Читать книгу Шахматный клуб - Александр Мирошниченко - Страница 20

В заключение вечера мы лицезрели битву двух Иванов. Иван Моисеевич на правах гостя получил право играть белыми, а чёрные, соответственно, достались чемпиону клуба Ивану Андреевичу. Соперники, как мы поняли из их разговора, хорошо знали друг друга, но это не помешало им обоим показать красивую игру, агрессивную и зрелищную. Понятно, что мы болели за своего чемпиона, но и гостю поражения не желали. Мы не удивились, когда Вандреич выбрал королевский гамбит. Уже в дебюте офицер-десантник предложил жертву пешки за инициативу и скоро отыграл её, но попался в ловушку. И потерял коня. Далее события развивались стремительно: взаимные атаки и размены, жертвы и ловушки привели к тому, что партия быстро перешла в эндшпиль. Где силы были примерно равны, Иван Моисеевич в более активной позиции предложил ничью, которую наш чемпион принял.

Зрители немного попеняли гостю, что тот не бился до конца, на что он ответил:

– Невозможно спокойно играть с этим человеком. Это такие нервы, я вам скажу. Голову просто можно сломать, потому что никогда не поймёшь, зевок это или коварная жертва. Не с моими расшатанными нервами биться с русским офицером до последнего. Да я вообще никому не посоветую биться до последнего с русским офицером. Причем с русским офицером любой национальности, – добавил адвокат.

Объяснение было принято, и по большому счёту результат устроил всех. А в заключение вечера болельщики просто настояли на том, чтобы Иван Моисеевич объяснился, что он имел в виду, когда желал своему сопернику здоровья и поменьше клиентов. Адвокат отнекивался, но согласился раскрыть детали ещё одной истории по восстановлению справедливости. Естественно, защитником в ней выступал наш чемпион, который всё время, что народ уговаривал адвоката, спокойно улыбался, понимая, что настойчивости членов шахматного клуба противостоять невозможно. А когда убедился, что сопротивление господина Иванова сломлено, предложил:

– Давай я начну, – получив одобрение, Вандреич начал. – Был у меня в одной горячей точке солдатик. Щупленький такой. Непонятно, в чём душа держится. Два курса университета закончил, но не сошёлся в политической позиции с профессором, которого прямо на лекции обвинил в предательстве страны. Казалось бы, наоборот быть должно: старший – консерватор, юнец – либерал. Так нет же. Егор, так его звали, заявил, что уважаемый профессор своей позицией очерняет память его деда-фронтовика. И отказался посещать его лекции. В руководстве рады бы замять скандал, да как? Профессор упёрся: не буду, мол, щенка слушать. А «щенок» заявляет: «Или пусть принесёт извинения, или я на его лекции ни ногой». Щупленький, маленький, а характер – гора. Ректор почесал репу и придумал: если ты готов отстаивать свои убеждения, то не будешь возражать отслужить срочную. Думал, значит, что испугается студентик и даст обратную. А тот – нет: в армию так в армию. И попал он ко мне. Потому что точка, как я сказал, была горячая, так ещё и знать про нас никому не следовало там. Вот его шифровальщиком пристроили. Парни его уважали и оберегали как младшего брата. Но на войне разве убережёшь? Попали в окружение, сначала надо бы шифровальщика эвакуировать, поэтому мы его в первую вертушку забросили. Сами на других добирались. Мы нормально долетели, а их подбили. Лётчики примостили сбитую машину, да так, что только синяки и ссадины. И группой несколько суток выходили к своим. А когда вышли, выяснилось, что Егорка всё это время со сломанной ногой шёл. Я ж говорил – характер.

Вандреич убедился, что все внимательно слушают, и продолжил:

– Но это только присказка, а сказка, как говорится, впереди. Восстановился после службы парень в универе, но инвалидность получил. И вот однажды в соответствующей конторе ВУЗа, где ему нужно было какую-то справку взять, сидит такой перец и дерзит: «В твоём возрасте мог бы не кичиться боевым прошлым». Слово за слово, конторский бросает: «Я тебе ничего не должен, потому что я тебя на войну не посылал. А желающим получать острые ощущения за счёт государства…» Понятно, что договорить он не смог. И вот моему боевому товарищу корячится реальный срок. А мы все уже знаем, что если шансов нет…

– Иди к Ивану, – продолжили хором слушатели.

Ивану Моисеевичу пришлось закончить историю.

– Ну после такого вступления мне и добавить нечего, – скромно сообщил адвокат. – Вы сами видите, что парень был невиновен, так что мне оставалось сей факт оформить. Первым делом меня заинтересовало, почему этот клерк так взъелся на нашего парня. Сильно это походило на провокацию. Не поверите, но так оно и было: сей фрукт оказался племянником знакомого нам профессора. Уже смягчающие обстоятельства, поскольку провокация имела место. А потом, потянув за ниточку, мы выяснили, что племянник учился в университете заочно, а справки в военкомат носил как студент очного факультета. Там на это закрывали глаза не просто так, а потому, что сын одного из офицеров учился у профессора. Так что мы это на свет белый достали, в результате не до нас всем стало. И отделались мы штрафом.

История, рассказанная двумя Иванами, всем понравилась, хотя еще долго спорили, справедливо ли это, когда за то, что мерзавцу дали в морду, штраф платить.