Читать книгу Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 2 - Александр Кваченюк-Борецкий - Страница 11

Василиса была девушкой из простой рабочей семьи. Ее родители – образцовые Советские граждане с детства прививали дочери трудолюбие, скромность, уважение к старшим по возрасту. Слово отца и матери являлись для нее законом, нарушить который она никогда не отваживалась. Но, закончив школу, и, немного повзрослев, Василиса стала более самостоятельной и уверенной в себе особой, чем хотелось бы родителям. Возможно, давала о себе знать та пора, когда пускай неосознанно, но уже гораздо пристальнее, чем это предписывали правила и нормы Советской морали, девушка приглядывалась к молодым людям. Она чувствовала, что нравится им. И, все-таки, они невольно отталкивали ее от себя своими ужасно грубыми и на редкость вульгарными манерами. Конечно же, Василиса была уже не девочка, а ее сверстники – не мальчики. Они не дергали ее, как прежде, за косички, а она не жаловалась на обидчиков учительнице. Так или иначе, стоило девушке заговорить с парнем, немного сблизиться с ним, как он тут же без стеснения лапал ее за недозволительные места, вгоняя в краску. Это злило Василису. Она ждала от сильного пола совсем иного. Девушке хотелось, если не обожания, то хотя бы уважения. Но она не знала, как сделать так, чтобы внушить эти чувства противоположному полу. Все ее отчаянные попытки, направленные на то, чтобы завести, хотя, бы короткую дружбу с уличным кавалером, как правило, терпели непоправимый крах. И девушка, навсегда расставаясь с еще одним несостоявшимся ухажером, таила обиду на сердце. Василису ужасно коробило, что чересчур любвеобильные воздыхатели не принимали ее всерьез. Они видели в ней лишь предмет для удовлетворения собственных похотей, а не свою единственную и неповторимую! В конце концов, девушка окончательно решила, что любовь – это выдумки!.. Поэтому не стоило идеализировать мужчин. По ее мнению, все они немного стоили. В каждом из них нахальства на десятерых хватало, а нежности, тепла и ласки – ни на грош! И, когда она уверила себя в таком мнении о молодых людях, которое, как ей казалось, никто и ни за что на свете не смог бы изменить, ей вдруг повстречался Виктор! Наконец-то, хоть один раз в жизни Василисе по-настоящему повезло! В поле ее зрения оказался не какой-нибудь прощелыга из подворотни, а джентльмен, и она вела себя с ним, как настоящая леди. Виктор заронил в ее сердце зерно сомнения, и, впредь, она уже не была так категорична в своих суждениях обо всех без разбору мужчинах и настоящей любви.

Красногубов по очереди распечатывал один конверт за другим, жадно прочитывая письма. Каждое из них начиналось одними и теми же словами: «Здравствуй, дорогой Витя!..», и заканчивалось не считая самого первого, всегда одинаково. Василиса спрашивала, почему он не прислал ей ни строчки в ответ. У девушки был очень красивый почерк. Буковки ровные – одна к одной. Он прочитывал предложения и абзацы, в которых, так осязаемо, чувствовалось биение искреннего, юного и чистого сердца Василисы. Порой ему даже казалось, что он следил глазами не строки, а лесные тропки, надежно спрятанные от полуденного солнца в зеленой лесной прохладе и указывавшие заблудившемуся путнику верный путь к заветной цели. Наконец, Виктор машинально отложил в сторону последнее письмо, и лицо его просветлело. Он наскоро упаковал свои немногочисленные пожитки в дембельский чемоданчик.

– Ты куда, сынок? – не на шутку встревожилась Матрена Гурьевна, когда увидела, как Виктор, накинув осеннее пальто, шагнул за порог родного дома.

– Учиться поеду! – сказал сын и с жалостью посмотрел на мать.

Он решил, что лучше расстаться с ней теперь, чем тогда, когда в поселке узнают о том, что не воевал он вовсе не в какой Чечне. Вот сраму-то будет, если людям правда откроется! И, хотя в этом – не его вина, а самих селян, которые напридумывали себе, бог весть что, про Красногубова, в конце концов, козлом отпущения окажется именно он. Нечего было героя из себя строить! Как после такой бессовестной «лжи» он посмотрит людям в глаза?..

