Читать книгу Реликварий ветров. Избранная лирика - Александр Радашкевич - Страница 34

И вот, ма шер, когда по волосам помадой прошёлся бес

в последний, значит, раз, уж было за полночь тогда

и мон амур давно свистел за стенкою в постеле.

Тогда, кушонами с боков уткнувшись, стала

я в креслах дожидаться, чтоб светало. А девки

легонько пели мне, блюдя за наклоненьем головы

и за сползанием хфигуры, которую, скажу, трудов

великих стоило иметь в пепрен… в перпенхуляре.

И тут, шери, увидела я, матушка, себя

и князь Андрей Иваныча – живьём и в крупной зале!..

А роговая музыка гудит! И ленты, ленты по моим плечам,

шнуры косицами, цветущия хирлянды. На подбородке

мушка, значит, выражает: «люблю, да не сыщу»,

а на виске – про томну страсть другая. Дальше больше.

Так прямо надо лбом – долины меж холмов и там

овечки милыя и с пастушками рделыя пастушки

расселись в розовых кустах. Натуры вид вершит

спешащий ключ. А птички, мошки, бабочки гурьбой

как раз там носятся. Зело отрадная картина!

Над ней – причудливыя горы, где зрелый муж, в браде

лопатой,

в затворе дни влачит, пия там козье млеко, пиша другую

свету

Элоизу. Иной удел у гражданина, жадна в пользу

Отечеству свой принести живот. К тому баталия

наведена там кораблей, палящих, мон ами, во смраде

и жупле немилосердно там друг в дружку. И себе

представь обратно наш штандарт на дыбом вставших

буклях!

А дале виделось мне так:

когда вошла-то я, на самом на моём верху (надумал

кауфёришка) забрызгали хфонтаны. На Государыни же

милостивы

взоры поднялся с громом в небо хфейерверкер и

многая пальба окрест, ма бель, открылась.

Но там уж всё для глаз моих подёрнулось

военным дымом, искрами и лёгким прахом.

Как раз очнулась тут и чую, батюшки, что мухи

обсели мне лицо! Все девки спят как мёртвыя.

Святой Гeoprий! А встать – не встать, прикована как будто

я новой Андромахою к скале. Насилу уж

дотыкалась ногой до девкиной-то морды. Потом я поняла:

халуй треклятый тот мне улеем душистым

представил голову и с цельным роем пчёлок,

трясущихся на вроде как пружинках и крючках. На горе

думочка ушла из-под лица, а мёд как раз полился…

А впрочем будь здорова, мать. Твою я

ласку чую. А объявлюсь, как сделаюсь здорова.