Читать книгу Настоящее чудо - Александр Муниров - Страница 15

После работы, если не было других дел, а другие дела случались все реже, он сразу шел домой. Но так было не всегда: переехав сюда, он, вместе с супругой, одно время гулял по улицам, разглядывая местные достопримечательности. «Пропитываясь духом нового места», – как говорила жена, предпочитавшая заброшенные здания или запущенные скверы памятникам и музеям. Она говорила, что любит фотографировать что-то старое, хотя, как мы помним, фотографировала не так уж и много и не столь уж хорошо.

Потом, когда их отношения начали сходить на нет, супруга все чаще гуляла одна, а он сидел дома. Возвращался с работы, готовил ужин или ел готовый, смотрел в окно или новости по телевизору. Делал домашние дела, поддерживая порядок. Человек без любопытства, человек-прагматичность.

Основной современный принцип экономии энергии – не делать ничего, кроме обязательного: работы, еды, сна и личной гигиены.

Если бы в тот день я не написал ему, а потом не позвонил, он поступил бы точно также, как и всегда – вернулся бы к себе, поел, и пил бы после коньяк до самого сна. Но я позвонил, и свет в нем, жалкий, пародия на настоящий, чуть разгорелся. А его хватило, чтобы по дороге домой он все-таки свернул со своего привычного маршрута.

К тому времени снег валил настолько сильно, что практически парализовал уличное движение. Выйдя из метро, он словно окунулся в другое измерение, в котором с тротуара угадывались темные чудовища машин, хоть и грозно сверкавшие глазами-фарами, но обреченно стоящие в пробках, как в одной длиннющей упряжке, спешащие домой люди под снегом казались смутными, размытыми фигурами-тенями, гораздо сутулее обычных людей.

– Ну и апрель, – сказал он сам себе, шагая по улице и втянув голову в воротник плаща, – природа просто сошла с ума.

И тут ему припомнилось, как в юности, среди прочих чудес, которые предположительно происходили среди них, была и такая теория: если погода кардинально отличается от типичной для этого времени года, то это может являться признаком пространственной аномалии.

– Грубо говоря, – бормотал он, понемногу вспоминая, – погодные явления во многом зависят от давления. В областях пониженного давления образуются циклоны, в областях повышенного – антициклоны. Это естественный процесс. Но бывает и так, что погода резко меняется, потому что давление резко меняется из-за соприкосновения миров, вызывая природное возмущение. Именно в это время проще всего увидеть что-нибудь необычное.

Эту чушь рассказывал приятель из компании мистиков. В качестве эксперимента, в свое время, он даже предлагал проверить одну городскую легенду:

Легенда была японской и, согласно ей, в непогоду нужно было войти в лифт многоэтажного дома, по очереди проехав в нем на этажи номер четыре, два, шесть, два и десять, при этом так, чтобы за это время никто не зашел в кабину, иначе вся магия сорвется. Проехав этажи в нужном порядке, требовалось спуститься до пятого этажа. Там в лифт должна будет зайти женщина, с которой нельзя разговаривать, так как она – уже не человек и может догадаться о том, что ты об этом знаешь. Это будет верным признаком того, что находишься на верном пути. После нужно нажать на кнопку первого этажа, но лифт поедет не вниз, а вверх. Там, где он остановится и откроет свои двери, и будет другой мир. Приятель утверждал, что единственным человеком в том месте будет только доехавший. Или доехавшие. И еще, о том как вернуться назад – никто не знает.

Последнее явно ломало всю идею легенды.

– Если никто не знает как вернуться, то откуда известно, что способ работает? – спрашивали его, а приятель, в ответ, злился оттого, что красивая история не выдерживает пытливого скептицизма.

– Откуда мне знать? – говорил он, – это же японская легенда, я ее не выдумывал. Наверняка какой-нибудь способ есть, только о нем не рассказывается.

Приятель и еще пара человек, а один раз даже тот, к кому вскоре я пойду в гости, пытались провернуть этот ритуал в разных домах в непогоду, но всякий раз безуспешно. Чаще всего все портилось на женщине с пятого этажа. Впрочем, приятель говорил, что женщина однажды-таки заходила.

– Я думал, что умру от страха, – говорил он. Но так как проверял он в тот раз в одиночестве, то никто не мог подтвердить или опровергнуть его слов. К тому же, кнопка первого этажа все-таки остановила его от проникновения в другой мир таким изощренным способом.

– Что-нибудь нетипичное… – пробормотал он, подходя к дверям здания, где жил и вдруг остановился.

Дом за его спиной, тот самый, который он разглядывал вечер за вечером, за хлопьями снега высился монолитной громадой, тускло светил лампами из окон и казался совершенно ирреальным, будто выросшим из другого мира.

Он оценивающе посмотрел на него снизу вверх. Сорок один этаж, включая технические.

– Ну… почему бы и нет? – пробормотал и пошел через дорогу.

В холле было пустынно: три лифта, мягкая зона за пальмами в некрасивых пластиковых кадках и бородатый портье, посмотревший на него пустым взглядом; отделанное зеленым камнем, якобы малахитом, помещение и старомодные, под шестидесятые, лампы не вязались с хромированными блестящими дверцами лифтов. Сейчас через большие витринные окна не проникал свет, отчего казалось, будто мир за спиной начал пропадать, оставляя последним живым людям – ему и портье лишь холл и неизвестно как спасенные из общего апокалипсиса тропические растения.

Он обернулся и, как в последний раз, посмотрел назад – сплошная белая пелена снаружи.

С мягким звуком открылись дверцы лифта. Он встал под желтую электрическую лампу, нажал на круглую черную кнопку с красной цифрой «четыре» в центре и, спустя секунду, оказался заперт в блестящем коконе.

Из опыта строительства он знал, что дома строятся вокруг лифтовых шахт и лестничных клеток, являвшихся, по сути, позвоночником здания. Если проект по каким-то причинам не устраивал заказчика после начала работ, то было возможно изменить расположение комнат и коридоров, сместить окна, если, конечно, еще не были возведены стены, можно было даже предусмотреть новые санузлы. Смещение же лифтовых шахт и лестниц требовало пересчета нагрузок на все здание и почти всегда приводилось к его полной перестройке, потому и менялось лишь при самых крайних обстоятельствах.

И вот, по позвоночнику здания, он ехал на четвертый этаж. А как еще попасть в другой мир, если не по позвоночнику?

Двери открылись в коридор, освещенный тусклым искусственным светом. Он посмотрел на окрашенную жидкими обоями стену и табличку «Четыре» на ней, как раз на уровне глаз, и нажал на цифру «два» на стальной панели.

На втором этаже тоже оказалось безлюдно и, согласно плана, лифт двинулся дальше, теперь на шестой этаж.

– Нетипичное, – повторил он, – интересно, что может быть нетипичнее, чем попасть в другой мир?

И шестой этаж оказался пуст.

Это было бы даже забавно, – подумал он, оказавшись на десятом этаже и, когда никто не вошел и там, нажал на кнопку пятого этажа.

Предчувствие нехорошего, как в фильмах ужасов – и страшно, и хочется знать что будет дальше, кольнуло его только в тот момент, когда лифт начал мягко тормозить перед пятым этажом. Но он все-таки был скучным прагматиком, поэтому не прислушался к нему и оторопел, когда увидел, через открывшиеся двери лифта, женщину.

Да что там, я сам удивился.