…В городе Виктор подал документы для поступления в геологический техникум, который являлся переходной ступенью для тех, кто потом продолжал обучение в институте. Его поселили в общежитии вместе с остальными абитуриентами. После сдачи экзаменов он прочно обосновался в одной из комнат вместе с еще двумя первокурсниками. Месяца три Красногубов ничего не сообщал о себе Матрене Гурьевне. Но однажды, взгрустнув по дому, послал матери короткую весточку о том, что жив и здоров. Как водится, в послании он указал адрес своего нового места жительства. Честно говоря, Виктор предполагал, что после того, как мать получит письмо, Василиса, если она еще не разочаровалась в своем непредсказуемом друге, так откровенно пренебрегающим ею, очень скоро отыщет его. И он не ошибся. Девушка, узнав от Матрены Гурьевны о том, где проживал Красногубов, тут же явилась к нему, как ни в чем не бывало. Как будто бы и не минуло нескольких месяцев со времени их последней встречи, и расстались они лишь вчера.

Буквально захлебываясь словами от счастья, Василиса, щебеча, как птичка, рассказала Виктору, о том, что окончательно рассорилась с родителями и живет теперь у подруги. При этом она, как будто бы, не испытывала ни капли грусти… Скорее, наоборот!.. В свою очередь, находясь в некоторой растерянности, он совершенно не знал, радоваться ее приходу или же этого делать совсем не стоило? Красногубов молча смотрел на Василису и невольно сравнивал ее с Дарьей, работавшей поваром в студенческой столовой. Полная и круглолицая, она сразу же приглянулась ему тем, что от нее пахло борщем и свежеиспеченными булочками. Глядя на нее, Виктор тепло вспоминал солдатскую столовую, где он оттрубил, ни за здорово живешь, почти два года. Дарья была незамужняя и иногда приглашала Красногубова к себе домой. Она поила и кормила его до отвала тем, что оставалось нетронутым во время студенческих завтраков, обедов и ужинов. Виктор коротал ночь у Дарьи. Так, что все обстояло хотя и довольно прозаично, но зато обстоятельно. В отличие от практичной и хлебосольной толстушки тоненькая и подвижная Василиса буквально светилась изнутри нежностью и любовью к Виктору. И, невольно сравнивая двух претенденток на его либидо4, он вдруг впервые ясно осознал, что у него никогда не поднялась бы рука грубо оттолкнуть от себя эту, бог весть, что вбившую себе в голову, сумасшедшую девчонку. А, она, словно бы, упорно не замечала всяческих сомнений Красногубова по поводу того, стоило ли ему рассматривать Василису всерьез. То есть, сперва, как его девушку, а в дальнейшем, возможно, ту, с которой он захочет навеки связать свою дальнейшую жизнь. Но, вопреки всему, его нерешительность и холодность, больше похожая на равнодушие, казалось, лишь еще больше распаляло стремление Василисы завоевать сердце приглянувшегося ей парня. С каждой их новой встречей она, все более, смело и уверенно строила планы насчет их совместного будущего, не стесняясь делиться ими с Виктором. Вконец опешив, он слушал ее, раскрыв от изумления рот, и, не зная, когда ему следовало, прервав ее нескончаемый монолог, вставить свое веское слово, а когда нет… Как бы ни противился молодой человек этому внутренне, ее обаяние так сильно воздействовало на него, что, не сводя с нее удивленных глаз, он молча внимал звонкому, как будто бурлящий весенний ручей, голоску Василисы. Необыкновенное очарование, похожее на летний луг после дождя, когда его солнечные капли блестят на траве, будто бы и, не собираясь высыхать, исходило от нее. Оно было столь непобедимо, что нашло ответный отклик в самом Красногубове. Он вдруг ощутил, что те же чувства, что переполняли Василису, с недавних пор испытывал и он. Но, поселив где-то в тайных уголках своей души, до определенного момента он, словно бы, тщательно прятал их ото всех, в том числе, и – Василисы, стараясь ни чем не выдать себя…

…Почему мужчина всегда скрывает то, что в любящей женщине лежит на поверхности? Почему она свято верит, что имеет право на счастье, а он бежит от него, пугаясь, что за это счастье придется платить слишком высокую цену? Да, конечно же, она – богиня! К ней тянутся его губы, его руки, чтобы не прерывался человеческий род. Она прекрасна и поэтому всегда права! А он? Он – ее поддержка и опора. И их отношения, на редкость гармоничны. Ибо, они уравновешивают два противоположных начала – мужское и женское, делая целый мир устойчивым ко всем превратностям судьбы.

Василиса жила надеждой на лучшее, и она явилось самым убедительным аргументом для того, чтобы обратить Виктора в собственную веру. Точнее, вера, надежда и любовь были для нее тем, что наполняло ее жизнь смыслом. И он не решился собственными руками разрушить их счастье, понимая, что другого может не быть. Уж, лучше пусть то, что есть, никогда не иссякнет, как солнечный свет, льющийся с небес… Вероятно, хотя и не столь возвышенно, примерно, так размышлял он…