноватый по определению. Шли годы, возраст стал мешать полноценно и без утраты для здоровья продолжать работать днями и ночами.

Пришлось задуматься. Куда податься, как не в эксперты. И теперь уже зарабатывать, откусывая кусок пирога от своих же коллег. И не просто где-то в другом месте, а в своей родной больнице, где вырос из птенца до профессионала. Откусывать так, по-мелкому, за запятую, за непоставленную подпись, за вещи, которые и сам не раз допускал. Откусывать у своих же коллег, с которыми приходилось дежурить по ночам, которые часто помогали, даже спасали в трудную минуту. Откусывать для себя любимого, невзирая ни на что. Я бы так не смог. Для этого надо иметь определённые убеждения, склад ума и характера, чувство стыда и простую совесть. Можно ли за это осуждать? Трудный вопрос. Каждый в наше время выживает как может. И понятие совести очень легко замыливается цветом купюр. А они совестью не пахнут. Вообще красть у своих коллег – это призвание.

Врач – это призвание. Вор – это тоже призвание и профессия. Но красть у чужого, особенно у такого же ворюги,– это одно. А красть у труженика, работающего по ночам, проводящего время у постели больного или за операционным столом, – это дело последнее. И это так деформирует совесть. Если она, конечно, есть. Я всё время пытаюсь представить себя на месте руководителя, который разрабатывает схемы, чтобы обокрасть человека-труженика. Какими же чертами должен обладать этот негодяй. И как их стало много. И как это извести. У меня нет ответа на эти вопросы. Меня этому не учили. Был свой. Стал чужой. Залез наверх, чтобы плюнуть вниз.

Ну, слава богу, выговорился. Знаю, что ничего не изменится. Ни до, ни после этих строк. Но иногда рвота приносит облегчение. Свой стал чужим.