Читать книгу Реликварий ветров. Избранная лирика - Александр Радашкевич - Страница 33

1. Фрейлины

Тогда разинул уста и веки кто-кто из маленьких великих

князей: от свечки его склонённой возвилось змеем

лазурным пламя и поскользило мечась к короне,

зависшей в сводах над катафалком, чешуи пепла

в пути ссыпая – вниз, где запнулась уж панихида

и ГРОБ НЕСИТЕ! – уж голос царский.

Но в грузных символах

теряясь, все послабело и дымом сникло… Переглянулись,

перекрестившись.

А в головах неслышащей царицы

три фрейлины пребыли недвижимы (не так себя до нас

ваяли), не поведя гравюрной бровью – за маями,

летучими снегами и родами, и за концами, небывшим за

и незабытым, за клавикордами, дуэлями, скамьями и

ротондами, альбомными стихами, гитарами, качелями,

парадами, за снами, за ней, с замкнутыми очами. И все

при этом помянули, что и Адини погасла в Царском;

как колесом

в гробу стояла грудь Николая, а сам был чёрным

(как жизнь тому

назад, в Берлине, он Лаллу Рук вёл в паре юной,

чтоб мистик спел

полувлюблённый нам гений чистой красоты),

и злая ночь: она,

во мраморе, одна всплывала за волнами громадными

пожара, что над Невою ледяной гуляли в Зимнем… Гуляли

в Зимнем! И в той несбыточной кадрили

как прокатили по залам жарким – кружащей цепью.

За Государем. Как пролетали – рука в руке. В неизгладимой.

И за лицом как отвернулось необратимое лицо.

2. Собор

Мимо стен страшащей толщи, окон в нишах,

часовых, ветра голоса и хлёста

из проулков черноты, перемахивая лужи

с исковерканной листвою, паж в лосинах —

след мипарти – на полночный пост к царице

пробирается в собор. За плечом оставил ветер,

забежав в глухую арку. Холод плит сукно проходит.

Обернулся. Глазом сизым газ мигнул из фонаря.

Шорох будто? Может, листья… Приближаются шаги.

Ну же, чёртова перчатка!.. Прости, Господи. Пора.

Свечи щёлкают нестройно. Как мышей сухие

крылья, за колоннами знамёна. По надгробиям —

кресты. Лоб далёкий над парчою. Наплывают на

ступени фрейлин шлейфы и вуали. Статуарными

пажами, горностаями, гербами слышит дымный

катафалк, как куранты запевают, чтобы Бог

царей хранил. Тучи тяжко откатили. Сед

в ноябрьской луне, накренился плоский ангел

на верху гранёной мачты и – повлёк,

не тронув ивы, в пропасть скользкую

залива по Неве ладью Трезини,

забирая ветер чёрный в озолоченные крылья.