Читать книгу Настоящее чудо - Александр Муниров - Страница 17

Несмотря на свое участие в обществе городских мистиков, он не так уж и сильно верил в городские легенды. Уже тогда он разделял эти понятия – тягу к разного рода неведомому и веру в оное. Превращаться в любителей нью эйджа и становиться последователем медиумов, полуграмотных сект и астрологий всех мастей он никогда не планировал и, надо сказать, с толикой скептицизма относился к людям, которые крестятся перед входом в метро или тем, кто ставит лампадки для защиты от злых духов по углам комнаты. Он верил, что городские легенды – это интересно и красиво, но бояться женщины с разрезанным ртом, гуляющей среди нас, или метровых крыс, живущих в канализации – дело пустое.

Для далеких от городских легенд людей он всегда имел такой ответ:

– Дело не в вере, а в интересе. А ты веришь в то, что показывают в новостях?

Обычно этого хватало, чтобы отвадить всех, кто задает дурацкие вопросы, вроде «а вы правда считаете, что в реке живут русалки?» Уверен, многие из городских мистиков были такими же агностиками от современной мифологии. Разные фрики, утверждавшие, будто Пиковую Даму в самом деле можно увидеть, в их клубе не уживались, и возможно потому клуб, в итоге, постепенно, сам собой, тихо умер ведь все в их увлечении было в некотором роде, понарошку, а играть взрослыми в это «понарошку» со временем становилось стыдно.

Однако, увидев вошедшую в лифт женщину, он, внезапно, вспомнил, что все те шуточные легенды, которые тогда обсуждались, на девяносто процентов имели плохой финал. Увидевший женщину с разрезанным ртом – умирал. Крысы обязательно пожирали водопроводчиков, попавших в их канализационные владения. Людей же в параллельном мире, куда он сейчас вроде как направлялся, не водилось. И как вернуться оттуда – неизвестно.

На женщине было надето короткое платье из тех, что на границе между красотой и вульгарностью, и оно смотрелось бы гораздо лучше, если бы сбоку на нем не имелось несколько темных пятен, словно платье намочили в чем-то липком, а потом попытались отстирать, но вышло только хуже. Колготки, шпильки на туфлях, темная прическа-каре, сейчас лежащая в беспорядке. И очень бледный вид, не скрываемый даже большим количеством косметики. Она была одета не по весеннему: так одеваются девушки в клубах, когда рассчитывают с кем-нибудь познакомиться или же просто желая создать соблазнительный образ, играя на мужских стереотипах.

На секунду взгляд девушки зацепился на нем, и он успел отметить темные круги под глазами, прежде чем она повернулась к лифтовой панели.

Меня она не увидела. Пока что не могла увидеть.

Здесь ему стоило бы выйти из лифта, признав, что не все легенды являются выдумками и спуститься, например, по лестнице. Но остатки света заставили его продолжить. Они одновременно потянулись и нажали на кнопки, он, стоя за спиной девушки – первого этажа, она – шестнадцатого.

Двери лифта начали закрываться. Еще можно успеть выскочить, – только и успел подумать он прежде, чем путь в коридор исчез, и лифт мягко двинулся наверх.

Женщина не обращала внимание на него, смотрела перед собой, стояла пустым, бессмысленным истуканом. Ему она показалась знакомой, но где они могли когда-либо встретиться – сказать конечно же не мог.

Я, в тот момент, не меньше его гадал о происходящем и все ждал, что дорогая подруга соизволит объяснить, зачем ей понадобилось сохранять ее, но та все еще не желала со мной разговаривать, хотя и наблюдала за моей реакцией.

Он убрал руки в карманы, чтобы девушка, если вдруг ей захочется повернуть голову в его сторону, не увидела, как дрожат пальцы, но тут же достал, решив, что, на тот случай, если она вдруг соберется напасть – руки лучше держать свободными.

В его мыслях царил полный хаос.

Она не собиралась нападать, и, когда лифт остановился на шестнадцатом этаже, просто вышла и повернула направо, оставив его стоять в кабине и набираться смелости: с одной стороны – вот он – шанс, ожившая легенда. С другой – что делать дальше? Так ли он был готов к чудесам, чтобы рисковать?

