Читать книгу Настоящее чудо - Александр Муниров - Страница 14

Ты веришь в эту теорию о зомби? Как думаешь, Жонглер, это правда, что все люди по какой-то заданной свыше схеме повторяют одни и те же заученные слова, покупают одно и то же, или же дело в том, что все, в общем-то, и так одинаковые? Производители, например, против непредсказуемых продаж и стараются мотивировать покупателей на покупку их обычной продукции, потому как им так дешевле, и в этом все дело? Или, скажем, люди, у которых день рождения, ведь и в самом деле ожидают, что им будут говорить одинаковые пожелания о любви, счастье, здоровье и прочих «успехах», даже несмотря на то, что от этих слов ровным счетом ничего не зависит – ни счастье, ни здоровье, ни успех, – и это знает каждый. Но ведь будет обидно, если эти слова не прозвучат, правда?

Безопасная, обыкновенная, предсказуемая жизнь, в самом обыденном скучном смысле – явление любопытное, придуманное специально, но с радостью поддержанное той частью человечества, что не способна на иное, кроме бесконечных работы-дома-семьи-работы и так далее, до самой смерти. Некоторые, правда, и при такой невыразительной жизни ухитряются жаловаться на неблагоустроенность: платят мало, рабочий график неудобный, жена пилит и прочие мелкие проблемки, делающие их вялую жизнь чуть менее комфортной. Однако, Жонглер, эти проблемки не частные и характерны для каждого, живущего подобной жизнью. Неспособный выйти за эти правила человек не может ничего изменить, а если и может, то весьма поверхностно – одну работу на другую, одну жену на вторую или третью, понемногу, в этом жизненном потоке, находя себе наиболее комфортные условия и приспосабливаясь к тому, чтобы жизнь и дальше текла в том же ключе, но при более успешных компонентах.

Многие талантливые люди погубили в себе свет ради такой тихой спокойной жизни. Тот, кого я сейчас описываю – твой сосед, действительно мог стать настоящим конструктором ракет и, уверен, был шанс, что человечество вышло бы за пределы орбиты своей планеты еще в его поколении. Не обязательно большой шанс, но он был. Но конструктором он не стал, и его свет почти погас.

В каждом человеке заложено гораздо больше, чем простое следование правилам жизни, однако чтобы это понять, нужно выйти из зоны комфорта и справиться с возникшими преградами.

Я знаю об этом, потому что наблюдал всю вашу историю с первых обезьян-мутантов, которых антропологи называют первыми людьми.

В Марте было столько света, что она могла стать новым пророком, не хуже прошлых. Но общество сломало ее, как ломает всех, кто не вписывается в принятые рамки. Развитие человека замедляется, оно уже заняло свое место в общем Узоре, и всякие смутьяны, готовые его перекроить, больше не нужны. Поэтому, вместо пророка, Марта стала проституткой, а потом покончила с собой, хотя я пытался ей помочь.

Пластмассовый мир победил, как пел другой маргинал из твоего плейлиста, и с каждым разом найти добровольцев для борьбы с ним все сложнее.

Я в зомби не верю, потому что знаю точно – зомби не бывает. Есть люди, которые хотят жить как зомби, и есть то, что можно считать ложью о зомби, хотя статус этого утверждения, опять же утверждаю, зависит от точки зрения.

Последние семь месяцев, уже после смерти Марты, я следил за ним в полную силу, изучал привычки и манеру речи, походку и распорядок дня. Слушал, с кем он говорит и о чем, потому и могу теперь так подробно рассказывать о его жизни.

Она, как тебе уже наверняка понятно, не потрясала разнообразием. Из человека, которого некогда интересовало неизведанное и нераскрытое, он превратился в самого обычного человека. Даже хуже, он превратился почти в эталонного зомби, и это было до того мерзко, что если бы не сделка с дорогой подругой, я ни за что бы к нему не приблизился.

Человек выглядит человеком благодаря мелочам – кто-то часто моргает, а кто-то хрустит пальцами. Кто-то одергивает полы пиджака, хотя тот сидит нормально, а кто-то присвистывает, когда задумывается. Это можно назвать невралгией, но если в человеке нет ничего нервного, то он становится пугающе однообразным: улыбка, вызванная потоком внутренних мыслей, почесывание затылка, щелкание пальцами во время разговора, закусывание губы, крошечные признаки жизни, свидетельства того, что ты – настоящий человек, а не какой-нибудь робот или зомби.

Когда он говорил, то часто прищуривался, будто пытался где-то разглядеть памятку с нужным текстом, а спускаясь по эскалатору в метро часто стоял спиной вперед, хотя это было запрещено. Любил что-нибудь держать в руках, ручку например, или кошелек. Когда руки были свободными, он не знал куда их деть и постоянно то пихал в карманы, то вытаскивал, то сцеплял пальцы, то скрещивал руки на груди, будто не понимая, как они вообще могут быть свободными.

Любил разговаривать сам с собой. Точнее, не столько разговаривать, сколько коротко резюмировать какую-нибудь из своих мыслей.

– Похоже все, – говорил, закрывая рабочий файл, который больше не понадобится в ближайшее время.

– Пора ложиться спать, – говорил по вечерам, когда часовая стрелка циферблате на стене подползала к одиннадцати, минутная к шестерке, а коньяк в стакане заканчивался.

Я смотрел на него, когда он спал или сидел на стуле на кухне, делая себе бутерброды на завтрак. Шел вместе с ним до метро, задерживаясь, чтобы избежать неловкой ситуации с тобой. Наблюдал за его работой. И чем больше сравнивал с другими людьми которых знал – яркими, инициативными, полными идей, теми, с кем я привык быть рядом и восхищался, и кто, на протяжении всей человеческой истории, развивал мир, тем больше убеждался, что мне его совсем не жаль. Тридцать три года, ни друзей, ни жены, ни интересов, ни амбиций – пустое место, о котором только коллеги и говорят, будто оно очень хорошее. Кроме работы у него не было ничего, чем можно держаться за эту жизнь, и по сути, Жонглер, при всей своей внешней благообразности, образе уважаемого человека, он – полный неудачник, растерявший свои возможности, из человеческого оставив себе только прищуривание, разговоры сами с собой и тому подобное. Почему же он тогда жил?

Позволь, я же и отвечу: по естественной привычке. В людей, как и в других живых существ, например амеб, вложена естественная необходимость поддерживать в себе жизнь, иначе бы эта изначальная затея с ДНК не привела ни к чему. Однако желание жить не делает человека человеком, так как в этой необходимости он не отличается даже от амебы.

Вот так, Жонглер.