Он осторожно выглянул в коридор и увидел как женщина, покачиваясь, будто пьяная или в трансе, удаляется, придерживаясь за стену, мимо дверей с номерами квартир. Остановившись перед одной из них, она потянула за ручку и, войдя внутрь, с щелчком закрыла за собой.

Лифт закрылся за его спиной, оставив одного в коридоре в могильной тишине и полутьме.

– Ладно, – пробормотал он сам себе, отметив, что воздух здесь кажется более густым, и медленно пошел в том же направлении, прислушиваясь к происходящему по ту сторону дверей. Та, в которую зашла женщина, значилась под номером «1618». За ней, как и за всеми другими, не доносилось ни звука.

Выждав еще немного, он двинул дальше, до окна в конце коридора, за которым виднелся лишь сплошной белый шум из снега и более ничего.

Других людей здесь нет, – снова вспомнил он.

По прежнему стараясь не шуметь, подчиняясь общему безмолвию, он направился назад, к лифту и нажал на светящуюся кнопку в алюминиевой панели. Двери, с готовностью, открылись.

Он поехал на первый этаж.

– Если и там никого нет – значит сработало, – сказал себе вслух, и ему же самому голос показался неуверенным и напуганным, – а если сработало – значит… значит…

Что же это значит, он не знал и не имел никакого плана на этот случай, и оттого теперь выстраивал в голове схемы, чтобы самого же себя опровергнуть, если результат окажется не тем, который ожидается. Одна из них звучала так:

«Если на первом этаже за столом все еще сидит портье, значит я либо вернулся назад, либо все это было цепочкой странных совпадений».

Поэтому, когда лифт остановился, он вышел и тут же посмотрел в сторону стойки портье. Тот сидел под включенной лампой и, казалось, дремал с открытыми глазами. На нашего незадачливого путешественника он не обратил никакого внимания. На меня, естественно, тоже.

За большим витринным окном продолжала бесноваться погода, виднелись ползающие, едва различимые, тени машин.

Тоже белый шум, совсем такой же, – отметил он, – как на шестнадцатом этаже.

Облегченно вздохнув, он направился к дверям, вышел, окунувшись бурю и долго стоял под снегом, впитывая в себя окружающую жизнь со всеми звуками сотовых у проходящих мимо людей, рыкающих машин, искусственными запахами и бесконечной суетой, которую не могла остановить даже метель, направившись домой лишь тогда, когда почувствовал, что замерзает.

– Здравствуйте, – сказал он «своему» портье, и тот машинально поздоровался в ответ.

Поднялся на шестнадцатый этаж в лифте с парой мужчин – один был длинноволосым, в какой-то спецовке, вероятно курьером, с большой сумкой через плечо; другой оказался солидным шестидесятилетним, или около того, мужчиной, с большой лысиной и огромными очками. Обычные люди, но ему показалось, что с ними очень безопасно. Мысли о зомби растворялись в настоящем. Какие зомби, когда видишь такой контраст между реальной жизнью и… тем.

В квартире – естественно родные порядок и тишина. Он бросил плащ на тумбу в прихожей и посмотрел в зеркало. Такой же, как и всегда – чуть хуже, чем хотелось бы, но чуть лучше, чем могло бы быть. Дойдя до кухни, нацедил себе коньяка на два пальца и сделал большой глоток и только после осмелился посмотреть в окно на соседний дом. Шестнадцатый этаж. Самый обыкновенный этаж самого обыкновенного дома. Смутно, сквозь снегопад, виднеются окна там, где горит свет. Там, где света нет – не видно ничего.

Ощущение остаточного страха перед неизвестным медленно проходило по мере того, как тепло от коньяка расходилось от живота по организму, прогоняя и холод, и то оцепенение, которому он еще не подобрал нужного слова.

– Твою мать… – пробормотал он, кратко резюмируя свой отважный поход.

Белые часы на стене говорили, что сейчас двадцать минут восьмого, до нашей встречи оставалось всего сорок минут. Самое время придумывать вопросы для своего гостя, чтобы не растеряться при встрече.

Но он все равно растерялся.